Книга: Ловушка для адвоката
Назад: 4
Дальше: 6

5

Вторник, 16 февраля, 16:14.

 

Быть женатым на Мэгги Макферсон, хотя бы и в прошлом, имело одно преимущество: из-за очевидного конфликта интересов я никогда не выступал против нее, не раз избежав таким образом неминуемого разгрома и профессионального унижения. Лучшего обвинителя на судебном процессе мне видеть не приходилось — прозвище Грозная Мэгги моя бывшая получила не случайно.
Теперь нам впервые предстояло выступать в одной команде, сидя за одним столом, но этот расклад, выглядевший вначале столь удачным и плодотворным, в том числе и для карьеры Мэгги, оказался далеко не безоблачным. Положение второго обвинителя ее не слишком устраивало, что нетрудно понять. Профессиональному обвинителю, засадившему за решетку десятки воров, убийц, насильников и наркодельцов, было не по себе в роли подручного у новичка. Конечно, я тоже участвовал в десятках процессов, но только как адвокат защиты.
Мы сидели в конференц-зале «А» за длинным столом перед кучей папок с документами. Хоть я и договорился с Уильямсом, что буду работать в собственном офисе, пока это не получалось. У меня нет офиса, если не считать таковым мою квартиру. Раньше я работал на заднем сиденье «линкольна», но для процесса «Народ против Джейсона Джессапа» требовалось что-то посолиднее. Мой менеджер уже подыскивал временную контору в центре города, а пока мы сидели в конференц-зале окружной прокуратуры, разглядывая бумаги и переругиваясь.
— Мэгги, — сказал я, — будь речь только о том, чтобы посадить злодея за решетку, я охотно ушел бы в тень, но здесь примешивается политика. По политическим соображениям меня и назначили первым, и тут ничего не поделаешь, нравится это нам или нет. Я согласился и попросил включить в группу тебя. Если ты считаешь, что мы не…
— Мне просто не улыбается перспектива всю дорогу носить за тобой портфель, — перебила она.
— Глупости. Пресс-конференции и прочая показуха — это одно, а реальное расследование — совсем другое. Работать будем в паре, на равных, а может, тебе и больше достанется. То же самое на процессе — вместе наметим стратегию, обговорим шаги. Ты уж мне доверяй хоть немного, я в судебных процедурах собаку съел, хоть и сидел за другим столом.
— Вот тут ты ошибаешься, Микки. На стороне защиты ты отвечаешь только за одного человека, своего клиента, а обвинитель представляет народ, сравни степень ответственности! «Бремя доказывания» — не пустые слова.
— Так или иначе, если ты возражаешь против моего участия, ступай в кабинет к боссу и скажи ему, только помни: если он меня выгонит, то и тебя следом — вернешься в Ван-Нуйс и будешь прозябать там до пенсии. Ты этого хочешь?
Ответом было молчание — очень ясным ответом.
— Значит, договорились, — кивнул я, — постараемся довести дело до конца, не вцепившись друг другу в глотки. Ты же понимаешь, что я здесь не ради карьеры, для меня это разовый эпизод, так что цель у нас одна.
Мой телефон, лежащий на столе, завибрировал. Номер на экране был незнакомый, но я принял вызов, чтобы отвлечься от спора.
— Холлер слушает.
— Ну, как у меня вышло, Микки?
— Кто это?
— Стикс.
Видеооператор-фрилансер, он поставлял местным новостным каналам проходные сюжеты, время от времени отмечаясь и в сенсациях. Мы были знакомы так давно, что настоящее его имя стерлось из памяти.
— Что у тебя вышло? Извини, я занят.
— Помнишь пресс-конференцию? Помог тебе слегка.
— А, так это ты! Спасибо, спасибо.
— Ну и ты меня не забывай, о'кей? Намекни, если какие новости… эксклюзив, так сказать.
— Само собой, Стикс, не переживай, все будет. А сейчас извини, пока.
Я положил трубку обратно на стол. Мэгги что-то печатала на своем ноутбуке, недовольство ее вроде бы рассеялось.
— Это один тип из новостей, — объяснил я, — может пригодиться.
Она нахмурилась.
— Мы не должны ничего делать тайком. Этические стандарты обвинения совсем другие, чем у защиты.
Я покачал головой:
— Ерунда! И потом, я вовсе не собираюсь делать что-то не…
Дверь распахнулась, и в зал боком ввалился Гарри Босх с двумя картонными коробками из архива.
— Прошу прощения, опоздал, — буркнул он, ставя их на стол.
Ту, что побольше, я узнал: в ней хранились вещественные доказательства с первого процесса. В меньшей, очевидно, были материалы полицейского расследования.
— Три дня искали, — пожаловался Босх. — Оказалось, засунули в ряд за восемьдесят пятый год вместо восемьдесят шестого.
Он взглянул на Мэгги, потом на меня.
— Я много пропустил? Война в штабе?
— Мы обсуждали тактические вопросы и не сошлись во мнениях.
— Вот как?
Босх уселся напротив нас, открыл коробку поменьше, вытащил три папки-гармошки, разложил на столе и переставил коробку на пол. Потом заговорил:
— Знаешь, Микки, если уж говорить о проблемах… По-моему, прежде чем втягивать меня в эту «мыльную оперу», тебе следовало сказать кое о чем прямо.
— О чем, Гарри?
— О том, что вся эта заварушка не из-за убийства, а из-за денег.
— Почему? Какие деньги?
Он молча смотрел на меня.
— Ты про иски Джессапа?
Босх кивнул:
— Да, про них. По пути у нас состоялся весьма интересный разговор. Выходит, если мы его вынудим пойти на сделку, никаких денег он не получит, потому что признавшийся в убийстве уже не может утверждать, что был невинно осужден. Так чем мы на самом деле тут занимаемся: хотим засадить убийцу — или сберечь для города и округа миллион-другой баксов?
Мэгги медленно выпрямилась.
— Что за шутки? — гневно произнесла она. — Если нас…
— Погодите, погодите, — перебил я. — Обсудим все спокойно. Я не думаю, что все так плохо. Мне самому приходило это в голову, но Уильямс ни на что подобное даже не намекал. Он сказал, что Джессапа надо осудить, и уверен, что суд состоится — по тем самым причинам, что вы упомянули. Джессап не пойдет ни на какую сделку, потому что тогда не будет ни выплат от города, ни мемуаров, ни фильмов. Единственный выход для него — выиграть процесс.
Мэгги задумчиво наклонила голову, словно признавая силу доводов, но Босх все не мог успокоиться.
— Откуда тебе знать, что думает Уильямс? — Он поморщился. — Ты человек со стороны. Они тебя накрутили и поставили, а сами потихоньку обделывают свои делишки…
— Он прав, — кивнула Мэгги. — Пока у Джессапа даже нет адвоката. Как только появится, начнутся переговоры.
Я поднял руки, призывая к спокойствию.
— Помните, сегодня я сказал прессе насчет смертного приговора? Мне хотелось прощупать Уильямса. Он не ожидал и потом в коридоре стал выяснять отношения. Я объяснил, что это тактический ход, чтобы заставить Джессапа подумать о сделке, а сам смотрел на него. Если бы он это планировал, я бы заметил по его лицу — слава Богу, опыт у меня имеется.
Босх все еще сомневался. Я продолжал:
— Помнишь тех двоих из Гонконга, в прошлом году, в самолете? Тогда я не ошибся.
Его взгляд немного смягчился. Гарри был в долгу передо мной за китайскую историю. Я набирал очки.
— О'кей, — сказал он. — Что будем делать?
— Пока считаем, что Джессап намерен драться. Как только он наймет адвоката, узнаем наверняка, но готовиться начнем уже сейчас. Если бы его защищал я, то не стал бы стараться отложить разбирательство, чтобы не давать обвинению лишнего времени для работы со свидетелями. — Я проверил дату на часах. — Тогда у нас в запасе сорок восемь дней, а работы выше крыши.
Мы молча переглянулись, и я продолжил:
— Всю прошлую неделю Мэгги изучала обвинительное дело. Гарри, в твоих коробках почти то же самое, так что предлагаю: пускай она расскажет о ходе слушаний в восемьдесят шестом, и тогда уже решим, чем заняться в первую очередь.
Босх кивнул, и я сделал Мэгги знак. Она придвинула к себе ноутбук.
— Итак, по процедуре… Поскольку решался вопрос о высшей мере, больше всего времени занял отбор присяжных — почти три недели. Само разбирательство продолжалось семь дней, затем три дня присяжные решали вопрос о виновности и еще две недели — о применимости смертной казни. На мой взгляд, семь дней на предъявление доказательств и прения сторон — это слишком мало для столь серьезного дела. Отыграно как по нотам, а защита… защиты практически не было.
Она взглянула на меня, будто я мог отвечать за нерадивость, допущенную в восемьдесят шестом.
— Кто защищал Джессапа? — спросил я.
— Чарлз Барнард. На повторном процессе его не будет — по данным коллегии адвокатов Калифорнии, он скончался в девяносто четвертом. Обвинителя Гэри Линца тоже давно нет в живых.
— Не слышал о таких. А кто был судья?
— Уолтер Сэквилл — давно на пенсии, но я его помню. Судья из лучших.
— Да, мне приходилось с ним сталкиваться, — подтвердил Босх, — ни одной из сторон спуску не давал.
— Так, дальше, — кивнул я.
— Теперь о версии обвинения. Семья Лэнди — то есть потерпевшая Мелисса Лэнди двенадцати лет, ее сестра Сара, на год старше, их мать Регина и отчим Кенсингтон — проживала на бульваре Виндзор в районе Хэнкок-Парк. Дом находился в одном квартале к северу от бульвара Уилшир, недалеко от объединенной церкви Троицы, куда на воскресную службу собиралось в те времена до шести тысяч прихожан. Машины оставляли по всему Хэнкок-Парку, но потом местные жители пожаловались в мэрию, после чего стоянка в окрестностях, включая Виндзор, была разрешена только для своих. Частные службы эвакуации, работавшие по контракту с муниципалитетом, рыскали по округе по воскресеньям, как стая акул, высматривая машины без специальной наклейки на ветровом стекле. Вот здесь в деле и появляется подозреваемый Джейсон Джессап.
— Он был водителем тягача, — догадался я.
— Совершенно верно, и работал на компанию «Аардварк-эвакуация». Отличное название, всегда в первой строке телефонной книги — тогда еще пользовались телефонными книгами.
Судя по смущению Босха, он был среди тех, кто до сих пор предпочитал телефонные книги Интернету, но Мэгги ничего не заметила и продолжала:
— В то утро Джессап как раз патрулировал Хэнкок-Парк, а у Лэнди шло строительство бассейна. Кенсингтон Лэнди писал музыку для кино и весьма преуспевал. Позади дома все было разрыто, высились кучи земли, поэтому девочкам не разрешали там играть, тем более в воскресной одежде. Они ждали родителей на переднем дворе, чтобы ехать в церковь. Старшая, Сара, присматривала за Мелиссой.
— Они ходили в ту церковь на Уилшире?
— Нет, в храм Святого Сердца в Беверли-Хиллз. Так или иначе, девочки оставались одни всего четверть часа. Мать одевалась наверху, а отчим смотрел телевизор, какой-то спортивно-развлекательный канал. О девочках он забыл.
Босх с досадой тряхнул головой, и я его понимал. Родителей в таких случаях трудно осуждать, но как же дорого порой обходятся самые мелкие ошибки!
— Потом со двора раздался крик, — продолжила Мэгги. — Отчим выскочил наружу, и Сара сказала ему, что какой-то мужчина забрал Мелиссу. На улице уже никого не было, девочка пропала.
Мэгги помолчала, борясь с волнением. У каждого из нас была дочь, и мы легко могли себе представить, что чувствовала семья Лэнди в тот ужасный момент.
— Полиция отреагировала быстро — Хэнкок-Парк все-таки респектабельный район. Первые сводки были разосланы уже через несколько минут, и на место преступления выехали сыщики.
— Значит, все случилось средь бела дня? — подал голос Босх.
Мэгги кивнула:
— Примерно в десять сорок. Семья Лэнди собиралась в церковь к одиннадцати.
— И соседи ничего не заметили?
— Не забывайте, что это Хэнкок-Парк — высокие заборы, стены, неприкосновенность частной жизни. Люди там надежно отгорожены от внешнего мира. Нет, никто ничего не видел и не слышал, пока Сара не закричала, а тогда уже было поздно.
— Двор Лэнди тоже отгорожен стеной или забором?
— Двухметровая ограда с севера и юга, но с улицы ничего нет. Предполагают, что Джессап, проезжая мимо на своем эвакуаторе, заметил девочку одну во дворе и действовал импульсивно.
Мы молчали, размышляя о неожиданности ударов судьбы. Тягач проезжает мимо дома, водитель замечает девочку, одинокую и беззащитную, хватает ее и скрывается — все за несколько секунд.
— Понятно, — сказал Босх. — Как же его нашли?
— Старших детективов было двое: Дорел Клостер и его напарник Чед Стайнер. Я проверила, Стайнера нет в живых, а Клостер на пенсии, с болезнью Альцгеймера в последней стадии. Он нам не поможет.
— Черт, не повезло. — Босх покачал головой.
— Приехали они почти сразу и времени не теряли. Опросили Сару; девочка сказала, что похититель был одет как мусорщик, в грязный комбинезон. Шум машины она слышала, но ничего не видела, потому что сидела в кустах — играла с Мелиссой в прятки. Между тем это не мог быть мусорщик, потому что по воскресеньям мусор не забирают. Тут отчим вспомнил про эвакуаторов, которые постоянно ездят туда-сюда как раз по воскресеньям. Сыщики ухватились за ниточку и стали обходить все штрафные стоянки.
Окрестности Уилшира обслуживали три фирмы, в том числе «Аардварк». Помимо Джессапа, у них работали еще двое: Дерек Уилберн и Уильям Клинтон — ага, как будущий президент. Их допросили поодиночке, но ничего подозрительного не всплыло. Потом проверили по картотеке. На Джессапа и Клинтона ничего не нашлось, а Уилберн, как оказалось, два года назад арестовывался по подозрению в изнасиловании, хотя осужден не был. Этого хватало, чтобы забрать его в полицию и провести опознание по всем правилам, но девочку нужно было искать срочно, времени на формальности не было.
— Значит, повезли его на место преступления, — сделал вывод Босх, — ничего другого не оставалось.
— Даже если бы Сара опознала Уилберна, суд мог не принять это во внимание, приписав внушению со стороны. Поэтому Клостер взял с собой и двух других. Отвел девочку в ее спальню на втором этаже, закрыл шторы и попросил незаметно выглянуть в щелочку, а сам дал команду напарнику вывести водителей из машины и выстроить перед домом — все трое белые, лет двадцати с небольшим, в одинаковых комбинезонах с эмблемой фирмы. Однако Сара не опознала Уилберна. Она показала на Джессапа.
Мэгги сделала паузу, сверяясь с документами.
— С момента похищения прошло чуть больше двух часов. Сыщики тут же взялись за Джессапа, но он упорно все отрицал. Во время допроса им сообщили по телефону, что в мусорном контейнере за театром Эль-Рей на бульваре Уилшир — примерно в десяти кварталах от дома Лэнди — найдено тело девочки. Причиной смерти, как определили позже, стало удушение. Следов изнасилования не обнаружили, как и следов спермы во рту и гортани.
Мэгги молча подняла взгляд на Босха, потом перевела на меня и мрачно кивнула, отдавая дань памяти убитой.
Назад: 4
Дальше: 6