Ветер шумел в кронах соснового бора, состоящего сплошь из одних только корабельных сосен, пытаясь достучаться до человеческого сознания, чтобы поведать правду о делах давно минувших дней, о великом противостоянии духов стихий огня, земли, воды и воздуха, в котором никто из них до сих пор так и не смог одержать полной победы.

Но не этим откровениям стихий внимал сейчас Экзорцист, одиноко коротавший ночь у костра, разведенного на берегу небольшого заливчика рядом с Кронштадтом. Он, как когда-то в дни своих странствий по Руси-матушке, был один на один с Богом, единым и праведным, и только к нему обращался всей своей бессмертной душой с вопросами, мучившими его, и неизменно получал ответы. При этом совершать какие-то безумные ведические ритуалы ему было совершенно не нужно. Он знал только одно: необходимо славить Бога в искренней сердечной молитве, признавая собственную ничтожность и греховность, и глубоко веровать в то, что Господь помилует, очистит от скверны, наставит на путь истинный и спасет, а еще вразумит и даст ответы на все вопросы…

…Фельдмаршал Федор Головин занимался подготовкой мирного договора с Пруссией, когда в Кенигсберге совершенно неожиданно для себя столкнулся со штаб-офицером Иоганном Губельтом, от чего просто остолбенел, ведь он-то пребывал в полной уверенности, что пристрелил этого негодяя еще там, в селении Княжьем. Неужели он промахнулся?..

Припомнились графу Головину все обстоятельства предательства этого Губельта, которые чуть было не свели на нет все его усилия в подписании Нерчинского договора. Но даже потом, когда договор с китайской стороной был подписан, Губельт продолжал свою разрушительную работу, подбивая солдат к неповиновению распоряжениям посла. А чуть позже, когда они стояли лагерем на реке Каме в районе Березняков, Головину донесли о «явном сношении Губельта с мунгальскими шпионами», не оставлявшими ни одной возможности навредить российскому посольству. Именно тогда он и приказал: «Взять предателя под стражу и доставить его в Тайный приказ, чтобы там провели допрос и тщательное расследование всех его злоумышлений и грязных дел». Но кто-то предупредил пруссака Иоганна о возможном аресте, и тот дал деру из лагеря раньше, чем заявился в его палатку конвой. Тогда же Головин распорядился изменить маршрут возвращения и идти строго на север, чтобы сбить мунгалов со следа. Поначалу казалось, что сделать это удалось, но…

В тот день лагерь решено было разбить у сельца Княжье, живописно раскинувшегося на берегу речки Коряжмы, что впадает в Северную Двину. Будучи человеком глубоко верующим, Федор Головин воспользовался предоставившейся возможностью посетить Николаевский Коряжемский монастырь, который основал в середине шестнадцатого столетия местночтимый святой преподобный Лонгин Коряжемский. А узнал он о нем чудесным образом, когда во время сна к нему явился незнакомый старец с длинной седой бородой и произнес всего несколько слов: «Ты узнаешь, что тебя ожидает!»

На следующий день он увидел знакомый лик на иконе в избе рыбака Фотия, жившего на самой окраине села Княжье, и тут же признал в нем своего ночного гостя.

В монастыре Головин заказал молебен преподобному отцу Лонгину, осмотрел колодец, вырытый тем еще при жизни, а когда молитвенно прикладывался к власянице преподобного, хранившейся в монастыре как святая реликвия, то ему было дано видение дикого отряда, несущегося по степи, впереди которого скакал штаб-офицер Губельт с черным, как головешка, лицом…

Посол успел подготовить своих людей к отражению вражеского нападения. Мунгальский отряд был окружен и полностью истреблен. Но хитрый пруссак и на этот раз сумел вырваться из окружения. Тогда Головин приказал преследовать его и сам возглавил конную сотню. Они догнали Губельта у слияния Коряжмы с Северной Двиной и там на крутом берегу он дважды выстрелил по нему, разрядив свои пистолеты. И выстрелы попали в цель, в этом можно было не сомневаться! Губельт, сбитый с коня, свалился прямо в реку, и труп его унесло сильным течением…

Вот только теперь Федору Головину стало понятно, кто является виновником всех трудностей и неудобств, искусственно порождаемых сопредельной договаривающейся стороной. Пруссаки, будто черт в них вселился, не поддавались ни на какие уговоры со стороны российских дипломатов, не шли ни на какие уступки, предъявляя совершенно неприемлемые для нашей стороны условия. «Вот, значит, кто совал палки в колеса! Оживший покойник…» — так думал фельдмаршал Головин.

Именно из-за происков треклятого пруссака Губельта переговоры России с Пруссией зашли в тупик, и договор о дружбе и взаимопомощи был заключен только в феврале 1707 года уже без участия фельдмаршала, отозванного государем в Киев.

В последний раз Головин и Губельт столкнулись в Глухове…

Губельт, сумевший правдами и неправдами устроиться к фельдмаршалу в качестве повара, отравил стерляжью уху, столь любимую им, но при этом случайно отравился и сам, будучи в сильном подпитии на радостях от совершенного злодеяния…

…Последним видением этой ночи у Экзорциста было следующее: у изголовья умирающего в жутких мучениях Иоганна Губельта стоит человек в развевающемся черном плаще, лицо которого черно, как преисподняя. В этом человеке Экзорцист узнал Аристарха…

Уже рассвело. Костер догорал, но огонь в нем все еще пытался возродиться, перебегая по еле тлевшим уголькам с места на место, не находя больше для себя древесной пищи.

Возблагодарив Господа за ночные откровения, Экзорцист залил угли остатками чая из зверобоя и мяты, остававшимся в котелке, и пешком отправился на пристань, откуда, как он знал, должен был отбыть в Ревель корабль с принцем Голштейн-Бекским на борту.

Он поспел туда как раз вовремя, чтобы увидеть прощальные слезы провожавших на пристани. Графиня Головина с дочерью тоже была здесь и махала батистовым платочком, зажатым в левой руке, одновременно посылая мужу воздушные поцелуи правой.

Экзорцист подошедший сзади, ждал удобного момента, чтобы задать графине несколько вопросов относительно их «злого гения», но Катенька, заметившая его раньше матери, будучи по-детски наивна и непосредственна сама обратилась к нему, проговорив:

— Как жаль, что умер мой дедушка! Верю, что он не забыл обо мне, своей любимой внучке, и о маме. Да, он уехал в Стокгольм, да он женился там вторично по католическому обряду… Но что заставило его сделать этот шаг?.. Он был очень болен, когда уезжал. Это я точно знаю. Послушайте, барон, вы вчера на балу интересовались Иоганном Губельтом? Не так ли? Так вот, он умер! В этом мы с маман были абсолютно убеждены до недавнего времени, точнее до вчерашнего вечера… Теперь он снова здесь и преследует нас! Уверяю вас, я видела этого демона собственными глазами… Он в черном плаще!

— Принцесса, но ведь вы никогда не видели его прежде! Как же вы могли узнать его теперь? — удивился Экзорцист, участливо беря девушку за руку.

— Я и сама не знаю!.. Но это был он, мне сердце подсказало. Он подошел к нашему экипажу вчера вечером, когда бал уже закончился, когда гасили огни и все гости разъезжались по домам. Это был он!.. Маман, увидев его, упала в обморок… Он ничего не сказал, только злобно глянул на меня и жутко расхохотался…