Из волкодавов Второго главка, а также из самых опытных сыщиков «наружки» и бойцов «Альфы» был сформирован оперативный штаб, который возглавил генерал-майор Карпов. Своим заместителем он назначил подполковника Казаченко.

Конечно, одно дело — высочайшее повеление, исходящее от признанного в чекистской среде авторитета, каким был Андропов, другое — реализовать его, то есть взять с поличным профессионала экстра-класса, коим являлся Аугустенборг.

Задача оказалась сверхсложной. Слева и справа от Приморского шоссе чистое, как столешница, поле. Спрятаться группе захвата на обочине невозможно. А о том, чтобы устроить засаду непосредственно на шоссе, не могло быть и речи, ибо появись на шоссе какие-нибудь ремонтные бригады или сотрудники ГАИ, якобы расследующие дорожно-транспортное происшествие, — все, пиши пропало! Аугустенборг — разведчик матерый и острожный, осведомленный об ухищрениях, к которым прибегали наши контрразведчики при проведении операций по захвату шпионов. С ним традиционные уловки КГБ не сработают. Заметь резидент ремонтников или гаишников вблизи места закладки тайника, даже если б они были всамделишные, он не станет рисковать и не остановится, чтобы изъять контейнер. Он попросту перенесет сеанс на другое время и в другое место.

Надо было найти какое-то нестандартное решение, нечто из ряда вон выходящее, ранее не использовавшееся в контрразведывательной практике…

Свою работу штаб начал с изучения поднятых из архивов дел оперативных разработок, закончившихся захватом иностранных разведчиков при выемке ими тайников.

Первым было дело полковника Петра Попова, сотрудника Главного разведуправления Генштаба Вооруженных Сил СССР, работавшего на ЦРУ в 1953–1958 гг. Попова взяли во время так называемой «моменталки», то есть при обмене шпионскими контейнерами «в одно касание». Изменник пытался передать связнику похищенные секреты, последний — инструкции-задания.

Все бы хорошо, если б не одно НО… «Сладкую парочку» задерживали в рейсовом автобусе, пассажирами которого были только… сыщики «наружки»!

Однако сороковой километр Приморского шоссе — это не автобус, битком набитый сотрудниками службы наружного наблюдения, а открытое и отлично просматриваемое пространство. Так что опыт захвата Попова и связника в случае с Аугустенборгом пригодиться никак не мог…

Тогда обратились к делу по захвату на тайнике другого американца — Ричарда Джекобса, связника еще одного предателя из ГРУ, полковника Олега Пеньковского, «таскавшего из огня каштаны» — поставлявшего американцам наши секреты — в 1960–1962 гг. И опять неподходящий вариант, так как Джекобса брали в подъезде жилого дома на улице Пушкинской, 5/6, устроив там засаду…

Пролистали еще десяток дел оперативных разработок — все не то, что надо!

На второй день работы Карпов решил прибегнуть к другому методу: предложил дискуссию, свободный обмен мнениями, в результате которого, по его мнению, должен был вызреть план мероприятий. Члены оперативного штаба называли эти совещания «устными сочинениями на вольную тему».

Заслушаны были самые невероятные и фантастичные предложения.

Полковник Сысоев предложил произвести захват шпиона с… неба. По его замыслу, «альфовцев» следовало разместить в вертолете, который барражировал бы вдоль шоссе. В момент остановки Аугустенборга вблизи тайника бойцы «Альфы» должны были катапультироваться из кабины Ми-8 и произвести задержание…

Участники дебатов отвергли идею с порога, потому что она противоречила элементарным арифметическим расчетам. «Альфовцы» физически не смогли бы достичь цели одновременно с американцем. Для того чтобы остановиться, выйти из машины и поднять бросовый тайник, иностранцу потребовалось бы от силы 40 секунд, а группе захвата? Не менее пяти-семи минут!

Кроме того, одно уже появление вертолета над шоссе сразу бы насторожило американца — ведь никогда до этого винтокрылые «стрекозы» там не летали, а тут на тебе! Стоило только заняться разведывательным промыслом, выехать на выемку тайника, как вдруг в небе вертолет… К чему бы это?

Заместитель начальника Управления наружного наблюдения полковник Шейко, в прошлом один из самых ловких «топтунов» Союза, предложил поставить «альфовцев» на… роликовые коньки.

Присутствующие встретили предложение дружным смехом.

— Я все продумал и все объясню, все-все, — будто оправдываясь, скороговоркой произнес Шейко. — Значит, так. По Приморскому шоссе с двух сторон к пункту «Сорок» будут медленно двигаться два грузовика, за задний борт каждого будут держаться четверо-пятеро «альфовцев» на роликовых коньках. Метрах в ста от «закладки» грузовики остановятся и будут ждать команды. Как только «альфовцы» получат сигнал, что объект подъехал к тайнику, грузовики с двух сторон на огромной скорости подлетят к месту, ребята отцепятся от бортов, подрулят на коньках к объекту «Сорок» и повяжут этого, как его… Густенперда!

— Отставить! — Карпов грохнул кулаком по столу. — На коньках, Семен Ильич, пусть катаются твои подчиненные. За объектами, что поглупее… Наш подопечный — другого поля ягода. Он — резидент, то есть руководитель, досконально знающий мельчайшие подробности работы всего вверенного ему аппарата разведчиков! Это — как на конвейере. Каждый отвечает только за отдельную операцию, которой обучен, а начальник участка за всех. Но дело не в этом… Именно в тех местах, где ты предлагаешь остановить грузовики, американец может выставить контрнаблюдение. Ну, представь: едут по шоссе два разведчика, подчиненные резидента. Один с востока, второй с запада. И вдруг у них одновременно, секунда в секунду, забарахлили моторы. Что они делают? Правильно! Выходят из своих лимузинов и начинают делать вид, что копаются в моторах… А сами в это время поглядывают вокруг, а не катит ли кто на роликовых коньках, чтобы повязать их шефа. Причем, и я в этом уверен, Аугустенборг расставит своих офицеров именно там, где ты предлагаешь остановиться грузовикам, не дальше. Мало того, что они будут постоянно поддерживать с ним визуальный контакт, но и использовать переговорные устройства, настроенные на наши частоты. А ты, Семен Ильич, говоришь: «как только «альфовцы» получат сигнал». Никаких сигналов! Все наши переговорные устройства должны быть переведены в режим молчания в ту же секунду, как только мы узнаем, что Аугустенборг начал движение к тайнику! Ясно? Так что забудь о коньках, Семен Ильич!

В диком возбуждении Карпов обеими руками схватил со стола графин с водой, наполнил стакан, залпом его осушил и обвел присутствующих протяжным взглядом.

— Кто еще желает высказаться? Только прошу лыжи и санки не предлагать!

Желающих не оказалось, и генерал объявил получасовой перерыв.

Когда члены штаба собрались вновь и выяснилось, что ни у кого из них новых оригинальных идей по задержанию Аугустенборга не появилось, генерал Карпов обратился к заместителю командира «Альфы» подполковнику Владимиру Зайцеву.

— Немедленно дайте указание, чтобы на вашем Ярославском полигоне был возведен отрезок дороги, полностью копирующий ту часть Приморского шоссе, где будет проводиться операция по захвату. Для этого предлагаю направить в Ленинград кого-нибудь из ваших подчиненных, чтобы он снял на видео объект «Сорок» и прилегающую к нему местность. Надеюсь, что, имея перед глазами и под ногами макет предстоящего поля боя, нам будет проще наметить план мероприятий, а в последующем и проводить там тренировки.

— Товарищ генерал-майор, — Зайцев поднялся из-за стола, — к какому сроку должен быть готов макет?

— Через сутки!