Накануне вторжения в Россию в июне 1941 года германское Верховное командование предпринимало все, чтобы оценить силу советской военной машины. Военные деятели Германии отдавали должное боевому духу и дисциплине русских, а также степени их политической преданности системе. (Гитлер был не согласен с ними и рассчитывал на падение этой системы после первых же немецких побед.) ОКВ располагало также точными оценками (16 000 000) числа людей, способных носить оружие, но они значительно преуменьшали численность вооружения Красной армии и, в особенности, промышленный потенциал страны. Громадные потери в начале войны в танках, например, привели к тому, что отличный танк Т-34 появился на фронте в гораздо большем, чем раньше, количестве, заменив собой устаревшие модели. Танк этот, один из лучших в период войны, имел мощное вооружение: 76-мм, а позднее и 85-мм длинноствольное орудие. Он обладал хорошей скоростью и маневренностью, а его 45-мм броня была способна противостоять большинству противотанковых орудий немцев. Танк стал рабочей лошадкой советских бронетанковых сил, а его появление на полях сражений обернулось весьма неприятным сюрпризом для немцев. Ежегодное производство танков, штурмовых орудий и бронеавтомобилей за три последних года войны достигло 30 000 единиц, превысив более чем на одну треть максимальные показатели германского производства.

В целом же мобилизация страной всех своих возможностей для фронта была гигантской. В начале войны Советы имели в своем распоряжении 108 стрелковых и 30 кавалерийских дивизий, а также 36 бронетанковых или механизированных бригад. Общая численность советских вооруженных сил в этот период приближалась к 13 000 000 человек. Чрезвычайно мощной была советская артиллерия — около 19 000 стволов в 1943 году, — причем значительная часть их была сконцентрирована в артиллерийских дивизиях. На вооружении советской пехоты имелись многочисленные пулеметы, пистолеты-пулеметы и минометы. Кроме традиционной ствольной артиллерии, Красная армия располагала и артиллерией реактивной. Советская авиация, хотя и не достигала такой численности, как английский Королевский воздушный флот или американские ВВС, широко применялась на всех фронтах. Как и в люфтваффе, основу ее составляла авиация тактическая, причем главный упор делался на поддержку наземных операций. Имевшие надежное бронирование и мощное вооружение штурмовики по праву заслужили прозвище «летающие танки».

Несмотря на использование крупных масс танков и тысяч стволов артиллерийских орудий, основным советским оружием наступлений были стрелковые дивизии. Именно пехотинцы, со своими винтовками или пистолетами-пулеметами в руках, занимали и удерживали плацдармы, шли в наступление прямо по минным полям (времени на разминирование не было, да и миноискателей обычно не хватало, зато самих пехотинцев имелось великое множество) или неслись в бой, прижавшись к башенной броне танков Т-34.

Иностранных военных удивило то (в особенности после достойного сожаления провала попыток польской кавалерии остановить немецкие войска в 1939 году), что русские не только сохранили в составе своей армии кавалерийские дивизии, но и усилили их. Шоссейных дорог в России имелось очень мало, а проливные дожди осенью и весенняя распутица превращали и проселочные дороги в некое подобие болота, совершенно непроходимого для автотранспорта. Однако кавалерия часто могла все же пробираться туда, куда «генерал Грязь» перекрывал дорогу технике. К тому же теперь кавалерийский полк отнюдь не был всего лишь массой размахивающих саблями конников. Состав их менялся, но на вооружении такого полка всегда имелись пулеметы и пистолеты-пулеметы, 82-мм минометы, батарея полевых орудий с одним противотанковым орудием, батарея зениток, а также вспомогательные подразделения. В кавалерийскую дивизию входило три-четыре таких полка, а также по крайней мере один танковый батальон или дивизион бронеавтомобилей, артиллерийский полк и батарея зениток, равно как и вспомогательные подразделения. Таким образом, кавалерийская дивизия представляла собой мощное самостоятельное и в высшей степени маневренное соединение.

В июне 1941 года не все население было проникнуто яростным национальным духом — тяжесть режима слишком сильно давила на него. Это сказывалось в том, что население в ряде областей встречало захватчиков как освободителей, но это было лишь до тех пор, пока поставленные во главе этих местностей германские командиры не начинали вести себя как жестокие оккупанты. Подобное обращение вскоре заставило гражданское население понять свою ошибку. Сделав свой выбор между жестким правлением Сталина и ужасом гитлеровского режима, оно стало сражаться против оккупантов.

Крупные политические ошибки, допущенные немцами, сделали для начала организованной партизанской войны столько же или даже больше, чем все призывы Советов к патриотизму оккупированного населения. Лишь когда варварское поведение захватчиков сделало существование невыносимым, целые села стали уходить в леса и вести партизанскую войну, наносившую значительный урон немцам. Можно обсуждать, сколь значителен был причиненный им на самом деле ущерб, но документы бесстрастно утверждают, что к концу 1943 года из 257 дивизий стран оси на Восточном фронте против партизан действовали 25 дивизий. Партизанами уничтожалось значительное число железнодорожных вагонов, до 200 локомотивов ежемесячно, взрывались многие мили железнодорожного полотна. Кроме этого, непрекращающиеся убийства, акты саботажа и поджоги держали захватчиков в постоянном напряжении, что, безусловно, снижало боевой дух оккупационных войск.

И вот тот самый «русский паровой каток», который, как мечтали страны Антанты в Первую мировую войну, расплющит германскую военную машину, в конце концов пришел в движение и покатился вперед в ходе Второй мировой войны. В его движении было свойственное каждой войне безрассудное пренебрежение человеческими жизнями, но теперь русский солдат получил в свое распоряжение громадное количество вооружения, причем вооружения равного или лучшего, чем располагал его враг. Результат стал катастрофическим для Германии, поскольку если кто-либо и усвоил уроки Карла фон Клаузевица, то это сделали именно русские — они научились применению силы — силы целиком скоординированной и умело направляемой.