Глава 30. Побег из подземного узилища
Резво соскочив со стула и включив фонарик, я со всех ног помчался к той же двери, в которую удалились мои тюремщики, но они, разумеется, не забыли запереть ее и в этот раз. Тщательно просветив щель между створками, я не столько увидел, сколько догадался, что двери просто подперты извне толстым деревянным брусом. Будь у меня пила, я перепилил бы его вместе с дверью в два счета, но пилы, увы, не было. «Стоп! Зато у меня есть шпага! – молнией сверкнула мысль. – Надо попробовать сдвинуть с ее помощью проклятый брус в сторону…»
Сказано – сделано, и уже спустя полминуты я вовсю шуровал в зазоре между створками стальным лезвием. Дело, конечно, шло медленно, но по миллиметру, по два деревянный брус все же скользил вправо. Потом снаружи что-то глухо брякнуло, и дверь наконец сдалась, распахнулась. Воинственно выставив клинок вперед, я шагнул в коридор, готовясь проткнуть любого, кто встанет на моем пути. Однако быстро смекнул, что даже со «шпагой» смогу представлять опасность максимум для двух-трех, да и то безоружных противников. А если их будет больше? С сожалением вздохнув, я вернулся в место недавнего заточения и пристроил свой булатный клинок в укромном темном уголке. «В конце концов, – успокоил я себя, – доведись мне угодить сюда повторно, буду хоть отчасти, но подстрахован».
Затем что есть мочи помчался по коридору, который, к моему удивлению, вывел меня вскоре к своеобразному перекрестку: в крохотную круглую комнатку с выходом в еще один коридор, наискосок уходящий влево. На миг я растерялся, но потом вспомнил про «опыт» со следами и направил луч фонаря под ноги. Увы, здесь пол хотя и был покрыт толстым слоем кирпичной пыли, однако следов на нем имелось в изобилии и вели они, разумеется, в оба прохода. Впору было подбрасывать монетку, но, как всегда, помог его величество случай. Без особой надежды направив линзу фонаря вверх, я неожиданно различил в центре сводчатого потолка небольшой кирпичный лаз. Попутно высветились и уходившие ввысь по стене ступенчатые скобы. Естественно, в голове тотчас зародилась мысль добраться до люка, ибо в коридорах в любую минуту можно было нарваться на нежелательную встречу.
И тут моя блестящая задумка столкнулась с очередным препятствием: нижняя скоба располагалась на уровне примерно двух с половиной метров, и допрыгнуть до нее мне никак не удавалось. Срочно требовалась какая-нибудь подставка, хотя я и отдавал себе отчет, что она потом даже самому тупому обитателю монастыря подскажет, каким именно путем я удрал. Однако поскольку другого выхода не было, снова сгонял в комнату с печью, к тому времени уже погасшей, схватил первый попавшийся ящик и оставленную на стуле веревку и стрелой вернулся к вертикальной шахте. Поставил ящик на «попа», примерился: теперь вроде бы достаю до нужной скобы без всяких прыжков и ужимок.
Потом один конец веревки я привязал к доскам ящика, другим опоясался сам и, вцепившись в насмерть вмурованную в стену скобу, начал смело карабкаться вверх, а деревянная подставка потянулась вслед за мной. Идея использовать ящик в качестве такого рода хитрости пришла в голову, когда я за ним бегал. Подумал: «Вряд ли кто догадается наверх посмотреть. А если даже и посмотрит, увидит лишь подвешенный к потолку ящик. Вот и пусть потом соображает, как он туда попал». Маневр удался. Утвердившись в центре каменной трубы, я подтащил ящик до максимальной высоты, и он сам, без каких-либо ухищрений с моей стороны заклинился в узком проходе. И вовремя! Ибо внизу уже зашмыгали чьи-то тени, послышались неразборчивые голоса, замельтешили вспышки фонарей. На мое счастье, надолго «тени» подо мной не задержались: удалились вскоре в один из коридоров.
Стараясь не шуметь, я прикрепил свой конец веревки к одной из скоб, а сам поднялся на верхнюю ступеньку и стал на ощупь изучать преграду, в которую уперся головой. Заслонкой оказалась решетчатая металлическая конструкция, придавленная сверху несколькими тяжелыми камнями. Диаметр лаза составлял примерно семьдесят сантиметров, так что просочиться сквозь него смогла бы и более крупная особь, нежели я, поэтому оставалось только приподнять каменно-железную крышку и сдвинуть ее в сторону.
Упершись в решетку обеими руками, я сначала попытался выжать ее вверх как штангист штангу, но она даже не шелохнулась. «Наверное, не меньше ста килограммов весит», – удрученно подумал я, хотя и не считал себя слабаком. И тут, как всегда очень кстати, мне припомнился один эпизод из юношеской поры, когда я ходил в «качалку», устроенную в соседнем подвале двумя предприимчивыми здоровяками. Вернее, вспомнился совет одного из них: «Запомните на всю жизнь, пацаны: даже самые слабые ноги всегда вдвое сильнее рук». Я тотчас подставил под решетку спину и изо всех сил напряг ноги. Металлические прутья пребольно врезались в мои и без того больные ребра, но я лишь удвоил усилия, и в итоге крышка сперва дрогнула, а потом и сползла чуть в сторону. В глаза ударил ослепительный солнечный луч, и на мгновение я зажмурился как от фотовспышки. Когда же более-менее притерпелся, собрал остатки сил и освободил лаз от крышки полностью.
Выбравшись наружу, я вернул заслонку на место легко и тихо, ибо к внешней ее стороне было приделано массивное стальное кольцо. Потом устало опустился на землю и огляделся. Увиденное меня огорошило: вокруг сплошным белокаменным кольцом высились неприступные крепостные стены. Правда, справа и слева в них темнели мощные деревянные ворота, но они явно были закрыты. «Ну вот, из огня да в полымя, – пронеслась сокрушенная мысль. – Будто в мышеловку попал… Стоп, так это же, кажется, тот самый «Кубик», который заинтересовал меня в первый день знакомства с прудом! Уже легче: теперь я хотя бы смогу сориентироваться».
Поскольку я точно помнил, что у одних из ворот видел со стороны пруда хорошо утоптанную тропинку, вывод напросился сам собой: значит, они открываются. А раз никаких запоров извне мне тогда обнаружить не удалось, следовательно, замки установлены изнутри. Приободрившись, я поднялся и поочередно осмотрел створки обоих ворот. Кольцевые ручки на них действительно имелись, однако толку от них оказалось мало: сколько я эти ручки ни крутил и ни дергал, ворота даже не скрипнули. Не помогли и отчаянные удары по плотно склепанным деревянным плахам. Убедившись в бесплодности своих усилий, я решил уподобиться прославленному киношному археологу Индиане Джонсу, который, как известно, успешно подбирал ключики к головоломкам любой степени сложности.
С этой целью тщательно обследовал почти каждый сантиметр ворот и прилегающего к ним пространства. В итоге пришел к выводу, что запорная щеколда скрыта либо под одной из каменных плит под ногами, либо – в дубовых плахах самих ворот. В первую очередь проверил плиты: энергично попрыгал на каждой, но тщетно. «Что ж, тогда перейдем к плану "Б"», – успокоил я себя и стал нажимать пальцем на усыпавшие полотно ворот заклепки, стараясь не пропустить ни одну. До самого верхнего ряда дотянуться, конечно, не смог, но успел к тому времени понять, что дело тут и не в заклепках. В душу невольно закрался страх: неужели мне суждено застрять в этой квадратной башне навеки?! Голод и жажда и без того уже допекали изрядно, так как же я справлюсь с ними, интересно, когда пройдет еще пара-тройка часов?! Неужели придется возвращаться в подземелье и соглашаться с условиями Красновского?!
Напрочь забыв о всегда невозмутимом Индиане Джонсе и по-настоящему запаниковав, я в отчаянии вцепился в железные ручки-кольца и принялся беспорядочно крутить их в разные стороны. Большого прогресса, естественно, не достиг, однако вскоре заметил, что левое кольцо полностью проворачивается вокруг собственной оси. Это придало мне сил, и я сделал порядка десяти оборотов подряд, но кольцо вдруг вновь застыло. Тогда, шепотом поминая богов и чертей одновременно, я взялся за второе кольцо. Здесь дело пошло несколько туже, зато в итоге хитрый механизм уступил-таки моему напору, и спустя каких-то пять секунд я уже ящерицей скользил сквозь образовавшийся в воротах узкий проем за их пределы.
Покинув таинственную безлюдную башню, облегченно вздохнул и огляделся. Выяснил, что вновь оказался на территории монастыря, причем недалеко от пруда. У плотины не было ни души, но рисковать не хотелось, поэтому путь до первых садовых яблонь я проделал ползком. Достигнув островка высокой некошеной травы, затаился в ней и всецело обратился в слух. Вокруг царила тишина: приглушенные расстоянием голоса доносились лишь непосредственно со стороны трапезной. Осмелев, я выбрался из временного укрытия и, пригнувшись, помчался к знакомому участку стены. Сердце тревожно колотилось вплоть до того момента, пока не увидел струившуюся по камню родную лесенку. С души словно свалился чугунный якорь, и на гребень стены я взметнулся подобно бесплотному духу. Торопливо перебросил лестницу на другую сторону и чуть ли не кубарем скатился по ней вниз. При приземлении, правда, поскользнулся и шлепнулся в ручей, однако ничуть не расстроился: в груди бушевала всепоглощающая радость долгожданной свободы.
«Свобода, свобода!..» – бормотал я как заведенный, петляя меж покосившихся крестов старого кладбища. Когда же достиг места вчерашней парковки мотоцикла, увидел привязанный к стволу клена полотняный мешочек. Со всех ног бросился к нему и обнаружил внутри оставленные мне заботливой Татьяной сэндвич с домашней котлетой, пару свежих огурцов, вареное яйцо и пол-литровую бутылку молока. Помимо гостинцев, показавшихся мне воистину царским угощением, нашел также сложенную треугольником записку: «Будем ждать у С. до 9: 00. Если не вернетесь, пойдем на выручку». Словосочетание «на выручку» было зачеркнуто и заменено другим – «в милицию».
– Мне тут только товарища Лукавца не хватало, – недовольно проворчал я и, наскоро перекусив, поспешил в город, дабы упредить необдуманные действия своих юных друзей.
