Дверь долго не открывали. Бойцов было подумал, что никого нет, но тут замок щелкнул, загремела цепочка.

– Милиция? Так рано? Что случилось? – женщина с поблекшим лицом испуганно смотрела на удостоверение. Не дожидаясь ответа, она приоткрыла дверь, сняла цепочку, впустила раннего гостя. Отступила, прислонясь к косяку, придерживая одной рукой у шеи воротник халата, а другой попыталась пригладить растрепавшиеся со сна волосы. Глаза ее были настороженными.

– Что вам надо? – еще раз спросила она негромко.

– Поговорить, – коротко ответил Шура. – Извините, что так рано. Но дело не терпит отлагательств.

Женщина испытующе взглянула на этого большого милиционера, действительно помощь нужна, или просто прием такой у них?

– Пойдемте на кухню, – предложила она. – Только, пожалуйста, тише. Мои еще спят.

Через несколько минут она успокоилась и давала толковые ответы.

– Нет, не знаю я ее. То есть, видела несколько раз… Броская такая. А кто она, не интересовалась. Некоторые из таких девиц с барменшами знакомятся, считают нелишним. А эта нет, сама по себе.

– Вчера она долго перед тем, как с мужчиной уйти, сидела?

– Часа два. Да, два. Я как раз пошла в подсобку перекусить, народу почти не было. Тут она и села за стойку.

– Откуда вы знаете, что именно когда вы только отошли? Не за минуту же вы поели, а, Надежда Васильевна?

– Да я только собралась пожевать, слышу – разговор. Выглянула. Два парня рядом с ней, южно–кавказского типа. Раз посетители появились, я вышла. А она только села. В сумочке копалась и устраивалась поудобнее. Ну, сразу видно, только–только появилась. Она «шампань» себе заказала. А ребята ей – чего, дескать, такой дешевый пьете? Хотите, самое лучшее для вас закажем? Ну, тут она им и выдала… Их как корова слизала. Простоватые ребята. Когда я снова вышла – тут уже этот, импортный был. С ним–то она голубицей ворковала.

– Может, они раньше были знакомы?

– Да нет. Я сразу различаю, кто на какой стадии знакомства.

– Что они пили, не помните?

– Начали с крепкого. Точнее, он начал. Девица слабенькое пила и орешки заказывала. Ну, понемножку, понемножку, а на тридцать два рубля насидели… Бумажник у него хорош. Из крокодиловой кожи.

– …Из крокодила, значит… – задумчиво повторил Бойцов. – Это хорошо, что из крокодила… Выходить–то они куда–нибудь выходили?

– Как же, – усмехнулась Надежда Васильевна. – Столько всего выпить и не выходить? Не вытерпишь. И она бегала, и он.

«Вот здесь–то, – подумал Бойцов, – она и позвонила из автомата в вестибюле. Потом, когда они гуляли под луной, она уже от «миленка» своего ни на шаг не отходила.

– Может, кто из ваших постоянных клиентов ее знает?

– Вряд ли… Не с постоянными она приходила знакомиться. Завсегдатаи мои кто? Чаще всего студенты, кто в гостиничный бар со спиртным сумеет «просочиться». Ей же наверняка с иностранцами хотелось познакомиться. Она и того сначала за фирмача приняла. Где искала, дура. У нас ведь только тур–класс останавливается. Они сами каждую копейку считают и в магазинах всякую ерунду, которая у них дорого стоит, скупают. Так что, вряд ли… – Надежда Васильевна задумалась. – Какой там… Господи! Сама я, старая дура, все спросони забыла! У меня с этой куклой свой счет. На прошлой неделе парень к ней подходил. Настырный такой. Ну, она телефон свой дала.

– Откуда вы знаете?

– Так он, паразит, бумаги не нашел – на стойке нацарапал! Я его потом умаялась затирать.

– Затерли? – быстро спросил Шура.

– Да вроде незаметно. А так… Не помню уже.

– Поехали. – Шура поднялся.