326

Текст поэмы о Данниилу и Акхите, как и поэмы о Карату, был открыт в самом начале раскопок Угарита. Обе поэмы, как уже говорилось, относятся к священному преданию Угарита и напоминают в этом исторические части Библии. Некоторые ученые полагают, что Данниилу мог быть историческим лицом, и его деяния столь прочно запечатлелись в народном сознании, что рассказы о них, обрастая сказочными подробностями, передавались из уст в уста в течение нескольких веков, прежде чем были записаны в XIV в. до н. э. Правда, в самой поэме, как она до нас дошла, Данниилу никаких особых подвигов, которые заслуживали бы увековечения в памяти народа, не совершает. Сюжет поэмы связан, скорее, с судьбой его сына, охотника Акхита. Но эта поэма могла быть лишь частью целого эпического цикла о Данниилу, и на основании только сохранившейся его части никаких выводов делать нельзя. Не исключено, что существовали и другие рассказы о Данниилу. Однако именно повествование о потере, а затем обретении с помощью богов потомства было, вероятнее всего, важнейшей частью всего цикла сказаний о Данниилу (если такой цикл существовал). Во всяком случае, это повествование было хорошо известно не только угаритянам, но и их соседям, и сохранялось в течение веков. В начале VI в. до н. э. пророк Иезекиил обращался к своим соотечественникам, уведенным в изгнание в Месопотамию, с напоминанием о трех праведных мужах — Ное, Данииле и Иове, говоря, что в случае великого греха отступничества Бог погубит и людей и скот, и только эти три праведника спасутся. Правда, Иезекиил при этом указывает, что спасены будут лишь они сами, а не их сыновья или дочери. Но в библейских рассказах о Ное и Иове Бог поступает с их потомством иначе. Так, перед потопом Бог приказал Ною построить ковчег, в котором должен был спастись и сам Ной, и вся его семья, включая сыновей и дочерей, и по паре всех других живых существ. У Иова ради испытания Бог отнял детей и богатство, но, убедившись в его праведности, вернул ему все это в еще большем количестве. Видимо, во времена Иезекиила существовали разные варианты рассказов об этих праведниках (а слушатели Иезекиила явно прекрасно понимали, о чем и о ком идет речь). Но и в сохранившихся библейских повествованиях Ной и Иов связаны именно с проблемой потомства. Различные рассказы о чудесах и толкованиях собраны в библейской Книге Даниила. В ней нет сказания о гибели и новом обретении потомства. Возможно, рассказы, сохранившиеся в названной Книге, восходят к другим вариантам сказаний о Данниилу, где он представлен чудотворцем и толкователем снов и знамений. В пользу такого предположения может свидетельствовать еще одно место в пророчестве Иезекиила, где Даниил предстает образцом мудреца, которому ведомы все тайны. А может быть, мы имеем дело все-таки с новыми рассказами, сгруппированными вокруг популярной в народной памяти фигуры. Но в любом случае это свидетельствует о распространении различных повествований о Данниилу–Данииле в западносемитской среде.