34

Родные Джулии пожелали, чтобы она была погребена в соответствии с ее верой. Похороны состоялись на другой день незадолго до полудня в Голливудском мемориальном парке. Так как она погибла в результате несчастного случая при исполнении служебного долга, их организовали по полному полицейскому церемониалу, с кортежем мотоциклистов, почетным караулом, салютом двадцати одного выстрела и присутствием множества управленческого начальства у могилы. Эскадрилья управления также пролетела над кладбищем.

Но поскольку от смерти до похорон не прошло и суток, провожающих на них было меньше, чем обычно в таких случаях. Гибель при исполнении служебных обязанностей всегда собирает по крайней мере символические делегации полицейских из управлений всего штата. На похоронах Джулии Брейшер их не было. Поспешность церемонии и обстоятельства смерти привели к тому, что они проходили сравнительно скромно — по полицейским погребальным критериям. Погибни она в перестрелке, маленькое кладбище оказалось бы сплошь запружено людьми в полицейских мундирах. Констебль, случайно застрелившийся, вкладывая пистолет в кобуру, не особенно яркое свидетельство самоотверженности полицейских и опасности их службы. Похороны просто-напросто не являлись громким событием.

Босх наблюдал, стоя позади собравшихся у могилы. Голова у него трещала от того, что он пил всю ночь, стараясь заглушить горе и чувство вины. Из-под земли появились кости, и вот двое людей погибли по причинам, казавшимся ему бессмысленными. Глаза Босха опухли и напились кровью, но он знал, что, если понадобится, объяснит это попаданием чистящей жидкости, которой Стокс брызнул ему в лицо накануне.

Он видел Тересу Корасон, на сей раз без видеографа, сидевшую в первом ряду среди немногочисленного приехавшего на похороны начальства. На ней были темные очки, но Босх уловил тот миг, когда она его заметила. Ее губы, казалось, застыли в жесткой, тонкой линии.

Босх отвернулся первым.

День выдался прекрасным. Свежий ветер с Тихого океана очистил небо от смога. Утром из дома Босха было даже отчетливо видно Долину. Высоко в небе плавно плыли перистые облака вместе с инверсионными следами, которые оставили реактивные самолеты. Воздух на кладбище благоухал от множества сложенных у могилы цветов. Со своего места Босх видел изогнутые буквы надписи «Голливуд» высоко на холме Маунт-Ли, у подножия которого находилось кладбище.

Начальник полиции не стал произносить надгробную речь, хотя в случаях гибели при исполнении служебных обязанностей всегда выступал с нею. Вместо него слово взял начальник академии и воспользовался этой возможностью поговорить о том, что опасность всегда подстерегает полицейских в неожиданных местах и гибель констебля Брейшер может спасти других, служа напоминанием о необходимости всегда быть начеку. В ходе десятиминутного выступления он называл покойную только констеблем Брейшер, что придавало речи коробяще равнодушную нотку.

Босх тем временем думал о фотографиях акулы с разинутой пастью, вулканов, извергающих раскаленную лаву. И задавался вопросом: доказала ли в конце концов себе Джулия, что она такая, какой ей надлежит быть?

Среди окружавших серебристый гроб синих мундиров виднелась полоса серого. Юристы. Отец Джулии и довольно много служащих фирмы. Позади ее отца, во втором ряду, Босх увидел человека с фотографии на камине в доме Джулии. Он едва сдержался, чтобы не подойти к нему и не влепить пощечину или двинуть коленом в пах. Прямо посреди церемонии, на глазах у всех, потом указать на гроб и сказать ему, что это он толкнул ее на путь к гибели.

Но оставил это намерение. Понял, что это слишком примитивно, ведь в конечном счете люди сами выбирают свой путь. Их могут подталкивать к нему, направлять, но окончательный выбор делают они сами. У всех есть клетка для защиты от акул. Те, кто открывает дверь и выбирается наружу, поступают так на свой страх и риск.

Для производства салюта выбрали семь однокурсников Джулии. Они навели винтовки в голубое небо и сделали три залпа холостыми патронами, выброшенные гильзы описывали в солнечном свете дугу и падали на траву, будто слезы. Пока выстрелы еще отражались эхом от памятников, пролетели вертолеты, и похороны окончились.

Босх медленно двинулся к могиле мимо расходившихся людей. Кто-то взял его сзади за локоть, и он обернулся. Увидел напарника Джулии, Эджвуда.

— Я хотел извиниться за свою вчерашнюю выходку, — промолвил он. — Больше такого не будет.

Босх подождал, чтобы Эджвуд посмотрел ему в глаза, и кивнул. Сказать Эджвуду ему было нечего.

— Ты ничего не сообщил об этом ГРВСП, и я очень тебе благодарен.

Босх молчал. Эджвуду стало неловко, и он отошел. Перед Босхом оказалась женщина, стоявшая позади Эджвуда. Латиноамериканка с седыми волосами. Босх не сразу ее узнал.

— Доктор Инохос.

— Как жизнь, детектив Босх?

Узнал он ее не сразу из-за волос. Почти семь лет назад, когда Босх регулярно посещал ее кабинет, ее волосы были темно-каштановыми, без намека на седину. Она все еще сохраняла свою привлекательность, но перемена была разительной.

— Не жалуюсь. Как дела в психиатрической лавочке?

Она улыбнулась:

— Отлично.

— Слышал, вы там теперь всем заправляете.

Доктор Инохос кивнула. Босх почувствовал, что начинает нервничать. Когда общался с ней раньше, он находился в вынужденном отпуске из-за стресса. На сеансах два раза в неделю рассказывал ей то, о чем не говорил никому ни до, ни после. И, вернувшись на службу, больше уже с ней не виделся.

До этой встречи.

— Вы знали Джулию Брейшер? — спросил он.

То, что психиатр управления приходит на похороны погибших при исполнении служебных обязанностей, консультирует на месте близких покойного, было делом довольно обычным.

— Лично нет. Как глава отдела просматривала ее заявление в академию и тест. Поставила подпись под ними. — Она помолчала немного, наблюдая за реакцией Босха. — Насколько я понимаю, вы были близки с ней. И находились там. Были свидетелем.

Босх кивнул. Расходившиеся огибали их с обеих сторон. Инохос приблизилась к нему, чтобы ее никто не слышал.

— Гарри, сейчас не время и не место, но я хочу поговорить с вами о ней.

— О чем?

— Я хочу знать, что произошло. И почему.

— Произошел несчастный случай. Поговорите с Ирвингом.

— Я говорила и не удовлетворена. Полагаю, вы тоже.

— Послушайте, доктор, она мертва, понимаете? Я не собираюсь...

— Я поставила подпись на ее документах. Благодаря этому она получила значок. Если мы что-нибудь упустили — если я что-нибудь упустила, — то должна знать. Если существовали симптомы, то мы должны были их заметить.

Босх опустил голову и произнес:

— Не волнуйтесь, симптомы, которые требовалось заметить, существовали. Но я тоже не свел их воедино.

— Значит, я права. Тут есть еще что-то.

— Ничего явного. Просто в жизни она ходила по краю. Рисковала — заслоняла трубку. Пыталась что-то доказать. Сомневаюсь, что ей хотелось служить именно в полиции.

— Доказать кому?

— Не знаю. Может быть, себе, может, кому-то.

— Гарри, я знаю вас как человека с замечательной интуицией. Что еще?

Босх пожал плечами:

— Только то, что Джулия делала или говорила... У меня на плече шрам от огнестрельной раны. Она спросила меня о нем. На вторую ночь. Интересовалась, как получил рану, и я сказал, что мне повезло, так как пуля угодила туда, где одни кости. Потом... Джулия выстрелила себе в то же место. Только у нее... пуля срикошетила. Она этого не ожидала.

Инохос молча кивнула.

— То, что я думал, для меня невыносимо, понимаете, что я имею виду?

— Гарри, расскажите мне.

— Я все время прокручиваю это в голове. Что видел и знаю. Джулия наводила на него пистолет. Думаю, не появись я там и не закричи, возможно, выстрелила бы в него. Он бы упал, она вложила бы пистолет ему в руку и выстрелила бы в потолок или в машину. Или в него. Это не имело бы значения, если бы он оказался мертвым, с парафином на руках, и она могла бы утверждать, будто он пытался отнять у нее оружие.

— То есть вы полагаете, она выстрелила в себя, чтобы убить его и потом выглядеть героиней?

— Не знаю. Она говорила, что мир нуждается в героях. Особенно сейчас. Сказала, что надеется когда-нибудь получить возможность стать героиней. Но думаю, это еще не все.

Похоже, Джулия хотела получить шрам, узнать на себе, что такое пулевое ранение.

— И была готова ради этого убить?

— Не знаю, прав ли я тут хоть в чем-нибудь. Знаю только, что она хоть и была новенькой, но уже дошла до той стадии, где пролегает граница между ими и нами, где каждый, не носящий полицейский значок, подонок. И осознала, что с ней происходит. Может, она просто искала выход...

Босх покачал головой и отвернулся. Кладбище уже почти опустело.

— Когда говоришь об этом вслух, то звучит... Это безумный мир.

Он отступил на шаг от Инохос.

— Видимо, другого человека никогда не знаешь по-настоящему, правда? — спросил он. — Можешь думать, что знаешь. Можешь быть настолько близок с кем-то, чтобы делить ложе, но никогда не узнаешь, что действительно происходит у него внутри.

— Да, у всех есть секреты.

Босх хотел отойти от нее, но она сказала:

— Гарри, подождите.

Инохос подняла сумочку и раскрыла ее. Принялась рыться в ней.

— Я все-таки хочу поговорить об этом, — промолвила она, достав визитную карточку и протянув ему. — Позвоните мне. Совершенно неофициально, доверительно. Ради блага управления.

Босх усмехнулся:

— Управление об этом не беспокоится. Его интересует собственная репутация, а не правда. А если правда угрожает репутации, то к черту ее.

— Ну а я беспокоюсь, Гарри. И вы тоже.

Босх поглядел на карточку, кивнул и сунул ее в карман.

— Хорошо, я позвоню.

— Там номер моего сотового телефона. Я не расстаюсь с ним. — Инохос сжала его руку повыше локтя. — Гарри, а сами вы как? Все в порядке?

— Ну, если не считать утраты Джулии и слов Ирвинга, что пора подумывать об отставке, то все хорошо.

Инохос нахмурилась:

— Держитесь, Гарри.

Босх подумал, что говорил Джулии перед ее смертью то же самое.

Инохос ушла. Босх продолжил путь к могиле. Он надеялся, что наконец остался один. Взял горсть выкопанной земли, подошел к краю и посмотрел вниз. На гроб были брошены букет и несколько отдельных цветов. Босх вспомнил, что позапрошлой ночью лежал с Джулией в постели. Он жалел, что не понял ее намеков и не сложил их в ясную картину того, что она делает и к чему движется.

Босх медленно поднял руку и разжал пальцы, земля стала просыпаться между ними тонкими струйками.

— Город костей, — прошептал он.

И смотрел, как земля падает в могилу, словно исчезающие мечты.

— Полагаю, вы знали ее.

Босх быстро обернулся и увидел отца Джулии. На кладбище оставались только они двое.

— Я недавно познакомился с ней. Сожалею о вашей утрате.

— Фредерик Брейшер.

Он протянул руку. Босх начал поднимать свою, но потом спохватился.

— У меня рука грязная.

— Ничего. У меня тоже.

Они соединили руки в пожатии.

— Гарри Босх.

Рука Брейшера замерла на миг.

— Тот самый детектив, — сказал он. — Вы были там вчера.

— Да. Я пытался... сделал все от меня зависящее, чтобы помочь ей. Я...

Он умолк. Никакие слова не шли на ум.

— Не сомневаюсь. Видимо, ужасно было находиться там.

Босх кивнул. Чувство вины пронизало его, словно просвечивающий кости рентген. Он бросил там Джулию, полагая, что она выкарабкается. Почему-то осознание этого было почти так же мучительно, как сам факт ее смерти.

— Я не понимаю, как это произошло, — промолвил Брейшер. — Как она могла погибнуть из-за подобной оплошности? А прокуратура сегодня сообщила, что никакого обвинения Стоксу предъявлено не будет. Я юрист, но не понимаю этого. Его выпускают на свободу.

Босх видел в его глазах страдание.

— Мне очень жаль, сэр, но я не могу вам ответить. У меня возникают те же вопросы, что и у вас.

Брейшер посмотрел в могилу.

— Я ухожу, — произнес он через несколько секунд. — Спасибо, что вы здесь, детектив Босх.

Они снова обменялись рукопожатием, и Брейшер отошел от могилы.

— Сэр? — окликнул его Босх.

Брейшер обернулся.

— Не знаете, когда кто-нибудь из родных поедет в ее дом?

— Собственно говоря, мне сегодня отдали ее ключи. Я собирался поехать сейчас. Посмотреть на вещи. Попытаться понять ее, пожалуй. В последние годы мы не... — Он не договорил.

Босх приблизился к нему.

— У нее там была фотография в рамке. Если она не... если вы не против, я бы хотел взять ее на память.

Брейшер кивнул.

— Может быть, поедете сейчас? Встретимся там. Покажете мне эту фотографию.

Босх взглянул на часы. Лейтенант Биллетс назначила на половину второго совещание, чтобы обсудить дело. У него едва хватало времени съездить в Венис и вернуться в участок. Пообедать будет некогда, но ему все равно кусок не пошел бы в горло.

— Хорошо.

Они расстались и направились к своим машинам. По пути Босх остановился там, где производился салют. Раздвигая траву ногой, смотрел вниз, пока не увидел медного блеска, нагнулся и поднял одну из стреляных гильз. Поглядел на нее несколько секунд, держа на ладони, потом сжал пальцы и положил гильзу в карман. Со всех похорон полицейских, на которых Босх присутствовал, он брал по гильзе. Их накопилась уже целая банка.

Босх повернулся и покинул кладбище.