Даже самый поверхностный набросок из области военной археологии за последние четыре столетия Средних веков заполнил бы книгу внушительных размеров; поэтому, говоря о вышеупомянутом периоде, я коснусь только тех моментов, на которые до сих пор обращалось наименьшее внимание. На английском языке издано достаточное количество ученых трудов о средневековых доспехах, заслуживающих полного доверия, причем многие из них вышли недавно, в легкодоступной форме, однако мечам посвящено сравнительно мало книг. По неизвестной причине самому прекрасному и важному из объектов исследования в этой стране не уделяют должного внимания, хотя на континенте существуют журналы, в которых публикуются работы и статьи из этой области; однако их трудно достать, и они часто грешат неточностями. Итак, в этой главе я буду говорить о доспехах только для того, чтобы дополнить картину, и большую часть внимания уделю мечам, кинжалам и копьям и некоторым из многочисленных вариантов оружия, которое начали использовать во время пеших поединков.

К тому времени как расцвет рыцарства принес ему максимальную славу, меч уже более чем две тысячи лет был эмблемой могущества и лидерства. Приблизительно к 1150 г. он окончательно приобрел символическое значение: ко всем древним традициям христианство добавило ореол святости. Форму, в которую вылилось уважение к мечу в эпоху викингов, легко приняла и приспособила для своих нужд церковь, а крест, форму которого он имел, стал защитой от греха, напоминанием, что владелец должен использовать свое оружие для защиты церкви и посрамления врагов Христа. Двухлезвийный меч символизировал правду и верность: одна из кромок предназначалась для сильных, которые угнетали слабых, а другая – для богатых притеснителей бедняков. Ведь одной из обязанностей рыцаря была защита слабых и угнетенных.

В эпоху викингов вождь в награду за различные услуги часто дарил своим последователям золотые кольца, причем протягивал их на острие меча. В германских поэмах XI и XII вв. иногда встречаются упоминания об использовании мечей подобным же образом во время церемонии заключения брака: священник благословлял кольцо, беря его с плоской стороны оружия жениха. В одной из таких поэм говорится о том, что самой важной и связующей частью венчания был момент, когда невеста клала большой палец на навершие меча своего будущего мужа. В этом конкретном случае девушку принудили выйти замуж против воли; ее подвели к алтарю, но не смогли, как ни старались, разжать стиснутые руки и сделать то, что необходимо. Конец поэмы утрачен, но, по-видимому, девушка в конце концов добилась своего.

Практически в каждом музее Европы можно найти несколько мечей 1100–1500 гг., причем большинство из них было обнаружено на дне рек, в канавах и на полях, поэтому относительно их датировки конкретная информация отсутствует. К примеру, в городском музее Линкольна хранится целая коллекция мечей, которые во время очистных работ извлекли из реки Уитэм в 1788 г. Все они были найдены на сравнительно небольшом участке, и это наводит на мысль, что и попали они туда в одно и то же время, возможно, в 1141 г., при первой Линкольнской битве. Тем не менее один из них – римский клинок, а другой представляет собой фрагмент меча XVII в., периода Гражданской войны! Большая часть оружия (шесть мечей, очень красивых и хорошо сохранившихся) относится приблизительно к 1120–1320 гг. В 1952 г. рыбак на конце лески вытащил еще один клинок из участка той же реки, находившегося поблизости от первого, и на этот раз меч был из эпохи викингов (тип V). И так происходит повсеместно. Отдельные образцы находят где попало, без связанных с ними предметов, которые можно было бы точно датировать тем или иным периодом, причем большинство из них обнаружили еще до того, как на помощь археологии пришла наука стратиграфия, а затем экспонаты переходят веками из рук в руки до тех пор, пока наконец не попадут на хранение в музей; и иногда даже место первичной находки оказывается неизвестным. Единственный способ установить дату изготовления образцов – исследование их формы, надписей и клейм, а также сравнение с ранее известными. К счастью, много мечей найдено в таких местах, где их можно легко датировать: в склепах, на полях сражений или в тех местностях, о которых точно известно, что в такое-то время там обитали определенные народы. Таким образом можно установить несколько опорных точек, правильность которых подтверждается надежными материалами для сравнения, созданными скульпторами и художниками того или другого времени.

Даже в этом случае есть много сложностей в определении точной даты изготовления оружия, поскольку хотя мода на определенные навершия менялась, как и в предыдущий период, но мечи по-прежнему служили сравнительно долго. Так продолжалось до тех пор, пока повсеместное использование пластинчатых доспехов не вынудило кузнецов изобрести клинок новой формы, что сильно помогает при датировке (мы еще увидим, что эта новая форма была всего лишь повторением доисторической, к тому времени забытой). Изменения в облике клинка периода с 1120-го по 1320 г. не повлияли на его назначение, которое оставалось все тем же тысячи лет.

За годы интенсивных исследований я разработал типологию для мечей эпохи позднего Средневековья. Она напоминает труды доктора Элис Бемер и Яна Петерсена. Полностью привести здесь эту типологию невозможно, поэтому я сделаю с ней то же, что сделал с системой Бемер и что сэр Мортимер Уилер сделал с типологией Петерсена, – предложу вам ее сокращенный вариант, который, не рассматривая бесчисленные вариации и подтипы, тем не менее представит общую идею о размещении основных типов в рамках археологии и истории (рис. 86). Где только возможно при описании и иллюстрации примеров каждого типа я буду обращаться к этим «опорным точкам» – мечам и примерам из области скульптуры и живописи. Надписи – большое подспорье при датировке мечей, но для ясности изложения я буду говорить о них отдельно, так же как это было в главе, посвященной эпохе викингов. Относительно этих мечей, как и (хотя и в меньшей степени) в случае с мечами эпохи Великого переселения народов, можно говорить, что такой-то и такой-то тип относится к Дании или Норвегии. Теперь этого уже нельзя будет сделать, поскольку после 1100 г. все мечи от Финляндии до Испании и от Британии до Кавказа стали походить друг на друга, хотя и с некоторыми вариациями. Верно, что есть определенные характеристики, позволяющие назвать стиль изготовления меча итальянским или германским, но не более того. Когда мы двинемся дальше, это станет совершенно ясно.

Типология мечей, выработанная Бемер и Петерсеном, в основном базировалась на стилях изготовления рукояти, украшениях рукояти и ножен и очень мало принимала во внимание форму клинка, однако, говоря о Средневековье, мы встречаемся с многочисленными вариациями в этой области, которые оказывают большое влияние на их классификацию; дополнительную трудность представляют собой различные виды наверший и крестовин, или нижних гард, как мы их называли до настоящего времени. Теперь эту деталь обыкновенно называют поперечиной; этот термин вошел в употребление только в XVI в. Нет никаких признаков использования этого слова в Средние века, когда эту часть меча обыкновенно называли крестовиной, а иногда, возможно возвращаясь к более раннему варианту, рукоятью. Между IV и XI вв. форма этой детали изменилась очень мало, но в первой четверти XII в. появились очень заметные отличия в области формы, размера, длины и веса – возможно, они были плодом воображения мастера, поскольку их нельзя квалифицировать ни по периодам, ни по регионам. Поэтому вид крестовины средневекового меча мало что значит при датировке; формы, которые, казалось бы, являются исключительной принадлежностью конца XV в., можно встретить еще в XII, а характеристики, присущие мечам XIII в., – в конце XIV в. Однако, несмотря на огромные различия в деталях, все они укладываются в рамки основных типов, которые использовались в течение всего периода между 1100-м и 1300 гг. К моей упрощенной типологии мечей я добавил краткую характеристику типов наверший и крестовин (рис. 106 и 113).

При перечислении типов мечей я начну прямо там, где заканчиваются мечи викингов, поскольку развитие оружия средневекового периода началось непосредственно от них. Таким образом, первый пункт в этой типологии будет идти под номером X. Он представляет собой результат дальнейшего развития типа VIII с незначительными модификациями. Этот меч использовали начиная с конца X в. и, возможно, до первой четверти XIII в. Навершие здесь имеет форму бразильского ореха, довольно широкая крестовина почти всегда прямая (хотя есть и несколько изогнутых экземпляров), а лезвие широкое, той же формы, что и у мечей Ульфберта, с широким, неглубоким желобом. На ранних экземплярах выложены железом буквы, такие же большие, как и в случае с надписями «Ingelrii» и «Ulfberht», но с одним примечательным отличием: на стороне, обратной той, где выложено имя кузнеца, вместо древних узоров из линий и диагональных крестов или других появляется новый девиз: «INNOMINEDOMINI». Часто его писали с ошибками или искажали, но он однозначно указывает на то время, когда христианство взяло верх над старыми богами севера. В Археологическом музее в Кембридже хранится прекрасный меч этого типа; сделал его мастер по имени Констейнин (имя выложено крупными, беспорядочными буквами эпохи викингов), а на обратной стороне похожим шрифтом выложена молитва. Для датировки этого объекта есть две надежные отправные точки: одна в виде рисунка, а другая – из области археологии. Первая содержится в Евангелии Оттона III, очень красивом манускрипте, который создали в Райхенау в 983–991 гг.; на нем изображен воин, держащий меч в то время, когда взошедший на трон император принимает присягу четырех наций (рис. 87). Археологическим подтверждением правильности датировки может служить меч из Дрездена с именем INGELRII на одной стороне и фразой «HOMO DEI» на другой, который относится к 1100 г. Судя по моему собственному мечу с клеймом «Caroccium», можно назвать XI век, но это менее надежное свидетельство.

Тип XI, который, по-видимому, был популярен между (приблизительно) 1120-м и 1200 гг., демонстрирует совершенно иной стиль изготовления клинка, более тонкого и довольно элегантного, чаще всего более длинного, чем его предшественники. У него всегда узкий, хорошо выраженный дол, который начинается непосредственно внутри рукояти, на хвостовике, и заканчивается в одном-двух дюймах от кончика. На многих из этих клинков видны надписи из очень тонко выложенных железных буковок в стиле «Homo Dei», но на многих встречается и другой тип надписей, из очень аккуратно выложенных букв, с прекрасными очертаниями, образованных кусочками проволоки из белого или желтого металла – серебра, олова или меди (не золота, как можно было бы предположить). Они были простыми и чистыми, буквы расположены на большом расстоянии друг от друга и складывались в религиозный призыв, как, например, «BENEDICTUS DEUS MEUS», или «SES (Sanctus) PETRNUS», или «IN NOMINE DOMINI». Имя кузнеца больше не появлялось; обе стороны меча отдавались святыням.

У большинства мечей типа XI навершие имеет закругленную, укороченную форму бразильского ореха, но у многих оно дисковидное. Есть, как минимум, два отправных пункта для подтверждения датировки: меч, найденный на месте сражения между Генрихом II и графом Ланкастерским, произошедшего в 1171 г. (Форнхем, Норфолк), у которого дисковидный наконечник, и надписи, звучащие как «SES BENEDICTAS» и «IN NOMINE DOMINI», с небольшим клеймом в виде поднятой руки у края каждой фразы. Второй – это величественное оружие, до недавнего времени бывшее одной из королевских регалий империи. Известно оно (бог весть почему) как меч Св. Мориса, находится в необыкновенно хорошем состоянии и хранится в императорской сокровищнице Вены. Ценность в качестве помощника в датировке ему придают гравировки на толстом слое серебра навершия: с одной стороны три леопарда Англии, а с другой – герб императора Отгона IV. Это дает нам возможность определить время изготовления – 1200–1214 гг., поскольку договор о сотрудничестве между Отгоном и королем Джоном, заключенный против Филиппа-Августа Французского, просуществовал до того времени, пока он и его союзники не были разбиты в 1214 г. при Бовиньи.

Тип XII, который относится к 1180–1320 гг., отличается большим клинком, по форме очень похожим на клинки Ульфберта, но по большей части с более заостренным кончиком, а также сильно выраженным и немного более широким долом; иногда присутствует два или более мелких желобков. Навершие обыкновенно имеет форму толстого диска, иногда с опущенными вниз концами, а иногда в форме так называемого колеса. Крестовина чаще всего прямая, круглого сечения и расширяющаяся на концах, но встречаются образцы и с квадратным сечением или изогнутые, с декоративными элементами на концах. Надписи на мечах, сделанных после 1200 г., снова несколько отличаются от остальных: буквы расположены ближе друг к другу, иногда так близко, что их почти невозможно различить; и вместо разборчивых религиозных лозунгов здесь присутствует груда повторяющихся букв, которые выглядят совершенно бессмысленными.

Точную датировку этого типа мечей дают два экземпляра, найденные в ручье на месте сражения, которое произошло в 1234 г. близ Олденбурга, и еще один исключительно интересный образец, у которого сохранились кожаные ножны, поясные крепления и веревочная оплетка рукояти. Его обнаружили у тела одного из сыновей короля Испании Альфонсо Мудрого, Фернандо де ла Серда (1270 г.), когда в 1943 г. вскрыли его склеп. Существует бесчисленное множество скульптур и рисунков в манускриптах, на которых изображены мечи такого типа, но один из них нужно здесь описать. На рис. 88 вы видите величественную фигуру графа Дитриха фон Брена, одного из жертвователей Нюмбургского собора, с мечом в руке, созданную приблизительно в 1265 г. Навершие меча выполнено в одном из наиболее редких стилей. Меч с таким же навершием нашли в Венгрии, кроме того, в Археологическом музее Кембриджа есть еще один экземпляр, очень похожий на этот.

Множество превосходных изображений меча типа XII можно увидеть в Библии Масейовски, одном из лучших источников информации о военном снаряжении XIII в., от баллист до палаточных колышков. Это великолепно иллюстрированный Ветхий Завет, созданный приблизительно в 1250 г.; над ним работал не один художник, и все они хороши, но один значительно превосходит своих сотоварищей и, вероятно, некогда был солдатом, поскольку, не имея практического опыта, никто не смог бы так живо и верно изобразить снаряжение, манеры и действия воинов. Большая часть мечей, которые он рисовал, принадлежит к типу XII, причем показаны практически все варианты наверший и крестовин, которые в основном использовали в XIII в. Эта книга известна как Библия Масейовски, потому что в XVII в. принадлежала некоему польскому кардиналу Бернарду Масейовски. Он подарил ее персидскому шаху Аббасу, и со временем она оказалась в Библиотеке Пирпонта Моргана, в Нью-Йорке.

Мечи типа XIII имеют впечатляющую, очень индивидуальную форму: некоторые из них очень велики – «мечи войны», как называли их на пике популярности, приблизительно в 1280–1340 гг. Эти Epées de Guerre представляют собой массивное оружие, но их не нужно путать с двуручными мечами. Еще в 1350 г. существовало несколько таких экземпляров, но они были заметно больше и всегда назывались Epées a deux Mains или даже Twahandswerds. У «меча войны» клинок был длиной 36–40 дюймов, с очень длинной рукоятью (6–8 дюймов между крестовиной и навершием), но им можно было сражаться одной рукой, хотя рукоять вполне приспособлена и для двух. Большая часть мечей XIII типа имеет такие размеры, но есть и несколько экземпляров более привычного вида, хотя по отношению к клинку их рукояти все равно непривычно длинны. Они широкие и плоские, кромки идут практически параллельно до острия в виде лопаточки; это может показаться уродливым и неуклюжим, но в какой-то мере этому препятствует легкое, но очень заметное расширение ниже рукояти, благодаря чему они отлично делают работу, для которой предназначены: наносить необыкновенно широкие, медленные, размашистые режущие удары с коня. Судя по всему, этот тип был характерен для Германии, хотя много иллюстраций этого можно найти на страницах английских манускриптов конца XIII–XIV в. Очень хороший экземпляр этого типа обнаружили в Англии, в Темзе близ Темпля, но, к сожалению, его нельзя использовать как отправную точку для датировки. Однако в Датском национальном музее в Копенгагене есть практически идентичный меч, который нашли на месте битвы при Ноннеберге, произошедшей в 1340 г., а значит, он был сделан до этого времени. Оба меча очень велики: клинок лондонского имеет 39¾ дюйма в длину с рукоятью 7¾ дюйма. Датский меч приблизительно того же размера, с разницей в один дюйм или около того; у обоих очень тяжелые «колесные» навершия. В центре этой детали у лондонского меча выложен медью маленький крест. Среди континентальных ученых широко распространено мнение, что обладатель меча с таким навершием должен был принадлежать к одному из военных орденов. Есть некоторые основания предполагать, что оружие из Темзы могло принадлежать храмовнику.

В английских манускриптах первых годов XIV в. есть несколько превосходных изображений этих мечей, два из которых я воспроизвел на рис. 89 и 90. Еще одно, более раннее, можно увидеть на очаровательном маленьком рисунке, изображающем схватку рыцаря и великана, на одной из страниц переписанного для старшего сына Эдуарда I Английского по имени Альфонсо, умершего в 1284 г., псалтыря. Меч выписан настолько точно (рис. 91), что его смело можно использовать как точку отсчета для датировки других изделий того же типа, поскольку известно, что манускрипт был полностью завершен до смерти принца. Эту очаровательную маленькую картинку можно увидеть в Британском музее, поскольку книга, в которую он входит, – один из немногих выставленных экспонатов такого рода, и она всегда открыта на странице с рисунком.

Почти на каждой мемориальной табличке с гробницы германских воинов изображен один из этих больших мечей, несколько найдено в аналогичных местах в Англии (например, в Астбери, Чешир). Один из превосходных экземпляров, находящийся на английской гробнице, довольно трудно разглядеть (рис. 92): крохотную фигурку всадника, расположенную высоко на крыше склепа Эдмунда Крестоносца, в Вестминстерском аббатстве (он был вторым сыном Генриха III и носил титул графа Ланкастерского. Умер в 1296 г.).

Тип XIV сильно отличается от прочих; обычно это очень короткий меч с широким и плоским конусообразным лезвием, в верхней части снабженным долом. Крестовина обычно длинная, тонкая и изогнутая, навершие имеет форму колеса, но очень плоского и широкого. Сохранилось не так уж много образцов этого типа, но в свое время (приблизительно 1280–1320 гг.) скульпторы и художники изображали их, возможно, чаще, чем какие бы то ни было другие. Я не знаю реально существующего меча, который мог бы послужить отправной точкой для датировки ни по обстоятельствам, при которых он был найден, ни по известному владельцу, поэтому приходится опираться только на изображения. Начать с того, что приблизительно на восьми из десяти поминальных табличек в Англии 1290–1330 гг. изображены мечи этого типа (хотя в некоторых случаях трудно быть уверенным, потому что часто на рисунках отсутствует рукоять; тем не менее короткие конусообразные клинки ясно видны). Затем, практически на всех аналогичных предметах Эльзаса и Лотарингии, которые датируются 1300–1330 гг., изображены такие мечи. Особенно хороший образец находится на мемориальной табличке Робера д'Артуа (1319 г.) в Сен Дени (рис. 93). На основании гробницы Эдмунда Ланкастерского в Вестминстерском аббатстве есть нечто вроде фриза из нарисованных рыцарей, все с мечами типа XIV; кроме того, на одной из самых известных мемориальных досок страны, принадлежащей сэру Роберту де Бюру, которая находится в Суффолке (он умер в 1302 г.), есть еще одно изображение (рис. 94).

Хотя один или два из этих предметов находили в Германии (в земле и на скульптурах), в основном этот стиль относится к Италии, а также, если судить по многочисленным скульптурным изображениям и рисункам, был распространен во Франции и Англии. Хорошо известный экземпляр итальянского происхождения находится в руках одной из фигур в крытой галерее монастыря Аннунциата, во Флоренции. Эта скульптура приобрела большую известность благодаря тому, что здесь можно увидеть самое раннее (приблизительно 1320 г.) изображение части пластинчатых доспехов, которую носили на ногах. Позднее мы подробнее остановимся на этом аспекте. Стоит отметить, что начиная с самых ранних времен на юге Европы отдавали предпочтение стилю боя с использованием колющего оружия, в то время как северяне и тевтоны предпочитали рубящее. К примеру, в Италии найдено очень мало гальштаттских мечей, в то время как в последней фазе этого периода короткий бронзовый меч для нанесения колющих ударов, изобретенный там, постепенно заменял длинные гальштаттские образцы. Точно таким же образом в середине XVI в. итальянцы изобрели длинную, тонкую рапиру. В течение XIV–XV вв., как можно заметить, мечи итальянского производства одинаково хорошо подходили и для колющих, и для рубящих ударов. Несмотря на то что тевтоны откровенно предпочитали рубку, фехтование несомненно демонстрировалось во время боя на мечах. На рис. 95, «Победа Смирения над Гордостью» из «Зерцала юной девы», созданного приблизительно в 1200 г., есть очень живое описание уловки, полезной в схватке; кроме этого, существует несколько столь же убедительных рассказов об эффективных приемах фехтования. Иногда мы видим (и читаем об этом), что меч засовывали под мышку справа и использовали как копье.

Прежде чем начать рассмотрение различных видов наверший и крестовин, нужно сказать кое-что относительно клинков: по большей части различия в форме здесь почти неуловимы, особенно когда дело касается типов XII и XIV; некоторые из сохранившихся мечей вообще нельзя отнести ни к одному типу, поскольку форма клинка совершенно изменилась либо от коррозии металла, либо от многократной заточки. Если на таких лезвиях есть клеймо кузнеца или надписи, то иногда их удается классифицировать, но не слишком многие из них снабжены этими средствами анализа. Кроме того, нужно помнить, что определенный тип (в особенности XIII и XIV) производили в течение долгого времени. К примеру, в последние десятилетия XV в. тип XIII снова приобрел большую популярность, причем настолько, что многие старые клинки от мечей XIV в. вновь насадили на модные рукояти. Тип XIV встречался и в середине XV в. В основном разница между этими поздними мечами и их предшественниками более раннего периода достаточно заметна, но все это увеличивает неразбериху, которая и без того велика. Как я уже говорил, это вообще чаще всего представляет собой проблему, а подчас датировка изделий становится практически неразрешимой задачей.

Надписи на рукояти или клинке лучше всего указывают на время изготовления, поскольку с годами менялось и содержание, и форма букв, которые их составляли. Стилей этих надписей так же много и они так же многообразны, как и формы наверший и крестовин, но существуют основные модные течения, согласно которым их можно классифицировать. Первыми после выложенных железной проволокой древних надписей эпохи викингов появились инкрустации маленькими железными буковками в манере «Homo dei» с дрезденского меча. Существует небольшая группа изделий с такими надписями, выложенными по обеим сторонам клинка, и это последние, где можно найти имя кузнеца; больше его не писали вплоть до XVI в. На одной стороне каждого лезвия есть фраза +INNOMINEDOMINI+, на другой – +GICELINMEFECIT+. Gicelin – это, возможно, вариант происхождения имени Джоселин, которое в Средние века произносили еще и как Гозелин или Гизелин. Об этом человеке ничего не известно; его происхождение настолько же туманно, как и у Ульфберта и Ингелри; единственной памятью о нем остались всего пять мечей. В отличие от продукции двух других мастерских на всех клинках одинаковые надписи (имя на одной стороне и лозунг на другой), и все они относятся к типу XI. До недавнего времени неизвестный образец (самый лучший из всех) лежит передо мной в то время, когда я пишу эти строки. Его приобрели (увы, не я) при обстоятельствах, относящихся к области исключительного везения; это просто мечта коллекционера, которая, к сожалению, слишком редко становится явью. Впрочем, по счастью, такие случайности все-таки бывают, и им мы обязаны множеством потрясающих находок. Тому примером история, которую я обязательно должен рассказать в этой книге.

Весной 1958 г. мой друг купил в Шафтсбери несколько книг. В то время, когда он ждал, что ему завернут покупку, он заметил связку мечей XIX в., которая стояла в темном углу, прислоненная к стойке для зонтиков. Поскольку моего друга интересуют мечи любого периода, он подошел взглянуть поближе и в середине увидел черное навершие в форме ореха и прямую крестовину меча, явно относившегося к Средневековью. Он спросил о цене всей связки и услышал в ответ о сумме, которая не была чрезмерной за четырнадцать мечей XIX в., – что-то около 7 шиллингов и шести пенсов за штуку. После хорошо разыгранной паузы, предполагавшей раздумья, деньги перешли из рук в руки, а связка мечей отправилась в его машину, на которой он немного отъехал по проселочной дороге, остановился и освободил черный меч от столь неподходящего соседства. Нетрудно представить себе его радость при виде нового приобретения. Даже потом он так и не смог до конца понять, что за редкое и прекрасное оружие ему досталось (рис. 96 и 98).

Через несколько недель он принес его мне для более подробного исследования. К этому времени надписи уже невозможно было прочесть, хотя очевидно было, что на клинке выложены буквы. Крестовина, с резко опущенными вниз концами, имела форму, которая редко встречается в XII в. (разве что на иллюстрациях к манускриптам), хотя она достаточно характерна для XIV и XV вв. Завершающие элементы крестовины были даже еще более уникальны: каждый из них просто, но артистично закруглялся, образуя головку животного (рис. 96). Эти изображения и стиль чеканки на них происходили прямо от древних зооморфных наверший Норвегии с мечей типа III (V в.). Существует несколько практически идентичных экземпляров, сделанных в той же манере и с аналогично расположенными зарубками от чекана. У меча Шарлеманя в Лувре тоже похожие, хотя и более сложные завершения крестовины. И как будто всего этого недостаточно, на навершии сохранилась еще довольно большая часть позолоты. Точное место, где нашли этот меч, неизвестно, но не вызывает сомнений, что это было сделано где-то рядом с местом продажи. Я почистил меч (однако не слишком сильно); на нем оказалась красивая черно-синяя патина, но сверху собралось довольно много ржавчины. Если бы не это, клинок выглядел бы как новый: на лезвии есть несколько зазубрин, появившихся при использовании и в результате неровной заточки, но поверхность совершенно нетронута. Надписи с каждой стороны я тщательно очищал до тех пор, пока исходная поверхность стали не освободилась от черного налета; на этой стадии можно было увидеть только, что она была составлена из маленьких буковок, выложенных железной проволокой. На одной стороне виднелись литеры IN…E, на другой О, но больше ничего разглядеть было нельзя. Однако после того, как я оставил меч в покое на месяц или около того, большая часть надписи проявилась под влиянием естественных причин (рис. 98). Вообще, в таких случаях самое главное – это не торопиться и действовать очень осторожно. Неумелая чистка может совсем погубить древний клинок, не говоря уже о надписи на нем, поэтому нужно всегда действовать с максимальной аккуратностью.

В Англии есть еще три меча с такими мелкими железными инкрустациями, оба принадлежащие к типу XI, а еще несколько находится на континенте. Два хранятся в Линкольне: первый появился раньше всех изделий из этой группы, его нашли в 1788 г. в р. Уитем. По форме он похож на меч из Форнхема, хотя весит несколько меньше; датируется это оружие приблизительно серединой XII в. и может быть реликтом битвы Стефена при Линкольне в 1141 г. Поверхность клинка подверглась такой сильной коррозии, что можно различить всего лишь несколько букв из всей надписи на одной стороне, причем прямо в этом месте меч был сломан. В древности его пытались починить, присоединив две трети другого клинка (значительно худшего качества) к обломку таким же образом, каким на клинок из моей коллекции накладывали заплату. Другой меч также хранится в Линкольнском музее, но его купили в Лондоне, и происхождение его неизвестно. Оружие находится в хорошем состоянии, но надпись трудно разобрать. Я безуспешно пытался сделать это, однако уверен, что, имея терпение и время, вполне возможно добиться успеха. Третий – это величественный клинок, который в последние семьдесят или более лет хранился в частной коллекции и о нем неоднократно писали (фактически в каждой работе, посвященной оружию и написанной на английском языке за последние полстолетия, вне зависимости от ее объема), но содержание надписи не приводилось никогда. На фотографиях ясно видно, что она существует и гласит «INNOMINEDOMINI», но ни один писатель ни разу не упомянул ни об этой надписи, ни о той, что находится на другой стороне клинка. Что-то наверняка можно разглядеть, потому что меч находится практически в идеальном состоянии. Вот еще один пример того безразличия, с которым английские ученые относятся к средневековым клинкам. К сожалению, мне ни разу не удалось увидеть меч, поэтому я ничего не могу прибавить к имеющейся информации.

На некоторых из мечей типа XI встречаются религиозные лозунги, выложенные белым или желтым металлом, и самый известный из них находится на клинке меча из Форнхема (создан до 1171 г.), но в Национальном музее в Копенгагене хранится другой, с похожей надписью и рукоятью наподобие так называемого меча Св. Мориса из Вены. Она сделана в том же стиле, что и на форнхемском мече, и лозунги очень похожи: на одном написано «SANCTUS PETRNUS», на другом – «BENEDICATNTIUS ЕТ МАТ» (рис. 99). Однако что касается второго, то написание здесь не вполне ясно и, по-видимому, является переходным этапом к аббревиатурам, которые стали использовать в XIII в. С их введением читать надписи стало крайне затруднительно. По-видимому, они либо были предназначены только для того, чтобы призвать к владельцу благословение небесного покровителя, не заставляя его вникать в смысл написанного, либо просто были всем ясны по первым буквам; знание, которым мы похвастаться не можем. Таким образом, определить смысл сложной аббревиатуры удается далеко не всегда – в некоторых случаях приходится довольствоваться ничем не подтвержденными догадками.

Первая группа этих надписей-сокращений основана на буквах О и S. Большинство из них очень маленькие и состоят просто из сочетаний «OSO» или «SOS» или иногда большой «о» и маленькой «s» рядом. Некоторые из них такого размера, что с трудом поддаются прочтению; иногда высота букв не превышает ⅛ дюйма, причем они выложены исключительно тонкой серебряной или медной проволокой, которая легко исчезает на корродированной или покрытой патиной поверхности. Существует несколько более крупных и вычурных надписей того же типа, и они дают ключ к значению первых. На каждой стороне клинка меча, найденного в р. Рин в Померании (он датируется первой половиной XIII в., т. е. это очень поздний образец типа X), есть исключительно красивая надпись. На одной стороне узор из вьющихся стебельков (рис. 100), сделанный в той же манере, что и рисунки в манускриптах, и практически такой же, как и узоры на нижних гардах некоторых франкских мечей типа V. На другой стороне расположены буквы, составляющие слово «SOSMENCRSOS». N, С и R соединены вместе, так что передняя палочка буквы N образует заднюю часть буквы R, а С формирует небольшую петлю сверху; вокруг ножек М и N обвиты крохотные S, другие заключены внутри буквы О. Эта надпись – небольшое произведение искусства, все литеры имеют великолепную форму и отлично выступают на фоне густой черной патины на поверхности клинка. О и S можно понять как «О Sancta»; не было бы слишком смелым предположить, что М – начальная буква имени Maria, a CR означает «Cristas»; EN можно расшифровать как «Eripe Nos»: как говорит псалмист (Псалом, 30:16) в «Eripe me de manu inimicorum meorum». Таким образом, весь лозунг может означать призыв к Христу и Его Матери с просьбой помочь в сражении. Это довольно характерная для Средних веков черта, которая христианам более позднего периода может показаться довольно странной. Однако рыцари были уверены, что ради правого дела Христос не только простит им грех убийства, но и поможет его совершить.

Другая надпись на мече из этой группы, еще лучше сохранившаяся, находится на клинке, который традиционно считают реликвией св. Фердинанда. Здесь мы видим четыре буквы I, разделенные вьющимися стеблями (рис. 101), и NONON и S, пересекающую диагональную планку срединной N. Обычно это считают чем-то вроде аллитерации, девизом, который читается как «Si, Si, No Non», означающим «Пусть твое «да» будет «да», а «нет» – «нет», но это не соответствует общему духу, царившему в то время. Кроме того, первая надпись состоит только из четырех I; рисунок, который их разделяет, это не S, а в части NONON S, напротив, присутствует. Нет, я считаю, что эта надпись означает «Iesus», а остальные буквы – «О Nomine Sancti: О Nomine Sancti Iesu»; в таком виде надпись имеет смысл и вполне согласуется с эмоциями, преобладавшими в XIII в. Религиозные лозунги встречаются в это время так часто, что надпись, не относящаяся к ним, слишком выпадала бы из общего ряда; сомнительно, чтобы мастер не призвал на свой клинок и его будущего владельца благословение кого-либо из святых покровителей.

Позднее в этом же столетии надписи на мечах превратились в длинные и на первый взгляд бессмысленные цепочки букв, хотя тем не менее они должны были составлять некое высказывание, религиозного, или, возможно, кабалистического характера. На мече с места битвы при Альтенеш есть хорошо сохранившаяся (и превосходно сделанная) надпись, которой до сих пор приписывали определенное значение (рис. 102). Считалось, что составляющие ее литеры являются заглавными буквами фразы «Nomine Eterni Dei Regis Caeli: Nomine Eterni Dei Regis Universi: Sancti Dei Regis Caeli: Nomine Eterni Dei Regis Universi Initiatus».

У множества мечей (в большинстве случаев относящихся к типам XII и XIII) находили надписи в том же роде, причем довольно часто в них встречались повторяющиеся по нескольку раз подряд литеры NED или Die; обычно они не поддаются расшифровке, поскольку все периодические части отличаются друг от друга и их нельзя классифицировать или составить из них осмысленную фразу.

К концу XIII в. и в начале XIV в. эти длинные надписи уступили место более кратким, в основном состоящим из трех-четырех букв, находящихся на большом расстоянии друг от друга так, чтобы занять всю длину дола.

В дюссельдорфском музее хранится меч XIII в. с надписью совершенно иного типа: она выложена мелкими серебряными буковками (менее 3 дюймов в высоту), которые образуют четыре совершенно верно написанных нравоучительных девиза или пословицы на латыни: «Qui falsitate vivit animam occidit. Falsus in ore, caret honore». (Вероломный человек губит свою душу, а лжец – свою честь.) А на другой стороне: «Qui est hilaris dator, hunc amat Salvator. Omnis avarus, nulli est caruus». (Спаситель любит щедрых дарителей, скупец же не нужен никому.) Стиль написания здесь напоминает литеры на мече из Британского музея, который нашли на Канвик-Коммон в Норфолке; однако там они представляют собой всего лишь повторяющийся набор букв: «ANTANANTANANTAN…» Обе надписи интересны тем, что читаются от острия меча по направлению к рукояти, в отличие от большинства других аналогичных фраз средневекового периода. В обеих надписях маленькие серебряные буковки полностью идентичны, причем настолько, что вызывают желание предположить, что оба меча выковали в одной и той же мастерской.

Кроме того, есть в этом оружии нечто странное: его всегда относили к эпохе викингов. Надо сказать, что пятидольное навершие и короткая, толстая крестовина вполне оправдывают это предположение. Навершие действительно похоже на изделия викингов (нечто среднее между типами IV и VI), но определенные отличия затруднили бы попытку отнести его к одной из соответствующих групп. С другой стороны, крестовина идентична, к примеру, той же детали найденного в Польше меча X в., относящегося к типу VII. Однако клинок с его узким долом и надписью однозначно не имеет к викингам ни малейшего отношения; это один из чрезвычайно редких экземпляров сохранившегося с более древних времен стиля изготовления наверший, который продолжали любить на Британских островах (а также в Скандинавии) вплоть до начала XIV в.

Еще один прекрасный образец того же редкого вида – это меч, который приблизительно сто лет назад нашли в р. Трент у Кэвуд-Касл. В течение нескольких лет он находился в оружейной лондонского Тауэра, а затем, в 1956 г. его, к сожалению, продали (оружие вошло в историю аукциона как самый дорогой средневековый меч в том поколении), и теперь он находится в частной коллекции. На этом красивом, хорошо сохранившемся клинке имеется надпись (из группы NED), которая напоминает клинок XIII в. с более привычным навершием, найденный в старом крепостном рве города Перлеберг, в Германии. Эти разделенные на доли навершия можно увидеть на многих мемориальных табличках Британии, сделанных между 1250-м и 1320 гг.; по большей части их изготавливали на севере и востоке страны, там, где сильно было влияние Дании.

Таким образом, мы уже довольно далеко ушли от рифмованных виршей надписи из Дюссельдорфа. Такие вещи можно ожидать увидеть на клинке елизаветинских времен, никак не на том, что принадлежит ко временам правления Эдуарда I, но, хотя он и кажется уникальным по форме, есть еще один в некоторой степени похожий пример. Это меч огромных размеров (длина лезвия составляет больше четырех футов), который в XVI в. нашли близ Мансфельда, Германия. «Меч для ношения» – оружие, похожее по размеру и области применения на клинки, которые занимали почетное место среди регалий многих городов, но в Средние века у отдельных людей, чаще всего знатных вельмож, были специальные мечи выдающихся размеров, которые несли перед ними всюду, куда бы они ни направлялись. Так, Фройсар рассказывает о сквайре, которого граф Фландрский сурово наказал за то, что тот велел носить перед собой такое оружие.

На клинке этого величественного предмета есть такая надпись на немецком языке, состоящая из четырех частей:

Значение этих слов неясно, однако по своему рифмованному стилю они до некоторой степени напоминают об экземпляре из Дюссельдорфа, а имя Конрада фон Винтерштеттера достаточно легко прочесть. Это историческая личность: великий барон, который был в большой милости у императора Фридриха. Вероятно, нет ничего удивительного в том, что сделанный для церемониального использования меч украшен стихами с комплиментами в адрес своего будущего владельца.

Несмотря на разукрашенное и снабженное надписью навершие и крестовину, меч представлял собой обычное боевое оружие. Надпись «Gladius Rotgieri», которая располагается на клинке прекрасного меча типа XII, датируется приблизительно 1300 г. Возможно, что в очень редких случаях на мече писали имя владельца; на иллюстрациях к манускриптам можно найти один или два подобных случая. К примеру, в «Энеиде герцога фон Велдеке» на мече, которым пронзили бедного Дидо, было написано то же имя; на барельефе из песчаника, относящемся к концу XI в., который находится в Цюрихе, изображена батальная сцена, в которой воина пронзают мечом с клинком, на котором можно ясно разглядеть надпись «GUIDO».

Существует еще несколько знаменательных примеров того, как на рисунках изображались надписи, похожие на те, что мы встречаем на реальных клинках. Очень хорошо сделанный «Tragaltar» (нечто вроде маленького переносного алтаря) из позолоченной меди, датируется 1118 годом. Родкерусом Хельмешаузеном (теперь хранится во францисканской церкви в Падеборне), украшен гравировкой с живой серией сценок мученической смерти св. Феликса и Блазиуса. Их казнили мечами, и Родкерус снабдил убийц оружием с навершиями в виде бразильского ореха и надписями или клеймами наподобие тех, которые мы находим на обратной стороне клинков Ульфберта – орнамент из переплетенных лент, крест Св. Андрея между двумя наборами вертикальных штрихов, марки 0+0 и т. д. Еще один довольно похожий пример, хотя и относящийся к более позднему времени, – это меч в руке рыцаря на медной мемориальной доске Уильяма Венемайера (1325 г.) в Генте, относящейся к началу XIV в. Его оружие обнажено (рис. 103), а на клинке видны слова, выписанные в стиле дюссельдорфского клинка: «HORREBANT DUDUM REPROBI ME CERNERE NUDUM», что можно вольно перевести как «Злые трясутся, когда меня вынимают из ножен».

На каждом конце большинства этих надписей находятся знаки; самым ранним можно считать простой крест, как на клинках Ульфберта, позднее (к примеру, на изделиях Гигелина) изображение усложняется; на ранних серебряных и латунных надписях крест иногда сопровождается еще одним клеймом – наподобие маленькой руки на мече из Форнхема. На пересечении XII и XIII вв. эти конечные клейма начали усложняться. Существует меч, сделанный приблизительно в 1200 г. и относящийся к типу XII, надпись на котором относится к той же группе, что и форнхемская (рис. 104). Здесь конечные кресты превращаются в декоративные мотивы; на мече с поля битвы при Альтенеш (см. рис. 102) есть почти такие же элементы, но сам стиль надписи принадлежит к следующему периоду. Более поздние надписи из группы NED, как и другие, с повторяющимся Die, снабжены украшениями, определенно являющимися усложненным вариантом предыдущих, более простых форм.

Некоторые из этих клейм имеют иное происхождение: однажды или дважды мы сталкивались с геральдическими инкрустациями – к примеру, львом и орлом на очень красивом мече из группы DIG, который хранится в Померанском музее археологии в Штеттине (приблизительно 1270 г.). На новых клинках конца XII – начала XIII в. изображены птицы в полете; души верных христиан часто изображали в виде птиц, которые стремятся на грудь церкви в поисках защиты от дьявольских козней. Нет ни малейшего сомнения в том, что лезвие меча считалось подходящим местом для таких птиц, поскольку оружие весьма успешно освобождало души от бренной оболочки. Я считаю, что их и нужно рассматривать с этой точки зрения, а не в виде геральдических животных. Там, где предполагалось использование геральдики, брались и соответствующие формы. Здесь же явно видна символика, которую так любили в рыцарские времена, о чем при изучении оружия не следует забывать. В качестве одного из любимых предметов воина меч нес на себе все признаки в развитии культуры – и вот мы встречаем наполовину религиозный и наполовину мистический символ, в значении которого трудно ошибиться.

В XIII в. оружейники снова начали ставить на клинки свои личные клейма. Нужно отличать торговую марку от религиозного символа; к примеру, изображения в круге принадлежат к религиозным призывам группы «О Sancta»; крест внутри круга, казалось бы, относится к тому же классу, но в действительности это такое же клеймо, как и древний символ бронзового века, и его использовали в течение всей последующей эпохи вплоть до V или VI в. Он внезапно вновь стал популярным после того, как на 800 лет вышел из употребления, и приблизительно начиная с 1250 г. этот знак ставили на многие клинки. Трудно провести четкое разделение между торговой маркой и религиозной символикой; к примеру, сердце (в круге или без оного) могло быть и тем и другим, однако, если мы встречаем шлем, щит или меч (такое изображение выложено на клинке типа XIII), или головы быка (меч прибл. 1300 г., Копенгаген), или известное клеймо «Wolf», которое впервые было обнаружено на клинках XIII в., – тут уже никаких сомнений нет . Легко перепутать с клеймом Пассау «Wolf» другое, с изображением единорога, поскольку оба животных изображены всего несколькими легкими штрихами, и даже для того, чтобы просто различить их, нужен зоркий глаз. Те экземпляры единорогов, которые видел я, отличаются от изображений волка только длинной прямой чертой впереди (рис. 105). Более редкой маркой из той же категории является пеликан. Клейма мастеров раннего периода выложены тонкими линиями из белой или желтой проволоки тем же образом, что и надписи, а не отштампованы в металле, как это делалось в римском железном веке. Этот стиль снова вошел в употребление позднее, в конце XIII в.