Глава 47

Утро выдалось солнечным и погожим. Машины черепашьим шагом преодолевали улицы Осло – настал час пик. Все полосы на Биспегата были заняты сонными жителями пригородов, работавшими в столице, еле ползущими автобусами и ревущими грузовиками.

Франк Фрёлик сидел за рулем; ему было здорово не по себе. Наконец-то закончилось тревожное ожидание. Произошло то, что в детективах называется «прорывом». Еще чуть-чуть, и дело будет раскрыто! Они даже разговаривать стали по-другому.

Их машина медленно двигалась вперед в крайней правой полосе; они ехали на запад по многоуровневой развязке, на которой всегда скапливались пробки. Фрёлик едва не упирался в бампер впереди идущей машины, чтобы не дать каким-нибудь нахалам вклиниться перед ними. Гунарстранна встретил его полчаса назад; глаза у него были красные, лицо – серьезное. Фрёлик подумал, что инспектор похож на собственную тень. Не поздоровавшись, Гунарстранна звякнул ключами и повел его к гаражу; на ходу хлопали полы плаща. Молчание старика выводило Фрёлика из себя. Волнение невольно передалось и ему. Даже во рту пересохло. Молчание было невыносимым, и поэтому он пересказал Гунарстранне свою беседу с владельцем «Скарлет». Потом подбросил бомбу: выдвинул свою версию. Может быть, ему особенно и нечем хвастать, зато цепочка событий изложена в верной последовательности. По словам владельца ресторана, тринадцатого Энгельсвикен был в «Скарлет» одновременно с Рейдун. Да-да, начальник, чьей подстилкой она больше не хотела быть, находился в ресторане в одно время с Рейдун, незадолго до того, как ее убили. Энгельсвикен, ревнивый, отвергнутый любовник, вынужден был смотреть, как бросившая его Рейдун танцует и обнимается с каким-то молодым ничтожеством. Видимо, ему трудно было сохранять хладнокровие. Он не выдержал и что-то крикнул, когда парочка отправилась развлекаться дальше. Потом он напился; в нем накопилось столько агрессии, что он вдребезги разбил ногой застекленную дверь, за что пришлось заплатить четыре тысячи крон. Все произошло в половине четвертого ночи, за два часа до того, как Рейдун Росендаль в последний раз видели в живых.

Франк очень подробно описал, как человека в шелковом костюме выводили из ресторана и заталкивали в машину жены; в дальнейшем ожидалась семейная сцена. По его мнению, пьяный позер, только что разбивший дверь в ресторане, не слишком обрадовался приезду супруги. Скорее всего, он велел ей высадить его где-нибудь недалеко от дома Рейдун. Потом он с трудом выбрался из машины. Это случилось максимум за два часа до того, как Рейдун зарезали ее же хлебным ножом.

Слушая собственную бессвязную речь, Франк пытался убедить себя в том, что его версия имеет право на существование. Конечно, она никак не объясняет взломы, которые так занимают Гунарстранну. Однако может статься, взломы приведут их в тупик… И все же реакция инспектора его разочаровала. Гунарстранна слушал его очень внимательно, но совершенно не волновался. И ни разу не попробовал закурить с торжествующим блеском в глазах. Он опустил голову; лоб его избороздили глубокие морщины. Неожиданно он заговорил о проклятом соседе Рейдун, Юакиме Бьерке, и о его компании, которая называлась «Лудо». Гунарстранна выяснил, что именно Бьерке вламывался домой, а перед этим сломал шкаф в офисе у Рейдун, хотя ничего и не украл. Дело в том, что он возглавлял бухгалтерскую компанию и Энгельсвикен был ему должен деньги.

– А зачем этот Юаким Бьерке вообще туда полез? – спросил Фрёлик, когда его пассажир наконец замкнулся в молчании.

– Ему нужны были письма и пленка. – Гунарстранна втянул щеки и посмотрел в окно. – Улики! Бьерке был бухгалтером Энгельсвикена. Бухгалтерская компания «Лудо» сотрудничала с Энгельсвикеном на договорной основе.

Франк кивнул, но не произнес ни слова. Позволил боссу беспрепятственно продолжать.

– Все началось довольно давно, – воодушевился инспектор. Жестикулируя, он стал рассказывать о многочисленных злых кредиторах. Об инвесторах, которые не получили ни обещанных огромных процентов, ни своих капиталовложений, ни платы за товары, которые они поставляли Энгельсвикену до того, как тот объявлял себя банкротом. – Тогда ему еще открывали кредит… Но вскоре поняли, что он не любит платить по счетам!

Франк только улыбнулся, когда водитель машины справа нажал на клаксон. Пухлое лицо с туго повязанным галстуком и кустистой бородой отпускало ругательства из-за стекла.

– Акционерная компания «Шарашкина контора», как выразился твой шурин?

– Вот именно. Юаким Бьерке вчера открыл мне все. Его невозможно было остановить… Как будто выдернули затычку из плотины.

Гунарстранна не без удовольствия рассказал, как высокомерный Бьерке сдулся, лопнул, как воздушный шарик, который проткнули иглой. Инспектор внимательно слушал его не перебивая. Он ни словом не заикнулся о том, что ему уже известно о некоем складе в окрестностях Драммена, где обанкротившийся или близкий к банкротству Энгельсвикен распродавал взятые в кредит компьютеры и аксессуары. Прибыль от незаконной продажи Энгельсвикен, разумеется, клал себе в карман. Бухгалтер Энгельсвикена прекрасно знал, что кредиторы не получат ничего. В опустевшей конторе они могли поживиться разве что кофеваркой и копировальной машиной. Конечно, банкиры и продавцы всякий раз обращались в полицию и жаловались на художества Энгельсвикена. И вдруг, в самую последнюю минуту, на сцену выносили поручительства компании «Лудо». Юаким Бьерке представлял подробные расчеты и доказывал, что все делалось открыто; товары были распроданы уже давно, задолго до того, как компанию Энгельсвикена объявляли банкротом. Кредиторы оставались ни с чем.

– Конечно, кредиторы пытались отстоять свою правоту, – со вздохом продолжал Гунарстранна. – Заявляли, что Энгельсвикен нарушил условия договора и так далее.

Франк медленно кивнул. Он заранее знал, что последует дальше: дела закрывались за недостаточностью улик.

– Всякий раз полиция сталкивалась с массой противоречивых заявлений, – объяснил инспектор. – Примерная оценка имущества, килограммы бумаг и куча данных, скрывавших истинные масштабы аферы. Дела кочевали между отделом по борьбе с мошенничеством и Главным полицейским управлением Осло, но никто не пробовал дойти до конца и оценить степень серьезности происходящего. В конце концов, дела отправляли на полку. – Он ненадолго закрыл глаза. – Со временем Энгельсвикену труднее стало вести бизнес. За ним тянулся длинный шлейф… Серьезные люди перестали воспринимать его всерьез. Он угодил в черный список… Энгельсвикен считался паршивой овцой задолго до того, как придумал «ПО партнерс». Так как обычные кредитные учреждения ему не верили, он начал искать новую целевую группу, которую можно было выдоить досуха: торговцев программным обеспечением. Сама идея была блестящей. Он делал их совладельцами. Единственной проблемой было найти доверчивых оптимистов. – Инспектор расплылся в улыбке. – Естественно, я имею в виду инвесторов. Во всяком случае, людей, которые доверят Энгельсвикену свои капиталы, отдадут все, что имеют, за, так сказать, новый наряд короля. Как тебе известно, в том случае, если компания всплывет кверху брюхом, у бедных совладельцев нет совершенно никаких прав. Они ведь сами являются владельцами «ПО партнерс»!

Фрёлик присвистнул.

– По словам Свеннебю, – продолжал инспектор, – В «ПО партнерс» работали две группы служащих. Те, кто в курсе, и те, кто не в курсе. Те, кто не в курсе, например Рейдун Росендаль, обрабатывали клиентов. Клиенты охотно расставались с денежками, когда к ним приезжала эта длинноногая красавица блондинка.

Франк Фрёлик вспомнил владельца старого писчебумажного магазина с трубкой. Бедный старик может попрощаться со своей кровно заработанной дополнительной пенсией!

– В самой компании никаких денег не было, – продолжал Гунарстранна. – Надежные поставщики больше не верили Энгельсвикену. Никому не хотелось потом обращаться в суд, чтобы получить компенсацию за свой товар.

Франк встретился взглядом с Гунарстранной; инспектор покосился на него, чтобы проверить, слушает ли он.

– Политика Энгельсвикена ударила и по Бьерке из компании «Лудо», – продолжал инспектор. – Видишь ли, Бьерке вложил в «ПО партнерс» двадцать пять тысяч крон, но не получил и гроша компенсации. Вот почему он подал на Энгельсвикена в суд. – Инспектор погрозил пальцем: – Тогда юрисконсульт Энгельсвикена решил, что пора обнародовать кое-какой компромат… Ты понимаешь, о чем я?

Франк кивнул, убирая ногу с педали газа. Их ряд ехал, но еле-еле.

– Брик решил, что настало время напомнить Бьерке о том, чем рискует бухгалтер, подделавший документы… – Гунарстранна криво улыбнулся. – «Дорогой Юаким, юристы противной стороны тебя непременно прищучат! Сиди тихо. Или хочешь, чтобы тебя схватили за яйца?»

Франк закрыл окошко; они въехали в туннель. Потом он выключил вентилятор, чтобы в салон не поступали выхлопы других машин. Пробка по-прежнему двигалась медленно, а воздух в сорока метрах под землей трудно было назвать чистым.

– Бьерке отозвал иск против «ПО партнерс» в попытке их умаслить, – продолжал инспектор. – Но Брик и Энгельсвикен уже почуяли вкус крови. К тому же пару дел они выиграли и решили вытянуть денежки и из Бьерке. В ответном иске Брик потребовал у «Лудо» двести тысяч компенсации.

Франк снова присвистнул.

– Бьерке попался как кур во щи. «ПО партнерс» должна ему двадцать пять тысяч, а он может лишиться лицензии или даже сесть за решетку, если не выплатит этим двум подонкам двести тысяч!

– Как говорится, умеют они решать вопросы!

– Да, Энгельсвикен и его юрисконсульт – та еще парочка! – кивнул Гунарстранна. – Но теперь, по-моему, игра закончена. Давестюэн и его ребята нагрянули к ним в офис в семь утра. Проводят аудит и опись имущества. Давестюэн решил поступить так после того, как несколько часов беседовал со Свеннебю и час – вчера ночью – со мной. Так что будем надеяться, они наберут достаточно для обвинения. Во всяком случае, компании «ПО партнерс» крышка. – Он невесело улыбнулся. – Наверное, завтра объявят о ее банкротстве.

– Что предпринял Бьерке, получив иск на двести тысяч?

– Он понимал, что Энгельсвикен и Брик способны на все. И у них есть на него компромат!

– Иными словами, они его просто шантажировали.

– Вот именно. Бьерке им угрожал, что-то обещал, пытался задобрить, но безуспешно. Вчера он признался, что монтировка стала последним средством. Он должен был выкрасть компромат и уничтожить его. Вот почему он влез в офис «ПО партнерс» и тщательно обыскал его; правда, ничего не нашел.

Франк посмотрел налево и перестроился в другой ряд. Ему не терпелось задать один очень важный, по его мнению, вопрос.

– Почему Бьерке решил, что компромат на него хранится в квартире Рейдун? К ней-то он зачем полез?

– Ему позвонили и намекнули, что искать следует именно там.

Франк откинулся на спинку сиденья. Их ряд снова встал. Он слушал сухой, невыразительный голос босса:

– Ему позвонили рано утром в то воскресенье, когда убили Рейдун. Бьерке разбудил телефонный звонок. Он услышал треск помех – так бывает, когда звонят на стационарный телефон с мобильного. – Гунарстранна огляделся по сторонам. – Голос по телефону произнес всего три слова, – продолжал он, передразнивая Бьерке. – «Оригиналы у Рейдун». Эту фразу повторили дважды. Потом звонивший отключился… Бьерке лежал в постели и размышлял, – продолжал Гунарстранна после паузы. – Как он сам мне сказал: «В конце концов, я несколько месяцев ни о чем не думал, кроме как о тех проклятых бумагах». Конечно, он долго не мог решиться. Он ведь не дурак. С какой стати важные бумаги будут храниться у мелкой служащей, к тому же у его соседки по дому? Он решил, что его пытаются подставить, а звонок – очередная уловка в войне Брика и Энгельсвикена против него. Бьерке долго думал. Потом надел спортивный костюм и отправился на ежедневную пробежку… Ты только представь! Он бежит по улице, весь в поту. Никто из соседей еще не проснулся и не сходил в туалет. И так каждый день! Только представь, какая была бы польза для нашей страны, если бы применить энергию таких, как Бьерке, в мирных целях!

Инспектор медленно достал сигарету.

– Не надо! – Франк накрыл рукой зажигалку. – Мы под землей; кислорода и так не хватает.

Гунарстранна послушно убрал сигарету в карман и продолжал:

– После того как Бьерке вернулся из офиса компании с пустыми руками, он и сам подумал, что компромат хранится у кого-то из служащих. В конце концов, Рейдун может и не знать, что именно лежит у нее в столе! Так что его пробежка оказалась короче, чем всегда. Он поспешил назад. Позвонил Рейдун в дверь, но она не открыла. Дверь оказалась незапертой. Он заглянул в квартиру и сразу понял, в чем дело.

– Смышленый малый, – буркнул Фрёлик.

– Ты прав, – ледяным тоном ответил Гунарстранна. – Он тоже умеет решать вопросы… Но неожиданно перед ним возникло еще одно препятствие.

Франк вопросительно поднял брови.

– Его жена. Ей совсем не понравилось его признание. – Гунарстранна отвернулся и продолжал: – Она во всем обвинила мужа… Подумать только, он допустил, чтобы его собственный ребенок увидел такое… По-моему, он просто надутая жаба… И что она в таком нашла? Потом, конечно, он сдулся, вспотел, стал заискивать… – Гунарстранна передразнил: – «Миа, ты должна меня понять. Миа!» Уж не знаю, чем у них все закончится. По-моему, она заслуживает кого-то получше. Знаешь, кого он мне напоминает?

– Понятия не имею.

– Благонравного дурачка, который решил принять участие в танцевальном конкурсе. Ослепительная улыбка, в прическе каждый волосок на месте – вот только он раз за разом грохается на пол. Но всякий раз поднимается и с прежней рекламной улыбкой пытается исполнять партию из «Лебединого озера».

– Имеешь в виду фарфоровые зубы? – ухмыльнулся Фрёлик. – Какая она, его жена?

Гунарстранна ненадолго уставился в окно.

– Хорошая, – не сразу ответил он. – Адвокаты называют таких «бархатными ручками».

– Что же ты ему сказал?

– Заверил его, что мы не подозреваем его в убийстве.

– Почему ты так уверен? – резко спросил Франк.

– Потому что Бьерке ее не убивал.

– Кто же ее убил?

– Именно это я надеюсь скоро услышать.

Франк замолчал.

– Мне вот-вот должны позвонить. Тогда мы будем знать наверняка.

Гунарстранна посмотрел направо. Большие красные цифры на стене сообщали, на какой глубине под землей они находятся.

– Но сюда никто не дозвонится, – раздраженно сказал он.