Глава 16
ТРИ ПОЭМЫ О РЫЦАРСТВЕ
(Первая половина XIII века)
А) «Орден рыцарства»
Особое место следует отвести небольшой поэме, появившейся в первой половине XIII века, авторство которой приписывается Югу де Сент-Омеру, соратнику Готфрида Бульонского и сеньору Табариксу (Тивериады). Она дает нам довольно точное представление о рыцарской доктрине той эпохи. Действие перенесено в XI век, в эпоху правления Саладина, и происходит на Ближнем Востоке. Юг де Табари попал в плен к Саладину, который готов отпустить его за выкуп, но прежде желает узнать:
Как принимают в рыцари.
Сначала Юг отказывается, говоря:
«В священный орден рыцарства
Вас принять невозможно,
Ибо вы принадлежите к ложной вере
И не приняли крещения».
Затем он уступает настояниям Саладина, поскольку является его пленником. Сначала он велит ему подстричь бороду и волосы, потом – сходить в баню, потому что, говорит он (стихи 118–120),
Мыться в бане следует, чтобы быть чище,
Куртуазнее и добрее.
Юг укладывает его на кровать, потом покрывает белыми полотняными простынями, затем протягивает алое платье, цвет которого символизирует защиту церкви, коричневые ботинки, чей цвет символизирует землю, в которую все уйдем, пояс белого цвета должен спасти от роскоши. Еще он добавляет две позолоченные шпоры, чтобы служить Богу, меч, которым опоясывает султана, клинок которого должен спасти от врага, а два острия олицетворяют прямоту и честность – поддержку против сильного. Белая шапочка на голове защищает от греха. Саладин спрашивает, не должно ли сделать что-либо еще (стихи 242–248):
«Да, сир, но сделать это не осмеливаюсь». —
«Что же это?» – «Оплеуха».
«Почему вы мне ее не дали и что она означает?» —
«Сир, это напоминание
О том, кто вручил вам оружие
Рыцаря и провел посвящение».
Я уже говорил, что не верю, будто удар должен запечатлеть в памяти посвящаемого его крестного; скорее это финальная часть обряда посвящения. Как бы то ни было, пленник Юг не хочет давать пощечину Саладину, и это следует интерпретировать не как знак почтения, а как неполноту посвящения нехристианина.
Далее следуют несколько моральных предписаний: не лжесвидетельствовать, не участвовать в измене, но уходить, если этому невозможно помешать, помогать женщине (стихи 273–274):
Ибо женщин должно почитать
И за их права великие подвиги совершать.
Затем: следует поститься в святую пятницу, каждый день слушать мессу и, по возможности, ходить к целованию диксоса.
Чтобы выразить свою благодарность, Саладин освобождает своего пленника, а с ним еще десятерых, и дарит им 50 тысяч безантов, демонстрируя при этом щедрость, – еще одну рыцарскую добродетель, о которой его наставник ему не рассказывал, но которой он обладает от природы благодаря своему благородному сердцу.
Б) «Крылья доблести» («Роман о крыльях») Рауля де Удана
Автор романа «Мерожис де Портлегес» Рауль де Удан, которого его современники (первая треть XIII в.) ставили вровень с Кретьеном де Труа, что является некоторым преувеличением, написал «Сон о преисподней», ставший одним из источников поэмы Данте. Нас же в данном случае интересует его роман «Крылья доблести, чем рыцари должны быть куртуазными».
Начинается он следующим заявлением:
Рыцарство есть фонтан
Куртуазности, который вычерпать
Не может никто, сколько бы ни черпал.
Рыцари, сотворенные Богом, ею обладают.
Вся куртуазность, что живет в целом мире,
Исходит от них; они преданы ей
С головы до ног.
Прочие люди обладают лишь внешней стороной
Куртуазности; совершенно необходимо,
Чтобы кто-нибудь ее сохранял и поддерживал.
И придавал ей рыцарственность.
Следует запомнить это торжественное заявление и это утверждение о неотъемлемой принадлежности куртуазности рыцарству, имеющем божественное происхождение. Куртуазность тесно увязывается с понятием gentillesse – благородство, то есть благородное происхождение:
Их подлинное имя
По праву – благородство.
Но большинство рыцарей ограничиваются словами: «Я рыцарь», не задумываясь о достоинстве или высоте, сопряженных с данным званием. Следует сказать, что их обучают сказители, герольды, жонглеры, менестрели, в словаре которых существует выражение «испытать рыцарственность», аналогичное по смыслу проверке купцом качества золота:
Известно от менестрелей,
Которые на площадях и в домах
Видят честь и позор,
О чем можно сложить прекрасные истории.
Итак, если они не хотят уподобиться вилланам, рыцари должны быть щедры, к самим себе в первую очередь, и не рассуждать подобным образом:
«И мне бояться этих скряг!
Им дарить? Чего ради?
Что они могут сказать обо мне?
Разве я не самый лучший боец?
Я тот, кто всех победил,
Моя рука непобедима,
В военном деле я превзошел Говэна».
Ту же сделку позднее предложит Ронсар тем, кто его нанимает: поэт будет воспевать славу заказчика в обмен на некоторое количество золота; в Средневековье платой служили меха и одежда.
Сеньор, что бы ни говорили,
Не подобает в рыцарстве,
Чтобы рыцарь из-за своей доблести
Презирал щедрость,
Ибо через доблесть, по правде говоря,
Никто не может достичь славы,
Если его доблесть не имеет двух крыльев.
И дальше поэма сообщает:
Я расскажу вам, каковы
Эти крылья.
Щедрость должна быть правым из них,
А левым – куртуазность.
Вот таковы они, крылья доблести: щедрость – правое, куртуазность – левое, а на каждом из них семь перьев, каждое из которых имеет свое значение.
На крыле щедрости первое перо – решительность, второе – расточительность, которая совершенно не принимает в расчет имеющиеся ресурсы, третье – милосердие к нищим, четвертое – верность обещаниям, пятое – спонтанность дара, шестое – забвение дара, седьмое – открытый стол, ибо следует быть радушным хозяином.
Несколько раздражающий параллелизм Рауля де Удана теперь начинает перечислять семь перьев крыла куртуазность:
Почитать святую церковь,
Ибо для защиты церкви
Он был посвящен в рыцари.
Не может быть назван куртуазным
Тот, кто не почитает святую церковь.
Второе перо – смирение:
Ибо куртуазность и гордыня
Не могут быть объединены.
Почему? Потому что, как мне кажется,
От куртуазности всегда рождается
Честь, а от гордыни – подлость.
Третье перо – скромность, не позволяющая хвастаться и лгать:
Ибо рыцарь, даже не сомневайтесь в этом,
Должен бить сильно, а говорить тихо.
Четвертое перо крыла куртуазность – радость, которую несут трубадуры:
Ибо надлежит рыцарской куртуазности
С удовольствием слушать песни, музыку, игру виелей
и поэмы —
Все, что сочиняет менестрель.
Вот оно, объявление союза меча и лиры. Также следует не допускать клеветы в отношении дамы:
Ибо тот, кто куртуазен, должен отдавать
Свою любовь дамам так полно,
Чтобы любить их всех в одной.
Пятое перо запрещает скупость, из которой рождается подлость и которая мешает сеньору делать богатые подарки. Тут говорится о клеветниках:
И говорят своему сеньору: «Сир,
Каждый у вас берет и обкрадывает вас,
Этот позавчера унес платье,
Этот тридцать ливров, а тот – двадцать.
Через три дня он возвращается
И хочет получить подарок.
Право, не умен
Тот, кто верит таким и делает им подарки.
Который щедрости предается,
В богатстве не умрет».
Шестое перо учит, что рыцарь не должен злословить, что, впрочем, не мешает ему шутить по-доброму, а седьмое – любовь, которую он должен поддерживать в своем сердце, каких бы мук это ему ни стоило. И Рауль де Удан в заключение говорит:
Я описал вам без особого труда
Последнее из двух крыльев.
Больше я не хочу говорить ничего;
Знал ли я, какое название дать
Этому роману? Право, нет!
Пусть он называется «Роман о крыльях».
Между Пьером де Дрё, графом Бретонским, и Бернаром де ла Ферте произошел стихотворный спор, записанный графом, на тему, что ценнее: Доблесть, которую так прославляют, или Щедрость, которую так любят. Ни тот ни другой не убедили оппонента, поэтому, по обычаю, дело было передано на рассмотрение Карлу Анжуйскому (брату Людовика Святого) или графу Гельдернскому.
В) «Турнир Антихриста» Юона де Мерри
В Шампани у Рауля де Удана был ученик – Юон де Мерри, писавший около 1235 года: сам рыцарь, он в то же время был трувером, а не жонглером или наемным менестрелем. Юон написал «Турнир Антихриста», который нас интересует описанием турнира, к сожалению выдуманного, поскольку он разворачивается между двумя партиями персонифицированных аллегорий: Антихриста и Христа. Его условия взяты из «Ивэна» Кретьена де Труа, специально здесь упомянутого: шампанский рыцарь воображает, что взят в плен злобным мавром Фьерабрасом, принцем Блуда, камергером Антихриста, который намеревается сразиться на турнире с Христом и его ангелами. Его лагерь разбит в городе Отчаяние. Праздник начинается пиром, а на следующий день играют трубы и адское воинство дефилирует, развернув знамена. Антихрист сделал себе знамя из рубашки влюбленной в него Прозерпины. За ним следует его армия: Тщеславие и его нормандцы, Вероломство и его бургундцы, Измена и пуатевенцы (каждый регион занимает свое место в строю), Воровство и его пикардийцы, Скупость и его римляне, Лицемерие и его ханжи, Ересь, ведущая альбигойцев, разгромленных всего лишь двадцатью годами раньше, Пьянство со своими шотландцами и англичанами.
Лагерь же Христа расположен в городе Надежда (то есть Иерусалиме), а армия его состоит в основном из небесного воинства – ангелов и серафимов. Также в нем блистают добродетели, вставшие под его знамена. Целомудрие и Девственность явились в сопровождении очень малочисленного эскорта:
Ибо не смог я найти
Настоящих девственниц более двадцати.
Затем следуют Щедрость и Доблесть, ведущие цвет
Франции:
Ибо французы через оммаж
Становятся их вассалами.
Они ведут себя как верные вассалы,
И ни один не избегает положенной службы.
Доблесть вскормила их своим молоком
И воспитала.
Под знаменем Доблести
Они идут впереди всех.
Это настоящий панегирик французскому рыцарству, заслужившему его своими блестящими подвигами от времен Первого крестового похода до битвы при Бувине (1215).
Затем появляется Любовь, свободная от всяких грязных помыслов, и Куртуазность, королева благородных сердец. За ней выстраиваются рыцари Круглого стола, ведомые королем Артуром. Здесь сразу узнаётся читатель и подражатель Кретьена де Труа.
Для битвы против этих паладинов и невидимых архангелов Антихрист посвятил в рыцари вилланов (запомним эту деталь, которая выражает осуждение) и ростовщиков. Так что и ему удалось сформировать большое войско. Барьеры убраны, бой начинается. Девственность с успехом защищается против Адюльтера и Разврата. Но на помощь к тем приходят Венера и Купидон. Целомудрие сражено, Девственность спасает свою честь в монастыре. Юон де Мерри поражен Венерой из лука Искушения. Сражение продолжается, Святая Вера успешно бьется против Ереси (альбигойцев). Сам Антихрист бросается в схватку, что доказывает, что главнокомандующие принимали личное участие в битвах. Святой Михаил побеждает его и принуждает сдаться на честное слово. Разгромленные демоны отступают в город Отчаяние, где и укрываются. Турнир завершен.
Рафаил, Исповедь и Покаяние ухаживают за рыцарями, раненными пороками, и спасают их. Юон де Мерри, в частности, направляется в Надежду. Щедрость и Куртуазность устраивают открытый стол, на который подают (неслыханная дерзость) вино для евхаристии и panis angelicus. Приободрившийся Юон подходит к двери Христа, но она перед ним не открывается. Non est dingus. Итак, Антихрист, нарушив данное слово, сбежал из плена и укрылся в городе Ложная Вера, откуда возобновит войну, Христос вернулся на небо, Юон де Мерри уходит в монахи в аббатство Сен-Жермен-де-Пре под Парижем, который станет для него преддверием рая.
Через три века Жоффруа Тори в «Шанфлёри» («Цветочное поле», «Цветущий луг») (1529) включит поэму «Турнир Антихриста» в число шедевров нашей литературы. Однако Юон де Мерри извиняется за то, что взялся за нее:
Поскольку умер Кретьен де Труа.
Кретьен де Труа лучше говорил
О ранах сердца и копьях глаз,
Чем мог бы рассказать вам я.
А в конце он вновь извиняется за то, что последовал путем, проложенным Раулем де Уданом и Кретьеном:
Мне было крайне трудно подражать
Поэмам Рауля и Кретьена,
Ибо никто уста христианина
Не вещали так красиво, как их уста,
Но все, что они говорили, они изложили
На хорошем французском языке все сюжеты,
Попадавшие им в руки.
Так что после них почти не осталось
О чем говорить.
Когда я нашел несколько тем,
То с радостью ухватился за них.
Здесь кончается «Турнир Антихриста»,
Автор поручил себя нашему Спасителю.
