Обнаженный Сэпгэ лег на спину, а ноги согнул так, чтобы подошвы соприкасались между собой. Руки шаман распростер в стороны, предплечья вертикально поднял, а пальцы согнул перпендикулярно ладоням, после чего ощутил благословенное тепло в глубине живота: сила Земли устремилась в чакрам Хара, расположенный на два-три сантиметра ниже пупка.

Обнаженная шаманиха улеглась неподалеку и принялась кататься по траве, отчего земная энергия поступала прямо в матку, – главный энергетический центр женщины. Именно по причине легкости пополнения энергетических запасов женщины численно преобладают среди магов, знахарей, колдунов, медиумов, экстрасенсов и контактеров.

Многие поколения шаманов во время нахождения в трансе наблюдали, что Земля окутана снаружи светящимся энергетическим коконом подобно тому, как аура окружает всякое живое существо. Это привело шаманов к выводу: необходимо искать пути подпитки энергией Земли, чтобы улучшать точность своих прогнозов. В конце концов были в деталях разработаны способы подзарядки человека от колоссального земного резервуара.

Скоро Сэпгэ и Сарюн действительно увидели свечение, поднимающееся над травой к темнеющим небесам, словно отблески далекого ночного костра. Так Земля щедро делилась своей энергией с теми, кто хотели видеть невидимое, слышать неслышимое и знать непознанное.

– Что ж, теперь можно действовать, – пробормотал Сэпгэ. – Ползи за мной, Сарюн!

С этими словами он юркнул в нору у основания одного из Бугров. Впрочем, голос шамана под воздействием «напитка силы» изменился так, что и великий вождь не разобрал ни слова.

– Иду за тобой, – объявила Сарюн и, сверкая задом, скрылась вслед за мужем.

Шаньюй ничего не разобрал и в ее словах.

Из-за ближайшей сосны Оян и Гарма с распахнутыми от любопытства и ужаса ртами наблюдали за происходящим.

– Что они там делают? – шепотом спросила Гарма у Ояна.

– Уходят в другие миры, чтобы выяснить волю богов, – отозвался тот, лишь бы не молчать. – Продолжают камлание…

Шаньюй огляделся и за широкими плечами лучших своих воинов узрел Ояна с Гармой.

– А ну-ка уходите отсюда, не детское это дело! – рявкнул Юйчугянь в раздражении.

Возлюбленных как ветром сдуло. Никто в народе, который возглавлял шаньюй, не стремился так сильно к завершению бесконечного кочевья, как он сам. Вождь превосходно знал, чем занимаются ночами Гарма с Ояном и тысячи других подобных им пар. Но бороться с творящимся по ночам блудом путем запретов бесполезно: как говорится, была бы пара, а уж момент найдется.

Тем временем солнце поднималось все выше и жарило все сильнее – прямо сквозь облака. Шаньюй твердо помнил один из заветов отца своего: народ всегда должен быть при деле, ибо скука – злейший враг послушания. За Буграми ярко синел ручей, и вождь велел своим гвардейцам передать всей орде приказ приступить к водопою табунов и стад. Свободным от этого занятия было приказано собирать ягоды, которых было видимо-невидимо.

Забравшись подальше в лес, Оян и Гарма затеяли было минутку любви, но крайне неудачно, поскольку в густой тени деревьев девушка улеглась прямо на неприметный муравейник. К счастью, рядом плескалось озерцо, и влюбленные бросились в воду, отметя прочь свойственный их кочевому народу страх перед мытьем: погружение оказалось единственным средством унять боль и зуд от укусов растревоженных насекомых.

Стоя по грудь в воде, Гарма тонкими руками обвила шею Ояна, а тот приподнял девушку за бедра и усадил прямо на свое мужское могущество. От их мерных движений по поверхности побежала рябь, и на берегах проснулись утомленные ночной кормежкой лягушки.

– Ква, ква, ква, – заливался неприметный в траве солист, и ответом ему звучал дружных хор: – Кваааа, кваааа, кваааа…

– Ах, ах, ах, – рвалось из ротика прелестной Гармы. – О-о, о-о, о-о, как ты могуч, любимый мой…

– О-о, о-о, о-о, – отзывался плечистый красавец. – Ух, ух, ух, как же ты прекрасна, любая моя…

– Квааааа, – тянули свою партию земноводные. – Ква, ква, кваааа…

Взлетали к небесам брызги, и воспаряло счастье, прямо к чисто умытому новым днем, хотя и потемневшему Тенгри.

Откроем тайну: Оян и Гарма – кузен и кузина. Родными братьями были их отцы, которые геройски, как пристало хуннским воинам, пали в одной из жестоких стычек с китайцами. Спустя каких-нибудь пару лун смертельная стрела китайского арбалета пригвоздила мать Гармы к стойке шатра, едва молодая женщина выбежала наружу с обоюдоострым «всадническим» мечом покойного мужа.

Багрита приходилась родной матерью лишь Ояну, а ставшую сиротой племянницу Гарму удочерила в полном согласии с вековым обычаем кочевников. Прочих пятерых детей погибшего зятя удочерили сестры Багриты, потому что собственных сестер у отца Гармы не оказалось. Не было в ту далекую пору у восточных народов детских домов, нет их и сейчас.

Согласно другому вековечному обычаю, браки между двоюродными сестрами и братьями не были табуированы у кочевников, и шаманы с легким сердцем совершали над кузенами все положенные при женитьбе обряды. Да и в просвещенном XXI веке подобные браки законодательно разрешены в большинстве стран, которые именуются цивилизованными и развитыми.

Тем временем астральные тела Сэпгэ и Сарюн скитались по шаманской Вселенной. Как известно, она состоит из трех ярусов. Средний – тот мир, к которому привыкли обычные люди. Верхний и нижний ярусы являются многослойными. Все три яруса надеты на ось – своеобразный колодец, через который в наш мир спускаются боги, а в нижний мир отходят умершие. Именно этим путем пользуются астральные тела шаманов во время своих путешествий между мирами.

Физические тела супругов лежали в глубине огромной пещеры где-то под Буграми и выглядели крепко спящими. Но если бы за ними подсмотрел посвященный в шаманские тайны человек, то увидел бы две тонкие светящиеся нити. Каждая соединяла «спящего» Сэпгэ и «спящую» Сарюн с их энергетическими сущностями, то есть астральными двойниками.

Средством передвижения между омерзительно-опасным царством мертвых и божественно-спасительным верхним миром-раем шаманской чете служила в Астрале светящаяся мареновым цветом неорганическая сущность – восьмиконечная розетка. Этот священный символ солнца действовал одновременно и как парашют, и как подъемник. В каждом из миров та же восьмилепестковая темно-красная звезда выполняла функции горизонтально летающего со скоростью света внедорожника и превосходно знающего «местность» проводника. В общем, «четыре в одном».

«Странно, на приаральских Буграх ездовая звезда имела лишь семь лепестков, – размышляла энергетическая сущность Сэпгэ. – Но мой отец Мижит рассказывал, что в чреве алтайских Бугров перемещался на шестиконечной звезде, а еще раньше, на Буграх Забайкалья у ездовой звезды были только пять концов, но она также пользовалась энергетическими Линиями Мира, чтобы мгновенно переноситься из одной точки в другую…»

Ну как объяснить непосвященным, что такое «Линии Мира»? Это нечто вроде рельсов или токопроводов, скорость движения по которым равна скорости распространения энергии, то есть триста тысяч километров в секунду. Для рядового человека Линии Мира являются, конечно, абстракцией, но для астральных тел – привычный транспорт.

«Не менее, чем через двести лет, – осознал хуннский шаман Сэпгэ в своем сновидении предписание Тенгри. – За этот срок новое гнездо станет большим…»

«Осядете в одном переходе отсюда близ слияния Алатыря и Суры, – осознала хуннская шаманиха Сарюн в своем сновидении предписание Тенгри. – Точное место вы узнаете по искреннему радушию, с которым будете там встречены».

«Вовремя мы наткнулись на эти Бугры, – подумал шаньюй, выслушав доклады шаманов, когда те наконец вернулись на бренную землю после астральных странствий. – Иначе прошли бы в каких-то двадцати пяти ли западнее деревни, в которую велят двигаться Боги!»

Здесь необходимо заметить, что перенятая кочевниками хунну у китайцев единица измерения длины ли равнялась 576 метрам.

– Передайте хунну, пускай побыстрее завершают все свои дела и занимают места в походной колонне, – бросил Юйчугянь личным гвардейцам. – Мясо с вертелов доедят на ходу, так даже больше влезет. Нам нужно принять немного восточнее. Там нас ждут.

Захлебываясь слюной от голода, отборные хунну бросились исполнять приказание своего вождя. «Мясо с вертелов, – стучало в висках. – Мясо с вертелов…»

Тысячи костров окружали орду, и ноздри небожителей щекотали ароматы готовящейся баранины – лучшей еды в мире.

Небо принялось грозно погромыхивать: гром обещал сильнейший ливень, испещренный ослепительными зигзагами молний.