Существует условное деление культур на «горячие» и «холодные». Если для «холодного» общества традиция незыблема, а все новое воспринимается с тревогой, то «горячее» общество ориентируется на поощрение творчества и всего нового. Естественно, западное общество всегда было более горячим, чем восточное. Поэтому запад успешно заимствовал и порох у индусов, и бумагу у китайцев, и алгебру у арабов, а далее и вовсе завоевал их всех. Сегодня благодаря интернету общество не просто горячее, оно раскалено. И на этой сковороде жарится совершенно немыслимое ранее блюдо, нафаршированное всем прошлым опытом человечества.

Западный мир берет начало в античности. Уже древние греки были «горячими», с детским любопытством смотревшими на опыт и персов, и скифов, и египтян. Эпоха Возрождения воскресила античный дух открытости миру. Европа последовательно открывала для себя арабскую, индийскую, китайскую культуры, цивилизации Америки. В 19 веке европейская наука стала интересоваться племенами на задворках мира, а в 20-м этнология уже уверенно смогла заявить, что первобытные культуры – такие же полноценные элементы общечеловеческого духовного опыта, как и «зрелые» цивилизации. Открывание многообразного мира человеческого духа по сути завершено, создавая предпосылки для его переосмысления и творческого слияния. Что и ознаменовала эпоха постмодерна. Нас уже не удивляет соседство не только людей разных рас, религий и культур, но и процесс их слияния в некую амальгаму. Сегодня на одной лестничной площадке вполне мирно могут уживаться буддист-нумизмат, агностик-строитель и гот-спиритуалист. Еврей-антисемит, или русский-русофоб – одни из самых причудливых плодов на древе идей, ищущих слияния в общечеловечности.

Кстати, о древе. Первобытное состояние человечества можно охарактеризовать как духовную непрерывность, очень похожую на ту, что зарождается сейчас. Например, идея мирового дерева распространена в мифологии практически всех народов на всех континентах. Имеется целый ряд мифологических сюжетов, являющихся универсальными. Вся первобытная духовная система строилась на том же принципе, что и язык, и семейные отношения. Например, если шаман селения А знал 100 духов, то шаман из селения В признавал только 80 из них, зато имел еще десяток своих, особенных. И так далее. И язык, и религия – лишь элементы единой духовной системы. Обмен словами, обмен культурными инновациями и обмен генами (брачные отношения) составляли суть единой духовной деятельности в первобытную эпоху. Не существовало собственно религии, искусства, политики или педагогики – все они были слиты в одной духовной сфере. Конечно, информация в первобытных сетях передавалась гораздо медленнее, чем в интернете, но открытость этих отношений была такая же. Иначе мы бы не удивлялись сходству пещерного искусства палеолитических Пиренеев и Урала, микроскульптуре Чехии и Прибайкалья. Главным роком для первобытного человечества было пространство и ландшафт. Сегодня человек, благодаря новым технологиям обмена информацией, преодолевает давление пространства, как в свое время письменность бросила вызов времени, преодолевая ограниченность людской памяти.

Если говорить о признаках некой грядущей постисторической религии, то наиболее близким аналогом будет первобытный шаманизм. Если нет никаких вертикально навязываемых идей, во главу угла становится фигура эксперта-авторитета. Там, где мы не можем выработать своего мнения, мы опираемся на мнение человека, которого считаем сведущим в вопросе. Только в первобытности в каждом селении был свой шаман, сегодня же новые племена формируются вокруг сообществ в соцсетях, т. к. физическое пространство более не имеет над нами власти. А поскольку масс-медиа тоже будут трансформироваться в сторону большей дробности и интерактивности (от массовости – ближе к каждому, от вертикально-пирамидальных к горизонтально-сетевым), то возможности вертикального навязывания авторитетов будут падать. Главная суть всех этих эпохальных изменений сводится к победе над роковой для нашего духа ролью времени и пространства. Теперь, чтобы быть даосом, не обязательно ехать в Китай, а чтобы ощущать себя античным греком нет необходимости в машине времени.

Конечно, можно было бы отдельно остановиться на проблемах, возникающих перед человечеством в процессе движения к такой духовной непрерывности. Неизбежны вспышки реакции, сопротивления со стороны исторически мыслящих групп людей. Где-то процесс этого движения будет проходить медленнее, а где-то быстрее. Но по итогам этого слияния не будет «ни грека, ни иудея», и даже монголоида и негра – одно сплошное человечество, хотя и достаточно разнообразное. Но это разнообразие не будет резать глаз, а скорее напомнит узоры в калейдоскопе, или элементы единого паззла.