Наши рассуждения об усталости начнем с замечательной восточной притчи, почти анекдота.

В некоем восточном государстве правил шах. Сам он жил в одном конце дворца, а гарем его находился в другом. Дворец, разумеется, был огромный, ведь маленьких восточных дворцов не бывает.

И вот однажды вызывает шах евнуха и приказывает ему то, ради чего, собственно, и имеет смысл вызывать евнуха: «Веди наложницу!»

Евнух побежал, привел. Только отдышался, шах опять: «Веди следующую».

Побежал, привел, отдышался… Шах: «Веди новую наложницу!»

Пошел, привел, отдышался… Шах опять…

Поплелся, привел, отдышался… Шах снова…

Пополз, привел, отдышался… Шах не унимается…

И снова, и снова, и опять…

Наконец евнух не выдержал и спросил:

– Скажи, пожалуйста, о всемогущий, откуда у тебя столь огромные силы? Я, бегая по дворцу, обессилел, а ты все так же свеж и снова просишь привести наложницу? В чем тайна?

Шах хитро улыбнулся и ответил:

– Запомни, евнух, утомляет не любимая работа, а бессмысленная беготня.

Некоторый оттенок пошлости в истории есть, соглашусь. Но, по сути, вывод совершенно верный.

Более всего мы устаем от той деятельности, смысла которой не видим.

Потому что усталость не в мышцах, а в голове. Если мы не понимаем смысла дела, усталость приходит мгновенно. Если понимаем – она приходит только тогда, когда мы разрешаем ей прийти.

Известно, например, что после Сталинградской битвы адъютанты не могли разбудить маршала Жукова, когда тому звонил сам Сталин. Жуков не спал несколько суток, воевал, не чувствуя усталости. Когда дело было сделано, он позволил себе устать.

Или такой пример.

В одном из театров, где я ставил спектакль, есть служебный гардероб – обычная комната, куда актеры вешают свою одежду. Около двери в комнату сидит женщина-охранник и целыми днями разгадывает кроссворды. Делать ей больше нечего, потому что в театре все свои, даже особо следить не за кем.

А рядом, на сцене, целыми днями репетируют артисты.

Я видел, как они вышли из театра одновременно: невероятно уставшая, грустная, опустошенная служительница гардероба и совершенно счастливые артисты.

Усталость артистов после удачной репетиции и мар шала Жукова, с одной стороны, и усталость женщины, которая целый день решала кроссворды, – принципиально разная.

К первой надо стремиться. Она делает жизнь осознанной и интересной. Назовем ее условно доброй усталостью.

Второй надо избегать. Она превращает жизнь в болото. Скажем, это усталость злая.

Бояться доброй усталости – значит бояться жизни.

Такая усталость приносит счастье. Она легко снимается – сном ли, каким-либо отдыхом или переключением на другую работу.

Эта усталость приятна. Многие находят в ней смысл жизни, то есть гармонию.

В учебниках по русскому языку моего детства была такая фраза (ее помнят все мои ровесники): «Усталые, но довольные, путники возвращались домой».

Я говорю как раз об этом.

Любая усталость – это мерило дела. Но добрая измеряет смысл, а злая – бессмысленность.

Чем больше доброй усталости – тем лучше ощущает себя человек. Чем больше злой, тем более бессмысленным кажется человеку он сам.

Бороться с усталостью не стоит. К ней надо стремиться, потому что без нее нет движения.

Богом уготован такой парадокс: больше всего человек устает от движения, но отсутствие движения означает смерть. Бог словно намекает нам: не бойтесь усталости от движения, ведь такая усталость – признак жизни.

Бороться необходимо с «бессмысленной беготней», потому что такая суетливая беготня, по сути, – отсутствие движения, статика. Чем больше бессмысленной суеты в жизни, тем бессмысленнее жизнь и, как следствие, тем больше злой усталости.

И чем больше доброй усталости, тем больше в жизни подлинного движения и смысла.

Движение и смысл…

О смысле мы уже говорили.

Порассуждаем о движении?