Акт второй. Сотрудник уголовного розыска Александр Бойцов
Назад они неслись с сиреной на муровском «рафике». Сзади, отделенный от пассажиров проволочной сеткой, нетерпеливо повизгивал служебно–розыскной пёс.
– Вот тут стоял этот «боксёр»… – Олег показал на хорошо сохранившиеся у обочины следы, – а вот тут – второй, с обрезом. Oн хотел стрелять, но напарник стал обрез отнимать.
– Отнял? – к Олегу подошёл высокий мужчина с тяжелыми плечами. Старший оперативной группы капитан милиции Бойцов. Человек он был добрый, иногда немного медлительный и всегда невозмутимо спокойный. Во всем, кроме работы. Даже старики МУРа не могли вспомнить более въедливого, с бульдожьей хваткой сыщика.
Каким–то верхним чутьем из многих версий он выискивал единственно верную и, уже взявшись за след, распутывал самые хитрые дела. Сам он говорил, что каждое преступление он, как художник, раскладывает по цветам и потом только определяет нужную гамму. Друзья слегка посмеивались над ним, подозревая, что Бойцов их просто разыгрывает. Но, тем не менее, на его счету было несколько блестяще раскрытых сложных преступлений.
– Так что, отнял? – переспросил Бойцов
– Не видел, – признался Олег.
– Но ведь где кто стоял, видели хорошо?
– Не очень. Только в памяти у меня словно сфотографированы эти картинки.
– Тогда вы должны были обрез хорошо запомнить! – крупные сильные пальцы Бойцова неторопливо разминают кажущуюся в них совсем маленькой «беломорину».
– Понимаете, товарищ… – Олег замялся, не зная, как назвать этого огромного милиционера в спортивной куртке.
– Зовите меня Александр Алексеевич.
– …Александр Алексеевич, я как–то не обратил внимания. Понял только, что обрез, а какой–то он там…
– Ну, хотя бы сколько стволов?
– Стволов… – протянул Олег. – Кажется, два. А может, и один.
– Спасибо, – поблагодарил Бойцов.
Жаль, что шофер не заметил такой важной детали. Зато другое помнит. Вот от второго потерпевшего ничего путного пока добиться не удалось. Твердит, что родился в Харькове, работает в Норильске, был в командировке. В магазине, каком, точно не помнит, в центре, познакомился с парнем по имени Женя, тоже из Харькова. Пока стояли в очереди, вроде сдружились. Потом это дело в кафе отметили. Выяснилось, что его друг тоже сегодня улетает, предложил поехать в аэропорт вместе. И вот…
Время от времени потерпевший вдруг замолкал и задавал сам себе попеременно два вопроса: «Что же будет на работе?» и «Что я скажу жене?»
Розыскная собака уверенно взяла след от обочины, бодро пробежала метров сто сначала к шоссе, потом в сторону города и остановилась. Села и виновато завиляла хвостом. След исчез. Здесь они поймали попутку, это ясно. Не ясно какую. И вообще не ясно, за что хвататься. Пока ничего конкретного, кроме того, что в городе объявились два опасных преступника с оружием в руках, нетрезвые и готовые в любой момент пустить обрез в дело…
Бойцов понимал, что Женя из Харькова с таким же успехом может оказаться Витей из Ростова–на–Дону или Петей из Владивостока.
И все же времени на долгие раздумья не было. Свежий след есть, и терять его Бойцов не мог, как та добросовестная собачка. У него не нос главный инструмент в поиске, а голова. И хотелось надеяться, что соображает она лучше, чем у тех двоих.
Оставив часть группы с экспертом на месте преступления, Шура решил вернуться в город. Срочно надо было проверить еще одно, хотя пока и неясное, но, возможно, перспективное направление в поиске преступников. С собой он захватал в таксиста.
– На Ольховую, – сказал Бойцов водителю, когда они въехали в город.
Со стороны, наверное, кажется, что самые сложные дела – это те, что раскрываются долгими неделями, а то и месяцами. Когда преступника находят почти сразу, непосвященный считает, что это было просто. На самом деле раскрытие преступления по горячим следам, если можно так сказать – блиц–расследование, не только не легче, а порой и сложнее долгих поисков.
Здесь приходится делать все то же самое, но только со скоростью курьерского поезда. Быстрое раскрытие сложного преступления – это мастерство, столь же высокий уровень профессионализм, как у поэтов умение подбирать зримые, выпуклые образы, у слесарей–ремонтников – по звуку мотора определять, где неисправность, у портных – без единой примерки шить костюм точно по фигуре. Поэтому и говорят – «мастер сыска»! Стихи можно переписать, мотор – перебрать, костюм – перешить. «Переискать» преступника нельзя. Твое неумение, непрофессионализм могут обернуться непоправимой бедой для других.
…Участковый был молодым, щеголеватым и сообразительным. К делу он относился со вниманием. По его словам, в интересовавшем сотрудников МУРа доме проживал только один человек, к которому могли приезжать подобные гости. Некто Попов, которого местные старушки называли не иначе, как Сенька–пьяница. Временами, после визита участкового, он устраивался в соседние магазины грузчиком, но трудового энтузиазма ему хватало только на месяц–другой. А потом – до следующего визита. Жена в настоящее время отбывает срок. Попов жил один, хранил верность своей супруге.
…Дверь долго не открывали. Наконец, зашлепали неуверенные шаги, что–то опрокинулось. Дверь приоткрылась, и через цепочку на Бойцова глянули водянистые вспухшие глаза.
– Кого надо? – настороженно спросили хриплым голосом.
– Открывайте, Попов, гости к вам, – Бойцов достал муровское удостоверение. Попов оробел. Раньше к нему приходили не выше участкового. Он открыл дверь и, не дожидаясь, пока гости войдут, прошлепал в комнату. Она была похожа на грязную стеклянную банку под замызганной крышкой, а хозяин – на полузадохшуюся столовую муху в ней.
Попов был очень пьян. Но значительная фигура Бойцова, рокот его баса и необычное удостоверение привели его в относительно сознательное состояние лучше ледяного душа.
Косясь попеременно то на мощные руки Бойцова, то на молодцеватого участкового и почесывая грудь серыми, давно не немытыми рукам с синими разводами тусклой татуировки, Попов торопливо начал отвечать на вопросы:
– Не знаю я ничего. Вот ей–богу – ничего. Пил с вечера. Вглухую… От Машки письмо получил. Скучает… – И слезливо затянул: – И я по ней заскучал. Вот…
– Кто к вам приезжал сегодня, Попов? – спросил Бойцов. – Только толком отвечайте. – Воздух в комнате был до того спёртым, что казалось, и голос звучит по–другому.
– Это когда? – тупо переспросил Попов и снова поскреб впалую грудь.
– Сегодня, примерно часа четыре назад.
– А–а… Ну, так бы и сказали… Зяма был. Земляк мой. Как же, как же…
Еще один земляк. Не дело, а землячество какое–то.
– Зяма – это кто? – спросил у смышленого участкового Бойцов.
Участковый знал все.
– Дружок его, – быстро ответил он. – Зимин Евгений Константинович. Проживает…
Нет, не зря в глазах молоденького участкового видны отсветы блестящей карьеры. Толковый малый.
– Та–ак, – протянул Бойцов, выслушав всю информацию. – Вы разрешите? – неожиданно опросил он у хозяина, достав папиросу. И тут Попов сробел вовсе. Так у него еще никто не спрашивал. Ему стало всё ясно. К нему приехал генерал. Всё сходится: фигура, голос, вежливость, потому как большая власть. И раз так, плохи его дела, влип по пьянке! Только бы вот ещё знать во что?!
– Я всё расскажу, честное слово, тов… гражданин генерал, всё! – зачастил хозяин.
От «гражданина генерала» Бойцов сам чуть не поперхнулся, но сдержался и серьёзно сказал:
– По званию не обязательно, просто Александр Алексеевич, – Бойцов ждал, может, вот сейчас испуганный алкоголик сообщит что–то путное.
– Гражданин генерал, Александр Алексеевич, вот оно как получилось. Да, Зяма приходил… Ага, намедни мы о чем–то договаривались. Не помню о чем. Помню я вот что–то плохо. Машка, помню, вчера письмо прислала…
Больше ничего, кроме данных о его жене, от Попова добиться было невозможно.
Шура последний раз посмотрел на хозяина квартиры, впавшего в алкогольный маразм, и подивился на преступников. Вот этого пьяницу они, по–видимому, хотели взять в сообщники? Хотя кто из нормальных, приличных людей пошел бы с ними? Спускаясь по лестнице, Бойцов спросил:
– Почему вы его в ЛТП не отправите?
– Все оформлено, товарищ капитан. Как раз завтра должна путёвочка быть, – отрапортовал участковый…
Вскоре по рации сообщали из картотеки данные на гражданина Зимина: ранее судим, несколько месяцев назад вернулся из мест лишения свободы. Его ближайшим другом, а точнее «наставником», был некий Александров Виктор Иванович.
– Вот вам и Женя – усмехнулся Бойцов, кладя трубку радиотелефона, – фантазия убогая, ничего лучше придумать не мог, как назваться именем дружка.
Судя по тому, что удалось узнать, бандиты достаточно глупы. Но это не только не успокаивало, а, наоборот, требовало быстрого действия. Глупость, сплавленная с жестокостью, помноженная на страх и алкоголь, порой опаснее холодного расчёта.
Шура связался с дежурным по городу. Тот сообщил, что пока всё спокойно.
– Поехали к Зимину, – распорядился Бойцов. – Может, застанем?
…В подъезде стоял крепкий запах, похожий на аромат зверинца с хищниками. Лестница грязная, заплёванная. «И куда ДЭЗ смотрит? – удивился Шура. – Дом–то совсем не старый».
На широкой площадке молодой практикант из высшей школы милиции попытался обогнать Бойцов. Тот попридержал его могучей рукой:
– Не торопись!
– Так он, может, он вооружённый!..
– Тем более! Запомни закон МУРа: старший идет первым!
Квартира Зимина оказалась на последнем, пятом этаже. Дверь открыла древняя старушка. Самого Зимина дома не было.
– Шут его знает, где его носит, – безразлично ответила она на вопрос, а потом назидательно добавила:
– Вы – из милиции, вам и знать надо, куды он шастает!
В комнате Зимина в углу, около кровати, среди прочего мусора и пустых бутылок лежали два обрезка отпиленных стволов 12 калибра и часть приклада.
Их принесли Бойцову, который на кухне пытался найти общий язык с сердитой старушкой. Находка произвела на неё неожиданное действие. Она мелко закрестилась и что–то начала бормотать, то ли богу молиться, то ли внука непутевого проклинать. И здесь – минимум информации. А время шло. След «остывал». Преступники еще были на свободе. Бойцов начинал злиться. Участковый, конечно, молодец, но вот проглядел незарегистрированное оружие. А изъял бы вовремя…
– Дальше что делать? – спросил у него молоденький практикант.
«Откуда я знаю?» – подумал Бойцов. Но вслух сказал другое:
– Поехали снова в гости. Теперь в Александрову. Может, он больше других знает? А товарищи из отделения подождут Зимина.
На улице уже темнело. Но фонари еще не зажглись. Для водителя самое сложное время. Серая дорога сливается с серым небом, и между ними мелькают серые, едва различимые тени – пешеходы. Поэтому их «рафик» ехал не торопясь. Почти у самого дома Александрова уставший, полусонный таксист вдруг вздрогнул, подскочил и бросился к заднему окну.
– Он, он! Тот, с чемоданом, «боксёр»! – закричал Олег.
Бойцов быстро глянул в окно. Как ни медленно шла машина, они уже успели здорово обогнать мужчину с пузатым чемоданом в руках.
– Давай за угол, – скомандовал Бойцов. – Останови…
…Александров у самого угла нос к носу столкнулся о каким–то увальнем. Он хотел его обойти (не до ссор), но добродушное лицо того расплылось в радостной улыбке:
– Витька, друг сердешный, неужто ты? Здорово!
Александров растерялся и машинально протянул руку, чтобы поздороваться. Может, действительно какой кореш? В темноте–то не разглядишь. Но тут же почувствовал, что его рука будто впала в медвежий капкан. Добродушный увалень вдруг стал очень быстрым.
Рванув на себя, он развернул Александрова и, прихватив за второй рукав, поднял его. Ничего толком не успев сообразить, он оказался в муровском «рафике»
– Чемодан подберите, – приказал Бойцов, досматривая одежду задержанного.
Посыпались вопросы:
– Куда вы, Александров, шли?
– Домой.
– Домой?
– Ну да.
– А где Зимин?
– Не знаю!
– Ну? – рявкнул Бойцов. К кому «ну» относилось – понять было невозможно. То ли к задержанному, то ли к оперативнику, запутавшемуся с чемоданом. Но Александров почему–то испуганно вздрогнул.
– А обрез тоже не знаете где?
– У него… если не выбросил… Ой… – Александров повернулся и скорчился от боли, быстро стрельнув глазами в лицо Бойцова.
– В чём дело?
– Я на тебя жаловаться буду. Рёбра, гад, поломал!
Александров попытался взять инициативу разговора в свои руки.
Но на Бойцова такие примитивные приемы не действовали.
– Ребра–а–а? – протянул он. – Молодец!
«Молодец» не означало ровным счетом ничего. Но многоопытный Александров, соединив грозный тон с внушительной фигурой оперативника, сделал какие–то свои, только ему ведомые выводы.
– Где вы договорились встретиться? – спросил Бойцов.
– А зачем встречаться–то? – Александров левой рукой осторожно разминал пальцы на правой. Кисть покраснела и начала припухать. – Гляди, чего сделал, – злобно сказал Александров. – Достанется и тебе ещё своё, водила чёртова, – кольнул взглядом таксиста.
– Что же вы так волнуетесь? – вдруг ласково и заботливо спросил Бойцов. – Для вас всё самое страшное уже позади. A вот дружку вашему куда хуже. Будет ждать, волноваться, почему вы не пришли.
– Дa не должен я с ним встречаться!
– Должны, должны… Над же вам рассказать ему, как дальше быть, да что в крайнем случае говорить. И я даже могу сказать, где ваша встреча должна состояться. Хотите?
– Валяй, – притворно–безразлично сказал Александров, подбираясь как перед прыжком.
Это был самый сложный момент разговора. Если Бойцов скажет верно – победа за ним. Александров сломается. Чуть ошибся – он замкнется, и из него клещами ничего не вытащишь. Поймёт, что у них одни догадки и ничего конкретного.
– Будет она недалеко, – спокойным голосом начал Бойцов. – Иначе – такси бы взял. Тяжёлый чемодан долго не потаскаешь. С другой стороны, даже если недалеко – всё равно глупо с ним таскаться. Значит, надо в камеру хранения сдать. Но без квитанции – зачем следить? Для этого автоматы есть. Самые ближние – на Курском вокзале. Так? Через полчаса сразу несколько южных поездов отходят. Ячейки освободятся. Ну а дальше всё просто, встречаться лучше всего на приметном и спокойном месте, где не привлечешь ничьего внимания. То есть у какой–нибудь афиши. Там много людей друг друга дожидаются.
Александров молчал. На лбу у него выступил пот. Одна капля сползла по носу на губу. Он машинально слизнул ее языком.
Бойцов говорил спокойно. Но рубашка у него была мокрая от напряжения. Чёрт его знает, откуда так складно всё получается? Интуиция и вид бандита? Но этого мало. Догадки? Слишком велика вероятность ошибки. Очевидно, здесь вступали в силу законы профессионализма, когда человек, знающий и любящий своё дело, может совершать невероятное. Бойцов был убежден, что составные этого закона современной науке не неизвестны. Но это им не мешает быть объективной реальностью.
– …Так вот, – продолжал он, – самое ближнее место, которое отвечает вашим требованиям, кинотеатр «Звезда». Встреча назначена, – Шура посмотрел на часы, – минут через сорок, самое большее через час.
Александров молчал. Он проиграл и думал теперь об одном: как бы получить меньшее из того, что ему причитается.
– Вещи вы очень кстати захватили, – заметил Бойцов с улыбкой. – И сопротивления не оказывали при задержании. Суд учтёт… Пропить ещё ничего не успели? Нет! Вот и чудненько. Потерпевший только вот опоздает… Где документы и деньги, вы, надеюсь, сами расскажете? Нет, нет, не к спеху… Нам сейчас ещё Зимина взять надо. Вы–то помочь отказываетесь? Так что своими силами обходиться будем.
– Ладно, это… – Александров вытер тыльной стороной ладони лоб. – Ждать он меня будет не у афиши, а на скамейке, там, рядом со стекляшкой. В полвосьмого…
