Когда в 1957 году телетрансляции впервые включили в план подготовки и проведения Всемирного фестиваля молодежи и студентов, это воспринималось как сенсация.

Прошло чуть более полувека, и теперь, если событие не показали на голубом экране, можно считать, что оно не произошло. Нам всерьез кажется:

если человека или события нет в виртуале, значит, его и в реале не существует.

Регулярное телевещание началось в СССР 10 марта 1939 года. Как вы думаете, с чего? Моих ровесников и людей старших поколений мой ответ не удивит: с документального фильма об открытии XVIII съезда ВКП(б). (Молодым людям напомню: ВКП(б) – Всероссийская коммунистическая партия (большевиков).) В ту пору вещание велось довольно робко: четыре раза в неделю по два часа. Да и самих телевизоров было немного: чуть более ста на всю Москву.

Заметим, что телевидение вообще рождалось долго. Нам приятно считать изобретателем телевидения Владимира Козьмича Зворыкина, который хоть и работал в Америке, но все-таки был человек русский: родился в исконно русском городе Муроме в семье людей с исконно русской профессией – купцы. Он действительно много чего наизобретал: и передающую трубку (иконоскоп), и принимающую трубку (кинескоп), и даже суперкинескоп. Именно Владимир Козьмич заложил основы цветного телевидения.

Однако справедливости ради надо сообщить: «беспроволочная передача движущихся визуальных изображений» (вот на самом деле что такое телевидение) впервые была продемонстрирована не в Америке, а в английском городе Лондоне простым шотландским инженером по имени Джон Лоджи Бэрд.

Он же придумал само слово «телевидение», объединив греческое τήλε, что значит «далеко», и латинское video – «вижу».

Телевидение – это значит «вижу далеко».

В 1956 году произошло открытие, которое принципиально изменило нашу телезрительскую жизнь: Роберт Адлер изобрел пульт дистанционного управления. Пульт дал нам, зрителям, абсолютную, я бы сказал – «ленивую свободу» при выборе того, что смотреть. С тех пор как пульт дистанционного управления вошел в обиход, создателям программ надо особенно стараться, чтобы зритель досмотрел их программу до конца.

Телевидение – гениальное техническое изобретение XX века. Вопросов нет. Но вот что занятно: если мы вглядимся внимательно в то, чем заполнен телеэкран, то убедимся: никаких собственно художественных открытий на телевидении не случилось. И даже можно резче сказать:

на голубом экране не появилось ничего такого, чего человечество не знало бы до изобретения телевидения.

Вот, скажем, ток-шоу. Казалось бы, ток-шоу – эдакое типично телевизионное открытие. Однако еще в 300-х годах до нашей эры жил философ по имени Сократ. Этот философ любил устраивать ток-шоу (хотя слова такого и не ведал). Сократ приходил к своим ученикам или просто к людям, которые хотели поговорить с философом, и просил желающих дать определение какому-нибудь важному для человеческой жизни понятию (скажем, «добродетель» или «слава»). А потом вместе со всеми участвовал в обсуждении. Ну и чем это принципиально отличается от телевизионного ток-шоу, кроме отсутствия камер, разумеется?

Основа любого телевизионного канала – теленовости – тоже ведь не изобретение. Те же новости, что в газете или на радио, – только с картинкой.

Если честно, вряд ли вы найдете ребенка, который бы никогда не подглядывал ночью в замочную скважину спальни родителей. Когда в замочную скважину начало подглядывать телевидение, это стало называться реалити-шоу.

Фишка – позволю себе такое не до конца литературное слово – телевидения состоит не в том, что оно показывает некие, сугубо телевизионные открытия, но в том, что сразу миллионы, а то и миллиарды людей одновременно становятся свидетелями одного и того же.

Телевидение – не великий изобретатель, а великий отражатель.

Телевидение – это выставка всевозможных изобретений человечества. Человечество посмотрело, как отражается оно на голубом экране, удивилось, ужаснулось и стало с удовольствием дальше смотреть на экран.

Знаменитый американский поэт Томас Элиот весьма мудро заметил:

Телевидение – это такое развлечение, которое позволяет миллионам людей смеяться над одной и той же шуткой, при этом оставаясь одинокими.

Телевидение не может уничтожить одиночество. Но оно может как бы облегчить страдания одинокого человека.

Именно как бы. Потому что, на мой взгляд, с приходом эпохи телевидения одиноких людей стало больше: «наш маленький голубоглазый друг» сделал одиночество (и страдания) удобными и даже интересными.

Телевидение – не более чем зеркало. Кто-то возразит: но ведь этот чертов ящик нас формирует. А разве зеркало нас не формирует? Подойдя к зеркалу, мы тут же начинаем заниматься своей внешностью: поправлять прическу, одергивать одежду. Зеркало помогает нам стать немножечко иными. Телевидение делает то же самое, только не снаружи нас, а внутри.

Первый генеральный директор Би-би-си лорд Джон Рейт выделил три основных принципа телевидения: «Информировать, просвещать, развлекать».

Все эти принципы и нынче продолжают работать: правда, если развлечение – обязательная составляющая практически любого канала, то что касается просвещения – оно перешло на каналы специализированные, типа «Дискавери» или «Культура». Да и «информировать» нередко превращается в «пропагандировать».

По ходу жизни телевидения выяснялось, что новости можно подавать так, а можно эдак. Например, вся Советская держава строилась на телевизионной пропаганде. Оказалось, что

телевизионное зеркало можно ставить под таким углом, что люди будут видеть себя и свою жизнь ровно так, как этого хотят те, кто это зеркало устанавливает.

Один из изобретателей телевидения Владимир Зворыкин заметил, что телевидение из чуда превратилось в чудовище. Чудовищность телевидения как раз в том и состоит, что оно – фантастическое оружие для промывки мозгов.

Телевидение рассказало нам про нас одну страшную вещь:

нет ничего такого, во что мы не поверим, если об этом часто и много говорить с телеэкрана.

На этом принципе, кстати, строится и вся телевизионная реклама: если бесконечно повторять, что стиральный порошок X лучше всех, а лекарство Z излечивает едва ли не ото всех болезней, – будьте уверены: продажи и X и Z резко возрастут.

Если телевидение, скажем, показывает определенные телевизионные отношения (скажем, публичное обсуждение вопросов секса), люди начинают считать, что публичное обсуждение интимных тем – это нормально. Если, например, бесконечно показывать на экране зрителей, которые смеются пошлым шуткам, общество постепенно поверит: пошлость и юмор – близнецы-братья.

В последнее время нормальным стало показывать всякие телевизионные – и снова употреблю нелитературное, зато понятное слово – подставы.

Телевидение столь активно стало вмешиваться в нашу жизнь, что, если так пойдет дальше, мы не будем гарантированы от встречи со скрытой камерой даже в собственном доме.

Дошло до того, что, скажем, в аэропорту штата Аризона актеры, переодетые в форму охранников, заставили пассажира самолета залезть с головой в аппарат для просвечивания багажа, – пассажир вылез из аппарата, истекая кровью. В другом американском штате туристы в гостинице вошли в ванную комнату и увидели там плавающий в ванне труп. Конечно, это было чучело, но кто ж будет разбираться, тем более если вваливаются полицейские (переодетые актеры) и начинают угрожать тем, что откроют уголовное дело?

Все это снимается на камеру, показывается и имеет сумасшедший рейтинг.

Не мной замечено, что самая страшная тирания характеризуется вмешательством деспота в личную жизнь граждан.

Не становится ли телевидение постепенно таким тираном, который в любой момент может вторгнуться в нашу жизнь, причем весьма активно?

Телевидение идет по такой дороге, что любой из нас, даже не подразумевая этого, может стать телевизионным персонажем.

Но мы смотрим эти передачи. Мы обсуждаем их. Они нам интересны. И значит, они тоже есть отражение нас.

Мы очень любим ругать телевидение. При этом забывая, что оно, конечно, принесло очень много пользы.

Благодаря ему мы можем быть в курсе любого события, происходящего бог знает где, и даже почувствовать себя участником его.

Правда, в последние годы серьезным соперником телевидения становится Интернет.

Понятно, что это изобретение человечества заслуживает отдельной главы.