«Акид здесь жил, порожден Семетидою нимфой от Фавна.

Матери он и отцу утешением был превеликим,

Больше, однако же, – мне. Ибо только со мною красавец

Соединялся. Всего лишь два восьмилетья он прожил;

Были неясным пушком обозначены нежные щеки.

⁷⁵⁵ Я домогалась его, Циклоп же – меня, безуспешно.

Если ты спросишь теперь, что сильнее в душе моей было,

К Акиду нежная страсть или ужас к Циклопу, – не знаю.

Были те чувства равны. О Венера-кормилица, сколько

Мощи в державстве твоем! Ибо этот бесчувственный, страшный

⁷⁶⁰ Даже для диких лесов, безопасно которого встретить

Не привелось никому, презритель богов олимпийских,

Знал, что такое любовь. Ко мне вожделеньем охвачен,

Весь он горит. Позабыл он и скот, и родные пещеры.

Даже заботиться стал о наружности, нравиться хочет.