77

Как и угаритское (аморейское) слово «илу», финикийское «эл» означает просто «бог». Но, как и в Угарите, это и имя конкретного бога, бога по преимуществу, во всех отношениях сравнимого с угаритским Илу. Практически Эл — тот же самый бог, что и Илу, он наделялся теми же самыми качествами. В произведении Санхунйатона—Филона Эл, которого Филон называет Кроном, играет еще довольно большую роль. Он выступает активным участником борьбы богов за верховную власть и наконец эту верховную власть захватывает. Знаками его верховной власти являются, по Филону, четыре глаза (по два спереди и сзади) и четыре крыла, при этом постоянно закрыты только два глаза и сложены только два крыла, а следовательно, бог одновременно и спит и бодрствует. Кроме того, еще два крыла венчают голову Эла, они указывают на ум и чувства этого бога. И такой убор свойствен только Элу. Правда, Филон пишет, что различные части мира Эл отдал во власть другим божествам. Но это практически не отличается от утаритских представлений об Илу. Как и Илу, финикийский Эл представляет космическую силу, управляющую всей вселенной, а отдельные боги, управляющие теми или иными странами, выступают в роли баалов — «владык». И это, как кажется, еще раз подтверждает древность источника Филона — Санхунйатона, отнесение времени его жизни ко II тысячелетию до н. э. В I тысячелетии до н. э. следов реального почитания финикийцами Эла очень мало. Видимо, на рубеже II-I тысячелетий до н. э. произошли значительные изменения в финикийском религиозном сознании. Бог Эл, образ которого и до того был, скорее, абстрактным символом высшего бога, уже мало занимает умы финикийцев — им, пожалуй, ближе оказались более конкретные божества, сильнее, как представлялось, влиявшие на их повседневную жизнь. Это не значит, что Эл вообще исчез из религиозной жизни финикийцев. На юго–востоке Малой Азии существовало царство Самааль. Его основным населением были, вероятно, лувийцы (один из малоазийских народов, осевших в Малой Азии после крушения Хеттской державы), но они, особенно их правящая элита, испытывали огромное финикийское влияние, и финикийский был вторым официальным языком этого царства. До нас дошла надпись, сделанная в VIII в. до н. э. одновременно на лувийском и финикийском языках. И в финикийской части этой надписи упоминается Эл с эпитетом Творец творения. Именно такой титул носил, как известно, бог Илу, а несомненно, и его финикийский аналог Эл, во II тысячелетии до н. э. Характерно, что в лувийской части надписи Элу соответствует месопотамский бог Эа. В Угарите аналогом Эа считался бог Котару–ва–Хасису, как об этом уже говорилось. Финикийцы же перенесли черты Эа на своего Эла. Эа считался одним из создателей существующей вселенной, как и Эл. Эа был и водным богом. Это проливает свет на некоторые аспекты образа Эла. По мнению финикийцев, о чем еще пойдет речь, мир был сотворен из какой-то водной субстанции. Поэтому творец мира Эл и оказывался связан именно с ней, что роднит его с месопотамским Эа. И позже, в тех редких случаях, когда Эл все же упоминается, он обычно отождествляется с греческим Посейдоном и, может быть, римским Нептуном. Филон же, как мы отмечали, отождествляет Эла с Кроном. Крон в греческой мифологии большой роли не играл, но считался отцом правящих тогдашним миром богов.

И именно этот аспект (а в Угарите Илу тоже прародитель богов) оправдывает в глазах автора I-II вв. н. э. именование Эла Кроном.

Надо подчеркнуть, что, в то время как финикийцы реально все меньше почитали Эла, их соседи по–прежнему видели в нем высшего бога. Элу гораздо более, чем финикийцы, поклонялись арамеи Сирии. Хотя еврейский Иахве по своему положению сначала был, скорее, «баалом», чем «злом», он по мере превращения в единого Бога отождествлялся именно с Элом. И в библейской Книге Бытия он назван Высшим Элом, Творцом неба и земли, т. е. носит почти тот же титул, что угаритский Илу и самаальский бог. Был ли титул «высший» свойствен Элу изначально или его появление вызвано объединением в одной фигуре двух разных богов, спорно. Как мы уже видели, этим титулом наделялся угаритский Балу, а мысль о самостоятельном существовании в Угарите бога Элиуна («высшего») сейчас отвергнута. С другой стороны, Элиун в качестве самостоятельного бога упоминается Санхунйатоном, а Эл у него (если Филон это правильно понял) оказывается внуком Элиуна. Сирийские арамеи в VII в. до н. э. тоже почитали такого бога, отличного от Эла. Поэтому представляется, что, в то время как в Угарите «высший» было титулом небесных (и живущих на высоких горах, которые тоже рассматривались как вариант небес) богов, их семитские соседи — финикийцы–ханаанеи, а позже арамеи почитали самостоятельного бога Элиуна. Не исключено, что появление такого бога могло произойти в результате раздвоения ранее единого образа. Что касается именования библейского Йахве Высшим, то это могло быть или результатом обратного процесса — соединения двух божественных фигур, или наличия единой фигуры «высшего бога» — Эла Элиуна. Еврейская племенная общность, как известно, появилась в результате ее откола от аморейско–сутийского единства и сложных этнических трансформаций в племенном мире Передней Азии во II тысячелетии до н. э„ так что по своему происхождению евреи были ближе к угаритянам, чем к финикийцам, хотя и испытали огромное влияние ханаанеев, обитавших в Палестине. Поэтому можно предположить, что у амореев «высшими» были небесные боги, а у ханаанеев и арамеев «высший» был отдельным богом.