Букет стоит на круглом столе: розовые ирисы на гибких стеблях, пышные бледные гортензии, гвоздика с красной каемкой. Великолепный, выдержанный весь в нежно-розовых тонах букет! На широком кресле умостились две девочки. Младшей — 9 лет. Ее зовут Оля. У нее восторженные светлые глазенки. Ей не сидится на месте. Вновь со всей силой детского воображения она переживает то, что было 12 июля. Она вскакивает со стула и в лицах показывает, как это все происходило.

Вот здесь стояла она. Здесь — летчик и парашютисты. А здесь — товарищ Сталин. Он протянул вот так эти цветы, которые стоят сейчас на столе. А она взяла букет и очень застеснялась и спряталась за папу.

— Дурочка, маленькая обезьянка! — ласково говорит Лена. Она на три года старше Оли, поэтому покровительственный тон и подчеркнутая рассудительность — естественны.

ОЛЯ: Мы очень обрадовались, когда узнали о том, что мы поедем на аэродром в выходной день. Но мы еще не знали, что все это так получится, как оно получилось. Нам сказали, что там будет Ворошилов. Мы поехали и видим: рядом с Ворошиловым — товарищ Сталин. Мы Сталина раньше на параде видели, но так близко первый раз.

ЛЕНА: Потом полетели аэропланы. Мы стояли сзади. Сталин увидел, что мы поднимаемся на цыпочки и тянемся, чтобы все увидать, подошел к нам и вывел нас вперед. Взял просто так за руку и провел. «Смотрите отсюда, — говорит нам, — отсюда маленьким виднее!»

Сперва приехал аэроплан, а сзади два планера, которые потом отцепились и стали делать всякие фигуры в воздухе без мотора. Потом взлетел на самолете учитель, а за ним летел хороший ученик, который правильно поднимается и правильно летает. За ним — видим — кто-то шатается в воздухе, как пьяный. Это было нарочно сделано. Это показывалось, как летает плохой ученик-лентяй, который не запоминает урока.

Очень красиво было, когда прыгнули с двух самолетов сразу 50 парашютистов. Зонтички у всех белые, как чепчики. Весело так, как будто сразу много птиц понеслось.

ОЛЯ: А ведь были и настоящие птички. Голуби! Они тоже спускались на парашютах — так смешно! Их посадили в ящички, а ящички привязали к парашютам. Ящик стукался о землю, раскрывался, и они вылетали на волю. А один ящик раскрылся нечаянно в воздухе. Но голубям — ничего, им ведь не страшно. Не довез их парашют до земли — ну и не надо. Они сами улетели. Их было много. Не сосчитать, штук 50, наверное.

И кролики тоже так спускались. Только жаль: очень далеко спускались. Интересно было бы посмотреть, как они выбегают. Они очень были, наверное, удивлены.

ЛЕНА: Сталин с нами все время шутил. Нас еще никто не называет на «вы», особенно Олю, потому что она совсем маленькая. А Сталин называл. Он всегда так говорил вежливо, как будто бы мы взрослые: «как ваше мнение», «позвольте», «будьте здоровы».

ОЛЯ: Сталин вдруг наклоняется ко мне и говорит: «Разрешите мне, Оля, закурить?» Я смутилась и молчу, ничего не сказала, а все вокруг смеются. Он улыбается и дальше говорит: «У меня есть тоже девочка, Светлана, ей столько лет, сколько вам. Она мне всегда разрешает курить, когда я у нее спрашиваю».

ЛЕНА: Наша Оля покраснела вся, потом сказала «можно», и Сталин закурил.

ОЛЯ: Потом, когда упал в воду Алексеев, поднялся сразу такой белый столб вверх. Я думала, что это дым, а это брызги от воды. Все страшно взволновались.

ОЛЯ: Вскоре после этого приехал Алексеев — летчик, который летал. Он отдал честь и что-то сказал. Он был весь, весь мокрый. Сталин погладил его по плечу и говорит: «Ничего, ничего». Потом начали обсуждать, отчего так получилось. Сталин опять ко мне наклоняется: «Ваше мнение?» Я сказала: «Не знаю».

Подошел к нам летчик Забелин. Большой такой, весь в белом. Сталин говорит тогда мне: «Позвольте познакомить вас». Но летчик Забелин со мной не поздоровался, а взял просто меня на руки, подбросил высоко-высоко в воздух и говорит: «Вот так надо летать, ты не боишься?» Ну, я, конечно, не боюсь.

ЛЕНА: Когда прыгнули пять парашютисток с цветами, то одна свой букет уронила в воздухе, так что донесли до земли только четыре букета: один Сталину, один Ворошилову, потом Андрееву и Косареву. Сталину подарила цветы парашютистка Лебедева.

ОЛЯ: Сталин опять оборачивается ко мне и вот так протягивает букет и говорит: «Позвольте вам, Оля, преподнести цветы!» Мы их привезли домой и сразу поставили в воду. Они красивые, и ведь это — память! А может быть, мне когда-нибудь удастся еще поговорить со Сталиным, — тогда я ему сама цветы подарю!