ПАЧКА 1

Отца я потерял в возрасте 12 л. и знаю каково это расти на лжи и умолчании моя милая доченька ты пока еще мала и не поймешь ни единого слова которое я пишу но история эта для тебя и лжи в ней не будет гореть мне в аду.

Даст Бог я доживу увидеть как ты читаешь эти самые слова и твое удивление и увижу как широко раскрываются твои темные глазки и рот раскрывается когда ты наконец поймешь всю меру несправедливости которую мы бедняки ирландцы терпели в нынешнем веке. Какой непонятной и странной должна она казаться тебе и все грубые слова и жестокости о которых я теперь рассказываю остались далеко в старых временах.

Твой дедушка был тихим и скрытным человеком его забрали из родного дома в Типперери и отправили на корабле в тюрьму Вандименовой Земли не знаю что с ним там делали он никогда про это не говорил.

Когда они кончили его пытать то освободили и он переплыл через море в колонию Виктория. К тому времени ему сравнялось 30 л. и был он рыжим в веснушках с глазами навсегда прищуренными от солнца. Мой батя зарекся иметь дело с полицией и когда увидел что улицы Мельбурна кишмя кишат полицейскими куда там мухам он прошел 28 мл. до селения Доннибрук и тогда или чуть попозже увидел мою мать. Эллен Куинн было 18 л. она была темноволосая и тоненькая и на лошади верхом он никого прекраснее не видывал но твоя бабушка была как ловушка расставленная Богом для Рыжего Келли. Она же была Куинн а полиция проходу Куиннам не давала. 1-е что я помню мамка разбивает яйца в миску и плачет потому что Джимми Куинна моего дядю 15 л. арестовали траппы. Не знаю где в тот день были мой батя и моя старшая сестра Энни. Мне было 3 г. Пока моя мать плакала я зачерпнул ложкой сладкое желтое тесто и съел его а крыша над чугунной печкой текла и каждая капля упав на нее шипела.

Моя мать положила колобок в тонкую тряпицу и завязала ее. Твоя тетя Магги была младенцем и моя мать завернула и ее потом вышла с узелочком и маленькой под дождь. Ну и мне надо было идти за ней вверх по холму и уж никогда не забуду лужи цвета горчицы и дождь коловший мне глаза как иголками.

Мы добрались до полицейского участка Бевериджа промокшие до костей и наверное от нас разило бедностью точно псиной такой у нас был запах и по этой или какой другой причине нас выставили из комнаты сержанта. Я помню как сидел подсунув ручонки все в цыпках под дверь и чувствовал кончиками пальцев чудесное тепло от огня. И все же когда нас наконец впустили я смотрел не на весело пылающий огонь а только на огромного с красными брылями англичанина который сидел за письменным столом. Я не знал его имени а только то что сильней его никого на свете нет и он может если захочет погубить мою мать. Приблизься говорит он будто был алтарем. Моя мать приблизилась и я подбежал рядом с ней. Она сказала англичанину что испекла колобок для его арестанта Куинна и будет весьма благодарна передать его ему потому как ее мужа дома нет а ей надо еще масло сбить и накормить свиней.

Никакого колобка арестанту сказал трапп а я чувствовал его чужацкий пряный запах и были у него усы поперек лица и череп просвечивал сквозь волосы.

Сказал он никакого колобка арестанту без моей проверки сперва и он взмахнул своей большой мягкой белой рукой таким образом указав чтоб моя мать поставила корзинку на стол. Он развязал тряпицу ногтями до того чистыми будто их вымыли негашеной известью и по сей день я вижу это синеватые инструменты как они разломили пополам колобок моей матери.

Поставлю фунт тебе уже рассказывали историю как твоя бабушка выиграла в суде свое дело против Билла Фроста а потом водила буйный хоровод по главной улице Беналлы. И ты уже знаешь что трусливой она не была никогда но тогда она знала что должна держать язык за зубами и потому она снова завязала теплые крошки в тряпицу и вышла под дождь. Я позвал ее но она не услышала и я пошел за ее юбкой через двор хлюпая грязью. Сперва я подумал что колотит она кулаками в дверь нужника и был ошарашен когда понял что внутри заперт мой молоденький дядя. За великое преступление что он угнал бычка с наростом на глазу его погребли в этой будке из нетесаных бревен с земляным полом не шире 6 фт. х 6 фт. и моей матери пришлось опуститься на колени в грязь и пропихивать разломанный колобок под дверь в очень узкую щель не шире 2-х д. Слишком узкую для этого.

Она кричала Господи помилуй нас Джимми что когда мы им сделали что они нас так мучают?

Моя мать никогда не плакала но теперь она плакала и я бросился к ней и уцепился за нее и целовал ее но она все равно не чувствовала что я был там. Слезы лились по ее красивому лицу пока она пропихивала намокшую в грязи тряпицу с колобком под эту дверь.

Она кричала будь я мужчиной я бы поубивала этих б-нов Богом клянусь. Она употребила много грубых выражений но я не стану писать их здесь. Только и слышалось ядри то ядри это и она вышибет им ихние прилагательные мозги.

Мальчику страшно слушать как его мамка говорит такое но я не знал до чего она дошла пока через 2 ночи не вернулся мой отец и она не сказала ему то же самое слово в слово. Ты не понимаешь о чем говоришь сказал он. Ты трус закричала она. Я заткнул уши и спрятал лицо в подушку из мешковины но она стояла на своем а мой отец не хотел идти против закона. Жалко я не знал своих родителей когда они истинно любили друг друга.

Со временем ты узнаешь что твой дед был человеком со своими тайнами и что говорил он одно а делал другое хотя тебе покуда достаточно знать что моя мать думала про моего отца одно а полиция как раз наоборот. Она считала что он Майкл Мякиш. А они знали что он прошел школу Вандименовой Земли и был преступником с рождения и по ремеслу и через женитьбу и то и дело проверяли клейма на нашей скотине или просеивали нашу муку в поисках краденого но никогда ничего не находили кроме мышиного помета видно их на его вкус так и тянуло.

Да и бабушка твоя ненавидела полицию вовсе не так сильно как тебе могло показаться по ее брани. Может она и желала их поубивать да только была не прочь прежде немножко выпить с ними и поболтать. Был 1 сержант О'Нил по имени и моя мать вроде бы отличала его от остальных. Я теперь говорю о более позднем времени мне уже было 9 л. потому как наша сестренка Кейт только-только родилась. Наш отец был в отъезде перегонял гурт по найму и наша хижина стала еще теснее когда 6 детей спали там в путанице лоскутных занавесок которые мать развесила взамен стенок. Жили мы будто в шкафу где платья висят.

В этот мир теней заходил сержант О'Нил со странными белесыми волосами которые он все время расчесывал будто девушка перед танцем и с нами детьми держался о. по-дружески и в вечер о котором речь он принес мне в подарок карандаш. В школе мы писали грифелями а к карандашу я раньше и не прикасался и совсем голову потерял от сладкого запаха сосны и графита пока сержант натачивал свой подарок он был со мной по-отцовски ласковым и усадил меня у конца стола с чистым листом бумаги. Моя сестра Энни была на 1 г. старше и ничего от сержанта О'Нила не получила но это уже другая история.

Я принялся исписывать мой лист буквами азбуки. Моя мать сидела у другого конца стола с сержантом и когда он достал свою серебряную пряжку я на них внимания обращал не больше чем на Энни + Джема + Магги + Дэна. После того как я написал все буквы заглавными то начал писать маленькие и до того сосредоточился что голос моей матери донесся словно о. издалека.

Убирайся из моего дома.

Я посмотрел и увидел что сержант О'Нил прижимает ладонь к щеке. Думаю она закатила ему пощечину потому как физиономия у него стала о. красной.

Убирайся закричала моя мать нрав у нее был ирландский и мы давно к такому привыкли.

Эллен успокойся ты же знаешь что я ничего неприличного не хотел.

Ядри отсюда закричала моя мать.

Голос полицейского стал суровее. Эллен сказал он ты не должна употреблять такие слова когда говоришь с офицером полиции.

Для моей матери это было почище красной тряпки и она взвилась со стула. Дворняга ты ядреный крикнула она еще громче. Ты бы не сказал такого не будь мой муж в отъезде.

В последний раз предупреждаю вас миссис Келли.

Тут моя мать схватила чашку сержанта и выплеснула на земляной пол. Арестуй меня закричала она арестуй меня трус.

Тут проснулась маленькая Кейт и заплакала. Джему было 4 г. он сидел на полу и играл в кости но когда бренди хлестнул по полу рядом с ним он к костям больше не притронулся. У меня другой характер и я пошел к матери. Ты слышал как твоя мать назвала меня трусом старина? Я ее не предал а обошел стол и встал рядом с ней. А он сказал Ты вроде бы писал Нед?

Я взял руку моей матери и она оперлась на мое плечо.

Ты же у нас ученый верно спросил он меня.

Я сказал что ученый.

Тогда ты должен знать историю трусов.

Я был сбит с толку и покачал головой.

Тут О'Нил вскочил на ноги и показав все начищенное протяжение полицейских сапог сказал разреши молодой человек пополнить твое образование. Нет сказала моя мать став совсем другой. Пожалуйста не надо.

Минуту назад вид у О'Нила был окостенелый и встревоженный но теперь он словно бы гарцевал. Нет надо сказал он все дети должны знать их историю это же так важно.

Моя мать выдернула свою руку из моей и протянула ее но ольстерец нырнул за 1-ю занавеску потом вынырнул и замелькал туда-сюда и вокруг нашей семьи и даже погладил маленького Дэна по шелковистой головенке. Моя мать боялась лицо у нее было бледное и замороженное. Прошу тебя Кевин. Но О'Нил уже рассказывал нам эту свою историю и мы притихли слушая его имел он такой дар. Это была история человека из Типперери по имени просто Некий Мужчина или Тот Кого я не назову. Он сказал, что у Некоего Мужчины был зуб на фермера который законно отобрал землю у своего арендатора и Тот Кого и т. д. сговорился со своими дружками убить фермера.

Прости сказала моя мать я ведь уже извинилась.

Сержант О'Нил с насмешливым поклоном продолжал свою историю без пощады и рассказывал как Некий Мужчина сначала написал угрожающее письмо скваттеру. Когда же скваттер пренебрег письмом и выселил арендатора Этот Некий Мужчина глухой ночью созвал СОБРАНИЕ ИЗБРАННЫХ своих товарищей в часовне где они испили виски из Святой Чаши и поклялись на Святом Писании и тогда он сказал им Братья ибо мы здесь все братья и поклялись всем что свято. Братья готовы вы во имя Божье исполнить свою клятву? Они сказали что да готовы и поклялись а когда завершили свое богохульничание то ринулись к дому фермера с деревянными пиками и горящими головнями.

История эта словно бы захватила самого сержанта О'Нила его голос становился все громче он говорил что дети фермера кричали у окошек прося пощады но их дом подожгли а тех кто выбегал забивали и матерей и младенцев на их руках сержант не щадил и нас он расписывал расправу во всех подробностях мы дети слушали разиня рты не только про жуткое преступление но еще и про арест Виновных и предательство Этого Некоего Мужчины который выдал всех кого втянул в свой заговор. Сообщников повесили за шею до смерти и ольстерец помог нам вообразить как это было не скрыл ни единой подробности.

Что было дальше спросил он а мы не могли ответить даже заговорить и услышать не хотели.

Этот Некий Мужчина свою жизнь сохранил был сослан на Вандименову Землю.

И с этим сержант О'Нил вышел из нашего дома в темноту.

Мать ничего больше не сказала она ничего не сказала даже когда мы услышали как кобыла сержанта зарысила по темной дороге вверх по холму к Бевериджу я спросил ее кто Этот Некий Мужчина про которого он говорил а она закатила мне такую оплеуху что больше я ни разу не спросил. Со временем я понял что речь шла о моем собственном отце.

Память о словах полицейского пряталась во мне как яйцо печоночника и пока я подрастал клевета эта все глубже и глубже забиралась ко мне в сердце и там разжирела.

Сержант О'Нил заразил мое мальчишеское воображение мыслями которые множились как червяки в падали в жаркий день и можно бы подумать что победа его была полной но он только сильнее допекал моего отца поднимал с кровати когда тот был пьян или крепко спал и всегда подначивал и изводил меня если встречал на улице.

Он издевался над моей одеждой что у меня нет башмаков и куртки. Руки и ноги у меня торчали я стеснялся и не мог пройти с приятелями мимо полицейского участка без того чтоб он не уязвил меня насмешкой. Я делал вид будто только смеюсь и не показывал что он задевает меня за живое. И вот во время ненавистного правления сержанта О'Нила мы прослышали что мистер Рассел хозяин станции Фостер-Даун решил продать большой гурт бычков и стельных коров а еще знаменитого быка которого по слухам выписал из Англии за 500 фунтов. К таким событиям мы в Беверидже были непривычны в небольшом поселке растянувшемся вверх по крутому склону который последними словами ругали все гуртовщики между Мельбурном и рекой Муррей. На ½ вверх по склону был трактир и кузня а дальше к западу католическая школа. Холм этот был не под силу даже жестоким ветрам которые огибали его и с воем устремлялись к нашей хижине внизу. К западу от дороги вода была соленой. На нашей стороне вода была хорошей но местность все равно называлась Легочной Равниной. Никто никогда не приезжает в Беверидж здоровья ради.

Из-за Аукциона этого все переменилось вдруг нахлынули скваттеры и перекупщики и даже ветеринар из Мельбурна с ними и эти приезжие разбили лагерь рядом с болотом между нашим участком и холмом. И болтовня + бахвальство + хлебание грога + скачут взад-вперед по Мельбурнской дороге получше всякого цирка для нас мальчишек торчавших у гати поглазеть на лихих наездников. День за днем Джем и я бежали в школу кружным путем посмотреть сколько новых палаток поднялось у болота. Нам не терпелось увидеть гурт но только в сумерках накануне Аукциона ветер донес то особо тоскливое мычание которое раздается когда скотину гонят по незнакомой дороге. Я сказал Джему что пойду навстречу.

И я.

Мы не кончили кормить свиней да босыми ногами да по твердой каменистой земле но мы были привыкшие и влетели прямо в кукурузу. Говорит Джем.

Ух и выдерут нас.

А мне все равно.

И мне все равно.

Мы как раз добрались до болотного камыша когда показался гурт и затопил гладкий зеленый холм Бевериджа будто приливная волна и лоснящееся богатство всего мира покатилось вниз к нам и к воде. Черт ты погляди на них на черных сказал Джем.

Из 7 гуртовщиков 5 были чернокожие и они ехали впереди урагана в кумачовых шарфах на шеях и в сапогах с резинками сбоку. Говорит Джем.

Ты погляди на ихние сапоги.

Черт их дери сказал я. Да черт дери сказал Джем мы росли зная что ниже чернокожих никого на свете нету но в сапогах-то были они а не мы и на бегу мы посылали их и к черту и к дьяволу. Скоро мы выбрались на ухабистую всю в колдобинах Мельбурнскую дорогу и обогнали Прыща Морана ему было 16 л. долговязый верзила да только мы бегали быстрее.

Подождите меня за-цы поганые. Но нам было не до Прыща не до кого другого прошлепали по Трясинной гати до занозистой верхней жерди загона. Моран про нашу победу ни словечка но свернул себе цигарку и повисшая бородка табака посыпалась тлеющими искрами на землю. Поглядите-ка на этих на за-ных черных.

А мы их уже видели.

Я услышал звяканье уздечки обернулся и увидел что к нам подъехал мучитель моего отца сержант О'Нил отпустил стремена так низко что доставал до них только носками по английской моде. Лошадь у него была 17 ладоней и он о себе невесть что воображал а дай кому-нибудь из нас мальчишек хоть пони и мы бы заставили его наглотаться пыли.

Прыщ Моран сказал

Поглядите-ка на этих черных сержант вы видели ихние прилагательные сапоги как по-вашему сколько сэр такие сапоги стоят?

О'Нил не ответил а наклонился в седле и поглядел вниз на меня из-под козырька своей каски глазами водянистыми как банка с джином.

А молодой Келли сказал он.

Здравствуйте сержант сказал я до того привыкнув к его издевкам что думал после слов Морана про сапоги он съязвит что-нибудь про мои босые ноги. Говорю я ну и бычище же черт побери говорят он стоил 500 фунтов.

Говорит О'Нил

Я сейчас видел твоего папашу.

И по тому как слова растягивает я понял что хлестнет он меня чем-нибудь похуже чем башмаки. Он сказал я сейчас видел как Рыжий Келли скакал через загон Хорана одетый как баба ты можешь такое себе представить?

В меркнущем свете я лица полицейского не видел но говорил он так запросто по-дружески. Прыщ Моран засмеялся было но сразу осекся а я поглядел на маленького бедного Джема. Сидит на жерди и уставился в землю а лоб наморщил мучается не может понять и мои друзья вокруг о. притихли.

Валяй еще сержант.

Твоего папашу видели мистер Маккласки и мистер Уилетт и я он был в платье с розами по подолу сумеешь вообразить такое.

Я-то не сумею а вот вы сумеете сержант как раз сейчас и сумели.

Следи за своим языком малый слышишь? Чуть твой папаша нас увидел как сразу ускакал вниз по северному склону Большого Холма. Ездить-то он умеет не спорю а вот знаешь почему он в ту сторону поскакал?

Нет.

А сказал сержант думается он торопился чтоб его муженек ему дал.

Я прыгнул на его высокий сапог со шпорой я старался сбросить его с седла но он только захохотал и повернул лошадь так что меня чуть об изгородь не расплющило.

Вот так был испоганен великий день. Я сказал Прыщу Морану что я пришел не чтоб смотреть как черные цирк устраивают и Джем сказал что тоже не хочет на них смотреть. И мы пошли домой вдвоем в темноте.

Она даст нам ремня а Нед?

Не даст.

Но конечно моя мать уже положила на стол в готовности ремень для точки бритв и шлепнула меня по ладони 3 раза а Джема один. Мы ей так и не сказали что сказал сержант О'Нил.

Не думаю что у меня хватило бы духу повторить клевету О'Нила моему отцу но проверить случая мне не представилось потому как он снова отправился стричь жирных овец-мериносов мистера Генри Бакли хозяина станции Гнаварра. Была весна и ему бы следовало своей землей заняться да только это было ему не по карману а по дороге в Гнаварру он чуть не погиб.

Бешеный сиднейский чернокожий по имени Варрагул собрал шайку из остатков разных племен мой отец ничего плохого Варрагулу не делал но когда он добрался до реки Муррей неподалеку от Барнаваты из буша полетели копья и прикончили осла под ним. Мой отец вытащил карабин из седельной сумки и бережно расходуя оставшийся у него порох сумел до темноты не подпустить к себе пособников Варрагула. А тогда он отступил в заброшенную хижину придвинул что мог к окнам и двери и думал что опасаться ему больше нечего да только под утро он проснулся.

Крыша горит а хижину окружают вопящие дикари. Он израсходовал последний порох стреляя в черные рожи которые пялились в щели между бревнами но потом порох кончился и ждать ему было уже больше нечего кроме смерти и он начал молиться а чернокожие просовывали в щели свои копья. Кровля уже падала горящими клоками и тут отец на минуту перестал молиться и сообразил что копья всовываются только сквозь переднюю стену. Он освободил заднее окошко и пока чернокожие сторожили одну сторону его погребального костра он выбрался с подветренной стороны и 2 дня прятался в дуплистом поваленном стволе прежде чем его там самолично нашел мистер Генри Бакли и таким образом он наконец добрался до Гнаварры. И вот пока мой отец сражался за свою жизнь клевета сержанта О'Нила распространилась по католической школе а источником этой заразы был Прыщ Моран.

Я его предупредил. Скажи еще хоть раз и я тебя вздую. Прыщ Моран был на добрый фут выше голос у него ломался стал мужским. Говорит он ты прилагательный дурак ты мной не командуй.

И врезал мне в висок так что сбил с ног. Я вскочил и на него опять он меня так стукнул что чуть всю начинку из меня не вышиб. Я перегнулся и захрипел дух переводя а он крикнул что я баба и отец у меня баба. Прямо великан со всеми его волосами и прыщами я уж думал он меня скоро прикончит но я схватился с ним на голой земле под перечным деревом и тут уж благодаря сноровке или удаче обхватил его грязную шею и повалил. Как он завопил как брыкался + вырывался + извивался катаясь со мной по корням и камушкам. Тут мне спину ожгло будто раскаленным железом и я перекатил его и ему в прыщавую шею тоже впился муравей-бульдог.

Я его не отпускал даже когда почувствовал 2-й укус надеюсь тебя ни разу в жизни не укусит муравей-бульдог потому как это похуже любой осы или пчелы. Прыщ выл у меня под руками ругался и умолял но я прижимал его плечи к земле а он вырывался и пуще разъярял своих мучителей.

Возьми назад.

Он завыл и сопли стекали по его губе.

Возьми назад.

Он сказал что назад не возьмет но потом не стерпел боли и завопил

Будь ты проклят лопни твои глаза беру назад.

Брат Хирн слышал его богохульства как и 16 учеников которые стояли у дверей школы и смотрели на нас. Никто ничего не говорил они стояли о. тихо и смотрели как Прыщ Моран сорвал с себя рубашку и брюки и все девочки видели его тайную кожу.

Я скоро заболел из-за укусов очень их было много но больше с этого времени никто ничего про моего отца не говорил.

Я думал все мои трудности позади и снова вообразил что на земле нет места лучше того где я живу на Легочной Равнине. Я даже представить себе не мог землю лучше или вид красивше или деревья которые не кривились от ветров. Я часто ходил на болота где целый особый мир с угрями и птичьими яйцами и тигровыми змеями мы пробовали устраивать между ними гонки на Мельбурнской дороге. Потом как-то в прохладное росистое утро я пошел накопать червей и увидел что моя младшая сестра Магги сидит на куче бурых испитых камней которые древние вулканы набросали на равнины Бевериджа. Наш отец часто заставлял нас очищать от них землю таким манером. Эта куча была в зарослях молочая около задней двери и Магги часто восседала на ней как на троне пока выдавливала сок молочая на свои бородавки. Она попросила чтоб я пожалуйста выдавил его на трудное место под локтем.

Я очень любил Магги она всегда была моей любимой сестрой такой же надежной и прямой как эвкалиптовая досточка. Я поставил своих червей и начал капать сок на ее бородавки а она предупредила что отыскала такое что мне не понравится.

Что?

А ты откати эти камни.

Я один раз их сюда прикатил и с меня хватит.

Нет все-таки откати.

Камней было всего 8 и Магги помогла мне откатить их в сторону и я увидел под ними свежую рыхлую землю.

Дохлятина какая-нибудь.

Никакая не дохлятина.

Из молочаев она вытащила старую лопату со сломанным черенком.

Я взял ее у нее и копал пока не откопал что-то твердое и темное 3 фт. х 3 фт. Оно уходило глубже а потому я подсунул под него лопату и нажал и вскоре вытащил на свет дня помятый жестяной сундук. И внутри сундука я нашел то чего лучше бы никогда не находил.

Это было женское платье о. грязное и по подолу шли розы совсем так как говорил сержант О'Нил. И еще маски из красной глины и перьев только я их почти не разглядел все внутри у меня сжалось из-за платья и мной овладел великий гнев.

Я услышал что меня зовет наша сестра Энни и я шепнул что убью Магги если она когда-нибудь заикнется о том что мы видели. Ее темные глазки наполнились слезами.

Энни кричала чтоб я принес дров и шла по тропке очень сердитая сгорбив худые плечи и уперев руки в боки. Если не пойдешь сейчас же не получишь прилагательного обеда.

Дрова-то я наколол да только отнес назад в молочай и сложил из камней очаг.

Что ты делаешь? Не смей этого нельзя. Но все равно она дала мне спички когда я попросил. Она была трусиха и ушла к двери пока я сжигал мерзкое содержимое сундука. К тому времени когда она снова подошла я заталкивал в огонь последние лоскуты платья.

Она спросила меня чего я жгу но все мы дети натерпелись из-за истории О'Нила и она сама знала ответ на свой вопрос.

Говорит Энни

Ты лучше закопай сундук. Щеки у нее были впалые рот плотно сжат от всяких страхов ей было только 11 л. но она уже знала свое будущее наверняка оно было написано у нее на лице у всех на виду.

Во 2-й раз она велела мне спрятать сундук ну я и поволок его за дом и подпихнул под нижнюю жердь лошадиного загона.

Чего это ты?

Я выволок сундук по навозу на середину загона.

Получишь ремня сказала она.

Я-то знал что получу чего-нибудь похуже и когда наш отец 3 дня спустя трусцой направился к дому я приготовился к выволочке такой же неизбежной как проклевка цыплят из яиц.

Поначалу он не увидел сундука потому что оглядывал всходы кукурузы и конечно радовался что его не закололи и не сожгли и он вернулся с деньгами в кармане. Но в конце концов он увидел что его разломанная тайна валяется под открытым небом и пока младшие дети сбежались прося его спешиться он молча уставился на закопченный сундук и его глаза между опухшими веками стали совсем маленькими.

Где ваша мамка?

Маленькая Кейт заболела и она поехала в Уоллен к доктору.

Мой отец спешился а потом понес седло и сумки в дом а я ждал у дверей чтоб получить свое наказание сполна но он даже не посмотрел на меня. А потом пошел в трактир.

Я потерял моего отца из-за тайны так он мог быть унесен разбушевавшейся рекой свалиться в овраг он пропал из моего сердца до того давно что я даже теперь не могу освободить для него место которое он заслужил. С тех пор как я выкопал его сундук он с его рыжей бородой его сильными руками его веснушчатой кожей всем его мужским обликом виделся мне застегнутым в это проклятое платье.

До того часа я был его тенью и никогда не упускал случая побыть с ним. В буше он научил меня узлам которыми я пользуюсь и теперь приторачивая одеяло к седлу и тому как я стою взяв в руки рубанок и тому как ловить рыбу на наживку из свежей шкуры все это точно темные метки в кольцах могучих стволов навеки замкнутые во мне каждодневном.

Не знаю поняла ли моя мать что было спрятано в сундуке она ничего ни разу не сказала и он остался посреди пыльного загона и лошади пили из него после дождей.

Какой-нибудь богач проезжая в бричке мимо нашего дома мог увидеть жестяной сундук в загоне и плети тыквы на крыше пристройки но он и представить себе не мог всех детей моего отца огромное число нас теснящихся за занавесками дышащих одним воздухом храпящих пердящих слепых и глухих друг к другу будто новорожденные щенки одного помета.

Я давно приучил себя не слышать моих родителей но после того как был выкопан сундук я не спал по ночам и слушал как разговаривают мой отец и моя мать.

Про платье я не узнал ничего оказалось мои родители шептались о земле и особенно о Земельном законе Даффи от 1862 г. дававшего мужчине или вдове право выбрать участок от 50 до 640 акров по 1 ф. за акр часть выплачивалась после выбора остальное с рассрочкой в 8 л. Мать была за это отец был против он сказал великий Чарльз Гейвен Даффи был благонамеренный идиот толкавший бедняков на долги и тяжкий труд до конца жизни. Вообще-то он был прав но когда мать обругала моего батю за трусость страшная буря в моем сердце слегка улеглась. Только недоумок сказала она рад вести хозяйство на 20 акрах как мой батя. Я подумал да ну и дурак же ты.

Этот спор о Земельном законе был вопросом жизни или смерти и моя мать заручилась помощью своих родных которые тогда были нашими соседями но занялись покупкой земли далеко на северо-востоке.

Куинны покупали 1000 акров в Гленморе на реке Кинг они были ирландцы и потому пьянели землей и породистыми лошадьми и все былые невзгоды вскоре позабылись. Их женщины приходили в гости с караваями на соде и землемерными картами мужчины были высокими бесшабашными они ругались и пели они дрались со всеми кто им не нравился и ездили на чистокровных лошадях покупать которых им было не по карману. Мой дядя Джимми Куинн был теперь взрослым мужчиной с жутким безумием в глазах точно у лошади которую мучают. Куинны сбросили бы моего отца в колодец узнай они про платье но они наседали и высмеивали и в конце концов убедили его продать все чем он владел в Беверидже и всего он выручил 80 ф.

Но когда мой батя получил эти деньги наличными он не стерпел мысли о том чтоб отстегнуть такую сумму правительству и когда новые хозяева приехали вступить во владение он одолжил фургон и доставил нас на арендованный участок на окраине поселка Авенел. Братья и сестры моей матери отправились обрабатывать 1000 акров целины в Гленморе а мой отец проехал 60 мл. где поселил нас среди английских снобов и там к великому возмущению моей матери медленно просрал 80 фунтов на арендную плату и выпивку. Я был плотью от его плоти и он наверное чувствовал как я все больше и больше от него отдаляюсь но он был гордым и не пробовал вернуть меня.

Упущенная возможность теперь все время тяготела над нами моя мать не уставала напоминать о ней а отец сидел невозмутимо и чесал живот своего большого черного кота. Сейчас я думаю про тот вечер когда он прервал свое молчание.

Твои родные ребята хорошие сказал он наконец.

Если думаешь наговорить о них плохого лучше замолчи вот сейчас.

Я же ничего против них не имею ни против одного.

Еще бы они всегда были с тобой по-хорошему.

Так эта земля свое возьмет. Тамошним камням до этой земли далеко Эллен.

А у нас на мясо одни прилагательные поссумы.

Говядины у нас нет верно.

Ни даже баранины.

А ты заметила что у нас и полиции нет? И вот что интересно я никак не пойму чего ты воображаешь будто твоей родне так уж повезло что они в Гленморе?

Ну вот ты опять.

Нет но согласись что Куинны привлекают траппов почище чем кроличьи потроха мух.

Моя мать закричала не то чашка не то тарелка разбилась об стену.

Ну Эллен сказал он я знаю ты очень сердита из-за своей фермы но я скорее умру чем пойду в тюрьму.

Никто тебя олуха в тюрьму сажать не собирается.

Тебя послушать.

Никто закричала она повышая голос. Ты что спятил?

А почему это траппы все время к нам наведывались а?

Ты свободный человек уже 15 л. и никому ты там не нужен.

Куинны привлекают внимание вот что.

Червяк ты разнесчастный.

Моя мать теперь рыдала и Магги тоже я слышал как она кроликом попискивает по ту сторону занавески. Тут моя мать сказала что мой отец предпочтет чтоб его дети перемерли с голоду чем рискнуть и рядом со мной Джем сунул голову поглубже под подушку.

Земля в Авенеле была очень хорошая но началась засуха и ничего там не росло кроме горя. Я был старший сын и подумал что настало время мне отрабатывать мой хлеб.

На нашем участке не было ни запруды ни родника и каждый день я гнал коров на водопой к Хьюз-Крику. В добрый год речка эта была бы ну залюбуешься но в засуху от нее оставалась только цепь бочажков в песчаном дне. И вот через это-то песчаное русло телочка мистера Муррея и давай звать меня по имени у меня живот подводило от голода когда я ее услыхал и понял чего мне надо сделать. Я еще никого крупнее петуха не убивал но когда увидел ее длинную спину над ежевикой то понял что ничего не забоюсь. Глаза такие жутковатые а была она герефордской породы и очень гладкая. Потом я услышал что мистер Муррей большие деньги в нее вложил и откармливал зерном да сеном и наверное это правда потому как ни на одном его лугу травы и в помине не было и хотя ему 500 акров принадлежало скотина его по обочинам паслась что найдет то и ладно. Я ни про что такое не думал заарканил ее и повел вниз по речке к зарослям акации с полянкой посередине. Ей веревка на шее не понравилась она вырывалась и брыкалась и навредила бы себе не спутай я ей задние ноги и не привяжи к акации. Тут она давай жутко мычать. Скоро я ее замотал что твою рождественскую квочку ну не было у меня жалости и ножа у меня не было. Я побежал через скрэб чтоб взять его из дому. Внутри моя мать забивала щели между бревнами глиной с соломой ну я и забрал мясной нож прямо у нее из-под носа а она и не заметила ничего.

Говорит она Вроде бы мурреевская корова на речке увязла.

С чего это ты взяла?

Я ж отсюда слышу как она ревет.

Я сказал что посмотрю а потом скажу ей.

Год спустя я уже навострился резать скотину ловко и чисто и шкуру содрать да сохнуть на солнце развесить ты бы и глазом моргнуть не успела но в тот 1-й раз я не сумел отыскать артерию. Ты конечно знаешь что я проливал человеческую кровь когда ничего другого не оставалось и тогда виновен я был не больше чем солдат на войне. Но будь закон против убийства скотины я бы ответил «виновен» и ты бы по справедливости надела черную шапочку оглашая приговор так как убил я мою телочку не по-хорошему и до сих пор в этом каюсь. К тому времени когда она упала вся шея у нее была искромсана а ужаса у нее в глазах мне никогда не забыть.

Вот так мамка меня и нашла с бедной мертвой скотинкой у моих ног а волосы и рубашка намокли и обагрились кровью.

Вот мы и с говядиной говорю вволю наедимся. Но в словах у меня смелости было больше чем в расстроенном сердце и я обрадовался когда она забрала у меня кровавый нож я ведь не знал что делать дальше потому как туши разделывать не умел а чести этой уступить никому не хотел. Моя мать взяла меня за обагренную руку и повела через пыльный загон к хижине а когда привязала собак начала трудиться надо мной с водой и мылом и браниться какой я скверный мальчишка да как она на меня сердита и т. д. и т. д. но это в поучение остальным детям которые слушали у двери и подглядывали в щели между бревнами. Мамка так бережно терла меня мочалкой что я понял она довольна.

Уж конечно Энни выложила моему отцу про то что я сделал даже раньше чем он слез с лошади. Он отвозил масло людям с английскими фамилиями а это его всегда доводило и когда Энни показала ему зарезанную телочку он вошел в дом и так меня ремнем отделал что на ноге у меня рубец и по сей день сохраняется. Когда смерилось он пошел по речке с фонарем и освежевал разделал мою добычу на четыре четверти туши отнес домой через загон по одной зараз а потом сжег голову а шкуру развесил и вырезал клеймо ММ чтоб никто не мог нас обвинить в краже мурреевской телушки. Засолил столько мяса сколько вошло в бочку а остальное велел матери сразу зажарить.

И все это время Энни со мной не разговаривала и даже Магги меня сторонилась но поздно ночью мы сели отведать говядины и я заметил что досыта наелись не только мои радующиеся братья.

Через два дня меня на большой перемене отправили за домашним заданием, которое я опять забыл взять с собой и я увидел что к нашему перечному дереву привязана незнакомая каурая лошадь а на чепраке серебром вышиты V и R Victoria Regina королева Виктория. И я понял что это полицейский. Я вошел в хижину а мой отец сидел в своем кресле и смотрел как долговязый белобрысый констебль развертывает на столе шкуру телушки.

Ну так как же Джон сказал констебль Докси просовывая руку в дыру на месте клейма. Джон мы знаем чего тут не хватает.

Как вы видите сказал мой отец я зарезал корову и вырезал из шкуры сыромятный ремень для кнута.

А так ты сделал кнут.

Верно сказал мой отец но не заспорил не стал возражать против обвинения.

Так будь добр Джон принеси мне кнут.

Мой отец ничего не сказал не шевельнулся а только смотрел на констебля опухшими глазами.

Может ты никакого кнута не делал.

Наверно я его потерял.

Ох ты его потерял.

Принесу его вам как отыщу.

Сдается тут было клеймо Джон. Ты вырезал клеймо мистера Муррея?

Нет я сделал кнут.

Ты когда-нибудь слышал о законе 7 и законе 8 Георга IV?

Не знаю.

Этот закон Джон он гласит что ты если угонишь чужую телку то отправишься в прилагательную тюрьму и ты можешь принести мне любой прилагательный кнут какой захочешь но если он не подойдет к этой дыре точь-в-точь Джон ты отправишься в прилагательную каталажку. Мы в Авенеле ирландских воров не любим.

Я тюрьмы не стерплю мой отец сказал так просто как человек говорит что не любит брюссельскую капусту.

Очень жаль очень сказал Докси подходя к нему.

Это я сделал сказал я становясь перед ним.

Я положил руку на жесткую черную портупею Докси а он положил ладонь мне на локоть.

Ты хороший паренек Джим сказал он.

Я Нед и это я сделал.

Полицейский спросил у моего отца

Это верно? Но мой отец ничего не хотел говорить он был будто какой-то зверь одурманенный пауками.

Я снова повернулся к Докси кричал чтоб он меня арестовал а он смеялся ерошил мне волосы и улыбался дурацкой расчувствованной улыбкой.

Собери свои вещи Джон сказал он моему отцу можешь взять одеяло и кастрюльку и ложку.

Я это сделал сказал я клеймо было ММ я это сделал мясным ножом.

Заткнись сказал мой отец его глаза теперь стали живыми сердитыми. Прикуси язык иди назад в школу.

Вот так моего отца увели от меня в наручниках прикованных к стремени седла Докси.

До того как моего отца заперли мы дети Келли ходили в школу по берегу речки но теперь мы шли другой дорогой через полицейский двор где стояла каталажка. Кроме этого бревенчатого строения во дворе примечательного был только унылый глиняный бугор там где закопали кобылу Докси. Но моему отцу было отказано даже и в этом жалком зрелище потому как в этих толстых стенах не было ни единого окошка. Вначале мы кричали ему но ни разу ответа не услышали и под конец мы все сдались кроме Джема который водил ладонями по морозно холодным стенам поглаживая тюрьму будто собаку.

Каждую ночь мне снился мой отец он приходил садился на край моей кровати и глядел на меня распухшими глазами молча лицо у него было в тысячах ножевых порезов.

Я чувствовал себя до того виноватым что не мог признать насколько во многих отношениях жизнь без моего отца стала приятнее. Только когда его большой старый кот пропал я откровенно сказал мамке что я этому рад.

Не пойми меня неверно из-за его отсутствия нам жилось много тяжелее. Скваттер не озаботился о надежных изгородях и мать с детьми должны были построить загородку длиной в 2 мл. чтоб наших коров не забрали. А если наша скотина все-таки удирала штраф был в 5 шил. корова 3 шил. свинья. А это нам было не по карману. Наша мать ждала нового младенца и всегда была усталой однако ласковее чем раньше. По вечерам она собирала нас вокруг себя и рассказывала нам всякие истории и читала стихи чего никогда не делала когда мой батя уезжал стричь овец или перегонять гурты и вот теперь нам открылись клады которые она хранила в своей памяти. Она знала сказания про Конхобора и Дедриу и Мебда повесть о Кухулине я все еще вижу как он поднимается в свою боевую колесницу а она щетинится железными наконечниками и узкими лезвиями крюками и острыми вилами и ремнями с петлями и арканами.

Южный ветер продувал хижину насквозь и он был такой пронзительный что голову ломило только помню я не холод а огонек сальной свечи он золотил щеки моей матери он сиял в ее больших темных глазах пылающих и яростных как у родившей кошки готовой защищать своих безотцовских котят. В историях которые она нам рассказывала о старой родине было много таких женщин они были королевами с жаркой кровью а не осторожными они сражались в битвах и брали короля на свое брачное ложе. В Авенеле их обзывали бы ирландской поганью.

5 августа 1865 года я пришел домой в шумной полной стука капель темноте. Дождь лил уже неделю речушка превратилась в бешено ревущий поток и потому я услышал крики матери только у самой двери. Я схватил лопату а внутри она лежала на земляном полу. Увидев меня она села и объяснила что начала рожать своего младенца. Повитуха как раз отправилась в Хоббс-Крик к другой родильнице и моя мать послала Магги к Мурреям взять лошадь и съездить за старым доктором Меем. Прошло уже 2 ч. боль стала очень сильной и моя мать боялась что Магги упала с лошади или утонула переезжая через речку.

Энни была старшая но очень нервного характера и как раз выбрала это время для спазм в животе. И пока у моей матери были схватки Энни рвало в таз рядом с ней. Я помог матери лечь на ее кровать сделанную из 2-х толстых жердей вделанных в стену с куском мешковины между ними. Думая что ее любимая Магги уже покойница она плакала не переставая. Джему как раз сравнялось 7 л. а Дэну было только 4 г. и оба они перепугались видя свою мамку в таком горе.

В следующие часы она не находила ни утешения ни облегчения и наконец велела мне расстелить одеяло на столе и забралась на него а нам приказала уйти за наши занавески. Дэн разревелся во всю мочь а стол оказался короче чем думала моя мать и она не смогла лечь на нем как собиралась. Маленький Джем хотел помочь а она на него прикрикнула за все его старания. Мать велела мне подойти и взять ее за руку а потом села на столе на корточки а у него одна ножка шаталась отец все не удосуживался ее починить. Было совсем темно потому как горела одна сальная свеча но я видел всю боль моей матери и злился что ничем не могу ей угодить. Она попросила воды но не пустила меня принести ее. Она ругала меня за глупость а моего отца за то что он ее покинул. И все это время мы ждали доктора но снаружи ничего не слышно было даже пересмешника ничего кроме стука дождя по корью крыши да на Хьюз-Крике стучали сталкиваясь уносимые водой всякие обломки.

И всю бесконечную ночь я стоял рядом с ней и с каждым часом ее крики и проклятья становились все неистовее и под конец Джем с Дэном просто заснули.

Около 4-х часов мать снова взгромоздилась на стол и я подумал что младенец наконец появился на свет но она меня выругала и не позволила мне посмотреть. Я услышал пискливый пронзительный крик и понял что моя сестра родилась но она велела мне не поворачиваться и найти ее лучшие ножницы в жестяной шкатулке и положить их в огонь. Я все сделал.

Я слышал как она ворочается на столе и она вскрикнула от боли а потом сказала ласковее. Ну ладно подойди сюда погляди на девочку.

Моя мать сидела на столе и протягивала мне твою тетю Грейс. Такая крохотная телочка глаза широко открыты новорожденная кожа поблескивает белая-белая и никакая скверность в мире ее еще не коснулась.

Перережь сказала мать.

Где? Спросил я.

Режь сказала она и я увидел перламутровый шнур тянущийся по ее животу в тьму и закрыл глаза и перерезал и как раз когда старые ножницы чавкнули плотью Магги вошла в нашу хижину ведя доктора Мея и там он увидел как ирландский мальчик 11 л. помогает рождению своей сестры. Он увидел земляной пол черные от сажи ножницы перепуганных детей выглядывающих из-за занавешенных кроватей и обо всем этом он сочтет себя вправе сплетничать так что каждый ученик Авенелской школы скоро поверит лживой выдумке будто я видел голую задницу моей матери.

После того как старый пьяница проверил мою сестру своим инструментом он отдал ее мне и занялся моей матерью. Смотри не урони ее малый сказал он еще чего я держал нашу бесценную малышку в объятиях ее глазки такие ясные ничем не затуманенные. Она доверчиво смотрела мне в лицо и я полюбил ее будто она была моей собственной.

К тому времени когда он кончил пользовать мою мать уже занималась заря прозрачный серый свет заполнил хижинку и весь мир выглядел сияющим и новым. Я был тогда счастлив.

Говорит она пойди скажи ему сейчас.

Я потом схожу.

Иди сейчас же.

Но я не хотел расставаться с моей новой сестричкой ее пушистыми черными волосиками и ее белой-белой кожей как она светилась будто мраморный гроб внутри нашей лачуги с земляным полом. Иди скажи своему бате что у него теперь еще одна дочка.

Ну и когда доктор пошатываясь побрел по дороге я пошел напрямик по мокрой зимней траве. Над полицейским двором висел туман облизывал утлы одиночной тюрьмы моего отца. Я подошел совсем близко к бревнам они всегда были сырыми зелеными от мха и плесени и скверно пахли будто собачье дерьмо под дождем.

У тебя девочка закричал я. Стрекотали сороки попугайчики верещали и дрались в эвкалиптах но стены каталажки не издали ни единого звука. Ее звать Грейс.

Ответа не было тюрьма молчала как могила но тут уголком глаза я заметил какое-то движение на бугре под которым была закопана кобыла стоял большой кот моего отца. Кот смотрел прямо на меня желтыми глазами а потом выгнул спину и снова хлестнул хвостом будто я был не больше какой-нибудь дурацкой птахи. Я швырнул в него камнем и пошел домой к моей сестренке.

Скоро все учащиеся Авенелской школы прослышали о том, что я делал при рождении. Мне никто ничего сказать не посмел но Элиза Маттон сказала Энни что-то такое из-за чего она совсем расстроилась. Там учились одни протти и они про нас знали только что Нед Келли пишет еле-еле и ходит босой у Магги Келли бородавки платье Энни Келли штопано-перештопано будто носок старика. Они знали что наш родитель в кутузке и когда мы приходили в школу они каждый раз узнавали от мистера Ирвинга что все ирландцы на зарубку ниже скотины.

Ирвинг был маленьким петушком с большой головой и узкими плечами его глаза сияли высокими чувствами которыми он не желал делиться со мной. Прошел целый год до самого сентября прежде чем он назначил меня дежурным по чернилам но тогда ему не из кого было выбирать потому как все ученики с английскими фамилиями успели побывать дежурными. Уже не помню почему я желал такой чести но только о. желал. Когда наконец настал мой черед я поклялся что буду самым лучшим дежурным из всех на свете. Каждое утро я был в школе первым выстраивал в ряд щербатые белые фарфоровые чернильницы на подставке у цистерны потом перемывал и вставлял назад в их дыры в партах.

По понедельникам мне утром разрешалось еще и готовить чернила залезать на стул мистера Ирвинга и брать с верхней полки порошок Маккракена у него был очень крепкий запах фиалок и желчи. Я отмерял 4 ст. л. на каждую пинту воды из цистерны работа не тяжелая но требовавшая чтоб в школе я был к 8 часам.

Потому-то я и увидел как тонул Дик Шелтон.

Стараясь держаться подальше от каталажки я ходил в школу по берегу Хьюз-Крика а речка очень вздулась после весенних дождей и в русле нагромоздилось много всякой всячины ½ обгорелых древесных стволов сучья столбы от изгородей утопший теленок и вода катилась через его пустой глаз. Я увидел как на берегу напротив в воду спускается какой-то мальчик. Тогда я подумал что в руках у него удочка но потом узнал что он старался длинной палкой подцепить новую соломенную шляпу которую течение выбросило на завал. Он вошел в речку черная вода поднялась выше колен ему было не больше 8 л.

Я заорал Назад назад но за ревом воды он не услышал и попробовал вспрыгнуть на кучу прутьев вроде гнезда лирохвоста. И пропал.

Я никогда не был из тех кто тянет время и уже плыл по вздувшейся речке прежде чем понял что делаю. Вода была такая быстрая и холодная что дыхание перехватывало будто бес душу у тебя украл. Речка о. грубо тащила меня на широкий плес ты и представить не можешь ее силы. Я увидел белое лицо малыша. Дик Шелтон знал что ему каюк и больше не жить на этом свете. Я ухватил его за плечо и нас понесло вместе больше под водой чем над ней.

В 50 ярдах дальше по течению была запруда где протесташки плавают летом. Тут нас с ним почти прибило к берегу к старому эвкалипту затопленному разливом. Он был скользким как свинья но я сумел зацепиться и вытащить его промокшее будто намыленное тело назад с того света где он уже думал остаться навсегда.

Хотя малыш на ½ утоп я взвалил его на спину а он хныкал и блевал и трясся. На нем были сапожки а я как всегда был босым и я пошел прямиком через буш в сторону гостиницы «Королевская почта» которую как я знал держал его отец. Путь который я выбрал был каменистый и колючий.

Дворником при «Почте» служил разорившийся фермер Трясун Уайт он закапывал ночной навоз под акациями когда увидел нас и заорал Хозяйка хозяйка Господи Иисусе.

Верхнее окошко в трактире отворилось закричала женщина и секунду спустя миссис Шелтон уже выбежала во двор к своему сыночку но даже и в такой буре чувств она не оставила без внимания католического мальчика и позвала меня в свою гостиницу и я вымылся в горячей воде в большой белой ванне. До этого дня я ни единой ванны не видел и просто чудо было лежать вытянувшись на гладеньком фарфоре а Трясун носил мне горячую воду целых 10 ведер. Я никогда не видел чтоб столько воды расходовали на одну помывку.

Потом миссис Шелтон принесла мне одежду своего старшего сына пока мою сушат и гладят такую мягкую и пахнула она очень приятно. Я бы все на свете отдал чтоб оставить ее себе но миссис Шелтон и не подумала предложить такое а только обняла меня за плечи пухлой рукой и повела вниз говоря что я ангел посланный Богом.

В столовой я увидел жаркий огонь и мужчину в костюме 3-йке который наносил большой ущерб яичнице с беконом в большой тарелке но кроме него в комнате никого не было. Миссис Шелтон усадила меня за столик у огня на нем лежали и стояли сверкающие серебряные ножи + вилки + судки + соль + перец + сахарница с изогнутой ложкой. Я подумал что моей матери все это очень понравилось бы.

Миссис Шелтон спросила не предпочту ли я какао я сказал что да а она спросила не хочу ли я позавтракать и подала мне меню. Этой штуки я прежде никогда не видел но вскоре понял что к чему и попользовался в полную меру. День я начал хлебом обмокнутым в топленое сало а теперь я заказал котлеты из барашка и бекон и почки и все было очень вкусно. Пол был застелен ковром и я по сей день словно вижу узор из красных роз. На миссис Шелтон было ярко-желтое платье а на руке золотой браслет она плакала и улыбалась и смотрела на меня все время пока я ел она сказала что я самый лучший и самый храбрый мальчик па свете.

Мистер Шелтон ночевал в Сеймуре но скоро подъехал на своем фургоне и вбежал в столовую в облепленных грязью резиновых сапогах и клеенчатом плаще. Он попробовал дать мне ½ кроны но я и слушать об этом не захотел.

Мистер Шелтон был высокий и широкий с длинными баками а его тонкогубый рот показался бы злым если бы его глаза не блестели бы так не были бы полны слез.

Ты ничего не хочешь малый?

Ничего.

Это была неправда я хотел бы платья для моей мамки но я не знал сколько оно будет стоить.

Ну хорошо сказал он тогда дай мне пожать твою руку.

Руку я ему пожал но признаюсь я не был так благороден как вытекало из моих слов. Я шел в школу в моем красивом одолженном костюме в паре начищенных жмущих сапог и чувствовал такое разочарование что на сердце тошно стало.

На следующее утро перед школой остановилась коляска мистер Ирвинг всегда боялся инспекторов и тут затрепыхался как перепелка.

Протрите свои грифельные доски скомандовал он а сам старался навести порядок на своем столе-свинарнике. Умножать он был мастак а теперь вот корчился и дергался и от его большой головы ему толку никакого не было раз он не мог сообразить куда деть разрезальный ножик.

Каролине Докси он сказал Пойди к окну посмотри есть у джентльмена портфель. Умнющая умнющая Каролина. У него пакет.

Да но чемоданчик у него есть? Сэр это только отец Дикки Шелтона. Мистер Ирвинг был среди детей королем и не любил посетителей в своем замке а потому он оказался за дверью прежде чем хозяин гостиницы успел войти. Нам были хорошо слышны их голоса. Черт побери Ирвинг орал мистер Шелтон я сделаю что прилагательно хочу.

Дверь грохнулась об стену и в класс ввалился Исав Шелтон вместе с запахом застарелого хмеля и изюмного вина его верных друзей.

А дети завопил он одаривая нас редким зрелищем своих зубов. Следом вошел мистер Ирвинг потирая свои большие бледные ладони и уныло говоря нам что мы должны выслушать мистера Шелтона.

Послушайте-ка детки сказал мистер Шелтон и положил свой пакет в оберточной бумаге поверх хлама на учительском столе. Мой сын Дик чуть не утонул вчера вы про это знаете? Нет? Мой Дик был бы сейчас на Небесах если бы не кто-то кто сейчас здесь в этой самой комнате.

Тут все начали тянуть шеи и оглядываться и Энни подумала что вот-вот умрет положила руки на колени и смотрела перед собой стеклянным взглядом.

Джему было 7 л. и потому он взял пример со своей старшей сестры но моя Магги грудь колесом ничего не боялась и это она подняла руку. Это мой большой брат Нед. Кровь бросилась мне в лицо.

Верно сказал мистер Шелтон о. торжественно будь добр Нед Келли выйди сюда и стань тут.

Я знал он подарит мне пакет в оберточной бумаге и думал что в нем приличная одежда о которой я всегда мечтал. Вставая я перехватил взгляд Каролины Докси она мне улыбнулась в самый 1-й раз. Я расправил плечи и подошел к столу мистера Ирвинга.

Мистер Шелтон велел мне стать лицом к классу и закрыть глаза зашуршала бумага запахло камфарой и по моей щеке гладенько скользнул шелк.

Я подумал это женские штучки платье для моей матери.

Открой глаза Нед Келли.

Я сделал как велено и увидел что узкая щелка его рта изгибается в улыбке а еще Эльза Маттон и Джордж Маттон и Каролина Докси и Шелтоны и мистер Ирвинг смотрят на меня своими дикими блестящими глазами. Я поглядел вниз на мою персону и увидел не мои босые ноги не мою штопаную-перештопаную фуфайку, не мои заплатанные штаны а кушак в 7 фт. длиной зелено-голубого павлиньего цвета вышитый золотыми буквами ЭДВАРДУ КЕЛЛИ В БЛАГОДАРНОСТЬ ЗА ЕГО МУЖЕСТВО СЕМЬЯ ШЕЛТОН.

В тот самый час когда я стоял в своем кушаке перед классом обезглавленную голову лесного разбойника Моргана везли по трактам… Беналла… Вайлет-Таун… Юроа… Авенел… быть может было бы лучше знай я истинную жестокую натуру мира но я не поступился бы своим невежеством даже если бы мог – протти Авенела увидели благородное достоинство в ирландском мальчишке это была величайшая минута в моей жизни.

Если эти события произвели глубокое впечатление на мою юную душу то Исава Шелтона они поразили еще глубже. Какие призраки водились в его верхнем загоне мне знать не дано однако было ясно что он все время думает о том как его сын чуть не умер и чем больше проходило времени тем больше он терзался. Раньше он слыл б-ном молчальником что не шло его профессии но теперь Господи помилуй он не мог заткнуться и без конца рассказывал о спасении юного Дика каждому гуртовщику и стригалю которые подпирали его длинную стойку. Он даже не задумывался какую неловкость его излияния способны причинять другим он искал собственного душевного спокойствия.

Не миновало и нескольких ночей после того как я принес кушак домой моей матери как меня разбудило рычание наших собак а потом я уловил запах застарелого хмеля. Потом из темноты донесся очень внятный шепот Миссис Келли миссис Келли можно мне вас побеспокоить?

Моя мать ответила тем шипящим шепотом который отличает всех матерей новорожденных младенцев. Чего вам нужно мистер Шелтон?

Речь о том что нужно вам миссис Келли? Моя мать промолчала но я услышал как мистер Шелтон соскребает грязь с подошв словно все равно собрался войти. Так что вы думаете миссис Келли? Что я думаю? И любой из ее детей распознал бы опасное повышение голоса на последнем слове. Мистер Шелтон сказала она я лежу тут и гадаю какой прилагательный дурак попробует разбудить мою маленькую.

Прошу прощения миссис Келли я приду завтра. Я не хочу чтоб вы приходили завтра мистер Шелтонона встала и вышибла запорные колышки из двери и я смотрел сквозь занавеску как грузный вонючий мужчина побрел к столу и начал со стуком и звяканьем раскладывать на столе среди нашей грязной посуды трубку и кисет с табаком. Насколько я мог судить он был в полном расстройстве чувств.

Мать устало закутала плечи в шкуру поссума и нетерпеливо ждала чтоб ее гость заговорил а у него язык отсох и потребовался о. громкий нетерпеливый вздох чтоб его снова развязать.

Миссис Келли сказал он наконец ваш мальчик вернул мне сына.

Мы это знаем мистер Шелтон просто скажите что вас тревожит.

Да кушак признался он.

Я подумал Бога ради не надо про кушак мне эта награда была дороже всего что у меня было но моя мать на него озлилась потому как считала что Шелтонам следовало бы расщедриться деньгами.

Кушак?

Думается мне.

Так что же мистер Шелтон подбодрила она.

Откровенно говоря одного его маловато.

Наступила очень долгая тишина.

Выпьете чашечку чая мистер Шелтон?

Нет миссис Келли мне от вас ничего не надо.

Овсяную лепешку?

Я уже покушал.

Так бренди для подкрепления желудка?

Миссис Келли вы женщина которая потеряла мужа как я чуть было не потерял сына.

Не плачьте мистер Шелдон они же оба не померли.

Это самое мне и моя жена сказала. Я могу вернуть вам мистера Келли.

Хотя лица своей матери видеть я не мог зато увидел как у нее спина затряслась будто у кошки со стригущим лишаем.

Как это?

Мистер Келли ведь в кутузке простите что упомянул про это.

Это наше дело.

Я навел справки у констебля Докси.

Вас это не касается мистер Шелтон.

Вы уж простите меня он говорит что речь идет о 25 ф.

Но моя мать не хотела чтоб отец вернулся. Ох нет вскрикнула она я вам не позволю.

Но я должен миссис Келли я обязан. Мистер Шелтон вы подарили нашему Неду чудесный кушак но если не побережетесь вы его избалуете. Он хороший мальчик но очень упрямый и не нуждается в поощрении чтоб лезть на рожон ему повезло что он сам не утонул.

Вы ведь не говорите что хотите чтоб ваш муж остался в тюрьме?

Да нет воскликнула моя мать я говорю что вам не следует баловать моего сына.

Но вы не против чтоб вашего мужа освободили? Господи помилуй закричала моя мать что я по-вашему за женщина?

Что еще могла она сказать? Через неделю ее муж вернулся в ее жизнь. Мы сидели вокруг стола ели за чаем когда он вошел и встал позади меня. Я извернулся на сиденье но не знал встать ли нет и что сказать.

Слезай с моего прилагательного кресла. Я втиснулся на длинную скамью а мой отец занял свое место положил веснушчатые руки на стол и спросил у моей матери как зовут малышку. Я не мог отвести глаз от его рук белых вспухших как сыр передержанный летом в обертке. Грейс как ты знаешь. Откуда мне знать? Я послала Неда сказать тебе.

Опять мой отец поглядел на меня и я почувствовал что он смотрит в мое сердце на все грехи которые я совершил против него и он отодвинул похлебку говоря чтоб моя мать отдала ему деньги которые спрятала. Я думал она скажет нет но она вывернула свой чулок и отдала ему все что у нее было и мой отец ушел назад в темноту. А мы все совсем притихли.

Тебе может показаться странным что человек перенес плаванье через океан в трюме и все ужасы Вандименовой Земли а затем не выдержал и нескольких месяцев деревенской каталажки но мы не в состоянии представить себе муки которые нашим родителям чинила Вандименова Земля… Порт-Маккуари… Тунгабби… остров Норфолк… равнины Эму. Авенелская каталажка явилась последней соломинкой для твоего дедушки с того дня и до смерти он мне и десятка слов не сказал.

Когда мы сеяли овес он нам немного помог но теперь он не любил свет дня и почти из хижины не выходил. К концу весны следующего года его так раздуло что едва можно было разглядеть заплывшие глаза такие одинокие и гневные посреди распухшего лица. Мы обходили его будто он был ямой такой глубокой что в нее страшно упасть. Доктор Мей пришел и сказал что у него водянка и мы уплатили много денег за его лекарство но лучше ему не стало и наш отец лежал в своей постели из мешковины и еле голову поднимал чтоб хлебнуть рому.

Мы с матерью теперь пахали одни засеяли 20 акров но поздновато. Как-то в полдень в жаркий декабрьский день небо было голубым и сороки перекликались моя мать вернулась в хижину и сразу прибежала за мной.

Иди сказала она иди же.

Мы вошли в хижину вместе наши босые ноги облипли подсыхающей землей наши шляпы были уже у нас в руках и мы увидели наш бедный батя лежит мертвый на кухонном столе раздутый всеми ядами Империи а кожа у него серая и лоснится в сумраке.

В тот день мне было 12 л. и 3 н. И пусть мои ноги обросли мозолями в 1 дюйм толщиной и руки у меня заскорузли и мои колени батрака все были в царапинах и струпьях и въевшихся корках грязи какие ни одно мыло не возьмет но разве у меня не было сердца и разве не тот кто дал мне жизнь был теперь совсем мертв и загублен? Отец сын моего сердца ты умер от меня ты умер от меня мой отец?