Много личностей из самых разных слоев общества, обладающих самыми разными талантами, высказывались против практики дуэлей.

«Какие смертельные междоусобицы, – говорит Герви, – какие жестокие кровопролития, какие жуткие бойни совершались во имя чести или каких-то светских церемоний».

Другой автор говорит: «Если бы люди дрались только потому, что не могут успокоиться, то в мире было бы куда меньше стычек».

«Если бы, – говорит принц Конде, – те, кто дерется на дуэлях, никогда бы не бросались словами, как идиоты или сумасшедшие, каковыми они на самом деле и являлись, если бы этот фантом чести, который был их идолом, представал лишь химерой и глупостью, если бы внимание к себе никогда не принимало форму мести, а было бы тем, чем оно и являлось, то есть злобными и трусливыми действиями, то возмущение по поводу какой-то обиды было бы неизмеримо слабее, но, преувеличенное, оно создает ложное впечатление, что под достойным ответом на оскорбление кроется трусость».

«Есть много людей, – считает Хануэй, – которые ведут себя благородно и достойно, и их смерть причиняет страдания другим. Давайте представим, что у него другие отношения с жизнью; предположим, что он женат на достойной и чувствительной женщине, что он прекрасный муж, послушный сын, любящий отец, преданный друг и к тому же горячий патриот своей страны. А теперь представьте, что он лежит, распростертый, на земле, павший от руки своего лучшего друга, которому еще вчера был предан до глубины души. Глядя, как кровь струится из его раны, представьте себе ту достойную женщину, которая делила с ним и счастье и невзгоды; из глаз ее текут слезы, и она взывает о помощи, которую никто из смертных не может ей дать; рядом с ней милые дети, которые еще не понимают, что один роковой удар лишил их всех радостей жизни и что Провидение отняло у них родительскую поддержку. Престарелый отец лишился сына, в котором для него заключались все земные радости, ради которого он хотел жить, и он с неизбывной печалью уйдет в мир иной».

Редко случается, чтобы люди, испытывающие склонность к дуэлям, совершенно необъяснимым образом выдвигали либеральные условия, при которых они могут получить сатисфакцию. Честному сельскому джентльмену не повезло очутиться в обществе двух или трех современных «людей чести», где он подвергся весьма оскорбительному отношению. Один из этой компании, прекрасно осознавая оскорбление, на следующее утро прислал ему записку, в которой сообщил, что готов дать ему удовлетворение. «Ну еще бы, – сказал этот простой честный человек. – Просто прекрасно. Прошлым вечером я, с трудом сдержавшись, ушел оскорбленным с головы до ног, а утром он вообразил, что даст мне удовлетворение, если проткнет меня шпагой».

Харви Астон рассказывал: «Как-то вечером я был в театре и обратил внимание, что в ложе, где было несколько дам, какой-то парень грызет яблоко. Я, не задумываясь, пальцем пропихнул яблоко ему в горло. Он ударил меня, я сшиб его с ног и задал ему хорошую трепку (полковник был известным драчуном и любил пускать в ход руки). Он вызвал меня, я прострелил ему руку, и этот дурак сказал, что получил удовлетворение».

Майор Хиллас, явившись на место дуэли, сказал: «Мне жаль, что ложные законы чести обязывают меня явиться сюда и защищаться, но я заявляю, что не испытываю неприязни ни к одному мужчине и ни к одной женщине на земле».

Когда Ирландией управлял лорд Талбот, некий офицер по фамилии Вернер или Вернон получил вызов от джентльмена, о котором было широко известно, что он любитель ссор и знаменит как меткий стрелок. Прислушавшись к здравым советам своих коллег-офицеров, В. отклонил вызов. Его превосходительство в знак оценки его выдержки тут же назначил мистера В. одним из своих адъютантов.

Хотя у нас есть случаи, готовые для публикации, в которых мы лично заинтересованы, мы сознательно воздерживаемся от обращения к ним в настоящее время и убеждены, что чувство справедливости, благородство и патриотизм джентльменов, чьи имена могут быть связаны с этими случаями, помогут им понять справедливые мотивы наших действий. Мы выражаем эту надежду в спокойном и дружелюбном духе, которым пронизаны все наши соображения о предмете дуэли, тем более что упоминаемые стороны носят достойные фамилии и не пытаются решительно защищать практику схваток один на один.