Фригийцы, которые жили в I тысячелетии до н. э. в Малой Азии, рассказывали о своей богине Кибеле и юноше Аттисе практически то же самое. На этом основании была высказана мысль, что Дамаский, передавший этот миф, многое взял из фригийского мифа. Однако в таком предположении нет надобности. Подобные мифы могли возникнуть у разных народов совершенно самостоятельно. К тому же Дамаский сам недвусмысленно назвал богиню, преследующую Эшмуна, финикийской. И имя юноши он дал в финикийской форме, только оговорившись, что это имя греки переводят как Асклепий, и подчеркивая, что в Берите Асклепий не грек и не египтянин, а финикиец. Поэтому думается, что миф об Эшмуне и преследовавшей его Астарте — чисто финикийский.
