Глава 3
ВОЕННЫЕ МАШИНЫ

Война начинается, когда две группы людей не могут достичь договоренности по жизненно важному вопросу. Когда выявляются разногласия, первое, что могут сделать противники, – это начать переговоры. Направляются послы, чтобы обсудить возможности урегулирования разногласий со своими коллегами. Если такая встреча ни к чему не привела, стороны начинают обмениваться нотами. Это происходит до тех пор, пока одна из сторон, потеряв терпение, не выдвигает ультиматум. Это последний аргумент, имеющийся в запасе у дипломата. На этом мирные аргументы исчерпаны, и сцена для конфликта подготовлена. Там, где слова бессильны, в дело вступает сила. Война является последним средством политики. Если язык и перо не смогли достичь согласия, судьбу решит меч.

Выше были вкратце перечислены события, обычно предшествующие объявлению войны. Хотя раньше, вероятно, предпосылки были не столь определенными. «Хватай, если можешь!» – таким зачастую был удобный мотив для агрессора, зарящегося на собственность соседа. В наши дни программа развития предшествующих войне событий может быть несколько иной, тщательно разработанной – слишком уж сложна жизнь сегодня. Но даже и в современной истории отмечено несколько случаев выдвижения ультиматумов перед началом противостояния.

Как уже отмечалось, основные принципы войны никогда не меняются, и следует соблюдать ряд аксиом. Так, определенные типы оружия, в силу необходимости, должны сохраняться. Солдат должен иметь личное оружие для ближнего боя и для нанесения удара на расстоянии, лидер должен иметь в своем распоряжении приспособления и устройства, способные сломить сопротивление, так чтобы его армия сумела вкусить сладкие плоды победы. Чтобы позволить лидеру добиться своей цели, эти устройства должны иметь возможность вести огонь, как прямой наводкой, так и с закрытых позиций. В обороне тоже основные доктрины остаются неизменными. Английский Томми, сражавшийся в Первой мировой войне, был, как никогда, прав, назвав свою каску «basin hat», поскольку она являлась не чем иным, как современной версией бацинета начала XIV века.

Приведенная ниже таблица показывает связь между древними и современными орудиями и проливает свет на близость между греко-римскими орудиями и известными нам.

Чтобы описать условия, в которых велась осада прошлого, следует принять во внимание и положение осажденного, и возможности осаждающего. Конечно, окруженные стенами города существовали и до появления военных машин, но последние, несомненно, ускорили строительство укрепленных крепостей. Машины, которые были известны под собирательными названиями balistariae и petrariae, изначально делились на два типа и являются близкими «родственниками» своих современных преемников – гаубицы и пушки. Баллиста и катапульта играли свои, строго определенные роли в симфонии обстрела. Баллиста просуществовала до самого конца периода Средневековья, а катапульта, по причине своего конструктивного несовершенства, была постепенно вытеснена требучетом, изобретение которого приписывают французам. Было и третье механическое оружие, появившееся позднее, названное арбалеста, или арбалет, он же самострел. Это оружие было описано в главе 1. Авторы, у которых мы черпаем наши знания об этих машинах, зачастую грешат неопределенностью и используют весьма свободные термины при описании предметов или событий, которые они лично не имели возможности видеть. Многие из этих писателей опирались на труды древних историков, и в итоге до нас дошла довольно путаная терминология, касающаяся военных машин древности, которая не имеет тесной связи (если имеет ее вообще) с их функционированием.

Герон Александрийский и Филон Византийский – наиболее достойные доверия греческие авторы, оставившие описание этих машин. Оба приводят настолько точные детали, что из их работ можно составить достаточно близкое к истине представление о конструкции этих военных машин. Другие авторы менее скрупулезны, но их работы все равно имеют значение, если изучаются вместе с трудами Герона и Филона. Марк Витрувий Поллион и Аммиан Марцеллин являются авторитетными римскими авторами, причем первый, опираясь на приведенные ранними греками факты, доказал, что у римлян осадные машины появились от греков. Диодор Сицилийский упоминает, что военные машины впервые были использованы около 400 года до н. э., хотя сейчас известно, что они существовали уже значительно раньше. Он также утверждает, что, когда в 397 году до н. э. Дионис из Сиракуз организовал свой первый великий поход на Карфаген, некий гений из числа собранных экспертов изобрел машины, которые могли метать камни и дротики. Но только во время правления Филиппа Македонского и его сына Александра Великого эти машины были тщательно изучены, усовершенствованы и их военное значение признано.

Витрувий прежде всего был архитектором, хотя мог также претендовать на звание инженера, поскольку был инспектором военных машин при императоре Августе. Он оставил подробные описания баллисты и катапульты, являющиеся практически чертежными синьками, явно сделанными грамотным чертежником, а не ремесленником. Общий вид машин был, безусловно, важен, но в начале рассматриваемого периода их изготавливали на месте под руководством армейского инженера и его помощников, и каждый изготовитель полагался на собственный опыт. Только улучшение организации и управления сделало возможным усовершенствование этих разномастных машин; стандартные модели стали обретать форму.

Витрувий не был застрахован от ошибок, в числе которых одна из самых серьезных – это «смешение» баллисты и катапульты. Хотя сделанное им описание обеих машин превосходно, он наделил первую способностью метать камни, а последнюю – стрелы и дротики, хотя в действительности все наоборот. Баллиста выбрасывает стрелы и небольшие камни, а катапульта – камни весьма внушительных размеров. Такая неточность может объясняться существованием только копий оригинальных трудов старых авторов. Поэтому вполне естественно, что неверные рисунки и описания, ставшие следствием неоднократных переписываний, дошли до наших дней. За редким исключением, все упомянутые историки дают свою собственную интерпретацию, если испытывают сомнения в той или иной технической детали. Поэтому современному автору не так легко дать достоверную картину военных машин древности.

Одно можно утверждать с полной определенностью: машины, изготавливаемые и используемые римлянами после завоевания Греции в 146 году до н. э., с течением времени стали значительно хуже первоначальных типов, созданных греками. Их эффективность падала, потому что римляне не очень чтили, а впоследствии и вовсе утратили искусство производства определенных важных деталей, главными из которых были пучки перекрученных сухожилий. Только они давали жизнь всем метательным машинам. Сегодня точно неизвестно, какие именно сухожилия и каких животных использовались, как их обрабатывали. Как и секрет шеффилдского серебра, эта тайна умерла вместе с ремесленниками, ее хранившими. Сэр Ральф Пейн-Галвей, который провел много испытаний точных копий древних военных машин, утверждает, что все типы сухожилий, волос и канатов, которые он применял, или рвались, или через очень короткое время теряли эластичность под нагрузкой. Тем самым создавалась необходимость постоянной их замены, чтобы поддерживать работоспособность машины. Пейн-Галвей выяснил, что пучки пеньковых или конопляных канатов и прочнее, и эластичнее, чем сухожилия животных. Известно, что рукоятки и рычаги были ламинированы. Иначе говоря, они были изготовлены из нескольких деревянных брусков, проложенных толстыми сухожилиями, расположенными в продольном направлении, и обтянуты широкими полосами сырой кожи, которая впоследствии становилась твердой и легкой, как металлические ножны. Этот способ давно утрачен, и секрет создания легких и гибких рычагов, достаточно прочных, чтобы выдерживать колоссальную нагрузку, создаваемую на них в катапульте, надежно похоронен в песках времени.

В дополнение ко всему труды древних историков украшает великое множество вымышленных названий, более присущих опере-буфф, чем серьезному исследованию военных машин. Это скорпион и мейт-грифон, робинет, бугль или библия, мата-фунда и военный волк. Но все эти обозначения относятся к метательным машинам, торсионным или использующим противовес. Только грифон был деревянной башней, построенной в 1190 году Ричардом I на Сицилии и названной в укор грифонам (грекам). Слово «мейт» (mate), очевидно, взято из donner eschec et mat – так называлась любимая игра тех дней (современный аналог – шах и мат в шахматах). Ричард разобрал эту башню в 1191 году, перевез на Святую землю и снова возвел у стен Акры.

Военный волк – это огромный требучет, построенный Эдуардом I для осады замка Стирлинг. Его строили пять мастеров и пятьдесят плотников. Мы знаем об этом из письма сэра Уолтера де Бедевина, которое он написал другу 20 июля 1304 года: «Что касается новостей, могу сказать следующее: замок Стирлинг сдался королю без каких-либо условий в этот понедельник, День святой Маргарет, но король хочет, чтобы никто из его людей не входил в замок, пока не будет нанесен удар военным волком. Те, кто находится внутри замка, стараются как можно лучше защитить себя от упомянутого волка».

Поэтому представляется, что Эдуард был не на шутку раздосадован капитуляцией гарнизона замка до того, как он успел продемонстрировать свое тайное оружие.

Существовали также и другие осадные приспособления, кроме balistariae и petrariae. Правда, они были скорее инженерными сооружениями, чем артиллерийскими орудиями. Это таран, таранная черепаха, осадные башни, осадные лестницы и многое другое. В данной главе будут также рассмотрены зажигательные смеси.

Хотя мы не располагаем точными данными о происхождении метательных машин, большинство ученых склоняется к выводу, что их колыбелью была Древняя Греция. Первое упоминание о таких машинах относит их примерно к 1000 году до н. э. В Библии сказано: «И сделал он в Иерусалиме искусно придуманные машины, чтобы они находились на башнях и на углах для метания стрел и больших камней» (2 Пар., 26: 15); «…и устроит против тебя осадные башни… и к стенам твоим придвинет стенобитные машины…» (Иез., 26: 8, 9).

Дальше повествование продолжили греческие и римские писатели. После заката господства греков на Средиземноморье военные машины, как уже было отмечено, были переняты римлянами, которые широко использовали их в своих военных операциях. Затем они попали в Византию, откуда распространились в Европу и на Ближний Восток.

Аммиан Марцеллин пишет о катапульте следующее: «Посреди канатов поднимается деревянный рычаг, как ось колесницы… на верхушке рычага закреплена праща… когда начинается сражение, камень вставляется в пращу… четыре солдата с каждой стороны машины тянут вниз рычаг, пока он не опускается почти до уровня земли. Когда рычаг отпускают, он распрямляется и бросает вперед камень из пращи. Такую машину раньше называли скорпионом – из-за торчащего вверх жала, но более поздние века дали ей имя онагр, или дикий осел, потому что, когда этих животных преследуют, они выбрасывают за собой камни».

Катапульта будет описана простыми терминами, потому что описание отдельных ее частей и размеров, оставленное Витрувием, сложно и запутанно, тем более что он исходил из предположения, что эта машина выбрасывала стрелы, а не камни. Его цифры могут считаться недостаточно точными, поскольку представляется сомнительным, что много подобных машин, построенных военными инженерами его времени, соответствовало данной им спецификации. К примеру, в первом параграфе он утверждает: «Все пропорции машины зависят от длины стрелы, для которой предназначено орудие. Девятая ее часть дает размер отверстия в раме, через которое проходят скрученные жгуты, каковые держат рычаг катапульты».

Рама, или основание, состоящее из боковых бревен, поперечных бревен, стоек и вращающегося цилиндра для оттягивания рычага назад, иногда устанавливалась на колеса для возможности перевозки. А иногда вся машина возводилась на месте. Конец поворачивающегося рычага вставлялся в моток из скрученных сухожилий, к которому крепилось нечто вроде храповика, позволявшего привести моток в состояние начального скручивания. В ходу было два типа рычагов. Один – тонкий и гибкий, с пращой из каната или кожи, другой – толстый и тяжелый, оканчивающийся углублением в виде ложки. Первый – более ранний и эффективный тип, использовавшийся греками и римлянами: он был легче, более упругий, отскакивал с большой скоростью и, с добавлением пращи, увеличивал «дальность выстрела» не менее чем на треть (рис. 20).

Баллистика была очень проста: чем больше машина и длиннее рычаг, тем шире описываемая им дуга и больше дальность полета снаряда. Теоретически не было предела размеру, а значит, и дальности полета снаряда катапульты, но практические соображения, такие как, например, вес материала, используемого для постройки машины, все же ограничивали ее общую величину. Снаряд, размеры которого варьировались в зависимости от размеров машины, всегда был каменным. Чтобы произвести выстрел, моток скручивали до предела, камень помещали в пращу, и рычаг оттягивался назад с помощью лебедки, соединенной с вращающимся цилиндром, до постановки на замок. После открывания замка рычаг устремлялся вперед, открывал пращу и, придя в резкое соприкосновение с поперечной балкой, установленной на двух стойках, посылал снаряд вперед. Некоторые крупные катапульты могли выпускать снаряды весом до 90 килограммов. При весе снаряда 22 килограмма дальность его полета обычно составляла около 460 метров. Самые лучшие машины были изобретены и построены греками, у которых это искусство позаимствовали римляне, но после начала упадка империи изобретательности у ее инженеров поубавилось, качество созданных ими машин стало ухудшаться, и постепенно они стали применяться реже. В свое время была изготовлена более громоздкая модель, в которой длинный тонкий рычаг был заменен толстой короткой «ложкой». Она сменила более удобный и эффективный скорпион. Но эта перемена снизила возможности катапульты и ограничила ее применение в бою. В результате эта боевая машина мало-помалу исчезала с полей сражений.

Требучет – метательная машина, приводимая в действие противовесом. Иначе говоря, здесь работает гравитационный, а не торсионный принцип. Эта машина была несравнимо больше катапульты и намного мощнее. Она могла метать снаряды весом от 90 до 135 килограммов на расстояние 500 метров. Как и для катапульты, теоретически не было предела мощности требучета: его размеры и, соответственно, мощность были обусловлены только сложностью постройки и транспортировки. Некоторые крупные экземпляры имели поворотные рычаги длиной 15 метров и противовесы весом 10 тонн. Праща всегда была частью его оборудования. Иногда, по особым случаям, кроме камней могли использоваться и другие снаряды. Например, в осажденный город можно было забросить мертвую лошадь, вызвав эпидемию. Иногда послание с отвергнутыми условиями перемирия прибивалось к черепам неудачливых эмиссаров и, с помощью этой метательной машины, возвращалось в город. Также за стены города могли забрасываться зажигательные смеси – чтобы вызвать пожар.

Машина, способная метать камни весом 610 килограммов, находилась в составе генуэзской армии, посланной против киприотов в 1376 году. А в двадцати четырех машинах, захваченных Людовиком IX в 1279 году при эвакуации Дамьетты, было достаточно леса, чтобы построить забор вокруг лагеря французов. Требучет, использованный при осаде Акры крестоносцами в 1291 году, перевозился на сотне телег. Чтобы вывезти большую машину, загромождавшую башню Святого Павла в Орлеане и разобранную до начала обороны города от англичан в 1428–1429 годах, понадобилось двадцать шесть телег. Живший в XIII веке инженер Виллар де Оннекур описал требучет, имевший в качестве противовеса контейнер с 50 тоннами песка.

Один из последних случаев, когда был успешно применен уже изрядно позабытый к тому времени требучет, был описан Гийе в «Жизни Магомета». Автор пишет: «В 1480 году при осаде Родоса турки установили батарею огромных пушек, но христиане успешно противостояли пушкам с помощью нового изобретения. Инженер с помощью самых умелых плотников осажденного города построил машину, которая швыряла камни гигантских размеров. Эти камни не позволяли врагу приблизиться, уничтожали брустверы, а в войсках, оказавшихся в пределах дальности полета грозных снарядов, устроили настоящую бойню».

Гийе описал, как было реанимировано забытое оружие, которое победоносно шествующая артиллерия вытесняла с полей сражений. Возможно, последний раз эта машина появилась на поле боя в 1511 году при осаде Мехико Кортесом. В «Истории завоевания Мексики» Прескотт пишет, что, когда у испанцев кончились боеприпасы, один солдат, у которого внезапно пробудилась инженерная смекалка, построил требучет, который должен был вынудить город сдаться. Массивное сооружение было возведено, но, очевидно, теоретических знаний у честолюбца было больше, чем практического опыта, и машина развалилась при первом же выстреле.

Конструкция требучета проще, чем катапульты. Он состоит из основания, на котором закреплены две вертикальные рамы, между ними находится ось, а на ней – неравноплечный рычаг. На одном конце рычага праща, на другом – противовес. В дополнение к этому имеется ворот для установки рычага в позицию готовности к стрельбе, где он удерживается запором. При этом рычаг находится в нижнем положении (противовес вверху). После освобождения рычага сила тяжести, действующая на противовес, поворачивает рычаг и выбрасывает снаряд.

Витрувий, описывая баллисту, указывает очень точные пропорции всех частей этого аппарата. Но его повествование снова грешит неясностями, поскольку он описывает баллисту как оружие, выбрасывающее камни, а не посылающее в цель стрелы, в чем состояло ее главное предназначение. Этот инструмент очень прост, особенно если его сравнивать с современными машинами, и эта простота требует такого же ясного, неусложненного описания.

Баллиста выбрасывает снаряды по прямой траектории, в отличие от катапульты и требучета, которые стреляют навесом. Существовало два типа баллист. Одна – выпускающая болты (железные дротики с медным оперением), другая – стреляющая небольшими каменными снарядами. Они использовались и в поле, и при осаде городов, и их размер зависел от стоящих военных задач. Маленькие модели использовались исключительно в оборонительных целях (стреляли из бойниц). Более мощные экземпляры могли выпустить стрелу весом 2,2–2,7 килограмма на расстояние около 460 метров.

В реальности баллиста была гигантским арбалетом, закрепленным на станке. Она состояла из деревянного пьедестала, на котором была закреплена подвижная тележка, разделенная на три отдела. В двух внешних находились скрученные жгуты волокнистого материала, в каждый из которых вставляли по короткому рычагу. В центральном отделе располагались желоб, рейка, толкатель и ворот. Толкатель крепился канатами ко второму концу каждого рычага. Кроме того, имелся запорно-спусковой механизм, готовый в нужное время зафиксировать или отпустить толкатель. Чтобы зарядить орудие и произвести выстрел, толкатель оттягивали назад так, чтобы жгуты закрутились еще больше, тем самым обеспечивая движущую силу. Затем перед ним помещали стрелу или небольшой камень, прицеливались и приводили в действие спусковой механизм. Толкатель, двигаясь вперед под воздействием энергии скрученных жил, толкал вперед снаряд. Примером проникающей способности выпущенного из баллисты снаряда может служить следующее: Прокопий рассказывает, что во время осады Рима Витигом в 536 году он видел вождя готов, одетого в броню, прибитого к дереву стрелой из баллисты. А во время осады Парижа в 885 году аналогично выпущенный кворрел пробил тела нескольких солдат.

Таран, используемый в осадных операциях, был двух типов – простой и сложный. Простой представлял собой обычное бревно, которое солдаты держали на руках или на плечах и били им по стенам или воротам.

Сложный таран представлял собой окованный шест, подвешенный в районе своего центра тяжести к массивной раме, обычно установленной на колесах. Изобретение получило название из-за сходства своего обитого железом конца с головой барана. Сложный таран был намного более эффективным. Когда тяжелый шест колеблется вокруг положения равновесия, необходимо совсем небольшое усилие, чтобы наносить повторяющиеся, все более сильные удары в одну точку. Таким образом пробивались бреши в каменной кладке стен осажденных городов. Марк Антоний в парфянской войне использовал таран длиной около 24,5 метра, а по утверждению Витрувия, эти приспособления достигали длины 36,5 метра. В исключительных случаях такому тарану придавалось два «орудийных расчета» по сотне человек в каждом, чтобы обеспечить, если необходимо, непрерывность действия. Доктор Джон Дезагюлье в аннотации к своей второй лекции по экспериментальной философии, прочитанной им в Лондоне в 1710 году, продемонстрировал, что ударная сила боевого тарана диаметром 71 сантиметр и длиной 30,5 метра, с железным наконечником, весящим 1,5 тонны – при общем весе тарана 18 тонн, приводимого в движение мускульной силой тысячи человек, эквивалентна выстрелу чугунного ядра прямой наводкой.

Бурав был намного меньше, чем таран. Он тоже имел укрепленный конец. Его роль заключалась в проделывании отверстий в основании стен – чтобы разрушить фундамент. Когда удавалось проникнуть вглубь достаточно далеко, отверстие расширялось, внутри устанавливались деревянные крепи, которые поджигали, и стена или башня рушилась.

Черепаха, мышь и кошка – названия прочных конструкций с покатыми крышами, покрытыми глиной или сырыми шкурами. Они использовались как защита от огня для солдат, приводящих в действие таран и бурав, а также для делающих подкоп минеров. В черепахе обычно устанавливали таран, а в имевшей меньшие размеры мыши – бурав.

Иногда эти приспособления были довольно искусно сделаны. Нередко их устанавливали на колеса и снабжали башнями и караульными помещениями. Тогда их называли дворцами. Термины «кошка» и «свинья» означают, что солдаты внутри каждой из них ждут своей добычи с терпением кошки или свиньи, ожидающей детенышей.

Утверждают, что таран был впервые применен карфагенянами при осаде Кадиса. Захватив форт, атакующие приступили к его разрушению. Поскольку у них не хватало железных инструментов, пришлось пользоваться подручными материалами – брать бревно и бить им по стене. Впоследствии финикийский инженер по имени Пефрасманос усовершенствовал идею. Он поставил вертикально шест, на верху которого подвесил поперечную балку – как у весов. Ее можно было оттягивать назад, после чего с силой бросать вперед, пока мощь ее ударов не разрушала стены. Карфагенянин Кирас первым собрал деревянную платформу, на которой соорудил дом с вертикальными и горизонтальными элементами. Он защитил его толстыми шкурами – для большей безопасности «орудийного расчета» – и внутри подвесил таран. Поскольку передвигалось это сооружение довольно медленно, оно получило название таранная черепаха. Впоследствии фессалиец Полиид создал несколько более простых конструкций для Филиппа, сына Аминта, осадившего Византию. Его работу продолжили ученики, Диад и Харий, которые сопровождали в походах Александра Македонского.

Таранная черепаха имела ширину 14,6 метра, высоту (без фронтона) 7,3 метра и высоту фронтона от настила до верхушки – 7,3 метра. Гребень поднимался на 1 метр над серединой крыши. Сверху была установлена небольшая трехъярусная башенка шириной 1,8 метра. На верхнем этаже размещались скорпионы и катапульты, а на нижних находились запасы воды на случай пожара. В этом сооружении таран устанавливался на платформу с вальками, укрытую сырыми шкурами, так что «расчет» был защищен и от снарядов, и от воспламеняющихся веществ. Бурав устанавливался таким же способом, хотя был укрыт не так тщательно. Машина имела в середине желоб, опирающийся на станину, длиной почти 30 метров и высотой около 46 сантиметров; сверху устанавливалась лебедка. Спереди располагалось два ворота, по одному с каждой стороны, с помощью которых бревно с железным наконечником двигалось по желобу. Под бревном в желобе находились вальки, установленные с определенными интервалами, чтобы движение бурава было более быстрым и мощным. Над бревном вдоль всего желоба находились арки, поддерживающие сырые шкуры, служившие укрытием.

Подвижные башни у греков были распространены очень широко. Герон Александрийский делил их на три класса, варьирующиеся по высоте от 27 до 55 метров. Самая маленькая имела десять этажей, следующая по величине – пятнадцать, и самая большая – двадцать этажей. Все они были на колесах. Некоторые имели на верхних этажах балконы, защищенные шкурами. Диад в своих трудах приводит множество размеров и пропорций этих гигантских сооружений, которыми мы не будем утомлять читателей. В более поздние времена передвижные башни стали более ограниченными в размерах и редко превышали четыре этажа. На верхнем этаже обычно помещался подъемный мост, который помогал осаждающим попасть на стену. Такие башни использовали для безопасного подхода в решающей атаке. Всевозможные приставные лестницы, подъемные машины и крюки также помогали атакующим достичь своей цели.

Пока мы рассматривали только средства нападения и осады. Чем же могла ответить обороняющаяся сторона? Для целей обороны не было предусмотрено никакого специального оборудования, обходились главным образом кипящим маслом и расплавленным свинцом, лившимися на головы атакующих. Кроме того, защитники города или крепости могли тем или иным способом забрасывать зажигательные смеси в лагерь атакующих, поджигать тараны и осадные башни, пускать из амбразур стрелы и доставлять много неудобств противникам, забрасывая их камнями и болтами из легких баллист, установленных на крепостных валах. Как вполне обоснованно утверждает Витрувий, «разная тактика требует соответствующих военных хитростей. Для обороны нет твердых, незыблемых правил». Смелые сердца, упорство и предприимчивость перед лицом надвигающейся чумы, голода, огня и смерти были единственно надежными качествами, способными помочь осажденному гарнизону. Капитуляция не обсуждалась, поскольку означала рабство или уничтожение для мужчин и насилие для женщин. Война была для горожан отнюдь не доходным бизнесом. Родосский архитектор Диогнет в IV веке до н. э. стал городским инженером. Во время его пребывания в должности в Родос приехал архитектор из Арада по имени Каллий. Он прочел горожанам лекцию о возможности возведения на городской стене огромного поворотного крана, который, по утверждению лектора, мог схватить и поднять в воздух любую военную машину нападающих, приблизившуюся на соответствующее расстояние, и перенести ее в город. Жители Родоса одобрили проект, уволили Диогнета и назначили на его место Каллия. А тем временем король Деметрий объявил Родосу войну. Он привез с собой известного афинского архитектора Эпимаха, который построил колоссальную осадную башню высотой 38 метров, шириной 18 метров и весом почти 175 тонн. Она была так хорошо укрыта кожей и шкурами, что могла выдержать удар камня весом 152 килограмма, запущенного военной машиной. Башню назвали Захватчиком Городов. Когда горожане потребовали, чтобы Каллий построил приспособление, способное нейтрализовать деятельность Захватчика, он признался, что это невозможно. Диогнет, вернувший себе милость жителей Родоса, согласился спасти город при условии, что ему оставят громадную башню, если, конечно, ее удастся захватить. Получив их согласие, Диогнет проделал брешь в стене, в том месте, где должна была пройти машина, и приказал всем и каждому лить как можно больше воды, грязи и нечистот через брешь за стену. Ночью это было сделано, и, когда на следующее утро Захватчик двинулся к цели, он завяз в образовавшемся болоте и оказался полностью обездвиженным. Деметрий, сообразив, что его перехитрили, снял осаду и удалился восвояси. Захватчика с триумфом втащили в город и установили на рыночной площади.

Когда Аполлония в Иллирии в 214 году до н. э. была осаждена Филиппом V Македонским, атакующие намеревались сделать подкопы под стенами, чтобы войти в город незамеченными. Об этом жителям Аполлонии сообщили лазутчики. В то время там находился архитектор Трифон Александрийский. Он сделал внутри стены несколько тоннелей, которые выходили за пределы стены примерно на 183 метра; во всех тоннелях он повесил медные сосуды, которые своим звоном должны были сообщить о местонахождении неприятеля. В одном из этих подкопов, пришедшемся напротив подкопа неприятельского, висевшие там сосуды начали звенеть от ударов железных орудий. По этому звуку узнали, в каком месте противник, ведущий подкоп, замышлял проникнуть внутрь. Определив таким образом направление, Трифон расположил наверху над головами врагов медные котлы с кипятком и смолой, а также с человеческими испражнениями и раскаленным песком. Затем ночью он пробил четыре отверстия и, внезапно опрокинув котлы, залил работавших там неприятелей и всех их умертвил.

И наконец, когда римляне в 49 году до н. э. атаковали Марсель, противник прорыл более тридцати тоннелей, но горожане были настороже. Они вырыли котлован глубже, чем расположенный перед валом, и выходы всех вражеских тоннелей оказались в нем. Внутри стен, где вырыть котлован было невозможно, они выкопали ров и заполнили его водой из колодцев и гавани. И когда вражеский тоннель приближался ко рву, вода врывалась внутрь его, сносила поддерживающие крышу стойки и несла гибель находящимся внутри людям. Римляне также построили перед стенами большую насыпь и увеличили ее высоту, уложив на вершине поваленные деревья. В ответ горожане начали стрелять из баллист раскаленными железными брусками и вызвали пожар. И наконец, к осажденному городу была доставлена таранная черепаха, которая должна была разрушить стену. Но защитники спустили вниз канат, которым поймали голову тарана. Затем они намотали канат на барабан, используя ворот, и, удерживая таран в поднятом состоянии, не позволили ему коснуться стены. В завершение они уничтожили черепаху, забросав ее зажигательными снарядами и камнями из баллист.

Эти примеры показывают, насколько разнообразными были уловки, использующиеся в обороне.

Чтобы дать представление о количестве военных машин, использованных в осадных операциях, можно сослаться на записи Ливия, где говорится о захвате 120 больших и 200 маленьких катапульт, а также 33 больших баллист и 52 баллист меньшего размера при завоевании Карфагена в 146 году до н. э. Арабский историк XVII века Абульфарагио утверждает, что Ричард I Английский и Филипп II Французский использовали 300 катапульт при осаде Акры в 1191 году.

Военные машины, как и другие изобретения человека, не смогли противостоять наступлению прогресса. Появление в XIII веке пороха стало предвестником их ухода. По мере увеличения мощи артиллерии полезность военных машин прошлого падала, и постепенно они полностью исчезли с полей сражений. С их уходом война постепенно стала утрачивать блеск, которым ее наделил век рыцарства.