Глава 9
ВОЕННАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ И ОРУЖИЕ

Существует зловещая модель, свойственная всем системам военной службы и уменьшающая успех любой организации, построенной на ее основе. Эта модель, как и общая модель жизни, заключается в росте, зрелости, упадке и полном исчезновении. Ключ к любому военному успеху лежит во владении инициативой, то есть в возможности принимать решения, хотя в прошлом отсутствие технических знаний и распространение по всему миру одинаковых простых орудий вынуждало армии приспосабливаться к образу действий, оставлявшему мало свободы для маневра. Поэтому военные организации были по большей части идентичными. Как и в жизненном цикле человека, есть много общего в рождении и смерти империй. Государство, желающее играть видную роль в мировых делах, одержимо сильным желанием действовать. Его молодежь, вдохновляемая чувством патриотизма, собирается под знамена, чтобы пройти весьма нелегкий курс обучения. В определенное время победа венчает усилия жителей этого государства, расширяя его территорию, увеличивая возможности торговли и… ослабляя стремление воевать. Приобретенное богатство порождает праздность, а увеличение торговли охлаждает воинственность. Роскошь засасывает, и удовольствия становятся предпочтительнее строгой дисциплины и аскетизма военных лагерей. В результате первых рекрутов и ополченцев сменяют наемники и рабы. Командиры становятся более амбициозными, и соперничество между ними нередко приводит к дроблению армии. В таких обстоятельствах армия оказывается пораженной болезнью, препятствующей ее дальнейшему росту и усилению, и быстро распадается. В итоге инициатива оказывается утраченной, и вопрос обороны последнего оплота династии, находящейся на грани краха, приобретает куда большее значение, чем вопрос нападения. Процесс может длиться веками, но конец его вполне определен: империя рушится и сменяется другой, более решительной, которая идет тем же путем – от силы к слабости. Им следовали все великие державы в истории.

Инициатива первоначально была основана на моральном и экономическом базисе, иначе говоря, на желании и способности нации вести победоносную войну. Однако, по мере того как оружие становилось более сложным и большое значение приобрели военные машины, их модифицированные формы, техническая инициатива обозначила новый курс. Эту инициативу, обеспеченную применением инженерных знаний в нападении и обороне, можно определить как возможность развивать и поддерживать, без иностранного вмешательства или финансовых ограничений, военную технику на уровне превосходящем возможности любого потенциального противника и проводить соответствующую стратегическую политику. Военный потенциал страны определяется людскими резервами, экономическими ресурсами и запасами сырья, а также скоростью, с которой все это может быть переведено на военные рельсы, иными словами – ее скрытой военной мощью. Техническую инициативу необходимо поддерживать и в мирное время, чтобы в случае военного конфликта она могла мобилизовать военный потенциал и превратить скрытую военную мощь в активную вооруженную силу. Такая политика всегда будет нуждаться в смелости, воображении и жертвенности, но достойной альтернативы все равно нет. Идея ясна: безопасность или опасность, выживание или смерть. В этом свете техническая инициатива может считаться связующим звеном между умом инженера и оружием солдата.

Византия была единственной империей прошлого, внедрившей эту философию, по крайней мере частично, в практику, и в результате, невзирая на сокращающиеся ресурсы, уменьшающиеся доходы и потерю части территории, сохраняла сюзеренитет в течение 1100 лет. С ней сумел справиться только Магомет II в 1453 году.

Считается, что Рамзес II, занявший египетский трон около 1300 года до н. э., сформировал одну из самых первых военных организаций в мире. Его план заключался в разделении страны на тридцать шесть военных регионов и одновременном создании отрядов воинов ополчения, которым должны были выделяться участки земли для содержания их семей. Армия, включавшая четыре территориальных войска, состояла из лучников и тяжелых пехотинцев. Лучники, действовавшие в пешем строю или на колесницах, в бою располагались на флангах войска. Имелись и отряды кавалерии, привезенные с севера Африки. Они прикрывали пехотинцев в бою и оказывали им всяческую поддержку. В центре находились пехотинцы, разделенные на отряды, в каждом из которых был свой, отличный от других тип оружия. Помимо египтян, в египетскую армию входили наемники, набранные из рядов союзников, и рабы с завоеванных территорий. Эффективность такой армии зависела от сотрудничества составлявших ее лиц разной национальности.

В сражениях тяжелая пехота, вооруженная копьями, щитами и фальчионами, двигалась в плотном строю неуязвимой фалангой – каждый отряд со своим собственным особым знаменем под защитой лучников и кавалеристов. Воинов собирали звуками трубы: этот инструмент, так же как и длинный барабан, использовался для подобных целей начиная с самых ранних периодов египетской истории. Наступательным оружием солдат были лук, копье, праща, боевой топор, топор на древке, булава и изогнутая палка для метания – lissan. Их защитная экипировка состояла из металлического шлема или стеганого головного убора, кирасы, покрытой тонкими металлическими пластинами, и щита. У них не было ножных лат, а единственной защитой для рук служили короткие рукава кирасы, доходившие до локтей.

Хетты из Каппадокии двинулись на Ближний Восток, где со временем образовали Хеттскую империю, которая в 1300 году до н. э. начала соперничать с Египтом за господство в Средиземноморье. Правители провинций были обязаны в военное время поставлять в армию отряды воинов. Но в дополнение к этому существовала еще и постоянная армия, ветеранам которой за отличную службу выделялись участки земли. Хетты в бою предпочитали лучников на колесницах. Именно хеттам принадлежит «заслуга» разрушения Вавилона. Империя распалась около 1000 года до н. э.

Так писал лорд Байрон в «Поражении Сеннахериба». Возможно, это описание чересчур лестное? Кто знает? Но ассирийская армия регулярно опустошала царскую сокровищницу на изрядную сумму. Основу армии составляло регулярное профессиональное войско, которое, собственно, и обеспечивало ее высокую эффективность. В постоянную армию входил «царский полк» и особый элитный корпус, оказывавший стабилизирующее влияние на вспомогательные силы, привлеченные из провинций, и на отряды ополчения, собираемые в случае необходимости. Огромная армия была организована по десятичному принципу – 10, 100, 1000 и т. д. Первоначально вооруженные силы Ассирии состояли только из пехотинцев и колесничих, причем последних было немного. Первые ассирийские колесницы были весьма тяжелыми и неповоротливыми. Они перевозили двух человек – возницу и солдата, обычно лучника. Позже была создана более легкая и удобная модель колесницы. Она была не такая громоздкая, как первая, и могла перевозить третьего человека, прикрывавшего лучника во время стрельбы. Кавалерия с копьями и луками начала активно действовать в IX веке до н. э. Основную массу армии составляла пехота. Пехотинцы были вооружены копьем, мечом, пращой и луком. Они носили шлемы, кольчуги и имели мечи. Лучники были защищены большими щитами – деревянными или плетеными. Во время осадных операций такие щиты располагали рядом друг с другом, чтобы образовать частокол, за которым могли укрыться стреляющие лучники. Ассирийцы вообще были большими любителями осады, считая ее кульминацией тактического успеха.

Вавилонская армия состояла из горожан, мобилизованных во время войны. Однако в период правления Хаммурапи был сформирован отряд профессиональных солдат, который в бою являлся центром мобилизованных войск, хотя основная часть армии продолжала рекрутироваться по территориальному принципу. Воины носили шлемы и кожаные кирасы, были вооружены копьями, кинжалами, булавами или боевыми топорами. В бою армию сопровождали колесницы. На них обычно находился или лучник, или пехотинец, вооруженный копьем. Отколовшись от Ассирии, вавилоняне с помощью мидийцев сокрушили ассирийцев при осаде Ниневии в 612 году до н. э.

Персия имела постоянную армию, офицеры которой были персами. Персами были и получившие широкую известность «бессмертные». «Царский полк» также состоял из персов. Но в армии были и иностранные наемники. Основной ее силой были пехотинцы, которых поддерживала кавалерия. Персы всегда были искусными наездниками, и их кавалерия нередко являлась предметом зависти всего мира.

Войска были вооружены копьями, мечами и луками. В случае начала военного конфликта объявлялась национальная мобилизация и набиралась неоднородная толпа необученных и недисциплинированных людей. Иными словами, в результате мобилизации боевые качества армии многократно ухудшались. В основном именно это стало причиной поражения Мардония от греков при Платеях в 479 году до н. э.

Однако, несмотря на присущую ее армии слабость, Персия в библейские времена оставалась могущественной империей, подобной которой мир не знал.

Морской торговый город Карфаген являлся прежде всего морской державой. Его главная сила заключалась в наличии могущественного флота, который был необходим для охраны морских торговых путей, поскольку город полностью зависел от морской торговли. Карфаген был одним из крупнейших транспортных узлов своего времени. Основанный около 2800 лет назад, город постепенно стал главным соперником Рима. Средиземноморье было слишком мало для двух столь могучих гигантов. Потому Марк Порций Катон каждую свою речь в сенате заканчивал фразой: «Delenda est Carthago». Эта угроза была приведена в исполнение в 146 году до н. э., когда Сципий разрушил город, находившийся в 11 километрах от современного Туниса.

Главная верфь находилась в городе, кроме того, было еще две гавани: внешняя, для купцов, и внутренняя, отделенная от внешней двойной стеной. На небольшом островке во внутренней гавани, откуда открывался прекрасный вид на море, располагался военно-морской штаб. Двести двадцать кораблей обычно стояли на якоре в полной готовности к немедленному выходу в море. Эти корабли – квинкеремы – перевозили 420 человек: 120 солдат и 300 гребцов. Последние были рабами, приобретенными государством специально для этой цели. Военно-морское командование обычно было независимым от армейского, хотя иногда, во время войны, назначался общий генералиссимус.

Сухопутные силы Карфагена в основном состояли из наемников, поскольку карфагеняне, очень занятые бизнесом, не имели времени на военное обучение. Имея достаточно средств, чтобы купить солдат, они считали приобретение наемников обычной коммерческой сделкой. Но члены правящих семейств служили в армии, поставляя ей командный состав. Поскольку военные силы этого знаменитого города представляли собой невообразимую смесь самых разных людей (здесь были и профессиональные солдаты, и полудикари, и рабы), вряд ли можно дать достоверное описание их вооружения и приспособлений для защиты. Быть может, определение «сброд» для карфагенской армии слишком сильное, но, по сути, она и была сбродом, состоящим из воинов, которые сражались, потому что им за это платили, и кое-как обученных рабов, у которых просто не было выбора. Карфагеняне и финикийцы составляли в бою костяк армии, а на флангах сражались североафриканские кочевники. Вооруженные пращами воины с Балеарских островов составляли авангард. Защищали линию фронта и слоны из Эфиопии со своими угольно-черными погонщиками – древние предшественники современных танков. В том, что в армию набирались люди самых разных национальностей, был свой умысел. Считалось, что, если воины говорят на разных языках, это снижает вероятность заговоров. Да и взаимному общению это не слишком мешало: воины неплохо понимали друг друга. Без преувеличения можно сказать, что пуническая армия была смесью племен западного мира и африканской пустыни. Представляется очевидным, что такая организация содержала семена своей собственной слабости, которые в должное время проросли и привели к ее полному уничтожению.

Чтобы получить некоторое представление о размерах военно-морских и сухопутных сил Карфагена, существовавших даже в мирное время, следует прежде всего помнить, что его заморские торговые пути тщательно охранялись. Кроме того, во время коротких интервалов между войнами было жизненно необходимо сохранять активные вооруженные силы в количестве достаточном, чтобы достойно встретить угрозу вооруженного противостояния. 300 боевых слонов, конюшни для 4 тысяч лошадей, жилье для их всадников и погонщиков и казармы для 40 тысяч пехотинцев постоянно находились на содержании города.

Вооруженные силы Греции состояли из милиции, которая постоянно обучалась и тренировалась. Дисциплина была строгой. Она стала результатом специализированной формы морального и физического воспитания. Профессия солдата доверялась только свободным горожанам. Рабам запрещалось носить оружие, за исключением особых случаев, когда речь шла о жизни и смерти государства. Спарта дала начало массовому формированию пехотинцев, получившему название фаланга, которое стало основой всех греческих военных формирований. Фалангу последовательно модифицировали и совершенствовали разные государства. Афины сделали ее мобильнее и добавили легкие войска, прикрывающие ее атаки. Фивы ввели колонну, которая была призвана прорвать линию фронта в определенной точке и посеять хаос. Филипп V Македонский сделал фалангу глубже и массивнее. Он ввел в употребление македонскую пику – устрашающее оружие длиной 7 метров. При глубине фаланги почти 5 метров этими пиками было вооружено шесть шеренг, и фаланга оказывалась под прикрытием колючей стены пик.

Тяжелая пехотная фаланга составляла основную мощь греческих вооруженных сил. Довольно долго она считалась непобедимой. Входившие в нее воины носили доспехи, имели широкие щиты и были вооружены длинными копьями, впоследствии замененными, как уже было сказано, македонскими пиками. Кроме этих массовых пехотных формирований существовали легкая пехота и кавалерия, правда, последняя появилась только после войны с Персией. Легкая пехота набиралась из бедняков и была вооружена луками, пращами и дротиками. Судя по всему, она не играла серьезной роли в сражении и была призвана создавать видимость опасности, тем самым отвлекая внимание противника. Выпустив свои метательные снаряды, легкие пехотинцы обычно ретировались под прикрытие щитов тяжелой пехоты. В кавалерии служили аристократы, которые могли себе позволить приобретение и снаряжение собственного коня. Поэтому кавалеристов было немного. Среди них были конные лучники и всадники, вооруженные пращой, которых можно считать легкими кавалеристами. Немногочисленной была и тяжелая кавалерия. Кавалеристы также сражались на колесницах, а при Александре Великом – на боевых слонах. Колесничими обычно были выходцы из знатных родов. Они управляли колесницами обычного типа, «команда» состояла из двух человек – возницы и воина, причем последний являлся командиром и отдавал приказы первому. Воин был одет в кожаную кирасу и шлем, вооружен копьем и имел круглый меч.

Использование слонов в качестве боевой силы появилось при Александре Великом, но, поскольку раненый великан мог натворить много больших бед, от них вскоре отказались. Конечно, присутствие слонов в войске давало неоспоримые преимущества – и моральные и военные, но, к сожалению, недостатки перевешивали полезность. Спустя две тысячи лет от «слоновьих батарей» в Индии отказались по тем же причинам, хотя азиатские слоны намного понятливее и добродушнее, чем их африканские сородичи.

Тяжелая кавалерия, сформированная в полки, отличалась своим оружием и доспехами: всадники имели мечи, копья или дротики; позже появились защитные доспехи для лошадей. Александр Великий также создал нечто вроде конной пехоты. Эти воины были хорошо вооружены, имели возможность спешиваться, отдавать лошадей помощникам и продолжать сражаться в пешем строю вместе с пехотой. Нет никаких свидетельств, указывающих на использование кавалерии для разведки. Эта функция стала им присуща только в современном мире.

Плутарх утверждал, что Филомен уделял особое внимание греческой кавалерии и пытался исправить ее недостатки. Он приказал кавалеристам носить более легкий меч и использовать более короткие копья, которые, благодаря уменьшенному весу, можно было метнуть в противника, и в то же время они были достаточно прочные, чтобы их можно было использовать в случае вооруженного столкновения. Таким образом, он надеялся придать своим войскам двойную функцию: они могли вести «перестрелку», как легкая кавалерия, и выстоять в случае нападения тяжелой кавалерии противника. Подобным же образом Филопемен – стратег Ахейского союза – убедил пехотинцев защищать свои тела нагрудниками, ноги – ножными латами и использовать арголический щит и длинное копье вместо короткого копья и продолговатого щита.

Греческий воин неолита одевался в шкуры животных, в основном собак, а на голове носил убор из буйволовой шкуры. Шкуры животных всегда носили мехом наружу, чтобы внешность воина стала еще более устрашающей. Часто, чтобы усилить страх, зубы мертвого животного имитировали зловещую улыбку – такой обычай существовал у древних мексиканцев. Греки гомеровского периода использовали бронзовое оружие и доспехи, со временем доспехи стали украшать богатыми орнаментами, а шлемы – перьями. Греческий доспех усовершенствовался так же, как и в других странах. В нем предусматривалось несколько типов щитов – в зависимости от задачи. Лишиться в бою щита считалось позором.

В ближнем бою воины использовали дубинки, копья, булавы, боевые топоры, топоры на древке, мечи и кинжалы. Дубинка довольно быстро исчезла, уступив место более эффективной булаве. Копье обычно изготавливали из ясеня с листовидным металлическим наконечником и ободком. Македонцы использовали особенно длинные копья – до 7 метров. Копье было снабжено кожаной петлей, за которую его можно было подвесить на руку во время передышки и с помощью которой его было удобнее держать в бою. Мечи отличались по форме: прямые для нанесения колющих ударов и кривые для нанесения рубящих. Праща была обычной конструкции, а лук изготавливали из двух длинных козьих рогов, снабженных в середине рукояткой. Первая тетива была изготовлена из полосок кожи, которую потом сменил конский волос. Стрелы, обычно переносимые в колчане, имели острые наконечники, иногда пирамидальной формы, и оперение.

Рим в период своего расцвета имел одну из лучших армий Древнего мира. Римляне – по характеру нация воинов – с большой серьезностью относились к вопросам безопасности и расширения территории своего государства. Каждый горожанин был обязан вступать в армию, если в этом возникала необходимость, причем служба в вооруженных силах считалась настолько важной, что никто не мог рассчитывать на хорошую должность, если не имел за своей спиной по крайней мере десять военных кампаний. Около 200 года до н. э. каждый житель Рима мужского пола в возрасте от 17 до 46 лет мог быть призван под знамена, и, хотя предпочтение отдавалось молодежи, люди зрелого возраста тоже нередко призывались на службу. Они проходили обучение, причем особое внимание уделялось строжайшей дисциплине, чтобы приучить новобранцев к суровым будням военного похода. Обучение включало строевую подготовку, походное движение, боевую подготовку, расположение лагерем и т. д. Каждый год магистраты передавали списки мужчин, подлежащих призыву, трибунам, которые отбирали количество людей, необходимое для формирования легионов. Римский легион сохранял свой ополченческий характер до того, как император Август создал регулярные части на границах и армии для оккупации покоренных территорий. Римская армия была во многих отношениях похожа на английскую армию эпохи расцвета колониального могущества, за исключением того, что англичане обычно полагались на добровольцев. Когда Рим вывел свои легионы с зависимых территорий, наступили мрачные времена Средневековья.

Римская армия в период своего расцвета состояла из легионов, в каждый из которых входило десять когорт пехоты, десять отрядов кавалерии и легионная «артиллерия». Когорта включала в себя три манипулы по две центурии в каждой. Ее численность обычно составляла 600 человек, хотя могла меняться в зависимости от численности легиона, которая, в свою очередь, зависела от его задач. Но, каким бы ни был легион, когорта составляла его десятую часть.

Каждая центурия имела собственное знамя (штандарт) и знаменосца. Сначала это был обычный сноп сена на древке, в последующие годы его сменило копье с деревянной поперечиной на верхушке, несущей изображение руки вверху и овального щита, обычно серебряного или золотого, внизу. Штандарты разных подразделений легиона имели определенные символы, являвшиеся их опознавательным знаком. Легионный штандарт изображал орла с распростертыми крыльями, иногда сжимающего в когтях молнию. Этот штандарт всегда находился неподалеку от расположения главного командования – почти в центре легиона. Центурион, командовавший первой центурией или первой манипулой первой когорты, был обязан охранять штандарт легиона. Это была очень ответственная задача, и, таким образом, первая когорта обладала первенством по отношению к остальным.

Римская пехота делилась на тяжелую и легкую. Первая состояла из гастатов, принципов и триариев, вторая – из сагиттариев, велитов и фундиторов. Гастаты получили такое название потому, что обычно были вооружены гастами – длинными копьями и, как правило, находились на центральной линии, иными словами, позади первой. Но, поскольку все они были в основном молодыми людьми, рвущимися в бой, они впоследствии выдвигались на переднюю линию и отказывались от длинных копий. Обычное римское копье имело длину около 1,8 метра. Им были вооружены и офицеры, и солдаты. Принципами были люди средних лет. Такое название они имели потому, что первоначально сражались на первой линии, но впоследствии были отодвинуты на вторую. Один из них – входящий в первую когорту – нес знамя легиона в бою. Триариями были ветераны – старые солдаты, участвовавшие во многих сражениях. Они двигались в третьей линии. Их оружием были пилумы – короткие копья.

Защитная экипировка трех классов тяжелой пехоты была очень схожей. Продолговатый щит скутум, круглый баклер, головной убор из меди или железа, получивший название кассис, или из кожи – галеа. В более поздние времена оба термина стали применяться одинаково. Тело воина защищала лорика – кожаные латы. Впоследствии их начали изготовлять из меди. Пластинчатая лорика, сменившая первую модель, была очень тяжелой, и ее вес во времена императора Гальбы (68) всегда был предметом сетований легионеров. Первоначально латы триария изготавливались только из кожи. Ко времени Марка Аврелия (161–180) продолговатый меч уступил место круглому медному щиту, клипейсу, а триарии оделись в кирасу из железных чешуек. Клипейс, в свою очередь, сменился шестигранным щитом. Это произошло во времена Константина (306–337). В дни республики римские солдаты ходили с голыми ногами, как горцы, но во времена империи они были одеты в панталоны, доходящие до икр, обуты в калиги – своеобразные сандалии с шипами на подошве, – как на кроссовках современных бегунов. Император Калигула получил свое имя из-за ношения такой обуви. Римские офицеры носили алые плащи, отделанные пурпуром. Его надевали поверх туники или сагума – грубой шерстяной накидки, позаимствованной, как утверждают, у галлов.

Легкая пехота, называемая ферентарии или рорарии (летучие отряды), разделялась, как уже отмечалось, на три класса. Велиты, названные так из-за своей подвижности, появились во время Второй Пунической войны (218–201 до н. э.). У них не было доспехов – только шлем и круглый щит, парма, диаметром 0,9 метра, сделанный из дерева и обтянутый кожей. Каждый солдат имел семь дротиков. Дротик представлял собой деревянное древко длиной 0,9 метра и толщиной 2,5 сантиметра, на котором крепился стальной клинок длиной 15 сантиметров с настолько острым острием, что оно затуплялось при первом же ударе и не могло быть брошено обратно противником. Фундиторы, или пращевики, были родом с Балеарских островов, или ахейцами. Лучники (сагиттарии) были различных национальностей, хотя многие прибывали с Крита или из Аравии. Стрелы, которыми они пользовались, были не только острыми, но еще и оснащены крюками, расположенными как раз над острием, чтобы сделать удаление их из тела раненого чрезвычайно затруднительным. Все легкие пехотинцы носили галерум – шапку из сырой звериной шкуры вместо кожаного шлема галеа, чтобы сделать свой внешний вид еще более устрашающим.

Римская кавалерия, использовавшая удила и шпоры, но не имевшая ни стремян, ни седел, обычно носила собственную одежду, не стеснявшую движений. Седло вошло в употребление позже – во время правления императора Феодосия (379–395). Полибий, описывая кавалерию 150 года до н. э., утверждал, что доспехи всадников были аналогичны греческим. Они прежде не носили лат, только защищали бедра. Это, безусловно, добавляло им подвижности, но одновременно и увеличивало их уязвимость. Полибий отмечает, что их дротики были бесполезными, поскольку являлись слишком легкими и годились только для одного удара, а щиты – не слишком прочными. Он также пишет, что после покорения Греции в 147 году до н. э., римская кавалерия полностью отказалась от своей экипировки и приняла греческую.

Тяжелая кавалерия – катафрактарии (катафракты) – стала более поздней инновацией легиона, появившейся во время правления Константина Великого. Всадники, а также и их лошади были защищены доспехами. Воины носили нагрудники с полосками металла. Аммиан Марцеллин утверждает, что римские тяжелые кавалеристы были аналогичны персидским клибанариям. Вегеций не одобрял такой вид кавалерии. Он писал: «Катафрактарии, благодаря своей защитной экипировке, могут не опасаться ранений, но ее неудобство и большой вес делают их уязвимыми перед пленением». Иосиф Флавий так описал вооружение греческой кавалерии на службе Рима во время уничтожения Иерусалима: они имеют длинный меч на правом боку, длинный контус в руке, три или четыре дротика в колчане и тяжелое копье.

«Артиллерия» легиона состояла из катапульт и карробаллист. Карробаллиста – это баллиста на повозке, в которую впряжены мулы, установленная так, чтобы метать снаряды над головами тягловых животных. Каждая когорта была снабжена катапультой, установленной на легкой повозке, в которую впрягались быки, а каждая центурия имела одну карробаллисту с «расчетом» из одиннадцати человек. Всего легион имел 10 катапульт и 60 карробаллист. Численность большого легиона составляла примерно 7 тысяч человек. В этом он имел удивительное сходство с британской дивизией.

Чтобы поддержать дисциплину, центурион должен был следить за тем, чтобы вся экипировка пехоты содержалась в исправном состоянии, а декурион – командир декурии – надзирать за кавалерией, обеспечивая исправность оружия и хороший уход за лошадьми.

В городах отряды солдат использовались как городская стража под надзором префектов. У каждой когорты было два «опекуна». Таких воинов можно приравнять к современной военной полиции. Эти стражи, в основном освобожденные рабы, носили поверх туник три кожаных ремешка, перекрещивающихся спереди и сзади. Там, где ремни пересекались, висел колокольчик.

В течение первых двух столетий нашей эры характер римского народа и его армии изменился. Участились мятежи, карьеристы стремились любой ценой захватить «теплые» местечки. За период всего лишь шестьдесят лет не менее шестнадцати императоров и более тридцати потенциальных императоров стали жертвами насилия. Не обошлось и без внешней угрозы. Варвары стали смелее и сильнее. И все же в 250 году легион все еще оставался мощным вооруженным пехотным формированием, главной опорой в сражении и надеждой командиров. Однако уже начали проявляться признаки заката. Некогда могущественная армия быстро становилась бледной тенью самой себя. В течение последующих двух веков легион практически исчез, уступив место коннику, отодвинувшему своего пехотного коллегу на задний план. И в дни правления императора Валенса горожане уже успели забыть слово «легион». Военная эффективность прежних лет, основанная на силе и гибкости, основательности и легкости в управлении, больше не отвечала требованиям времени и была обречена на полное исчезновение. Меч и пилум отступили перед копьем и луком. Римский солдат V века уже не был закованным в броню легионером, бросавшим открытый вызов своим врагам и сдерживавшим натиск орд варваров. Старая военная организация Цезаря начала давать сбои еще в III веке; в IV она видоизменилась и ослабла до полной неузнаваемости, а к концу V века прекратила свое существование.

Замена легиона кавалерией и легкой пехотой, тяжелого копья луком и легким копьем произошла в основном в результате неприятностей на границе. Новые враги Рима являлись по большей части прирожденными всадниками, приученными к седлу с младенчества. Это были легкие и очень подвижные кочевники, а не огромные неповоротливые массы людей в пехотных формированиях. Характер тактики изменился. На смену массовой битве прочно удерживаемых позиций пришла маневренная война на открытой местности. Чтобы справиться с ситуацией, римское военное командование в 120–210 годах создало систему пограничной обороны по периметру территории империи, насколько возможно используя естественный рельеф – горы, холмы, реки и т. д. На открытых участках местности они строили стены или копали рвы и возводили форты, которые нередко разделяли сотни километров. В них располагались легионеры. Если основные лагеря находились друг от друга на слишком большом расстоянии, между ними строились промежуточные лагеря, меньших размеров, где располагались вспомогательные отряды, патрулирующие незащищенную территорию. Это уже была политика отчаяния, утрата инициативы. Основное внимание стало уделяться не нападению, а защите. Такая стратегическая концепция стабилизировала ситуацию примерно на сто лет. Правда, у нее имелся серьезный недостаток. Не было сильного центрального резерва, откуда можно было бы срочно послать войска на охрану участка границы, над которым нависла угроза. Дело в том, что внутренние провинции, расположенные за обороняемой линией, были лишены войск, и новые легионы, из-за нежелания горожан в них вступать, было слишком трудно собрать. Поэтому, чтобы предотвратить вторжение, войска для отражения нападения приходилось перебрасывать с другого участка границы, что было чрезвычайно опасным делом, тем более что враги находились со всех сторон и атаки можно было ожидать одновременно в нескольких местах. Пограничные линии – это хорошо, но не тогда, когда войск слишком мало для их защиты. Система действительно рухнула, когда последовало нападение внешних врагов одновременно с нескольких направлений.

В результате стремительного нашествия готов Рим был почти сокрушен. Но это был еще не конец. Клавдий, Аврелий, Пробий и Диоклетиан спасли положение, сумев отвоевать большинство потерянных провинций, и карта империи обрела прежние очертания. Диоклетиану потребовалось двадцать лет упорного труда, чтобы восстановить подобие общественного порядка и внутреннюю мощь. Наложив огромные налоги, он наполнил имперскую казну и укрепил границы римского мира. Он ликвидировал различие между легионерами, гражданами Рима и не являвшимися таковыми. Он создал имперскую стражу и большое число новых подразделений, являвшихся «колониальными». Они были сформированы в большой резерв имперской армии, который мог быть отправлен на нужный участок границы, не подвергая опасности другие.

Константин тоже произвел много изменений, имея в виду восстановить непобедимую римскую армию прошлого. Это восстановление, выглядевшее весьма внушительно на словах, в действительности оказалось пустым звуком. Скрываясь за красивым фасадом, внутренние конфликты, анархия, бездеятельность, привычка к роскоши коварно подрывали могущество страны, разрушали моральный дух армии. Легион медленно, но верно умирал, его место постепенно занимала кавалерия, пока первый не прекратил свое существование как военное формирование. Упадок и разрушение некогда могущественной Римской империи может служить напоминанием о том, что в этом мире все преходяще. В 400 году дни тяжелой пехоты на юге Европы уже были сочтены. Она перестала существовать как определяющий фактор в сражении. В 410 году произошла роковая битва, решившая судьбу старой Римской империи; 24 августа Аларих и союзные с ним племена варваров пошли на Рим, разграбили город и стерли с лица земли все следы непобедимой римской армии.

Византийцы по своей природе не были воинственными людьми. Видное место в Византии занимали купцы, инженеры и художники, которые войне предпочитали мир. Погоня за воинской славой была чужда им. Правда, византийцы понимали, что в мире, в котором они живут, солдат является необходимым членом общества, и в качестве такового он занимал в нем определенное место, но никогда не пользовался славой и почетом, как его западные коллеги. Целью дипломатии было избежать кровопролития любой ценой, и профессия дипломата считалась ничуть не менее важной, чем воинская. Однако власти Византии, конечно, понимали, что незащищенное положение государства в неспокойном уголке Востока требует содержания сильной армии и флота, способных обеспечить безопасность граждан. Поэтому византийская армия, если и не была равной по мощи римской, все же являлась достаточно эффективной и боеспособной. Служба в вооруженных силах изначально была обязательной, и ветераны награждались земельными участками в Малой Азии.

Может показаться странным, но военное искусство всегда являлось в Византии предметом тщательного изучения; в разное время она дала миру видных исследователей в этой области. И это в то время, когда европейцы почти поголовно считали, что военный успех определяется умением грубо и жестко драться. Молодой представитель франкской знати считал свое военное обучение завершенным, если он умел сидеть в седле и более или менее правильно обращаться с оружием. Его византийский собрат в дополнение к этому изучал теорию. Поэтому он становился более чем достойным противником. Византийцы с незапамятных времен увлекались инженерным делом. Полученные таким образом знания использовались в военном искусстве. Тем самым Византия обеспечила для себя техническую инициативу, которая верой и правдой служила ей много лет.

Старая легионная система исчезла около 380 года. Ее сменила федерати – легкая кавалерия, созданная Феодосием I (379–395). Она состояла из полков варваров или даже целых племен, которые служили у римлян под командованием своих предводителей. Эта новация поначалу не была успешной, потому что варвары признавали только свои законы. Император Лев I (457–474) умел их сдерживать, и к началу следующего века федерати оказались под контролем. При Феодосии I армия была разделена на две части: одна – фемы, состоявшие из местных жителей, набранных на основе частичной занятости, они размещались в своем регионе; другая – мобильная экспедиционная сила наемников, способная очень быстро занять позиции. Лучшие воины были выходцами из Иллирии, Исаврии и Фракии; наемниками были гунны, герулы и позднее лангобарды. Последние служили конными разведчиками, но были менее надежными, чем регулярная кавалерия, состоявшая из федерати и кавалларии (тяжелые кавалеристы). Первые имели очень легкую защитную экипировку и были вооружены в основном луками. Последние носили шапки, увенчанные небольшим хохолком (кисточкой), длинную кольчугу, латные рукавицы и сапоги. Все они ездили верхом в седле с большими металлическими стременами. Тяжелый кавалерист имел легкое полотняное сюрко, которое можно было набросить поверх доспехов в жаркую погоду, и большое шерстяное пальто для холодных и дождливых дней. Каждый отряд-банда, состоявший из трех-четырех сотен человек, имел свой цвет для кисточек, подвесок на копье и сюрко. Таким образом, в армии, можно сказать, существовала форма. Лук кавалериста доказал свою смертоносность в бою. Его появление придавало гибкость и подвижность доселе неповоротливым формированиям и играло решающую роль в достижении успеха. Снова и снова град стрел обращал противника в бегство раньше, чем он успевал укрепить свои позиции. В дополнение к регулярной армии некоторые военачальники содержали собственные полки, которые были вооружены луками и мечами, хорошо обучены и преданы своим хозяевам. Говорят, что в личной армии Велисария насчитывалось 7 тысяч человек.

Мощь армии Восточной Римской империи в 580–912 годах целиком зависела от тяжелой кавалерии. Пехота в ней играла второстепенную роль, связанную с защитой границ и выполнением разных гарнизонных обязанностей. Она также разделялась на легкую и тяжелую. Легкие пехотинцы были вооружены луками, хотя некоторые предпочитали дротики. Лучник имел с собой сорок стрел и маленький круглый баклер, висящий на спине. Тяжелый пехотинец был одет в остроконечный шлем с кисточкой, кольчугу, латные рукавицы и ножные латы. Он имел большой круглый щит, копье, меч и боевой топор с клинком на одной стороне и шипом на другой. Как и у кавалеристов, цвет кисточки на шлеме был одинаковым для всего отряда.

После отторжения арабами в VII веке Сирии и Палестины вся оборонительная система была снова изменена. Именно тогда получила развитие идея размещения постоянных сил вдоль границ Малой Азии. Фактически это было повторением пограничной оборонительной политики Рима во II веке, иначе говоря, инициатива была утрачена. Завоевание этой области сельджуками в XI веке сокрушило введенную систему. После этого был учрежден чрезвычайный сбор вместо личной службы. Такая политика пагубно повлияла и на численность, и на моральный дух наземных сил в такой степени, что со временем стране пришлось полагаться только на наемные войска.

И за кавалерией, и за пехотой следовал большой обоз. Отдельная повозка везла продовольствие и стрелы для каждых шестнадцати человек. Еще на одну повозку были погружены прочие припасы, кухонная утварь и инструменты для строительства земляных укреплений. Вьючная лошадь везла неприкосновенный запас для восьми или десяти человек. С авангардом следовал инженерный корпус. Было и санитарное подразделение, состоявшее из аптекаря, хирурга и шести – восьми санитаров. У санитаров имелся большой запас воды и лошади для транспортировки раненых. Тактика кавалерии была сложнее, чем пехотная. Следуя боевой тактике имперской кавалерии, строй должен был быть разделен на:

а) переднюю линию: ³/₈ всего войска;

б) линию поддержки; ¹/₃ всего войска;

в) небольшой резерв за линией поддержки: около ¹/₁₀ всего войска;

г) фланговое охранение для защиты основных сил или для поворота флангов противника: ¹/₅ всего войска.

Бандой командовал комес, или трибун. Несколько банд образовывали мойру (мерию) или бригаду, которой командовал мериарх, или дукс. В кавалерии бригада именовалась друнгом, а ее командир – друнгарием. Две и более бригады образовывали турму – дивизию. Размеры и личный состав этих подразделений тщательно скрывались, чтобы ввести в заблуждение неприятеля. Компоновка банд после объявления войны была задачей главнокомандующего.

Несомненно, сильная армия была жизненно важна для Византии, но и флот играл в ней весьма существенную роль. Византия, до 700 года фактически господствовавшая на Средиземноморье, вела активную торговлю и являлась крупнейшим перевалочным пунктом между Востоком и Западом – позиция, которую тысячелетием раньше занимал Карфаген. В дни величия империи, когда Средиземное море являлось «римским озером», нужды в большом флоте не было. Византия имела возможность сдерживать активность черноморских пиратов довольно-таки небольшими силами. Даже когда готы опустошили Южную Европу, ограниченного числа судов было достаточно, чтобы блокировать побережье. И только когда в Северную Африку пришли вандалы и собрали огромный флот, стала очевидной недостаточность флота Восточной империи. Однако на предостережение почти не обращали внимания до тех пор, пока быстро растущее морское могущество арабов не стало для византийцев прямой и явной угрозой. Поэтому, когда создавались фемы, было предусмотрено создание и двух военно-морских фем с адмиралами вместо генералов. Они стали называться кивирреоты и располагались на южном побережье Малой Азии и Эгейского моря, на островах и части западного побережья той же области. Каждой фемой командовал друнгарий, а друнгарии подчинялись стратигу Карабисиани. Военным кораблем, наиболее распространенным у византийцев, был дромон, бирема, вмещающая от 100 до 300 человек. Кроме того, они имели быстроходные биремы, называемые памфилийскими, и некоторое количество небольших одноярусных галер. Корабли были вооружены боевыми таранами и специальными сифонами для выбрасывания греческого огня. Вообще огнеметное оборудование было основным типом вооружения морских судов и принесло византийцам много славных побед.

Могущественная морская организация со временем приобрела огромное политическое влияние и даже свергла пару императоров. Гражданские власти, обеспокоенные таким положением, предпринимали всяческие усилия, направленные на ограничение военно-морского могущества и сокращение числа кораблей. Этот шаг в то время представлялся безопасным, поскольку господство арабов на море, как казалось, шло на убыль. И все же мера была крайне несвоевременной, и прибрежному государству пришлось за нее очень дорого заплатить. Со временем господство арабов на море снова окрепло. Около 825 года они завоевали Сицилию и Крит. Это до некоторой степени поколебало мощь Византии, и она лишилась еще части владений на юге Средиземноморья, сохранив свое могущество лишь на севере.

После этого военно-морские силы Византии были реорганизованы и значительно укреплены. В 961 году был отвоеван Крит. Господству арабов на море пришел конец. Положение в Восточной империи стабилизировалось, торговля снова начала расширяться, и Константин VII имел все основания заявить, что он является властелином волн от Малой Азии до Геркулесовых столпов. Угроза была устранена, и численность византийского флота снова сократилась. Частично тому виной был страх перед политическим влиянием флота, частично – недостаток средств, но главным образом настоятельные требования государственных мужей, заявлявших, что содержание большого флота в условиях отсутствия арабской угрозы является разбазариванием общественных средств.

В XI веке неустойчивость центрального правительства стала очевидной, а недостаток финансов поставил во главу угла вопрос о строгой экономии. Флот еще более сократился, армия деградировала, на горизонте появилась зловещая тень окончательного разгрома. Но прошло еще четыре века конфликтов и постепенного упадка, прежде чем гибель настигла умирающую империю. Так окончило свои дни небольшое греческое государство, созданное в Византии в 657 году до н. э., воссозданное 11 мая 333 года Константином Великим как Константинополь и со временем ставшее одним из величайших оплотов цивилизации в Средние века. Оно уступило не арабам, а туркам – своим былым наемникам. В судьбоносный день 29 мая 1453 года великое христианское государство, резиденция православной церкви, рухнуло под натиском войск, шагавших под знаменем полумесяца.

Арабская империя, строго говоря, империей не являлась. Империей обычно называют государство, которое, покорив силой оружия окружающие территории, развивается и превращается в большое процветающее сообщество разных народов, управляемых из столицы государства. Однако арабы не были государством. Они являлись конфедерацией воинственных племен, движимых общей религией, начавших свои набеги под знаменем Магомета. Начав в Медине, дети пророка пересекли границы и, словно волна, прокатились по большей части цивилизованного мира. Небольшой поток, возникший в начале VII века, быстро превратился в стремительное наводнение, затоплявшее одну страну за другой. К середине IX века арабы контролировали территорию от Центральной Азии до побережья Атлантики. Арабам не удалось подчинить себе только Византию, которая оставалась одна в окружении мира магометан. Зато они покорили Персию, Афганистан, части Центральной Азии и Индии, Египет, Сирию, Ближний Восток, побережье Северной Африки и Испанию. Масштаб экспансии за столь короткое время не может не впечатлить. Затем поток замедлил свое течение и стал ослабевать. Начался процесс упадка. Зависть, анархия и предательство царили в оккупационных войсках, наемники бунтовали, и арабское солнце над обширными владениями стало клониться к закату. Наследие эпохи арабских завоеваний – труды ученых, астрономов, врачей, архитекторов, работы деятелей искусств – имело большое влияние в Средние века. Скорее торнадо, чем планомерно укрепляемое государство, арабы исчезли так же быстро, как и появились. К 1000 году с ними было покончено. Войска арабов не имели общей формы военной организации и потому в настоящей главе не рассматривались.