Произведение искусства создаётся потому, что существует фундаментальная сакральность, не зависящая от той или иной религиозной веры или убеждений художника.

Лхармическое искусство связано с состоянием ума художника и тем, как мы можем полноценно передать это самим себе и своему миру. В этом контексте можно сделать обзор трёх принципов неба, земли и человека. Небо означает пространство. Оно создаёт в твоём уме некоторый психологический простор, чувство, что тебе хватает пространства для работы. Пространство неба – это изначальный ум, свободный от условий. Он не пустой или безжизненный, но вмещает в себе всё. У него есть качество пробуждённости, качество восторга и качество блистательности. Поэтому общее значение неба – это некая всеохватность, в которой мы можем оперировать. Мы в этой атмосфере можем ходить, танцевать, размахивать руками и ногами, растягиваться. Есть много места, много свободы, а также чувство пробуждённости.

Такое пространство становится неотъемлемой частью процесса творения. Ограничения и несоответствия обычно вызваны чувством обременённости, как если бы мы несли тяжёлый груз. Но если мы разовьём понятие пространства полностью и как следует, мы обнаруживаем, что ноши-то нет, бремени не существует. Это облегчение – но не просто какое-то незначительное послабление, а вообще иная, большая версия ума. Мы начинаем осознавать, что в нашей жизни возникает необыкновенная открытость – в том, как мы движемся, как едим, как спим и как создаём произведение искусства. В этом изначальном пространстве – невероятная свобода. Такая свобода не является результатом создания произведения искусства – она присутствует ещё до создания чего-либо. Для нас очень важно знать это. До того как мы что-либо создадим, у нас должно быть это чувство свободного и открытого пространства без единого препятствия.

Когда есть такое состояние ума, и у нас уже имеются правильное отношение и переживание пространства, тогда из этого выходит то, что называется благословением, священностью, или сакральностью. Когда есть достаточно чувства пространства и отсутствия борьбы, мы можем позволить себе расслабиться. Мы начинаем открывать то, что называется священным миром, в котором любое художественное усилие считается сакральным. Это не результат того, что ты умнее или смекалистее в математическом, техническом или политическом смысле. Сакральность – это связующий фактор принципа неба. Если мы располагаем одно здесь, другое там, а всё остальное размещено вокруг по нашей задумке или визуальной концепции, мы не сваливаем всё в кучу; и не совершаем великой ошибки реорганизации и воспроизведения своего невроза в мире, потому что присутствует чувство сакральности, или благословения. В любом хорошем произведении искусства всегда есть это понятие святости.

Некоторые люди смотрят на картину и думают, что она сакральная и святая, так как взывает к здравомыслию той или иной религиозной традиции. Они немедленно наклеивают на неё ярлык христианской, иудейской, исламской, индуистской или буддийской. Но, в сущности, они полагают, будто художник проникнут определённой верой и потому оказался способен сотворить произведение искусства в соответствии со своей религиозной приверженностью. Я полагаю, что называть такие произведения искусства священными – это святотатство. Это слишком всё сужает, напрочь отсекает весь аспект человеческого достоинства. Фактически, они попросту говорят, что более-менее фанатичный в своей религиозной приверженности человек создаст наилучшее невротическое произведение искусства согласно этой религии. Говорить такое – ужасно, совершенно ужасно. Мы стараемся выйти за пределы такого узкого понимания священности. Произведение искусства создаётся потому, что существует фундаментальная сакральность, не зависящая от той или иной религиозной веры или убеждений художника. Такая сакральность – это аспект неба, создающего своего рода зонт, который становится очень мощным и настоящим. В этот момент человеческое достоинство важнее, чем та или иная религия или дисциплина, к которым относит себя человек. Звучит здорово, вам не кажется? С этой точки зрения сакральность – это открытие добра, не завиящего от личных, социальных или физических ограничений.

Второй принцип – это земля, и в нём выделяют три категории. Первая категория – это отсутствие невротического ума. Художник создаёт произведение искусства прямо здесь и сейчас. Так что независимо от того, здравомыслящий ли в конце концов художник, есть у него широкое видение или нет, каждый миг случаются непосредственные моменты здравомыслия, которые связаны со здравостью состояния ума художника и его отношений с материалом и самим произведением искусства. Согласно буддийской традиции, невроз означает такое состояние ума, в котором он зацикливается на вещах и держится за них. Его делят на три категории: страсть, которая слишком липкая, клейкая; агрессия, слишком острая, слишком грозная, слишком отталкивающая; и неведение, то есть состояние оцепенения, которое не может различить правого и левого, белого и чёрного. В сущности, мы говорим об отсутствии этого, отсутствии невротического ума.

Вторая категория принципа земли – это полнейшее расслабление и здравость. Это чувство расслабленности настолько полно развито в твоём уме и теле, что как художник ты начинаешь являть невероятную мягкость. Твои отношения с миром становятся предельно умиротворяющими. Они настолько смягчающие, что перед тем, как создать произведение искусства, ты можешь чувствовать себя так, словно тебя только что извлекли из стиральной машины. Ты совершенно расслаблен и просто плюхаешься на место. Твои тело и ум смешались настолько, что в тебе начинает рождаться чувство добра. Можно уподобить это выходу из бани: тебе очень хорошо от того, что ты вышел из парной, и наступает полное расслабление. Поэтому, в сущности, мы говорим о расслаблении. Иная школа философии искусства может сказать, что если художник достаточно агрессивен и невротичен, то это сразу создаст прекрасное произведение искусства. Но согласно нашим рассуждениям, с точки зрения визуальной Дхармы, всё как раз наоборот. Человек должен испытать расслабленность перед тем, как создать произведение искусства.

Третья категория земли – отсутствие лени. Когда ты начинаешь работать над своим произведением, ты прикладываешь определённые усилия, и в этих усилиях лени быть не должно. У тебя может быть замечательный сюжет, который ты хочешь воплотить, поэтому тебе надо постоянно следовать за своим видением того, что ты хочешь создать. Если ты урежешь полноту своего видения и создашь произведение на уровне «полуви-дения», это будет нарушением дисциплины, или этики творческого процесса. Поэтому необходимо отсутствие лени. Иными словами, когда мы хотим создать произведение искусства, делать его надо «по полной».

Затем у нас есть принцип человека, который тоже делится на две категории. Номер один – это свобода от подсознательной болтовни. Если в твоём уме происходит подсознательная болтовня, если есть это чувство дикости и твоё сознание полно мыслей, то очень трудно создать что-либо. Поэтому надо взять ситуацию под контроль и преодолеть это засилье мысленной болтовни. Проблема здесь в том, что ты не взаимодействуешь либо с принципом неба, либо с принципом земли, поэтому создать принцип человека тебе вообще вряд ли удастся. Но блуждающий ум можно преодолеть – либо до, либо во время создания произведения искусства. Фактически ты можешь использовать сам процесс творчества как способ пресечь подсознательную болтовню через свою преданность материалу и видению, которое заключено в тебе и твоей работе.

Вторая категория принципа человека – это отсутствие сожалений. Обычно чувство сожаления присутствует постоянно, оно известно как «творческая лихорадка». Такое сожаление обычно связано с прошлым. Но в данном случае мы говорим о сожалениях всех видов: сожаления о будущем и сожаления о настоящем, а также сожаления о прошлом. Есть очень лёгкая, но в то же время глубоко коренящаяся депрессия, постоянно поглядывающая то назад, то вперёд. С такими сожалениями, почти что с раскаянием, которое совершенно заслоняет твоё видение неба и земли, ты вообще неспособен создать произведение искусства.

Все вместе эти три принципа – небо, земля и человек – связаны с тем, как мы можем интегрировать состояние нашего ума в художественное произведение. Четвёртый принцип, хотя и не совсем того же рода, есть принцип вселенского монарха. Это то, что объединяет небо и землю. Это одночастный принцип, то есть он говорит, что тело и ум способны гармонично работать вместе. Следовательно, ум развивает чувство открытости и умиротворённости, а тело приходит к отсутствию скорости и агрессии. Так произведение искусства становится мягким и ненавязчивым, а не вымученным или экстраординарным. Оно становится хорошим произведением, очень искренним, а быть художником становится по-настоящему хорошо, это стоит того. Можно по-настоящему гордиться, в положительном смысле этого слова, тем, что ты художник. Ты будешь так счастлив, тебе будет так хорошо от того, что ты художник. Ты можешь работать согласно принципам неба, земли и человека, и проявить себя посредством этих принципов. Это может быть невероятно и сказочно!