Демократия – это такое ругательство.

Правда. Огромному количеству людей кажется, что нет худшего оскорбления, нежели назвать политика (и не только) демократом.

Демократия – это такой комплимент.

Правда. Огромному количеству людей кажется, что нет похвалы выше, нежели назвать политика (и не только) демократом.

На самом деле

демократия – это такая загадка.

Все, что связано с ней, – загадочно.

Известно: «демократия» – слово греческое, происходит от слов demos, что значит «народ», и kratos – «власть». Получается, что «демократия» – это власть народа.

Теоретически вопросов нет. А практически?

Все приверженцы демократии очень любят вспоминать Древнюю Грецию как эталонный пример демократии подлинной, настоящей, истинной и прочее и прочее, да к тому же еще всеобщей и прямой.

И если впрямую такую демократию внедрить невозможно, то хорошо бы брать с нее пример.

Как, собственно говоря, осуществлялась эта самая власть народа в Древней Греции? Чудесно осуществлялась. Вот тебе, пожалуйста, народное собрание, которое может обсуждать все главные вопросы жизни страны. Вот вам, будьте любезны, всеобщие выборы – вне зависимости от имущественного ценза – на высшие государственные посты. Всякий афинский гражданин мог добиваться через народное собрание отмены любого закона.

А граждане – это кто? Все, кроме женщин и рабов.

Кого в Древней Греции больше: мужчин-граждан или женщин и рабов – не граждан? Очевидно, что не граждан больше.

Демократия началась с Древней Греции, в которой меньшинство правило большинством.

Таковы истоки демократии, если разобраться.

А чем закончилась греческая демократия?

Пелопоннесской войной, в которой Спарта победила Афины. В Спарте тогда был строй, который назывался олигархическим. Конечно, те, до нашей эры живущие, олигархи не чета нашим. Это понятно. И все-таки

история демократии началась с того, что ее, демократию, победила олигархия.

Прочитывается ли какая-то метафора в этом историческом факте – судите сами.

Казалось бы, с современной демократией все проще. Есть несколько обязательных постулатов, один из которых – всеобщее избирательное право.

Демократия – это когда все взрослые жители страны имеют право выбирать себе начальников.

Чудесно!

Поговорим о женщинах. Когда милые дамы получили избирательные права?

Впервые женщины подошли к избирательным урнам на выборах в Новой Зеландии в 1893 году. В Европе первой страной, которая позволила женщинам голосовать, была Финляндия, входившая, кстати, тогда в состав России. В самой же России «половой» ценз был снят в 1917 году. А теперь – внимание! – в странах, которые мы считаем государствами с вековыми демократическими традициями, женщины получили право голосовать наравне с мужчинами лишь в XX веке. В США – с 1920 года, во Франции и Италии – с 1945-го, а в очень демократичной Швейцарии аж с 1971 года.

Строго говоря, мы должны признать, что демократия – это ребенок, чей возраст еще меньше, чем, скажем, возраст истории машиностроения!

Кто-то возразит: не надо придираться. В конце концов, избирательные права женщин важны, но это не главное. Может существовать демократическое государство, в котором женщины не имеют права голосовать. Главное, чтобы люди жили свободно и хорошо.

Но это логика вовсе даже не демократии, а, наоборот, диктатуры. Именно диктатура всегда строится на том, что можно кое-какие права у кое-каких людей отобрать, чтобы все остальные жили хорошо. Если женщины остаются за чертой демократии – то что ж это, извините, за демократия такая?

Современная демократия откуда взялась? Ее провозгласила Великая французская революция. Был написан и быстренько принят Учредительным собранием документ – Декларация прав человека и гражданина. В документе сем все было здорово написано про демократическую жизнь Франции. Например, основными правами граждан назывались свобода, собственность, безопасность, сопротивление насилию. Свобода мнений, мыслей, слова и печати – это уж будьте любезны.

Однако все эти демократические чудеса не помешали буквально через три года устроить еще одну революцию. А через год в стране, где вроде бы все было так демократично и свободно, вспыхнула еще одна революция, после которой началось то, что иначе, как «мочиловка», не назовешь. Во Франции в революционные 1793–1794 годы было гильотинировано более 18 000 человек! За первые 718 дней были обезглавлены 41 ребенок, 344 женщины, 102 семидесятилетних старика и даже один старик 93 лет…

Даже обидно за демократию…

Многие политологи склонны соединять развитие демократии и развитие экономики. Когда читаешь их труды, понимаешь:

демократия – это такой подарок экономически развитым странам.

Даже цифры конкретные приводят исследователи. Скажем, если на протяжении восьми-пятнадцати лет демократических реформ уровень дохода на душу населения не превышает 3000 долларов – демократия заканчивается. Есть еще более жесткие цифры: в стране с доходом на душу населения ниже 1000 долларов демократия живет восемь лет. Если доходы колеблются между 1000 и 2000 долларов, демократия может существовать в среднем восемнадцать лет. Если средний доход превышает 6000 долларов, то демократия будет жить в веках. Ни в одной стране мира с доходом на душу населения выше чем 6000 долларов не произошло краха демократии.

Экономика помогает развитию демократии. Демократия помогает развитию экономики.

Хорошо. Но этот вывод не дает ответа на вопрос: что такое демократия?

Власть народа?

Ни в одной стране мира народ властвовать не хочет.

Периодически желает бунтовать – по-мелкому или по-крупному, это как получится. Но так, чтобы властвовать, то есть отвечать за то, что происходит в стране, к этому ни одна нация в мире не стремится. Я не знаю в мировой истории ни одного случая, когда бы народ собрался на площади и сказал сам себе: «Да, мы живем плохо. Но мы сами выбрали этого идиота, поэтому разойдемся по домам и будем терпеливо ждать, пока истечет срок его полномочий».

Чего хочет народ? Любой. В любой стране мира. Народ жаждет, чтобы начальство имело его в виду, а лучше – чтоб оно его боялось. Любой народ всегда считает, что начальник (тем более выборный) ему, народу, что-нибудь должен.

Для яркой демонстрации уважения начальства к своему народу и были придуманы выборы. Что такое выборы нынче? Это удачно проведенная политтехнологическая операция. Нас не удивляет сама по себе постановка вопроса: чем больше денег дается на выборы кандидату, тем больше у него шансов победить.

А ведь такой подход означает, в сущности, одно:

мнение народа легко и ненавязчиво формируется с помощью всякого рода технологий.

Когда мы говорим о выборах, скажем, президента, мы имеем в виду, что народ должен выбрать себе руководителя. На самом же деле в реальности все происходит с точностью до наоборот:

руководитель с помощью политтехнологий формирует себе тот народ, который за него проголосует.

Во всех демократических странах не люди выбирают президента, а президент выбирает тот народ, который отдаст ему свои голоса.

Немаловажно заметить, что в большинстве западных стран (которые мы чуть подобострастно называем «развитыми») выборы считаются состоявшимися, если в них приняло участие чуть больше 50 процентов избирателей.

Это, конечно, не то, что в Греции: все-таки большинство. Но это трудно назвать властью народа, согласитесь.

Докопаться до сути демократии, мне кажется, невозможно. Потому что их, этих самых «сутей», слишком уж много. Поэтому всегда надо иметь в виду, что, когда кто-то говорит о демократии, он может иметь в виду совсем не то, что имеете в виду Вы.

Посетивший в 1937 (!!!) году Россию великий Лион Фейхтвангер писал с удивлением: «Советские люди утверждают, что только они одни обладают фактической демократией и что в так называемых демократических странах эта свобода имеет чисто формальный характер». В разгул репрессий люди всерьез верили в то, что живут в самой демократической стране мира!

В тех или иных странах есть те или иные признаки демократии. Или отсутствие тех или иных признаков. Но в целом разобраться с этим понятием, мне кажется, затруднительно.

В общем, придется согласиться с великим мудрецом Уинстоном Черчиллем: «Демократия – это худший способ управления страной, если не считать тех способов, к которым до сих пор прибегало человечество».

И когда мы говорим о демократии, надо очень хорошо понимать условность всех наших выводов. Поэтому не стоит клясться некими демократическими принципами. И не стоит видеть в демократии врага. И не стоит, по-моему, спорить на уровне «демократично – недемократично».

И последнее.

Выдающийся историк, которого нередко называют «основоположником российской истории», Василий Татищев, живший, кстати, в первой четверти XVIII века, сообщал про демократию две новости – хорошую и плохую. Хорошая заключалась в том, что демократия есть идеальная форма правления. Плохая – в России она себя никогда не оправдает. Самодержавие, говорил он, одно только и способно обеспечить главенство закона, даже если оно и несет «жестокий страх». Географические и политические условия России, считал Татищев, делают сконцентрированную в одном центре абсолютную власть неизбежной.

Вот Вы как хотите, а я лично Татищеву не верю.

Мне хотелось бы жить в государстве демократическом. Пусть я даже до конца не понимаю, что это значит, но всяко лучше, нежели при анархии и тирании.

Ну что ж, поговорили про демократию, теперь самое время – про диктатуру.