Глава 7

L'histoire Du Bon Chevalier, Sans Reproche, Gentil Seigneur De Bayart повествует нам о подвигах Байяра на поле ристалищ. Шевалье родился в 1476 году и умер в 1524 году, а впервые вышел на поле для пеших и конных поединков еще неоперившимся подростком в возрасте восемнадцати лет. Это произошло, когда бургундский рыцарь Клод де Валдри появился в Лионе в 1494 году с намерением совершить дело чести – «полетом копья и ударом топора», и юный Байяр, хотя и не располагал ни снаряжением для поединка, ни средствами для приобретения оного, загорелся желанием скрестить клинки с этим признанным мастером единоборств. Трудности с конем и доспехом разрешились с помощью кровного родственника аббата д'Эсне, оказавшего молодому человеку помощь необходимой суммой. После того как несколько рыцарей французского двора померились силами с де Валдри, на ристалище вышел и Байяр. Хронист не сообщает нам никаких подробностей собственно о поединке, но упоминает, что новичок действовал отважно и в соответствии с правилами чести, так что мнение большинства дам склонилось в его пользу.

Вскоре юный Байяр, прокладывая себе путь к славе и чести, оповестил рыцарство о турнире, долженствующем состояться в провинции Пикардия, в городе Эйри 20 июля 1494 года «в честь прекрасных дам».

Согласно оглашенным условиям, во время поединков должны были использоваться турнирные доспехи, а в первый день турнира состояться три конных поединка с тупыми копьями, после чего соперники, оставаясь в седле, должны были обменяться двенадцатью ударами меча. На следующий день соперникам предстояло продолжить борьбу пешими у барьера, высотой до пояса, на копьях, а потом на боевых топорах. Победителей ждали следующие призы: за первый день – золотой браслет с выгравированным на нем девизом Байяра стоимостью в тридцать экю; за второй день – бриллиант стоимостью в сорок экю. О турнире было оповещено в следующих выражениях: «Пьер де Байяр, молодой дворянин и рыцарь, уроженец Доофини, согласно установлениям короля Франции и с соизволения владетельного сеньора Лигни, объявляет и провозглашает о турнире, который состоится у стен города Эйри, в двадцатый день июля, и будет состоять из трех ударов копья, без барьера, в доспехе, и это будет обычный воинский доспех; а затем свершат они двенадцать ударов мечом, сидя на конях. И в награду самому достойному из сделавших это будет браслет из золота ценой в тридцать экю. На следующий день рыцарям предстоит сразиться пешими, на копьях, у барьера высоты им до пояса, и на боевых топорах. В награду же достойнейший получит алмаз стоимостью в сорок экю».

В первый день, как только над ристалищем прозвучала труба, шевалье вступил на поле, чтобы начать первый поединок. Соперником был его сосед из Дофини по имени Тартарен. В ходе поединка последний преломил свое копье в пределах шести дюймов от головы зачинщика турнира, что противоречило одному из пунктов правил. Поединки же между другими рыцарями продолжались до самого вечера. На второй день Байяр мерился силами у барьера с мессиром Онотеном де Сюкре, сначала на копьях, а затем на мечах. Байяр нанес своему сопернику два мощных удара по шлему чуть выше уха, второй из которых поверг его на землю. За первым пешим поединком последовали и другие, после завершения которых награды за оба дня состязаний судьи присудили шевалье, как герою двух дней поединков. Он, однако, отказался принять их, и призы эти были переданы другим рыцарям, лучшим по своим заслугам по результатам двух дней. Следующий турнир, в котором принимал участие рыцарь, был проведен в Кариньяно, в Италии, и там он тоже завоевал приз.

Глава XXII повествует о том, как шевалье сражался у барьера в Андре с доном Алонсо де Сото-Марджори. Байяр высказал желание, чтобы единоборство было конным, поскольку не до конца зажившая рана на ноге ограничивала его подвижность; но испанец тем не менее настаивал на пешем поединке, что и было в конце концов принято. Оружием были выбраны длинные шпаги и кинжалы. Сражение началось с ударов шпагами, одним из которых Сото-Марджори был легко ранен в лицо. Затем Байяр, сделав ложный выпад, нанес своей шпагой удар точно в горло своему сопернику, что и привело к смертельному исходу. Испанец, уже умирая, вошел со своим противником в клинч, и оба соперника рухнули на землю. Байяр затем выхватил кинжал со словами: «Сдавайтесь, сеньор, или вы погибли!» – но не успел он закончить свою тираду, как испанец уже испустил дух. Шевалье опустился на колени и возблагодарил Господа за дарованную ему победу.

Следующий турнир с участием шевалье состоялся в Монервине, в Неаполитанском королевстве, во время перемирия между двумя сражающимися армиями. Тринадцать испанцев вышли на поединок с таким же числом французов. Этими отрядами предводительствовали владетельный сеньор д'Орозе и шевалье Байяр. Правила турнира предусматривали, что любой рыцарь, выбитый из седла, должен признать себя пленником противоборствующей стороны. Схватка началась. Испанцы вопреки всем законам рыцарства направили свои копья на коней, а не на их седоков; но, несмотря на эту коварную уловку, победа, как утверждают хроники, осталась за французами.

В хрониках упоминаются и другие примеры героизма и рыцарства Байяра. К сожалению, даты поединков, приводимые хронистами, несколько расходятся между собой, в частности из-за разницы в исчислении лет правления того или иного короля.

Одна из рукописных хроник в Геральдической палате повествует нам о турнире, состоявшемся в Вестминстере в честь бракосочетания Екатерины Арагонской и наследника трона принца Артура на семнадцатом году правления короля Генриха VII (1501). Повествование это явно принадлежит перу одного из официальных лиц, присутствовавших на этом торжестве; мы приводим здесь его сокращенный текст. Помимо единоборств и сражений между отрядами, в программе торжеств были и пешие схватки у барьера, карнавалы и празднества, в высшей степени роскошные, дорогостоящие, причудливые и продуманные до малейших деталей. Барьер был воздвигнут на открытом пространстве перед ратушей Вестминстера; вдоль поля ристалища возвышались ярко украшенные трибуны для короля, придворных и прочих зрителей. Для рыцарей и дворян, принимавших участие в состязаниях, на самом поле ристалища были установлены шатры, которые свернули непосредственно перед началом поединков. Первый поединок описан следующим образом: «И первыми на поле для ристалищ появились герцог Бэкингем и лорд Маргвайз; и герцог в первом единоборстве преломил свое копье, ударив им маркиза; во втором же единоборстве лорд Маргвайз подобным же образом преломил свое копье о герцога. Потом же на поле выехали лорды и рыцари друг рядом с другом и, встав в два отряда друг против друга, бросились в схватку с большим искусством и силой, преломив копья и снискав себе славу».

В хронике ничего не сказано о копьях, которыми соперники сражались в первый день, – были ли они тупыми или нет, но о поединках второго дня вполне отчетливо говорится, что они проходили на острых копьях «на свободе», то есть без барьера. Из этого мы можем сделать вывод, что единоборства первого дня проходили вдоль барьера (иначе для чего же еще их вообще возводить?) и в ходе их использовались копья с корончатыми наконечниками. После этого состоялось сражение между отрядами; оружием служили «армейские мечи» (то есть эстоки – длинные шпаги). На четвертый день за поединками снова последовал турнир (mêlée). В нем копья имели корончатые наконечники, а основным оружием служили эстоки, длинные шпаги. Многие из рыцарей были выбиты из седел в ходе единоборств и в групповых схватках: «Многие в пылу сражения сломали свои мечи пополам, а с других ударами доспехи их были сорваны с тела и сброшены на землю».

В 1502 году «Торжественный триумф» состоялся в лондонском Тауэре. «Турнирная книга Иоганна Стойкого, курфюрста Саксонии» изображает поединок с острыми копьями, который состоялся в Наумбурге в 1505 году между герцогом Гансом Саксонским и Георгом фон Брандештайном. Герцог после удара удержался в седле, а его соперник был выбит из седла и оказался на земле. Доспехи на них были того типа, который обычно использовался в этом виде поединков (Schaffrennen).

В «Турнирной хронике» герцога Уильяма Баварского есть рисунок Anzogentennen, состоявшегося в 1512 году. Доспехи, в которых сражались рыцари, использовались и во всех остальных разновидностях Rennen, хотя щит в этом поединке намного больше, чем в других, и доходил до визира шлема, прикрывая частично лицо.

В 1513 году в Париже состоялся турнир, на котором главным зачинщиком был герцог де Валуа. В ходе турнира множество рыцарей сошлись в поединках.

В том же году в Лилле тоже состоялся турнир, примечательный тем, что он проводился в большом зале, вымощенном мрамором, а копыта коней были подбиты войлоком, чтобы те не скользили.

В 1515 году в Париже состоялся турнир в честь бракосочетания короля, о чем было возвещено дофином в следующих выражениях: «Возвещаем всем и каждому, что его величество с девятью приближенными вызывает на поединок любого человека благородного происхождения. Сначала будут произведены пять поединков вдоль барьера в доспехах с усилительными вставками, после них последуют пять поединков без барьера с острыми копьями и по двенадцать ударов острыми мечами; после этого он и его соратники будут сражаться у барьера со всеми джентльменами благородного происхождения. В этих поединках сначала последуют по шесть бросков метательными копьями, затем соперники обменяются по двенадцати ударами мечом. Если в ходе поединка кто-то из соперников будет выбит из седла, то его конь и доспех будут переданы герольдмейстеру, который вручит их победителю».

Когда об этом состязании было возвещено в Англии, «герцог Саффолкский, маркиз Дорсет и четверо его собратьев – лорд Клинтон, сэр Эдвард Невилл, сэр Жиль Капель, Томас Чени – и другие упросили короля разрешить им ответить на вызов, что он милостиво им и позволил». «Дофин пожелал, чтобы герцог Саффолкский и маркиз Дорсет стали двумя его первыми соперниками, на что они тут же согласились». Было установлено четыре щита – а именно серебряный, золотой, черный и темно-желтый, – под которыми зачинщики турнира должны были написать свои имена, чтобы претенденты могли выбрать, с кем и как они будут мериться силами: конными вдоль барьера, без барьера с острыми копьями в руках, пешими с одноручными или, наконец, с двуручными мечами в руках. Этот турнир продолжался более трех дней, в течение которых 305 рыцарей совершили каждый по пять поединков, причем некоторые из них сражались острыми копьями. В ходе поединков несколько рыцарей погибли от полученных ран. Во время единоборства без барьера герцог Саффолкский нанес своему сопернику едва ли не смертельное ранение, от которого тот с трудом оправился впоследствии. Сам дофин был ранен в руку, после чего не смог принимать участие в дальнейших поединках. Много подробностей об этом турнире приводит в своих записках Холиншед.

Среди Ашмолеанского собрания рукописей имеется одна, повествующая о возглашении турниров в более поздние времена и о предоставлении охранных грамот. Этот документ, относящийся к 1520 году, гласит: «Охранные грамоты были выданы упомянутым королем Англии [Генрихом VIII] Томасу Баллу, для возглашения о турнире в Германии и в Нижних Землях [Нидерландах]».

При организации пеших поединков соблюдалось следующее правило: никто из тех, кому доводилось ранее наблюдать любой пеший поединок зачинщика турнира, не мог притязать на единоборство с ним. Довольно трудно понять ныне причины такого условия, тем более что оно часто не соблюдалось, если заинтересованный противник давал свое согласие сражаться.

Карл V в январе 1518 года, за два года до своего восшествия на императорский трон, принял участие в турнире, во время которого двенадцать лошадей было убито, и в другом турнире в марте следующего года, в ходе которого семь рыцарей распрощались с жизнью.

Генрих VIII, как и его друг Максимилиан Австрийский, получал громадное удовольствие от турниров и тех пышных зрелищ, которые столь часто сопровождали их. Он не жалел денег и трудов на организацию торжеств такого рода, которых за время его правления было организовано весьма много. Генрих всячески покровительствовал этим боевым искусствам и часто сам принимал в них участие; действительно, Холл замечает, «что король ничего не имел против того, чтобы молодые люди благородного происхождения, неопытные в боевых искусствах, участвовали в турнирах». Этот хронист положительно наслаждается, живописуя великолепные сцены, явно тяготея к их зрительской стороне и сообщая нам массу подробностей об одеяниях и снаряжении тех, кто принимал в них участие, наряду с описанием общей обстановки, хотя и мало повествует о собственно единоборствах. Пышные церемонии и празднества, столь часто сопровождавшие турниры, представляли сплошь и рядом совершенно примитивные по своему уровню зрелища и в значительной степени наносили урон достоинству этого воинственного спорта. Во всем этом было много ребяческой кичливости, и все это явно свидетельствует о том, что турниры достигли начальной стадии своего заката. Подобные дорогостоящие представления вышли из моды в основном после смерти Генриха VIII.

Турниры, сопровождаемые пышными зрелищами, были организованы в честь коронации короля, и Холиншед так описывает их: «В ознаменование торжественной коронации были созваны турниры в Вестминстерском дворце, где, к вящей славе короля и королевы, был выстроен сказочный дом, задрапированный гобеленами и увешанный драгоценными тканями из Арраса, и в упомянутом замке был устроен затейливый фонтан и над ним замок, увенчанный сверху громадной короной, разукрашенной розами и позолоченными померанцами».

Зачинщиками в турнире были Томас, лорд Ховард; его брат сэр Эдвард Ховард; адмирал лорд Ричард; лорд Ричард – брат маркиза Дорсета; сэр Эдмунд Ховард; сэр Томас Невет и эсквайр Чарльз Брендан. Вальтрапы их коней были выполнены из зеленого бархата, украшены затканными золотой нитью розами и померанцами и отделаны бахромой.

Зачинщикам турнира противостояли сэр Джон Печи, сэр Эдвард Невилл, сэр Эдвард Гилфорд, сэр Джон Kapp, сэр Уильям Парр, сэр Жиль Капель, сэр Гриффит Дан и сэр Роланд. Вальтрапы их коней были из тонкой материи, затканной золотом и серебром, и бархата.

Второй день турнира был отведен для групповой схватки. Никаких подробностей состязаний хронист не приводит. Вся церемония описана как Холлом, так и Холиншедом.

12 января новый турнир был организован в городском парке Ричмонда. В нем инкогнито решил принять участие сам король. Летописец сообщает, что «его величество в сопровождении одного из своих приближенных, по имени Уильям Комптон, тайно облачился в доспех и появился на турнире никем не узнанный. Сойдясь в нескольких единоборствах с другими рыцарями, он преломил много копий, и приз того дня был присужден двум незнакомцам, одним из которых был сам король. Мастер же Комптон, – добавляет летописец, – был изрядно ранен и едва выжил».

Холиншед повествует, что в мае 1510 года король со своими приближенными вызвал всех желающих помериться силами на поединок у барьера в Гринвиче, состоящий из метания копий и двенадцати ударов двуручным мечом.

13 ноября того же года Генрих вместе с Чарльзом Бренданом и «мастером Комптоном» в течение двух дней выходил на поединки со всеми желающими, сначала у барьера, а потом «на свободе». «Во всех этих поединках он преломил копий больше, чем все остальные, и поэтому получил приз, точно так же первенствовал он и в единоборствах «на свободе».

Оригинальный свиток, повествующий о турнире, состоявшемся в Вестминстере 13 февраля 1511 года, в честь королевы Катрин по случаю рождения принца Генриха, находится ныне в Геральдической палате Лондона. Он написан на пергаменте шириной в 14,5 дюйма, фигуры соперников и других персонажей имеют от 7 до 8 дюймов в высоту, весь свиток великолепно сохранился. Текст свитка начинается со слов «Viue le noble Roy H. VIII», за ними следует большая эмблема из розы и плода граната, увенчанная короной и пронзенная вензелем «Н. и К.». Некоторые из изображенных на свитке фигур – в полном боевом облачении, другие в гражданских одеждах, что дает нам бесценные сведения о костюмах той эпохи.

На изображении процессии, направляющейся к ристалищу, шествие возглавляет хранитель Королевской оружейной палаты, в партикулярном платье, окруженный свитой, а сразу же за ним выступает один из королевских телохранителей, держа в руке увенчанный короной жезл, затем следуют пять трубачей, причем один из них чернокожий. За трубачами следовала группа придворных и служителей Геральдической палаты, причем последние были облачены в накидки того типа, что носят рыцари поверх своих доспехов. Затем шествовали четверо зачинщиков турнира под балдахинами, вместе со своими оруженосцами. Двое из них вели в поводу коней сразу за королем, и это дает нам отличную возможность видеть седла, которыми пользовались при единоборствах у барьера. За ними двигались верхом королевские пажи, распорядитель на поле ристалища и старший паж. Зачинщики турнира изображены приближающимися к богато украшенным трибунам, на которых расположилась королева со своими придворными дамами. С другой стороны к трибунам приближаются претенденты. На последней миниатюре изображен король верхом на коне, в своей обычной одежде – «король без оружия», – держащий в руке преломленное копье. Перед ним едет верхом его шлемоносец, несущий на жезле головной убор его величества. Шлем увенчан королевской короной, украшенной золотом, жемчугом, бриллиантами и рубинами.

Свиток завершается поэмой, в которой имя короля фигурирует в ряду таких героев, как Гектор, Цезарь, Иуда Маккавей, Христос, Карл Великий, король Артур, Александр Македонский, Давид и Готфрид Бульонский.

Зачинщиками турнира были:

его величество король;

лорд Уильям Девонширский;

сэр Томас Невет;

сэр Эдвард Невилл.

Все они подписали регламент состязания.

Цветистое повествование Холла об этом празднестве, которое мы приводим в сокращенном пересказе, гласит следующее. Турнир сопровождался пышной живой картиной, изображающей лес, в котором стоял замок из золота, а перед ним сидел хозяин замка, плетущий гирлянды роз для увенчания победителей. Турнир открылся двенадцатого числа, а на следующий день на поле для ристалищ состоялась грандиозная процессия. Возглавил ее король, двигавшийся верхом на коне в полном боевом вооружении, под балдахином из бархата желтого и пурпурного цветов, с вышитыми на нем золотой нитью буквами «Н» и «К», увенчанный золотой императорской короной. По сторонам балдахин был оторочен бахромой из серебряной нити. Седло, на котором восседал король, и вальтрап его коня были из затканной золотом ткани и парчи. Конский налобник был сделан из стали и увенчан плюмажем. За королем верхом следовали трое его соратников, зачинщиков турнира, тоже под балдахинами из бархата малинового и пурпурного цветов, с вышитыми золотой нитью буквами «Н» и «К», изнутри подбитыми золотистой парчой. Наверху каждого балдахина красовалась большая буква «К» работы искусных ювелиров. За ними маршировали придворные гвардейцы в одежде красновато-коричневых тонов; затем почетный эскорт из двенадцати детей верхом на боевых конях, чрезвычайно богато украшенных. С противоположной стороны двигались принявшие вызов рыцари во главе с сэром Чарльзом Бренданом, который сначала сидел в седле в длинной накидке красновато-коричневого атласа, напоминавшей власяницу отшельника. Он склонился перед королевой, прося позволения начать турнир в ее присутствии. Просьба была удовлетворена, он сбросил накидку и предстал в полном боевом облачении на коне, снаряженном для единоборства вдоль барьера. При нем было несколько человек слуг, также одетых в красновато-коричневый атлас. Затем приблизился юный Генри Гилфорд, эсквайр, в одежде из красновато-коричневого атласа, отделанного золотой и серебряной нитью, с вышитой на ней замковой башней. Его сопровождали его люди в одеждах из такого же материала, но с небольшими шапочками на головах. Он тоже просил у королевы позволения начать поединок. За ним последовали маркиз Дорсет и сэр Томас Болейн, одетые, как пилигримы, в плащи из черного бархата, в шляпах из пальмовых листьев поверх шлемов и с длинными пастушескими посохами в руках. Кони их тоже были крыты черным бархатом, который, как и шляпы и плащи наездников, был украшен раковинами гребешка из чистого золота; слуги рыцарей тоже были облачены в черный бархат с такими же украшениями в виде раковин, приколотыми к груди. Затем к королеве приблизился лорд Генри Бэкингем, граф Уилтширский, облаченный в серебряные одежды, на коне с вальтрапом из такой же серебряной ткани, расшитой букетами золотых стрел и роз. Над букетами высилась вышитая серебряной нитью фигура серой гончей, держащей гранатовую ветвь. За ним следовали сэр Жиль Капель, сэр Роланд и много других рыцарей при всем оружии и в праздничных одеяниях.

Турнир начался и благополучно закончился, приз достался королю. Единоборства перемежались музыкой и танцами, а закончились пышным празднеством. Все это представляло собой разительный контраст турниру, состоявшемуся в 1278 году в правление Эдуарда I, который описан в главе II.

Рукопись из Ашмолеанской коллекции описывает то же событие так: «Турнир состоялся в Вестминстере в день 12-й февраля с милостивого согласия короля, зачинщиками коего были лорд Уильям Девонширский, сэр Томас Кневит и Эдвард Невилл, по правилам и установлениям упомянутого турнира…»

По поводу турнира, изображенного на свитке Геральдической палаты, упомянуто, что в ходе его было проведено 264 поединка вдоль барьера, из которых 129 закончились результатно. Счет в пользу зачинщиков составлял семьдесят семь очков, из них сам король набрал тридцать восемь в пятидесяти двух поединках. Из претендентов один не нанес ни одного удара своему сопернику, и лишь шестерым удалось преломить по одному копью в шести поединках.

Другой турнир состоялся 1 мая следующего года, на нем зачинщиками выступали король, сэр Эдвард Ховард, Чарльз Брендан и сэр Эдвард Невилл, претендентами же были граф Эссекс, граф Девонширский, маркиз Дорсет и лорд Ховард.

В октябре 1513 года состоялся турнир, в ходе которого король и лорд Лиль выходили на поединки со всеми претендентами. Его величество сопровождали двадцать четыре рыцаря, облаченные в одеяния из фиолетового бархата и ткани, расшитой золотом; на турнире было преломлено много копий.

В 1515 году Генрих с маркизом Дорсетом вызвали на турнир всех желающих, и король «преломил три и двадцать копий, а также поверг наземь одного из рыцарей вместе с его конем».

На праздник Двенадцатой ночи в том же году король устроил Scharmützel, то есть штурм и оборону имитации крепости, в Элтхеме (пригороде Лондона).

Новый королевский турнир был организован в июне 1519 года, в ходе его было преломлено 506 копий.

Королевский турнир состоялся в марте 1520 года. На восьмом году своего правления король объявил об организации торжественного турнира в честь своей сестры, шотландской королевы, который должен был продолжаться два дня. Зачинщиками турнира в первый день были сам король, герцог Саффолкский, граф Эссекс и Николас Кэрью, эсквайр. Претендентов было двенадцать. На второй день король сражался против сэра Уильяма Кингстона, высокого и сильного рыцаря, и поверг его на землю. Одеяния зачинщиков и вальтрапы их коней «были сделаны из черного бархата со вставками из затканного золотом дамаста, с роскошной вышивкой».

На следующий год состоялся еще один турнир, в ходе которого было преломлено 506 копий.

Среди рукописей Харлеанской коллекции обнаружена следующая запись: «Турнир в Гринвиче, на 20-й день мая, состоялся в восьмой год правления нашего суверена, всемилостивейшего короля Генриха VIII». Приводятся результаты каждого из участников состязания.

Турниры на поле «Лагеря из золотой парчи» были организованы поистине на королевском уровне, все было устроено так, чтобы произвести неизгладимое впечатление на участников и зрителей этого события. Рыцари двух стран, подобно присутствовавшим здесь же дамам, соперничали между собой в богатстве своих одеяний и пышности придворных званий, а два монарха старались превзойти один другого на поле ристалища. Само поле, как повествуется в хрониках, имело в длину 150 шагов и располагалось на равнине, окруженной канавами. Для официальных лиц и зрителей были сооружены трибуны, а к услугам рыцарей – участников состязаний воздвигнуты шатры. Единоборства проходили на тупых копьях, каждый зачинщик должен был провести восемь схваток. Оба короля вышли на поле ристалища 11 июня 1520 года в назначенное время, в полном вооружении. Конь короля Франции был покрыт пурпурным атласом с золотой искрой и расшит пером ворона с золотыми прожилками; на шлеме короля развевался дамский рукав. Вальтрап коня английского монарха был сделан из затканной золотом материи, обшит дамастом и оторочен золотой бахромой. Короля Англии сопровождали конюший сэр Генри Гилфорд, губернатор Кале сэр Джон Печи, командующий армией сэр Эдмунд Гилфорд и месье Морель, представлявший при английском дворе короля Франции. Все они были одеты в придворные костюмы.

По сигналу трубача всадники понеслись навстречу друг другу, король Генрих выступал против месье Грендевиля, и шлем француза после удара оказался разбит. Герцог де Вендом пять раз сходился в поединке с герцогом Саффолкским, и каждый раз оба соперника преломляли копья друг о друга. После завершения всех поединков был дан сигнал к окончанию состязаний текущего дня, герольды прокричали конец состязаний, а трубачи протрубили отбой.

Во вторник, 12 июня, десять офицеров швейцарской гвардии короля Франции мерились силами с одиннадцатью рыцарями из отряда месье де Тремуля.

В среду 13-го числа король Франции со своими приближенными и король Генрих – со своими появились на поле ристалища, после чего начался поединок между рыцарями Франции и Англии; с приближением вечера король Франциск отправился в Ард, английский монарх отбыл в свой замок Гинее.

В четверг на поле ристалища король Франции мерился силами с графом Девонширским и другими рыцарями, а король Генрих – с графом Монморанси и Рэфом Бруком. Пятница была посвящена пешим поединкам у барьера, а в субботу король Франции со своими приближенными давал банкет в замке Гинее. В ходе пеших поединков погиб один француз.

В понедельник состязания были отменены из-за внезапно налетевшей бури, но уже во вторник оба монарха вышли на ристалище в полном вооружении, и турнир продолжился. Среда и четверг были посвящены схватке отрядов, а в пятницу 22 июня «оба короля со своими свитами сражались пешими у барьеров». На французских рыцарях поверх доспехов были накидки из серебристого и малинового бархата, а на английских – из бархата золотистого и красновато-коричневого цветов. Оружием им служили копья и мечи.

В субботу по окончании пиршества продолжились сражения у барьеров, сначала на копьях, а потом на двуручных мечах.

Все эти состязания перемежались маскарадами, пирами и пышными балами. Эту историческую встречу двух монархов описали как Холл, так и Холиншед.

Среди рукописей Ашмолеанского собрания есть одна, в которой речь идет о встрече монархов на поле «Лагеря из золотой парчи»: «Это имена принцев, прелатов и дворян Франции, которые выступали на стороне короля Франции против [Генриха VIII] Английского и под водительством короля [Франциска]…» Заглавию предшествует абзац из пяти строк, представляющий собой вызов на турнир.

Императорские турниры состоялись в марте тринадцатого года правления короля, о чем упоминает Холл; на следующий год были организованы новые турниры.

10 марта 1524 года король Генрих изрядно рисковал своей жизнью на поле ристалища, когда, меряясь силами в поединке с герцогом Саффолкским Брэнд оном, он забыл опустить забрало своего шлема. Брэндон, будучи близоруким, не заметил этого и, пустив коня в карьер, нацелил свое копье именно в эту часть королевского шлема. Прицел был точен, и копье сбило шлем с его величества, не нанеся тому никаких ран. Во вторник на Масленой неделе 1525 года сэр Чарльз Брайен едва не лишился глаза при подобных же обстоятельствах.

Король Генрих, подобно своему другу Максимилиану Австрийскому, всегда представляется в рукописях успешным участником поединков. Хотя его сила, искусство бойца и удача были общепризнанными, его неизменные успехи до некоторой степени можно объяснить прерогативой королевы, которая во время поединка всегда могла остановить его, если существовала хотя бы малейшая возможность поражения короля.

«В праздник майского дня года 1536 от Рождества Христова был устроен большой турнир в Гринвиче, на котором главным зачинщиком турнира был лорд Рошфор, брат королевы, а претендентом некто Генри Нор-рис, из постельничих короля, вместе с другими. Они управлялись со своим оружием с изрядным искусством, и каждый их поединок был вознагражден громкими аплодисментами всех зрителей».

«Другой значительный вызов был брошен и претворен несколькими английскими рыцарями, а именно сэром Джоном Дадли, сэром Томасом Сеймуром, сэром Френсисом Пойнингзом, сэром Джорджем Кэрью, Энтони Кингстоном и Ричардом Кромвелем. Год от Рождества Христова 1540».

Королевские турниры были проведены на тридцать первом году правления короля в ознаменование его брака с Энн де Клев.

Лакруа в своем труде «Военная и религиозная жизнь в Средние века и в эпоху Ренессанса» воспроизводит ксилографию автора с инициалами «J. А.», изображающую наказание рыцаря, признанного виновным в бесчестном поведении. Виновный стоит на эшафоте, облаченный в одну только рубаху, его доспех, разобранный на части, лежит у его ног, а его шпоры брошены в навозную кучу. Его щит ломовая лошадь уже протащила через болото, хвост его боевого коня отрезан. Старший герольд три раза громко вопрошает: «Кто это там?» – и каждый раз называет имя рыцаря. Каждый раз ему отвечает герольд: «Нет, это неверно; я не вижу там никакого рыцаря, только какого-то труса». Эшафот вносят на носилках в церковь, где по виновному служится панихида, и мир рыцарства больше его не знает.

Не существует архивных материалов о проведении каких-либо королевских турниров по поводу вступления на престол Эдуарда VI, и, похоже, подобные увеселения были изрядно не в фаворе на всем протяжении его краткого царствования.

То же самое можно было бы предположить и относительно периода правления королевы Марии; но тогда все же состоялись поединки у барьера, когда король Филипп II посетил Англию в 1554 году. Зачинщиками турнира против всех желающих выступили дон Фредерике Толедский, лорд Стрэндж, дон Фердинандо Толедский, дон Франсиско де Мендоса и Гарсуласе де ла Вега.

О присуждении призов и лишении их говорилось следующее:

«1. Тот, кто выедет на поле самым величественным образом, хотя и без избыточности, получит богатую брошь.

2. За лучший удар копьем наградой будет кольцо с рубином.

3. За лучший удар мечом наградой будет кольцо с бриллиантом.

4. Тому, кто окажется всех отважнее в сражениях, наградой будет кольцо с бриллиантом.

5. Наградой всех наград, равной лавровому венку, будет золотое кольцо с большим бриллиантом.

Тому, кто нанесет сопернику удар копьем ниже пояса, награда не присуждается.

Тому, кто будет иметь латную перчатку с зажимом или подобное устройство для удержания меча, награда не присуждается.

Тому, кто выпустит меч из руки, награда не присуждается.

Тому, кто во время поединка коснется рукой барьеров, награда не присуждается.

Любому участнику поединков, не показавшему свой меч судьям, награда не присуждается.

Награды были вручены судьями, согласно вышеуказанному порядку:

дону Фредерике Толедскому;

дону Диего Ортадо ди Мендосе;

сэру Джону Паррату;

Ригомесу и королю Филиппу, с величайшим почтением».

В период правления королевы Елизаветы были предприняты самые энергичные усилия к тому, чтобы возродить былую славу турниров, что, благодаря принятым мерам, и было на какое-то время достигнуто при покровительстве королевы-девственницы. Фаворитом королевы на турнирах был сэр Генри Ли, пока годы не побудили его уступить это место графу Кумберлендскому, носившему на своем шлеме перчатку ее величества.

В турнирах и поединках у барьеров, организованных по случаю вступления на престол королевы Елизаветы в 1558 году, принимали участие герцог Норфолкский и графы Суррей, Уорвик и Лейчестер.

Конный турнир, на котором получил смертельное ранение король Франции Генрих II, состоялся в Париже в 1559 году. Зачинщиками турнира выступали сам король, принц де Феррера, герцог де Гиз и другие. Поединок, во время которого и произошел этот случай, был дополнительным, назначенным вопреки протестам со стороны других зачинщиков турнира. Причиной рокового исхода была, как можно судить, оплошность графа де Монтгомери, капитана шотландской гвардии, не бросившего сразу, как это он должен был сделать, свое сломавшееся после удара копье. Осколок древка этого копья прошел сквозь смотровую щель и проник в мозг. Ранение было смертельным, хотя король прожил еще около недели. Месть за короля обрушилась на Монтгомери не сразу – Екатерина де Медичи казнила его спустя пятнадцать лет. Лакруа в «Военной и религиозной жизни в Средние века и в эпоху Ренессанса» приводит изображение этой роковой схватки, взятое с гравюры XVI века.

Виконт Дийон в своей работе «Пешие поединки у барьера» воспроизводит рисунок, изображающий испанских офицеров во время поединка у барьера в Брюсселе в 1569 году. В этом рисунке весьма интересны детали, раскрывающие приемы пеших боев того времени.

Как указывается в Ашмолеанской рукописи, турнир в Хэмптон-Корт был объявлен главой Геральдической палаты Кларенси на двенадцатую ночь года от Рождества Христова 1570 года и состоялся в мае. Сама рукопись начинается с преамбулы, представляющей собой общее наставление правилам турнира, о которых «в последнее время стали забывать». Затем следуют правила, регулирующие поединки на поле, у барьеров и общие схватки.

В другой рукописи из того же собрания приводится список участников вместе с их «счетами» (табличками для записи очков).

Зачинщиками этого турнира были граф Оксфорд, лорд Чарльз Ховард, сэр Генри Ли и Кристофер Хаттон, «лейб-гвардеец». Список претендентов наряду с их табличками для записи очков находится в Ашмолеанской рукописи.

Призом победителю в поединках на поле была «цепь из золота», которая досталась графу Оксфорду, выступившему в сорока двух схватках и преломившему тридцать два копья, что было весьма хорошим результатом. Наградой за общую схватку стал «бриллиант», а за поединок у барьера – «рубин», который присудили Томасу Сесилю, одному из претендентов.

В 1590 году, после того, как Париж был взят в осаду, король Генрих IV вызвал герцога де Мейна на поединок с тем, чтобы в случае убедительного его исхода избавить Францию от несчастий, однако из этого ничего не вышло.

Турнир, состоявшийся в Вестминстере под предводительством Уолтера, графа Эссекса, примечателен главным образом тем, что он проводился ночью. Он был организован по случаю прибытия в июня 1572 года в Лондон констебля Франции Энн де Монтгомери для получения ордена Подвязки. Королева Елизавета дала ужин в ознаменование этого события, присутствовала на нем и в положенное время направилась в свои апартаменты. Погода, однако, стояла теплая, и ее величество пожелала пройти в свою спальню по открытой террасе дворца, на которой в это время находился французский герцог со своими друзьями, а также многими английскими придворными. Внезапно на террасе появился граф Эссекс в сопровождении двенадцати дворян верхами и полностью вооруженными. «Граф и его конь были облачены в белые одежды, отливающие серебром, а люди, сопровождавшие его, в белый атлас. Склонившись перед ее величеством, они прошли на восточную сторону двора и, собравшись там группой, заняли позицию. Затем появился Эдуард, граф Ратленд, в сопровождении такого же числа своих сторонников, подобным же образом вооруженных и облаченных в синие одежды. Почтительно склонившись перед королевой, они затем проследовали к западной стороне двора и встали там. Перед каждым из этих отрядов остановилась колесница, ведомая вооруженным рыцарем, и стоявшие в ней девицы произнесли на французском языке приветственные речи в честь ее величества. Когда эта церемония закончилась, королева дала вооруженным рыцарям сигнал к началу сражения, в котором его участники выказали изрядную доблесть и которое закончилось к вящей славе графа Эссекса, благородного рыцаря, искусного воина, исполненного всяких добродетелей. Имен других участников этого триумфа история, как кажется, не сохранила, хотя многие из них до сих пор живы».

Предписания и правила, которым подчинялся ход турниров, большей частью относились к общим моментам, а другие регулировали отдельные виды состязаний. Однако что касается метода подсчета очков, то он почти нигде не упоминался. Очки отмечались по ударам старшим герольдмейстером, иногда рядовым служителем геральдической коллегии, на табличках для подсчета очков, называемых «чеками», украшенных изображением щита с гербом участника. Собственно же табличка имела вид параллелограмма с тремя горизонтальными линиями, причем средняя линия отстояла от двух других на большее расстояние. На этой средней линии фиксировалось число схваток (обычно от двух до восьми). Успешные удары отмечались на верхней линии, причем довольно часто по-разному помечались попадания в торс либо голову, которые имели различную ценность при подведении итогов. Средняя линия внутри параллелограмма служила для учета правильно преломленных копий, а нижняя – неправильно преломленных, то есть таких, где линия разлома проходила менее чем в футе от наконечника копья либо копье было преломлено от удара о барьер или седло противника. Такие удары вычитались из общего результата или же не учитывались вообще. Соотношение количества успешных ударов значительно разнилось, хотя в среднем, как представляется, промахов в поединках вдоль барьера (то есть когда соперники, съезжаясь, не смогли коснуться друг друга копьями) было больше, чем при единоборствах «на просторе» – здесь соотношение удачных ударов было более значительным. Фиксация результатов производилась проведением вертикальной черты на горизонтальной линии.

К настоящему времени были обнаружены десять табличек для подсчета очков, что значительно помогло нам разобраться в системе подведения итогов, хотя более детальные изучения данного вопроса все же необходимы.

Правила и обычаи относительно проведения турниров во времена Тюдоров основывались на тех, которые были сформулированы в 1466 году Джоном Типтофтом, графом Ворчестерским, констеблем Англии. Однако среди этих правил нет ничего, что прямо касалось бы метода подсчета очков.

Этот в значительной степени остающийся неисследованным предмет может быть лишь слегка затронут в нашей книге.

В «Романсе о трех королевских сыновьях», созданном в конце XV столетия, среди обычной рутины турниров отмечаются три писца, имевшие строго определенные задачи. Приводим отрывок из этого сочинения: «Свершив все это, они выстроились друг против друга. Перед каждым из отрядов был натянут канат. Когда же пришло время, то канат был перерезан, и трубный звук бросил каждого из бойцов на своего соперника. И чтобы запечатлеть все свершенное на турнире, у каждой из сторон была стойка, а у нее двое старших герольдмейстеров, с перьями, чернилами и бумагой, чтобы записать имена тех, кто участвовал в сражении, поскольку они не должны были больше сражаться».

Это относится к общей схватке двух отрядов, но не к единоборству на поле ристалища вдоль барьера.

Король Рене Анжуйский в своем «Трактате об устроении и счете на турнирах» приводит рисунок, изображающий общую схватку, на котором мы видим служителей, перерубающих топорами канаты, но нет представителей Геральдической палаты, ведущих счет очкам.

Другое свидетельство такой системы появляется в сообщении Лэндсдаунской рукописи о единоборстве между незаконным сыном герцога Бургундского и лордом Скейлсом в 1466 году – состязании, которое уже было описано на этих страницах. Она озаглавлена «Правила для устроения поединков» и гласит: «…На каждом углу поля должен стоять старший герольд или герольд и писец, который отмечает все удары, также старший герольд с писцом должен находиться у королевского трона по правую руку от короля, записывая все происходящее на поле».

Отсюда можно сделать вывод, что в каждом случае велся учет очков положительных и «штрафных». Холл, в своем сообщении о происходившем на поле «Лагеря из золотой парчи», определенно указывает на то, что счет очков участников велся специально на то уполномоченными писцами, английскими и французскими.

Герцог Алансонский и три французских дворянина вместе с графами Сассекским и Лейчестерским в 1551 году вызвали всех желающих на поединки вдоль барьера и в результате сражались с сорока пятью соперниками.

22 января 1581 года в присутствии королевы Елизаветы начался турнир в Вестминстере, приуроченный к большому карнавалу. Поединки в рамках турнира продолжались в течение более семи дней, в ходе их было преломлено много копий. На карнавале толпа была столь плотной, что во время празднества много людей было подавлено, а несколько человек – до смерти. В поединках вдоль барьера принимали участие Генри Грей, сэр Томас Перо, Энтони Кук, Томас Рэтклиф, Роберт и Френсис Ноулз, Раф Боуи, Томас Кейловей, Джордж Горинг, Уильям Тришам, Роберт Александер, Эдвард Денни, Херкульз Минтус, Эдвард Мур, Ричард Скипвич, Ричард Вард, Эдвард Дигби, Генри Новелл и Генри Бранкер. В ходе состязаний сэр Генри Ли появился на поле инкогнито, как Неизвестный, и, преломив шесть копий, покинул состязания. Зачинщики турнира провели каждый по шесть схваток против всех претендентов. Затем состоялся Scharmützel, представлявший собой взятие и оборону имитации крепости, на которой были установлены орудия; завершилось все схватками у барьера. В этих состязаниях принимали участие граф Арунделл, лорд Виндзор, сэр Филипп Сидней и эсквайр Фальк Гревилль.

15 мая следующего года состоялся турнир, упоминаемый в Ашмолеанской рукописи, отрывок из которой мы приводим ниже: «Турнир, состоявшийся в Вестминстере в понедельник 15 мая, был организован по случаю прибытия принца Дофина Овернского и других французских посланников; схватка завершилась его ударом после прохода вдоль барьера и сшибки». Зачинщиками турнира были брат короля Франции, принц Дофин, графы Сассекский и Лейчестерский, граф Сен-Айнон, мессир Шамуяльян и Баскеиль. Претендентов возглавлял лорд Томас Ховард.

Другой турнир состоялся в Вестминстере 17 ноября того же года; список принимавших участие в нем приводится в Ашмолеанской рукописи:

граф Арунделл

Генри Грей

сэр Генри Ли

сэр Томас Перо

Фальк Гревилль

Эдвард Норрис

Энтони Кук

Джордж Гиффорд

Роберт Александер

Эдвард Мор

Уильям Тришам

Эверард Дигби

Уильям Ноулз

лорд Виндзор

Генри Виндзор

Филипп Сидней

Томас Рэтклиф

Раф Боуи

Томас Невет

Джон Пэгингтон

Томас Кейловей

Джордж Горинг

Генри Бронкар

Ричард Вард

Тиррел Сторри

Роберт Ноулз

Здесь приведены имена благородных рыцарей и дворян, которые вышли на поле ристалища в Вестминстере проявить свою доблесть в честь ее величества королевы в 17-й день ноября, ставший первым днем 24-го года правления королевы Елизаветы, которой Господь в неизменной милости своей даровал править государством Англия. Аминь».

В 1585 году состоялось то, что в летописях названо «последним турниром на водах Темзы», но в действительности было водной разновидностью состязания в поражении мишени на столбе.

«С каждой стороны реки шла лодка о шести веслах, на корме которой на помосте стоял вооруженный человек, облаченный в красную накидку, с копьем в руке, и, когда лодки сблизились, они поразили друг друга копьями и оба упали в воду, откуда их тут же выловили пустые лодки, и, выйдя на берег, сели они на коней».

В Ашмолеанской рукописи приводится список лиц, принимавших участие в турнире, состоявшемся в Виндзоре 17 ноября 1593 года.

Граф Кумберлендский

Граф Эссекс

Лорд Фицуолтер

Лорд Комптон

Сэр Чарльз Блаунт

Сэр Неизвестный

Граф Эссекс

Граф Саутгемптонский

Роберт Ноулз

Гари Рейнольде

Генри Новелл

Сэр Томас Герард

Роберт Дадли

Сэр Уильям Ноулз

Судьи:

граф Ворчестерский

лорд Сандз

лорд Норт

лорд Норрис

В 1606 году, в правление Якова I, состоялся турнир с состязаниями вдоль барьера в ознаменование несчастного брака графа Эссекса. С каждой стороны в нем участвовали по шестнадцать сражающихся, которые сначала встречались в одиночных поединках, а затем тройками. Одной стороной предводительствовал герцог Леннокс, а другой – граф Сассекский.

Другой турнир с поединками вдоль барьера состоялся на празднике Двенадцатой ночи 1610 года, когда принц Уэльский Генрих с шестью соратниками ветретился с шестьюдесятью пятью соперниками на поле у Уайтхолла. Принц, которому шел тогда шестнадцатый год, проявил в соревновании немалую доблесть.

Манускрипты Харлеанского собрания представляют собой общие вызовы на поединки на поле, пешие и вдоль барьера, «подписанные Линоксом, Саутгемптоном, Пемброком, Монтгамбреем и датированные 1612 годом. Они предусматривают защиту следующих высказываний: «1) В служении дамам рыцари не могут располагать собой. 2) Служение Красоте поддерживает отвагу в мире. 3) Не может быть прекраснее дамы, чем возлюбленная». Вызов был брошен «всем мужам благородного происхождения, рыцарям и искателям приключений, желающим в самом благородном из искусств скрестить мечи или преломить копья и тем стяжать себе славу».

Ашмолеанская рукопись приводит длинное сообщение о «Поведении на поле ристалища» принца Уэльского Чарльза в 1619 году. Оно представляется весьма интересным со многих точек зрения, и мы воспроизводим его здесь почти дословно. Подобно всем описаниям турниров того времени, оно дает очень мало информации об этих воинских забавах, уделяя гораздо больше внимания обстановке, одежде и т. д. Однако эта рукопись представляет нам богатые свидетельства того, что эволюция турниров вступила уже в свою последнюю стадию.

«О поведении во время своего первого появления на поле ристалища высокородного принца Уэльского Чарльза, сына и наследника престола нашего суверена короля Якова, в пятницу 24 марта 1619 года.

В назначенный день и час на поле ристалища рядом с Уайтхоллом были возведены трибуны по обе стороны, на которых расположились его величество самолично, а также много высокородных господ. По другую сторону было приготовлено место, отведенное для послов, а напротив них, рядом с воротами в Сент-Джеймсский парк, воздвигли самый богатый павильон, крытый зеленым, желтым и белым атласом, отделанный золотом и серебром с гербом принца. Все это было устроено под руководством графа Сент-Эдвина. Граф Арунделл был назначен на этот день маршалом Англии, и вот около двенадцати часов он появился верхом на поле ристалища, сопровождаемый своими пешими людьми с жезлами в руках. За ними таким же образом следовали главный герольдмейстер и герольды, облаченные в свои накидки, и все ждали, когда соизволит появиться его величество. Все было в полной готовности на поле ристалища, когда его лордство в сопровождении маршала Кларенси и всех герольдмейстеров и герольдов подъехал к Датскому дому и известил его высочество принца, что его величество готов и ожидает его появления, что и было совершено в следующем порядке.

Первым шел пеший отряд оружейного двора принца, ведомый капитаном Конисби, за ними следовали люди маршала в богатых одеждах и с жезлами в руках, шедшие перед своим командиром и расчищавшие от людей проход по улице.

За ними двигались шесть королевских трубачей, возвещавшие звуком своих труб о проезде процессии.

Сразу же после них шли служители Геральдической палаты и герольды вместе с двумя главными герольдмейстерами из провинций Кларенси и Норрей – всем им принц пожаловал по девять ярдов тафты его цветов и по три ярда золотого и зеленого цветов, богато затканной серебром и золотом, – в шляпах с золотой и серебряной оторочкой и с большими плюмажами его цветов.

Затем следовали трубачи принца, пышно разодетые в накидки зеленого бархата, обшитые по краям золотом и серебром, в шляпах с перьями.

За ними двигались верхом три пажа, один за другим, также богато одетые в костюмы зеленого атласа, обшитые по краям золотой и серебряной тесьмой, и в шляпах с перьями на голове. Кони их были покрыты попонами зеленого бархата, богато расшитыми золотом и серебром, и каждого коня вел под уздцы служитель в богатом костюме из материи цветов принца.

Затем верхом ехал лорд-маршал со своим маршальским жезлом в руках.

Наконец появился его высочество принц, он ехал в одиночестве, облаченный в белый доспех, сидя на крытом зеленой бархатной попоной коне. Коня вели под уздцы двое пажей в костюмах зеленого атласа, обшитых золотой и серебряной тесьмой, в белых шляпах с плюмажем. За принцем следовал сэр Ховард, конюший принца.

За ним три служителя конюшен принца вели под уздцы трех оседланных лошадей без седоков, с плюмажами на головах и крытых попонами с шитьем.

В такой последовательности они проследовали от Датского дома до ворот, ведущих на поле ристалища, где отряд оружейников остановился и перестроился в две шеренги, образовав проход для принца. Когда же его высочество выехал на поле для ристалища, он спешился и удалился в свой шатер, чтобы пребывать там, пока остальные его соратники, в свою очередь, выезжали на поле, предшествуемые герольдами.

Пары сражающихся были составлены следующим образом:

принц и граф Дорсет;

маркиз Бакс и сэр Сигмунд Александер;

маркиз Гамильтон и граф Уорвик;

граф Оксфорд и Ловальден;

граф Ратленд и граф Солсбери;

граф Монтгомери и сэр Томас Сомерсет;

граф Десмонд и сэр Генри Рич;

Жерар и мистер Генри Александер.

Следует заметить, что поскольку граф Монтгомери был ранен в руку во время поединка тремя днями ранее, то вместо него должен был выступить мистер Гэри, второй сын сэра Роберта Гэри, постельничего принца. В связи с этим было решено, что если кто-либо из участников будет ранен и не сможет участвовать в состязании, то он должен назначить вместо себя другого человека благородного сословия, который выступит вместо него.

После того как все было сделано, принц и все зачинщики турнира верхом сделали круг по полю ристалища и проводили принца снова в Сомерсет-Хаус.

принц

маркиз Бэкингем

граф Линкольн

граф Десмонд

Комптон

Скруп

сэр Генри Рич

сэр Генри Майлдмей

граф Дорсет

маркиз Гамильтон

сэр Сигизмунд Александер

Уолден

Герард

сэр Томас Сомерсет

мистер Генри Александер

сэр Сигизмунд Александер

Судьи:

граф Бриджуотер

виконт Донкастер

виконт Фолкленд

сэр Фальк Гревилль

Томас Арунделл

К назначенному времени его высочество принц прошествовал из Датского дома до поля ристалища следующим образом.

Первым двигался отряд артиллеристов; промаршировав до ворот, ведущих на поле, он остановился и перестроился в две шеренги, между которыми и проехал его высочество принц.

Далее следовали сержант Томсон и королевские трубачи.

За ними проследовали верхом герольды Геральдической палаты в своих накидках.

Затем трубачи принца, облаченные в богатые костюмы зеленого бархата с отделкой золотой тесьмой.

Потом три пажа принца, один за другим, верхом на лошадях, одетые с чрезвычайной роскошью.

И наконец его высочество принц, верхом и в доспехе, в сопровождении пеших оруженосцев, несших его регалии.

Процессию замыкал сэр Томас Ховард, конюший принца, верхом на своем боевом коне.

За ними смотрители конюшен принца провели под уздцы несколько запасных коней, и вся процессия в такой последовательности вошла на поле ристалища и расположилась у ворот в парк, где был раскинут шатер из желтого и зеленого атласа, с оторочкой золотой и серебряной тесьмой, в котором принц и пребывал, пока все остальные участники турнира не прибыли на поле и не были представлены лорд-маршалу и служителям Геральдической палаты».

Еще одно описание турнира XVII столетия представлено в Ашмолеанской рукописи; оно превосходно показывает начальную стадию того упадка, который переживала эта некогда блестящая рыцарская «боевая потеха».

«Извлечение из труда Питера Бойтеля обо всем достопримечательном, что случилось как во Франции, так и в других иноземных государствах в годах 1618, 1619, 1620. Напечатано в Париже в году 1620.

Цвета Прекрасной дамы – это голубой, белый и пурпурный; голубой символизирует возвышенность мыслей, белый – чистоту и искренность веры, а пурпурный – постоянство.

Рыцарь Королевского пурпура шлет свой вызов за границу всем желающим сразиться с ним на священном турнире. Для принцесс и благородных дам их двора уже воздвигаются трибуны. Судьями состязания избраны граф Гай Сент-Джордж, граф де ля Басси и граф де ля Вальдизер.

Трубные звуки фанфар звучат с галерей нового дворца, оттуда появляются двенадцать трубачей, облаченные в одежды голубого, белого и пурпурного цветов, изображающие двенадцать ветров; после них выходит верблюд, ведомый четырьмя африканскими маврами, одетыми в такие же ливреи и вооруженными копьями, обвитыми лентами белого атласа. За ними следовали двенадцать лакеев, одетые таким же образом, и двенадцать пажей с испанскими виверами на поводу, символизирующими двенадцать часов дня. Головы их были покрыты париками, сделанными из золотых нитей, с венками из белых лилий, гиацинтов и амарантусов, под каждым из цветов было видно сияние солнца, представленного золотым диском. За их плечами были по два серебряных крыла, на левых руках они несли щиты с написанными на них краской девизами и именами рыцарей, а в правых руках они держали серебряные копья с флажками того же цвета.

Затем появились шесть крылатых коней, медленно влекущих за собой триумфальную колесницу, символизировавшую колесницу утренней зари; колесница эта была изрядной величины, вся расписана красочными картинами и сделана с отменным мастерством. На колеснице восседала Аврора, или богиня утренней зари, которую сопровождали Наслаждение и Веселье, игравшие на лютне. Сделав круг по полю ристалища, они обратились к наследнице престола со стихотворной поэмой, а потом вместе с Авророй пропели в ее честь гимн.

За триумфальной колесницей шли шесть именитых аристократов, облаченных в пышные одежды, с плюмажами из перьев цапли и рукавами, усыпанными бриллиантами, с шейными шарфами одного цвета – это были маркиз Лаллин, маркиз де Вогюр, барон Сен-Джордж, маркиз Караглио, маркиз Паллавичини и месье де Лоде.

Имя принца было занесено первым в список зачинщиков турнира, как самого опытного в обращении с оружием, имена же названных ниже зачинщиков следовали за ним.

Месье де Сен-Реран выступал под псевдонимом Альмидор Верный, граф де Монтье – Фульгинар Бесстрашный, месье де Каворетт выбрал себе имя Яростный Дракон, месье де Мазере – Пальмиадс Искренний, месье де Руссильон стал на время Леаром Отважным, дон Астанио Бобба предпочел стать Примисласом Сильным, месье де Дрюен превратился в Хлоридана Смелого, Фульвио делла Ланце избрал себе имя Альтомара Кровавого, рыцарь д'Ажлие предпочел имя Продикл Воин, граф де Ферросаск стал Термодонтом Гневным, маркиз Формо – Эролином Жестоким. Этот отряд благородных воинов вошел на поле ристалища в колонне по трое, их одежды были сделаны из материй всех четырех цветов, но принц предпочел один только пурпурный цвет, поэтому его плюмаж ярко выделялся на фоне всех остальных. Мантия его из материи серебристого цвета ниспадала с его доспеха, сделанного на античный манер – с короткими штанами из шелка, осыпанными жемчугом и драгоценными камнями. Дополнительные вставки на доспехе из серебра были украшены цветами и розами из того же металла. Принц появился на поле ристалища в сопровождении двух рыцарей, накидка на одном из них была голубого цвета, а на другом – ослепительно белого.

После нескольких схваток турнир закончился, приз был присужден рыцарю королевского пурпура, и трубачи протрубили «отбой»; по этому сигналу все рыцари удалились в том же порядке в новый дворец.

Вся эта церемония была организована в честь бракосочетания принца Савойского и Кристины, сестры Людовика, короля Франции, после его возвращения из Риволи, где, пригласив леди Кристину на бал, он организовал турнир под именем Рыцаря королевского пурпура и сражался под цветами принцессы – Дамы своего сердца».

Упадок защитного доспеха особенно ярко проявился ближе к концу XVI столетия, и этому процессу способствовало много факторов. Основной же причиной стало внимание, уделяемое совершенствованию огнестрельного оружия, и все возрастающая пробивная способность мушкетной пули, которая решающим образом снизила значение стального доспеха как надежного оборонительного средства. Следует понимать, что полный доспех невозможно было все время носить на себе в ходе сколько-нибудь продолжительной кампании без вреда для здоровья, не говоря уже о том, что он значительно снижал способность своего хозяина двигаться на марше или на поле сражения. Другим весомым фактором, приведшим к отказу от использования доспеха, было то, что доспехи для солдат делались либо по определенному стандарту, либо произвольных размеров, при этом каждая составная часть доспеха выпускалась некоторой серией, поэтому доспех редко когда соответствовал телосложению определенного солдата. Такие доспехи натирали тела своих владельцев до такой степени, что носить их не было никакой возможности, и на марше солдаты порой просто выбрасывали доспехи, несмотря ни на какие кары. Тяжеловооруженные всадники былых времен становились мушкетерами – ландскнехтами и кирасирами новейшего времени.

В начале XVII столетия произошло значительное изменение в форме нагрудника кирасы, которая стала напоминать покрой гражданской одежды, став гораздо более короткой, а весь доспех – приземистым и менее изящным.

Последнюю фазу эволюции полного доспеха прекрасно иллюстрирует доспех из Артиллерийского музея Парижа, подаренный Венецианской республикой Людовику XIV в 1688 году. Его форма кажется нам довольно необычной и грубоватой. Во второй же половине столетия латный доспех постепенно исчезает вообще, последним видом пехоты, использовавшим его, были копейщики. Состоящая из двух половин – нагрудника и наспинника – кираса стала последней частью доспеха, остававшейся на вооружении, но в конце концов исчезла и она, сохранившись только у кирасиров, тогда как в других подразделениях ее сменила простая и гораздо более удобная куртка из буйволиной кожи.

Просуществовав в течение шести столетий, турниры практически перестали существовать, став теперь только частью истории. За годы существования их влияние на общество было в основном положительным, сдерживая злоупотребления беспокойных времен и прививая уважение к женщинам. Они воспитывали в людях дух учтивости, чести и рыцарства, культивировали открытость чувств, далеко выходивших за пределы этих воинственных забав. Сент-Пале заметил как-то: «Рыцарство стало фонтаном учтивости, который оросил и другие страны света», но, по мере того как росла тяга к роскоши, простота былых времен исчезала, укоренялась порочность, и, хотя внешние формы оставались, дух улетучивался. Все разумные основания существования турниров, кроме как тренировки и времяпрепровождения, исчезали по мере продолжающегося уменьшения роли пехоты в военном деле и, наоборот, растущего значения огнестрельного оружия, а также необходимости гораздо большей подвижности армий на поле боя.

История турниров не будет полной без обзора нескольких попыток их возрождения, предпринятых в XIX и XX столетиях. Попыткам этим, однако, недоставало чувства реальности, почему они и остались скорее хорошо поставленными спектаклями.

Эглингтонский турнир, состоявшийся в Эйршире в 1838 году, хотя и базировался в значительной степени на легенде, поведанной сэром Вальтером Скоттом, но и сама «Боевая потеха у города Ашби» была, во многих отношениях, также попыткой воскрешения турниров тюдоровских времен. Она была претворена в жизнь, несмотря на насмешки, разочарования и многочисленные трудности; однако все эти обстоятельства были успешно преодолены благодаря энтузиазму, упорству и щедрости графа Эглингтона и его помощников. Сами природные стихии, казалось, ополчились на устроителей этого турнира – проливные дожди то и дело обрушивались с небес, превращая поле ристалища в пруд, срывая украшения трибун и заливая временный банкетный зал, сооруженный около замка. Самой же большой трудностью стало весьма краткое время, за которое было необходимо подготовить боевых коней для участия в этих конных ристалищах былых времен. Размеры поля ристалища в Эглингтон-парке составляли 600 на 250 ярдов, по центру его был воздвигнут барьер длиной 300 ярдов. В распоряжение Королевы красоты (леди Сеймур) и дам ее свиты был предоставлен красивый павильон. Для отдыха рыцарей, принимающих участие в турнире, были установлены шатры, а для зрителей – гостей устроителей этого турнира – у западной оконечности поля воздвигли трибуны на две тысячи человек. В турнире принимали участие тридцать пять рыцарей, среди них были принц Луи Наполеон, маркиз Уотерфорд, графы Эглингтон, Кравен и Кассилис, лорды Элфорд, Глиньон, Крэнстоун, А. Сеймур, В. Бересфорд, Драмланриг и Мэйдстоун. Лорд Гейдж и сэр Чарльз Лэмб стали распорядителями на поле ристалища, роль герольдмейстера досталась маркизу Лондондерри. Было проведено несколько репетиций, последняя из которых состоялась 13 июля. Первыми опробовали поле граф Эглингтон и лорд Крэнстоун. В нескольких сшибках они преломили два копья. За ними выступали другие рыцари с переменным успехом.

Организаторами турнира были сэр Чарльз Лэмб и лорд Солтон. Турнир начался 28 августа 1839 года. Утро этого дня было прекрасным, к часу дня собралось около десяти тысяч человек зрителей, и толпа все продолжала прибывать. Пошедший дождь значительно задержал выход торжественной процессии из замка, к тому же она много потеряла в зрелищности, так как Королеве красоты и ее свите пришлось усаживаться в кареты, а не двигаться верхом, как это предусматривалось. К полю ристалища процессия подошла около трех часов пополудни, причем изрядно промокнув, и возглавлявшая ее Королева красоты и ее свита заняли места на предназначенных для них трибунах. После трубного сигнала к началу турнира герольды во всеуслышание объявили условия, правила и ограничения, которыми должны были руководствоваться его участники. Каждая пара могла сойтись в поединке три, а максимум четыре раза. Доспехи, в которых выступали рыцари, были собраны частью из разных мест Англии, а частью за границей и весьма отличались друг от друга, в зависимости от того времени, когда были сделаны. Общее внимание привлек доспех графа Кравена, в котором один из предшественников графа (барон Хилтон) сражался в битве при Креси. На многих доспехах имелись дополнительные защитные вставки.

Когда погода немного разъяснилась, взорам зрителей предстала великолепная сцена. Рыцари блистали полным вооружением и доспехами, их кони были живописно задрапированы в длинные попоны, расписанные яркими красками, с изображением гербов и девизов. В сочетании с богатыми одеждами дам все это представляло собой незабываемое зрелище. Турнир начался с состязаний в поражении мишени на столбе, после чего начался турнир. Состязающиеся не могли похвастаться особыми успехами, заезды и сшибки оказались малорезультативными. Виной этому было отсутствие опыта в подобных соревнованиях у всадников, недостаточная подготовленность их коней, ошибкой оказалось и то, что всадники, бросаясь друг на друга, пускали своих коней в галоп, вместо того чтобы двигаться неспешной рысью. Первым состоялся поединок между Рыцарем Лебедя (достопочтенный мистер Джернингхем) и Рыцарем Золотого Льва (капитан Дж. О. Фэйрли). Соперники заняли исходные позиции, и трубачи возвестили фанфарами о начале схватки. Первые три сшибки закончились безрезультатно, но в четвертой Рыцарь Золотого Льва преломил свое копье о щит соперника. Второй вызов был брошен графом Эглингтоном маркизу Уотерфорду, и в первой же сшибке противники преломили оба копья. Вторая закончилась безрезультатно, но в третьей граф преломил свое копье. Третий поединок состоялся между сэром Френсисом Хопкинсом и Р.Дж. Лечмером, эсквайром. В первой сшибке сэр Френсис преломил свое копье, во второй оба соперника преломили копья, однако результат сэра Френсиса был аннулирован, так как копье оказалось преломленным «ненадлежащим образом». Четвертый поединок состоялся между лордами Глиньоном и Элфордом. Первые две сшибки закончились безрезультатно, но в третьей лорд Элфорд преломил свое копье. Затем последовал пеший поединок у барьера на двуручных мечах, после чего конные состязания возобновились. Последним в этот день состоялся поединок между маркизом Уотерфордом и лордом Элфордом. Первая сшибка не принесла успеха никому из соперников, во второй результат не был засчитан, поскольку копье было преломлено у самого наконечника; но в третьей маркиз преломил свое копье так, «как оно должно было быть преломлено». Во время всех этих событий дождь то переставал, то вновь начинал идти с усиливающейся интенсивностью, что ужасно портило великолепие зрелища. Также из-за погоды пришлось отказаться и от банкета, поскольку порыв ветра снес возведенный временный павильон для его проведения. Вечером в гостиной замка были проведены пешие поединки на мечах, и, по сообщениям хроник, всем запомнилась великолепным мастерством фехтования дуэль между принцем Луи-Наполеоном и мистером Лэмбом. Турнир должен был продолжиться на следующий день, в четверг, но непогода столь неистовствовала, что окончание состязаний было перенесено на пятницу, 30 августа. Погода в тот день была великолепной и солнечной, так что на этот раз шествие к полю ристалища прошло во всей его красоте и полноте, Королева красоты и дамы ее свиты проделали этот путь верхом. Первый поединок заключительного дня турнира состоялся между лордами Глиньоном и Элфордом, которые в трех сшибках смогли преломить только одно копье. Затем на поединок вышли граф Кравен и капитан Фэйрли, занявшие места на поле для начала сшибки. Оба копья оказались преломленными уже в первой же сшибке, вторая закончилась безрезультатно, а в третьей граф снова преломил свое копье. Этот поединок стал лучшим по своим результатам во всем турнире. Короче говоря, в шести поединках этого дня было совершено общим числом девятнадцать сшибок, удачными же из них оказались всего только две. Действо на поле ристалища завершилось схваткой двух отрядов. В составе одного из них сражались: Властитель Турнира (граф Эглингтон), Рыцарь Дракона (маркиз Уотерфорд), Черный Рыцарь (У.Л. Джилмор, эсквайр), Рыцарь Гаэл (лорд Глиньон) против Рыцаря Черного Льва (виконт Элфорд), Рыцаря Алой Розы (Р.Дж. Лечмер, эсквайр), Рыцаря Белой Розы (Чарльз Лэмб, эсквайр) и Рыцаря Лебедя (достопочтенный X. Джернингхем). Мистер Джернингхем был ранен в руку ударом меча в ходе общей схватки, но этот один-единственный случай едва нашел отражение в летописи турнира. Несколько рыцарей были выбиты из седла и оказались на земле, а один из всадников был сбит вместе с лошадью, отделавшись несколькими царапинами. Награда турнира была присуждена графу Эглингтону. Она представляла собой венец, которым Королева красоты элегантно увенчала его, подобно тому как это сделала леди Ровена на поле ристалища под Ашби. Вечером состоялся банкет, во время которого лорд Эглингтон выразил надежду, что эта попытка возрождения рыцарских турниров закончится тем, что они снова войдут в обычай среди дворянства островов. Увы, этим благим упованиям было не суждено воплотиться в жизнь, поскольку сама мораль этой институции в корне противоречила настроениям современной эпохи. Банкет завершился балом.

В примечательном контрасте с Эглингтонским турниром в отношении точности деталей и исторической правды находился турнир, организованный на Ратушной площади Брюсселя в 1905 году, то есть спустя почти три четверти столетия позже Эглингтонского. Это возрождение рыцарства на месте, бывшем некогда территорией Бургундии, представлялось более чем справедливым, тем более что состоялось оно в самом Брюсселе. Именно на Ратушной площади этого города, одной из самых красивых площадей Европы, герцог Шаролуа, ставший впоследствии Карлом Смелым, участвовал в своем первом турнире в 1452 году. Герцог тогда был всего лишь восемнадцатилетним юношей, но он выступил в нескольких поединках и в них преломил шестнадцать копий так, «как они должны были быть преломлены» – отменное достижение, а именно шестнадцать копий, преломленных в восемнадцати сшибках. Именно тот турнир, состоявшийся в том же самом Брюсселе около четырех с половиной столетий тому назад в правление Филиппа Доброго, и был выбран для исторической реконструкции в июле и августе 1905 года. Карл Смелый родился в ноябре 1433 года, и турнир, о котором идет речь, был организован в честь дня его рождения. Убит он был на роковом поле битвы под Нанси в 1477 году. В августе того же года его дочь и наследница принцесса Мария вышла замуж за Максимилиана Австрийского, и блестящие традиции турниров перешли к его двору.

Собрание иллюстрированных рукописей Бургундской библиотеки, ныне переданное Национальной библиотеке в Брюсселе, наряду с «Гербовником кавалеров ордена Золотого руна» и другими бургундскими архивами, находящимися теперь в Национальной библиотеке в Париже (sic!), предоставляет надежный и неисчерпаемый источник материалов для адекватного воспроизведения турниров в соответствии с тем, как это происходило в XV столетии. Поэтому нет ничего удивительного в том, что произведенная в 1905 году реконструкция турнира 1452 года имела большой успех и была оценена как имеющая громадную образовательную ценность. Середина XV столетия была, возможно, самой живописной эпохой в истории турниров: их богатое вооружение и доспехи, конские попоны, гербы победителей и участников, поля ристалищ, музыка и даже сами музыкальные инструменты того периода, наряду с пышным великолепием бургундского двора, были изумительно воспроизведены в 1905 году.

Реконструкция эта, представленная публике в Брюсселе, началась с въезда герцога Филиппа Бургундского на поле ристалища посреди Ратушной площади, в сопровождении великолепной свиты дам своего двора, распорядителя турнира, главного герольдмейстера герцога Шаролуа с пятью своими помощниками и многими другими историческими персонажами рыцарского лагеря и поля ристалища со всего христианского мира, четырьмя судьями турнира, герольдами, служителями и т. д. Герцог занял свое место верховного судьи на ярко украшенной трибуне, протрубили фанфары, и турнир начался. Были представлены реальные исторические поединки многих персонажей. Затем последовало соревнование в поражении мишени на деревянном столбе, а потом пешие поединки и общая схватка, после завершения которой последовало вручение наград. Образы рыцарей из далекого 1452 года, таких как герцог Шаролуа, Жак де Лалейн и Фридрих де Ренес, были представлены во всех подробностях. После этого исторического действа в Бельгии были выпущены чудесные почтовые открытки, на которых были изображены основные сцены турнира. На иллюстрации мы видим герцога Шаролуа в полном боевом снаряжении во время групповой схватки, а на иллюстрации – Жана де Клев. Репетиции и собственно конное ристалище растянулись на несколько недель.

Задумкой организаторов этого возрожденного действа было воспроизвести елизаветинский турнир примерно года 1580, подобный тому, который был описан в этой главе. Осуществить подобную идею было весьма заманчиво, хотя и чувствовался недостаток, по сравнению с брюссельским турниром 1905 года, технических деталей и описаний всех подобностей церемонии. Следует, однако, помнить, что турниры в 1580 году, представлявшие собой возрождение в Англии подобных действ былых времен, достигли начальной степени упадка, поскольку доступные для воспроизведения материалы были скудны и недостоверны, если сравнивать их с обширными хрониками столетия предыдущего. Возрождением турнира в Эрлз-Корт, как сообщалось, мы обязаны миссис Корнуэлз-Вест и члену Королевской академии мистеру Сеймуру Лукасу при техническом содействии мистера Гая Лэкинга. Сценография турнира находилась в опытных руках мистера Фрэнка Р. Бенсона. Было чрезвычайно интересно наблюдать, сколь много исторических персонажей и титулованных лиц, соответствующих эпохе Тюдоров, было представлено среди участников турнира в Эрлз-Корт. Роль распорядителя турнира выпала на долю лорда Лонсдейла, судьями были лорды Шрусбери и Тальбот, Эссекс и Дадли, а также генерал-майор Блоклихерст. Королевой красоты стала виконтесса Керзон.

Процессию, направившуюся к полю ристалища, возглавляли трубачи и служители, двигавшиеся пешком; затем верхом следовал распорядитель турнира при полном вооружении в сопровождении герольда (сэр Ф.Р. Бенсон). За ним следовали четверо судей, облаченные в черные одеяния, их оруженосец (сэр Гай Лэкинг) нес следом их жезл власти. После того как они въехали на поле и заняли свои места, трубачи звуками фанфар возвестили о приближении Королевы красоты, которая вместе со своими фрейлинами, все верхом на лошадях, украшенных розами и ведомых пажами, торжественно вступила на поле. Королеву, облаченную в мантию с жабо, расшитую бриллиантами, с длинным шлейфом, сопровождал пеший паж, ее лошадь была покрыта шелковой попоной.

Рыцари вступили на поле колонной по трое, впереди каждого из них шел оруженосец с копьем в руках, остальные оруженосцы следовали за рыцарем. В первой тройке справа ехал герцог Мальборо, облаченный в одежды темно-синего цвета, его непроницаемая броня была отделана золотом. Вторым следовал лорд Кравен; его девизом было «Доблесть – в действии», цвета его одежды был зеленый, а облачен он был в знаменитый доспех, сделанный для Филиппа II Испанского. Замыкал первую тройку лорд Комптон, с девизом «Ищу только славы». За ними последовала вторая тройка, каждый из рыцарей склонялся перед Королевой красоты, сидящей на своем троне. Затем герольд провозгласил, что шесть рыцарей померяются силами на поле ристалища, а победителям будут присуждены богатые и достойные призы. Первыми соперниками стали лорд Кричтон и герцог Мальборо, каждой паре соперников предстояло сойтись до пяти раз. По завершении всех поединков Королева красоты вынесла свой вердикт: герцог сражался отлично, но лорд Ашби проявил большее мастерство, и ему был вручен приз, а именно – золотой кубок стоимостью в 600 фунтов стерлингов. Затем барьер был убран, уступив место групповой схватке, в котором приняли участие двенадцать рыцарей. Завершился турнир ближе к вечеру банкетом, за которым последовал бал.

Попытки возрождения турниров делались также и в Риме.

Нам остается только дать обзор судебным поединкам, которые во многом были схожи с турниром и которые на самом деле составляли неотъемлемую его часть.