Глава 1

Голос в трубке напоминал шепот — одновременно сдавленный и возбужденный.

Генри Пирс ответил, что звонивший ошибся номером, но сиплый мужской голос настойчиво повторил:

— Где она?

— Не знаю, — произнес Пирс, — мне ничего о ней неизвестно.

— Но это же ее номер. Я нашел его на сайте.

— Нет, вы ошиблись. Здесь нет никакой Лилли. И ни о каком сайте я не знаю. Понятно?

Ничего не сказав в ответ, звонивший прервал разговор. Раздраженный, Пирс тоже положил трубку. Его подключили к новому телефону пятнадцать минут назад, а он уже успел получить два звонка по поводу какой-то Лилли.

Пирс поставил телефон на пол и оглядел полупустую квартиру. Все, что в ней было, это черный кожаный диван, на котором он сейчас сидел, шесть картонных коробок с его визами в спальне да этот злополучный телефон, неожиданно превратившийся в настоящую проблему.

Почти все забрала Никол: мебель, книги, компакт-диски — в общем, все их добро осталось в доме на Эмэлфи-драйв. Точнее, это не она все забрала, а Пирс отдал. Как расплату за свою вину и за то, что все так мерзко получилось. Да, прежнее жилье выглядело симпатичнее. Новая, светлая и добротная квартира в одном из престижных районов Санта-Моники. Но ему пришлось ее оставить. Так же, как и женщину, продолжавшую жить в том доме.

Пирс бросил взгляд на радиотелефон, лежавший на светло-коричневом паласе рядом с диваном, прикидывая, позвонить ли Никол и сообщить, что он переехал из гостиницы на квартиру и у него новый номер. Но лишь покачал головой — он уже переслал ей свои новые координаты электронной почтой. И звонить Никол было против правил, которые она установила, а Пирс обещал выполнять их во время последней встречи прошлым вечером.

Снова раздался телефонный звонок. Наклонившись, он прочел надпись, высветившуюся на дисплее. Снова звонил из Каса-дель-Мар тот же мужчина. Пирс решил не поднимать трубку и записать сообщение на автоответчик, но, поразмыслив, все-таки взял телефон и нажал разговорную кнопку.

— Послушай, парень, что тебе нужно? Ты просто ошибся. Тут нет никого с таким именем...

Звонивший опять повесил трубку, ничего не ответив.

Пододвинув рюкзак, Пирс вытащил оттуда желтый блокнот, в который его ассистентка должна была записать инструкцию по пользованию новым телефоном. Именно Моника Перл договаривалась с телефонной службой, поскольку Пирс был очень занят и всю неделю просидел в лаборатории, готовя доклад к предстоящей презентации. Да и вообще это входило в обязанности секретаря.

Он попытался разобрать ее записи в тусклом свете уходящего дня. Диск солнца уже коснулся переливающейся тихоокеанской глади, а в гостиной Пирса еще не установили светильники. Большинство квартир теперь строится с утопленными в потолке лампами, но эта оказалась исключением. Сама квартира полностью отремонтирована — с новой кухней и окнами, но здание старой конструкции. Установка внутренней проводки в панельном потолке в стоимость ремонта не входила. Пирс не подумал об этом, когда арендовал квартиру. Ему больше были нужны светильники, размещенные вблизи пола.

Быстро пробежав инструкцию по пользованию автоматическим определителем номера и встроенной телефонной книжкой, он понял, что Моника заказала для него полную конфигурацию — с автоматическим определителем имени и координат звонившего, программированием набора нужных номеров, функцией дозвона, пересылкой сообщений и прочими услугами. Отдельно она напомнила, что уже отправила его новый телефонный номер электронной почтой на коммуникационный А-сервер. В этом списке уже были номера 80 абонентов — тех, с кем Пирс был готов говорить в любое время. Почти все они являлись деловыми партнерами — его собственными или его приятелей.

Снова нажав разговорную кнопку, Пирс набрал номер, который Моника указала для настройки доступа к базе телефонных сообщений. В соответствии с инструкцией он установил код входа в базу, выбрав 92102 — тот день, когда Никол объявила, что их трехлетней совместной жизни пришел конец.

Пирс решил не записывать личного приветствия на автоответчик. Лучше пока спрятаться за бесстрастным голосом электронного диктора, который сам сообщит номер и попросит абонента оставить сообщение. Да, такое обращение выглядит обезличенным, но окружающий мир обезличен куда больше.

Когда Пирс закончил программную настройку автоответчика, механический голос сообщил, что на его номер уже поступило девять сообщений. Пирса удивила столь обильная почта — этот телефон был подключен лишь сегодня утром — но тут же мелькнула слабая надежда: а вдруг один из этих звонков от Никол? А может, даже несколько. Что, если она передумала и простила его. Он тут же представил, как отменяет заказ на мебель, сделанный секретаршей, перевозит коробки со своей одеждой назад в дом на Эмэлфи-драйв...

Но увы, от Никол не было ни единого слова. Так же, как ни одного сообщения от партнеров по бизнесу. Вообще лично для Пирса нашлось лишь стандартное приветствие от фирмы по поводу подключения телефона, произнесенное тем же казенным голосом.

Остальные восемь сообщений предназначались некоей Лилли, но ее фамилия не упоминалась. Той, по поводу которой ему уже три раза подряд звонил этот парень. Да и все остальные сообщения были от мужчин. По большей части они содержали названия гостиниц, где они остановились, и номера телефонов, по которым просили связаться. Упоминался и номер сотового телефона какой-то частной фирмы. Кроме того, многие из них сообщали, что нашли ее номер в электронной базе данных или на Интернет-сайте.

Прослушав очередное сообщение, Пирс тут же стирал его. Закончив проверку почтового ящика, он раскрыл блокнот и записал имя этой женщины, Лилли. Поглощенный своими мыслями, Пирс машинально несколько раз подчеркнул его. Лилли — кто бы она ни была, — по-видимому, когда-то и в самом деле пользовалась этим номером, который снова был запущен в ход телефонной компанией, доставшись в конце концов ему, Пирсу. Оценивая возбужденный и одновременно требовательный тон сообщений — преимущественно от мужчин, остановившихся в гостиницах, их довольно однообразное содержание и количество звонков, Пирс решил, что Лилли, очевидно, проститутка. Возможно, компаньонка по найму, хотя какая разница. Неожиданно он почувствовал любопытство и легкую заинтригованность, словно включил камеры наблюдения у себя на работе, видя на экранах, что происходит в коридорах и местах общего пользования его конторы.

Пирс прикинул, сколь долго телефонный номер мог оставаться без пользователя до того, как его подключили к этому телефону. Судя по количеству звонков всего за один день, этот номер еще где-то хранился в памяти — наверное, на том сайте, на который ссылались звонившие, — и люди думают, что это телефон Лилли.

— Вы ошиблись номером, — машинально произнес Пирс, хотя нечасто разговаривал сам с собой, если только не смотрел на экран компьютера или не был увлечен экспериментом.

Он снова раскрыл блокнот, взглянул на сделанные Моникой записи и нашел номер сервисной службы телефонной компании. Пирс спокойно мог — имел полное право — попросить заменить номер. Конечно, он понимал, какие неудобства возникнут в связи с этой мелкой, но раздражающей процедурой, однако внутренний голос убедил его не торопиться со сменой телефонного номера. Пирс еще раз отметил, что слегка заинтригован. Что это за Лилли? И почему, официально отказавшись от номера, она все-таки оставила его на сайте? Похоже, во всем этом была какая-то логика. Интересно, как же она собирается заниматься своим бизнесом, если сохранила в базе данных для потенциальных клиентов неверный телефонный номер? Нет, сама она не могла этого сделать, да и ни к чему. Что-то было не так, и Пирсу захотелось выяснить, что именно и почему.

Был вечер, пятница, поэтому он решил оставить все до понедельника. А номер он всегда успеет поменять.

Встав с дивана, Пирс пересек гостиную и прошел в спальню, где у стены громоздилось шесть картонных коробок с его одеждой, а на полу валялся сложенный спальный мешок, которым он последний раз пользовался года три назад, когда вдвоем с Никол посещал Йосемитский национальный парк. В те добрые времена, когда он спокойно занимался любимым делом, еще не начался этот бег наперегонки и цель была ясна.

Пирс вышел на балкон, окинув взглядом холодный и синий океан. Его квартира была на двенадцатом этаже. Перед ним простиралась широкая панорама — от городка Венис на юге, далее вдоль горного хребта, опускающегося к самому морю, и до Малибу на севере. Солнце уже скрылось за горизонтом, но в небе еще переливались фантастические всполохи оранжевого и фиолетового оттенков. Влажный и прохладный океанский бриз заметно бодрил. Пирс сунул руки в карманы брюк. Слева пальцы нащупали монетку, и он извлек ее на свет — десять центов. Еще одно символическое напоминание, во что превратилась его жизнь.

Были видны повторяющиеся вспышки неоновых огней на колесе обозрения в районе приморского парка. Невольно вспомнились события двухлетней давности, когда их фирма арендовала этот парк аттракционов для проведения вечеринки в честь получения первой партии патентов по конструированию молекулярной памяти. Никаких билетов и очередей, катайся на любом аттракционе сколько влезет. Они с Никол выбрали одну из открытых желтых гондол на колесе обозрения и крутились не меньше получаса. В тот вечер тоже было довольно прохладно, поэтому они сидели, плотно прижавшись друг к другу и наблюдая, как солнце медленно опускается в океан. И теперь Пирс смотрел на пристань и на солнечный закат, вспоминая о том вечере.

Поразмыслив, он вдруг понял, что снял эту квартиру во многом из-за вида за окном, который напоминал о Никол. Типичная подсознательная патология, которую Пирс не собирался сейчас анализировать.

Положив монету на ноготь большого пальца, он щелчком подбросил ее и несколько мгновений наблюдал, как она растворяется в сумерках. Под ним находился сквер — полоска зелени между жилыми кварталами и пляжем. Пирс заметил, как внизу мелькают силуэты бездомных, устраивающихся на ночлег в своих спальных мешках. Возможно, кому-то из них и достанется этот десятицентовик.

Снова зазвонил телефон. Вернувшись в гостиную, он взглянул на мерцавший в темноте светодиодный экранчик. Пирс поднял трубку и прочитал показания определителя — звонок был из отеля «Плаза». Переждав еще пару звонков, он произнес:

— Вы опять насчет Лилли?

Последовала длинная пауза, но было ясно, что кто-то мнется с ответом. В трубке раздавались приглушенные звуки работающего телевизора.

— Вам нужна Лилли?

Наконец мужской Голос ответил:

— Ну да, она там?

— Ее сейчас нет. Можно узнать, где вы взяли этот номер?

— На сайте.

— Каком сайте?

Трубку повесили. Еще несколько секунд подержав трубку около уха, Пирс тоже положил ее и задумчиво зашагал по комнате. Но не успел он ее пересечь и пару раз, как телефон снова зазвонил. Пирс сразу включил разговорную кнопку, даже не взглянув на дисплей.

— Вы ошиблись номером! — раздраженно выпалил он.

— Послушай, Эйнштейн, это ты?

Пирс улыбнулся — наконец-то позвонили и хозяину телефона. Он узнал этот голос, принадлежавший Коуди Зеллеру, одному из тех, кто был внесен в его личный список абонентов. Зеллер нередко называл Пирса Эйнштейном — одним из прозвищ, которые тот получил от друзей в колледже. Зеллер был для него в первую очередь другом и лишь потом — деловым партнером. Коуди работал консультантом по компьютерной безопасности и за прошедшие годы — по мере того как компания решала все более крупные задачи, — разработал для Пирса множество защитных программных продуктов.

— Прости, Коуди, — извинился Пирс. — Я думал, это кто-то другой. На мой новый номер приходит множество звонков на чужое имя.

— Новый номер, новый адрес. Уж не хочешь ли ты сказать, что свободен и снова одинок?

— Полагаю, да.

— Эй, парень, а что там с Ники?

— Не знаю. И не хочу об этом говорить.

Пирс чувствовал, что обсуждение этой проблемы с друзьями может привести к полному разрыву их отношений.

— Тогда я скажу тебе, что случилось, — продолжил Зеллер. — Слишком много времени в лаборатории и слишком мало под одним одеялом. Я же тебя предупреждал, старик.

Зеллер рассмеялся. Он всегда находил выход, умел трезво взглянуть на любую ситуацию, точно выделить суть и отбросить шелуху. Искренний смех на другом конце провода подсказал Пирсу, что друг не слишком-то сочувствовал ему. Сам Зеллер был холост, и Пирс не мог припомнить, чтобы у него были сколько-нибудь долгие отношения с подругами. Сразу по окончании колледжа он поклялся Пирсу и остальным приятелям, что никогда не будет сторонником примитивной моногамии. Зеллер был неплохо знаком с Никол. По роду своей деятельности — как эксперт по вопросам безопасности — он анализировал присылаемые на компьютер заявления желающих устроиться в фирму, а также предложения инвесторов. По этому поводу ему часто приходилось иметь дело с офицером службы информационной безопасности компании Никол Джеймс, которая теперь уже не занимала эту должность.

— Да, знаю, — ответил Пирс, хотя ему не хотелось продолжать разговор на эту тему с Зеллером. — Но это я слышал и раньше.

— Что ж, может, теперь ты наконец стряхнешь с себя пыль, и мы развлечемся в один из ближайших выходных?

Зеллер жил в Малибу и почти каждый день занимался серфингом. Прошло почти десять лет с тех пор, как Пирс регулярно укрощал с ним прибрежные волны. Фактически у него сейчас даже не было доски, которая осталась в доме на Эмэлфи-драйв и валялась в гараже рядом с байдаркой.

— Не знаю, что ответить, Коуди. Мне надо еще повозиться с проектом. И не думаю, что мой распорядок сильно изменится, потому что она...

— Это точно. Ведь она для тебя была всего лишь невестой, а не проектом.

— Я не это имею в виду. Просто не думаю, что...

— А как насчет сегодняшнего вечера? Предлагаю расслабиться. Прошвырнемся по городу, как в старые добрые времена. Не забудь надеть свои черные джинсы, приятель.

Зеллер раскатисто рассмеялся, но Пирсу было не до веселья. Для него те старые деньки не казались такими уж добрыми. У него никогда не было азарта настоящего игрока. И его стилем были синие, а вовсе не черные джинсы. Он предпочел бы провести бессонную ночь в лаборатории рядом со сканирующим туннельным микроскопом, чем торчать в ночном клубе или заниматься сексом, подогревая себя спиртным.

— Пожалуй, я пас, старик. У меня полно работы, и сегодня вечером придется зайти в лабораторию.

— Хэнк, дай своим молекулам небольшую передышку хотя бы этой ночью. Давай разомнемся, ты придешь в себя и расшевелишь свои молекулы. Заодно расскажешь, что там у вас с Ники случилось, ну а я, естественно, выражу тебе свои искренние соболезнования.

Зеллер был единственным человеком, который называл его Хэнком, чего Пирс не мог терпеть от других. Но у Пирса хватало ума, чтобы сообразить — стоит ему попытаться остановить Зеллера, как это ненавистное имя прилипнет к нему навсегда.

— Позвони мне в другой раз, ладно?

Но Зеллер продолжал настаивать на своем, и Пирс пообещал ему выкроить один из вечеров в следующие выходные для совместных развлечений. Ничего определенного по поводу серфа он так и не ответил. Коуди наконец повесил трубку, то же самое сделал и Пирс. Потом поднял с пола рюкзак и направился к выходу.