Большинству из нас, наверное, кажется, что гордость – это нечто позитивное, хорошее, правильное.

Между тем, как ни удивительно, такое отношение к этому слову – есть детище советской власти.

Если мы откроем словарь Ожегова, изданный в 1968 году, то найдем там такое определение слова «гордый»: «исполненный чувства собственного достоинства».

А вот как за сто лет до этого определял это слово Владимир Даль: «Гордый – надменный, высокомерный, кичливый, надутый, высоносый, спесивый, зазнающийся».

Характерно, наверное, что такое замечательное слово «высоносый», то есть тот, кто держит нос слишком высоко, в наше время не пригодилось, отпало за ненадобностью.

Что же такое произошло за сто лет, отделяющих одного великого создателя словаря от другого – тоже великого?

Забыли Бога. Забыли, что всякий человек есть создание Божие и в этом смысле каждый равен каждому.

В сущности, между словами «гордость» и «гордыня» (напомню, что это – один из смертных грехов) никакой разницы нет.

Ожегов определяет гордыню как «непомерную гордость», забыв, видимо, что гордость непомерна всегда: человек, который гордится собой или своим делом, всегда ставит себя выше других. Что еще может быть непомернее?

А если кто-то гордится не своими, а чужими делами?

Гордиться чужими делами – значит стараться возвыситься за чужой счет.

Например, отец, который гордится успехами своего сына, тем самым демонстрирует всем, что он – замечательный отец.

А как же чувство собственного достоинства? Оно, что ли, от лукавого?

Дело все в том, что гордость – это не чувство, не ощущение, а демонстрация чувства собственного достоинства.

Между тем человек, по-настоящему обладающий этим чувством, никогда его демонстрировать не станет.

Чувство собственного достоинства – это в конечном счете понимание того, что ты создан Богом и поэтому унизить тебя никто не может. Оно не нуждается в демонстрации.

Мы демонстрируем гордость, как правило боясь унижений. Если мы рассматриваем себя в системе координат, в которой нет Бога, такая демонстрация возможна и, может быть, даже полезна – успокаивает.

Там же, где Господь есть, – унижений быть не может, поскольку перед Создателем мы все равны, даже если кому-то из нас кажется, что он равнее.

Демонстрация своей гордости нелепа всегда. Но более всего – перед любимыми людьми.

Любимый человек – отец, мама, ребенок, любимая, друг – это часть тебя. О каких же обидах здесь может идти речь? Где есть любовь – там не может быть ни унижений, ни гордости. Любимый человек унизить не может. Если может, значит, не любимый.

В одной хорошей песенке поется: «Может, я забыла гордость? Как хочу я слышать голос, долгожданный голос твой!»

Любовь начинается там, где человек забывает про самого себя, а значит, и про собственную гордость. Если ты ощущаешь себя выше другого человека, любви быть не может. Если ты чувствуешь, что другой человек тебя унижает, значит, любви нет.

Помните знаменитые строки: «У советских – собственная гордость, на буржуев смотрим свысока»? Если больше победить буржуев нечем – будем сокрушать их нашей гордостью.

Люди демонстрируют собственную гордость, когда больше им продемонстрировать нечего.

Гордость – признак недоверия и слабости. Мы становимся высоносыми, когда не доверяем тому, с кем имеем дело. Однако надо иметь в виду: если подойти к человеку с высоко поднятым носом, можно забыть о налаживании какого-либо контакта с ним.

Поскольку в нашей системе координат гордость – есть слово глубоко положительное, то

люди очень часто прячутся за гордость, называя этим словом то, что на самом деле гордостью не является.

«Гордость не позволила мне ответить на его слова любви», – говорит девушка, имея на самом деле в виду свои комплексы. Или отсутствие любви. Ведь если есть любовь, при чем тут гордость?

«Гордость не позволила мне попросить повышения в зарплате», – говорит человек, имея в виду, что он испугался подойти к начальнику. Ведь, если он заслужил прибавки, гордость опять же ни при чем.

Гордыня мешает людям жить, мешает совершать правильные поступки.

Есть много слов – антонимов гордости.

Главное из них – благородство.

Поговорим об этом ныне едва ли не позабытом слове.