КНИГИ САМУИЛА
Включенные в еврейский библейский канон, 1–я и 2–я Книги Самуила первоначально составляли одну книгу, находившуюся среди других книг исторического содержания. В «Септуагинте» она соединена в одно целое с Книгами Царей, составляя один комплекс — Книги царств. Книги названы именем Самуила, поскольку он их главный герой. Согласно библейской традиции, Самуил — автор этих книг, что невозможно, поскольку он умер до вступления Давида на царство.
В Книгах Самуила обобщаются факты и выросшие вокруг них легенды, неизвестные Книге Судии, но они унаследовали выдвинутые своей предшественницей внешние и внутренние проблемы — сопротивление коалиции пяти филистимских городов–государств, претендовавшей на власть над всей страной Ханаан, и укрепление пошатнувшейся веры в единого и всемогущего Бога. В исполнении первой и второй задач главным лицом является духовный вождь Израиля Самуил, помощницей которому служит вызванная им к жизни монархия, новая гостья на израильской политической сцене. Первые цари Израиля Саул и Давид — избранники Самуила, за выбором которого стоит сам Бог, покровитель царской власти, имевшей в Израиле, как и на всем Переднем Востоке, священный характер.
Таковы главные идеи Книг Самуила, раскрывающиеся в цепи более или менее связанных друг с другом эпизодов, каждый из которых приносит в понимание религиозной и политической борьбы эпохи становления монархии нечто новое.
Книги Самуила охватывают период от последних дней храма в Шило до конца царствования Давида, примерно от 1050 до 970 гг. до н. э., но написаны они, бесспорно, в другое время (скорее всего, незадолго до Вавилонского пленения), притом несколькими, не связанными друг с другом людьми. Это можно заключить не только на основании языковых различий, но и по наличию в тексте Книг Самуила противоречащих друг другу версий одних и тех же событий — редактор не пытался их каким-либо образом примирить или хотя бы сгладить. Так, например, юный Давид одновременно выступает и как музыкант, изгоняющий из Саула «злой дух» (то есть психическое заболевание), и как юный пастух, послацный отцом к воюющим братьям и после победы над Голиафом назначенный оруженосцем царя. Не вписываются в хронологическую шкалу действия Самуила и Саула, ставшие причиной разрыва между ними.
Однако в распоряжении авторов этих книг имелись источники, современные Саулу и Давиду. Отсюда в тексте имена тридцати трех богатырей Давида, сведения о всенародной переписи, моровой язве и о приобретении места для будущего храма. Авторам удались образы главных героев — Самуила, Саула, Давида и его друга Ионафана, равно как и второстепенных персонажей. В Самуиле виден духовный вождь Израиля, наделенный непреклонной волей и бесстрашием. В Сауле сочетаются простодушие с коварством. Давид — сложная и противоречивая фигура. Добившись благодаря таланту и энергии царской власти, он не выдерживает испытания ею и губит своего полководца из любви к его жене, ставшей матерью царя Соломона. Он жесток и мстителен, но в то же время способен на раскаяние, и его отцовская любовь, выраженная в его скорби об Авессаломе, побеждает все политические расчеты. Поэтическое дарование Давида нашло выражение в его плачах по Саулу и Ионафану, и, можно думать, что, излагая их, авторы опирались на подлинные произведения Давида.
Самуил и упадок жреческого рода Шило
Народ скитался без пророка,
Не видя Божьего огня,
Покуда Йахве светлым оком
С престола не узрел меня.
Бог может все. Он сыплет снегом
И поливает вас дождем.
И Он меня избрал ковчегом
И предназначил вам вождем.
И общая у нас обитель.
Встречаем вместе мы зарю.
И в те часы, когда вы спите,
Я с Ним о вечном говорю.
К роду Рамафроим, относившемуся к колену Эфраима, принадлежал благочестивый муж Елкана. Были у него две жены, имя одной Анна, другой Пенинна. От Пенинны имел Елкана детей, а от Анны не имел. Но лежало сердце его к Анне больше, чем к Пенинне, и, принося жертву Богу, он всегда оставлял ей лучшую часть жертвенного животного. От этого Пенинна невзлюбила Анну и называла ее не иначе, как «бесплодной». Анна же плакала и отказывалась от еды. Муж, утешая ее, говорил:
— Почему скорбит сердце твое, Анна? Почему ты плачешь и не ешь? Разве я для тебя не лучше десятерых сыновей?
Анна же не могла утешиться. Как-то собралась она в храм, что в Шило, и, явившись туда, обратилась к Богу:
— О Господин воинства, если Ты узрел печаль рабы Твоей и помыслил о ней, пошли ей сына. Она обещает вернуть его Тебе на все дни его жизни, и ножницы не коснутся волос его головы.
Сидевший у двери храма священник Илий наблюдал, с какой неистовостью обращается к Богу женщина и как двигаются ее уста, но, не слыша ее голоса, счел прихожанку пьяной.
— Долго ли, — обратился он к ней, — ты еще будешь вести себя здесь как пьяная? Иди протрезвись!
— Нет, мой господин, — ответила Анна. — Я несчастная женщина, но к вину не прикасалась. Сердце мое потрясено великим горем, которое я открыла одному Господу.
— Тогда иди с миром, — сказал Илий. — Бог даст тебе то, что ты от Него просишь.
Скинув в молитве груз скорби, отправилась Анна своей дорогой, и впервые за много времени ей захотелось есть. Придя к Елкане на супружеское ложе, она убедилась в том, что Господь вспомнил о ней, и возымела надежду на избавление от бесплодия.
К концу года родила она сына и назвала его Самуилом, поскольку он был вымолен у Бога.
Когда пришло время, отнесла она Самуила в храм Шило и вместе с ним все, что было необходимо для его кормления.
После этого произнесла Анна хвалу Богу:
— Нет у нас другого защитника, кроме Господина воинства! Он всеведущ и устраивает все дела. Похваляющиеся своим могуществом попираются, а немощные препоясываются силой. Сытые нанимаются служить за хлеб, а голодные перестают голодать. Господь умерщвляет и оживляет, низводит в Шеол и выводит оттуда. Он поднимает бедного из праха, из грязи возвышает нищего, чтобы посадить его рядом со знатными, и дает ему в наследие трон славы, ибо у Господа основы земли и на них Он воздвиг Вселенную.
Так, с малолетства стал Самуил жить в Рамафе, куда перебрался Илий, и прислуживать ему как левит. Он ходил на службу с посохом в виде трезубца и носил льняные одеяния. Остальную же одежду ему приносила мать, являвшаяся на службу для ежегодной жертвы. Кроме Самуила было у нее еще три сына и две дочери.
Илий любил Самуила больше, чем родных сыновей Хофни и Пинехаса, ибо они грешили перед Господом. Но творить мерзости он, по слабости своей, им не препятствовал. И по примеру его сыновей грешили многие другие сыны Израиля.
Прошло еще время. Илий стал совсем стар и более не вставал с ложа. И глаза у него померкли, так что он почти ничего не видел. Сыновья же вовсе забыли о нем. Однажды ночью, находясь в притворе храма, услышал Самуил чей-то голос. Побежал он к Илию, как всегда, и сказал ему:
— Вот я, отче!
— Я тебя не звал, сын мой! — тотчас откликнулся Илий. — Спи себе спокойно!
Еще раз услышал Самуил свое имя и еще один раз. И снова Самуил подходил к Илию, пока не понял, что его зовет Господь.
Когда вновь послышался голос: «Самуил, где ты?», Самуил отозвался:
— Говори! Слушает Тебя раб Твой!
И объявил Бог:
— Вот Я ради тебя сделаю такое, что у каждого, имеющего уши, зазвенит. И совершу Я над Илием суд, ибо опозорили себя его сыновья, а он, видя это, их не укротил.
Господь говорит с Самуилом
Когда рассвело, позвал Илий Самуила и обратился к нему:
— Скажи, о чем говорил с тобой Бог?
Юноша молчал.
— Не скрывай от меня, сын мой, Его слов! — настаивал Илий. — Ибо Бог наказывает и лжеца, и сокрывающего истину.
И пересказал Самуил все слова, не утаив ни одного. Вздохнув, старец сказал: «Такова Божья воля».
Так узнал весь Израиль, от Дана до Беер–Шебы, что Самуил поставлен у Господа пророком. И продолжал являться Самуилу Бог со словом своим.
Филистимляне — бич Божий
Ковчег! Ковчег! По воле чьей
Опять меняешь кров?
Вслед за звучанием мечей
Мычание коров.
Скажи, кому твой нужен бег,
И за какой рекой
Всесильный Бог иль человек
Вернет тебе покой?
Когда скитаться кончишь ты,
Как предок Авраам,
И вместо голой высоты
Тебе построят храм?
Как-то отправились сыны Израиля воевать против филистимлян и разбили свой стан у Ебен–Езера, в то время как филистимляне стали лагерем в долине Афек. Выставили они против израильтян свои грозные боевые порядки, и разгорелась жестокая битва. И был разбит Израиль филистимлянами. На поле боя осталось лежать до четырех тысяч. Когда народ вернулся в стан, стали говорить старейшины: «Почему Господь дал сегодня филистимлянам победу? Надо доставить сюда ковчег из Шило, чтобы он, как прежде, находился среди нас и спасал от недругов».
И послали они людей в Шило. И вынесли они ковчег Господина воинства, восседающего на керубах. Оба сына Илия — Хофни и Пинехас сопровождали союзный ковчег Господа. Когда же ковчег был поставлен в центре стана у шатра военачальников, Израиль так возликовал, что задрожала земля. Услышали это филистимляне и спросили: «Что это там в стане Израиля? Не появилось ли у него новое оружие?» Когда же узнали они о причине ликования недругов, были охвачены ужасом. «Горе нам! — сокрушались они. — Как нам спастись от рук могучего Бога, пришедшего в стан врага? Ведь не кто иной, как он, обрушил на египтян из пустыни страшные кары».
Но, желая проучить свой постоянно изменяющий Ему народ, вернул Йахве мужество в сердца филистимлян. И смело вступили они в сражение, и вновь были разбиты израильтяне. Тяжким было новое поражение. Погибло тридцать тысяч человек. Стан был захвачен. Ковчег стал желанной добычей врагов. Нашли смерть и его стражи, оба сына Илия.
Спастись удалось всего одному вениаминиту. Явился он в тот же день в Шило. Одеяния его были разодраны, голова в знак траура посыпана пылью и пеплом.
Илий в это время сидел у двери святилища, погруженный в волнение о судьбе ковчега и сыновей своих. Когда беглец вступил в город и объявил во всеуслышание о несчастье, вопль отчаяния потряс город. Но Илий не понял, в чем дело, — ведь померкли глаза его.
— Почему они вопят? — заволновался он.
И тотчас приблизился к нему вениаминит, принесший скорбную весть, и сказал:
— Израиль обращен в бегство филистимлянами. Захвачен ковчег. Пали твои сыновья.
Илий упал с сиденья и умер. Было ему тогда девяносто восемь лет. А суд вершил он над Израилем сорок лет.
Между тем филистимляне покинули долину Эзера и принесли ковчег в свой город Ашдод. И поставили они его там в храме Дагона рядом с идолом этого бога. Наутро люди Ашдода, явившиеся в запертое жилище Дагона, увидели Дагона лежащим раскрашенным лицом вниз на земле перед ковчегом. Подняли они Дагона с молитвами и поставили на возвышение. Но на следующее утро они увидели туловище Дагона распростертым на земле перед ковчегом. Голова же Дагона и кисти его рук были отсечены и валялись на пороге.
Наложил руку свою Бог и на ашдодцев. Он привел их в замешательство, поразив жителей города и его ближайшие округи гнойными опухолями. И возопили ашдодцы:
— Не должно оставаться у нас ковчегу Бога Израиля, ибо легла Его рука тяжело на нас и нашего бога Дагона.
Вынесли они ковчег за ворота и, созвав правителей филистимлян, стали совещаться, что делать с ковчегом Бога Израиля. И решили перевезти ковчег в другой город, Гаф.
Когда решение это было выполнено, легла рука Господня и на этот город. Поразила она жителей от мала до велика, и появились гнойные опухоли на их телах.
И тогда вынесли жителя Гафа ковчег за стены и отвезли в Экрон. Увидев это, завопили экронцы:
— Они принесли ковчег в город наш, чтобы нас погубить!
Семь месяцев пребывал ковчег Йахве в стране филистимлян, пока не позвали филистимляне жрецов и предсказателей, чтобы спросить, что делать им со святыней врага, как его отослать туда, где должно ему быть.
И ответили жрецы и предсказатели:
— Верните ковчег Бога Израиля, но не пустым, а дарами наполненным, ибо велико Его могущество.
— Какие же дары должны быть даны? — спросили филистимляне.
— Пять опухолей и пять мышей из золота, по числу городов филистимских. А чтобы доставить ковчег с дарами, изготовьте новую повозку, и возьмите двух дойных коров, не знавших ярма, и поставьте на повозку ковчег, ящичек же с дарами разместите рядом с ковчегом. Сделав это, отпустите ковчег и наблюдайте, куда двинется повозка. Если пойдет она к Бет–Семесу, значит, от Бога Израилева беды ваши, если же нет — не Его рука поразила вас.
Так и поступили филистимляне, как научили их прорицатели. И побежали коровы к Бет–Семесу, все время жалобно мыча, не сворачивая ни вправо, ни влево, словно в стойло свое.
Жители Бет–Семеса жали тогда пшеницу у себя в долине. Подняв глаза, они увидели ковчег и с ликованием побежали ему навстречу.
Между тем повозка достигла поля Иисуса, человека из Бет–Семеса, и там остановилась у большого камня. Возле него и была изрублена повозка в щепы, и коровы принесены во всесожжение Йахве.
Сняли левиты ковчег, и вместе с ним ящик, в котором лежали драгоценности, и поставили их на большой камень. После этого весь день приносили люди Бет–Семеса всесожжения и кровавые жертвы.
Но возгорелся гнев Йахве на жителей Бет–Семеса за то, что нечестиво заглядывали они в ковчег Его, и убил Он пятьдесят тысяч семьдесят человек.
И поднялся великий стон в народе, и поторопились горожане направить послов к жителям Кириаф–Иеарима, чтобы передали им:
— Вернули филистимляне ковчег Бога вашего, приходите же скорее за ним.
Решение народа
После усмирения филистимлян стал Самуил до конца лет своих судией Израиля. Из года в год обходил он Бетиль, Гилгал и Миссифат, судя в этих местах народ, после чего возвращался в Рамаф, где у него был дом и воздвигнутый им алтарь. Там он тоже судил.
Когда же Самуил стал стар, поставил он судьями своих сыновей Иоела и Абию. Судили они в Беер–Шебе. Не пошли сыновья Самуила его путями. Они были падки до женщин и до серебра, судили не по справедливости.
Тогда народ послал к Самуилу старейшин своих. И сказали они ему:
— Ты состарился, а сыновья твои не следуют твоими путями. Так поставь же над нами царя, чтобы он судил нас, как это делается у других народов.
Самуил, услышав это, был огорчен, ибо знал о присущих единоличной власти пороках. Не решаясь взять на себя ответственность, он испросил совета у Бога, как ему быть. И ответил Бог Самуилу:
— Прислушайся к голосу народа и поступи согласно его воле. Ибо не тебя он отстраняет от власти, отвергает не Меня. Ведь стал своеволен народ с той поры, как вывел Я его из Египта. Сколько раз он отвергал Меня, чтобы служить чужим богам! Так он теперь поступает и с тобой. Но все же объясни им, какую власть будет иметь над ними царь.
И пересказал Самуил народу, просившему у него царя, слова Йахве:
— Тот, кто будет царствовать над вами, возьмет сыновей ваших и поместит при колесницах своих и конях своих. И станут они сопровождать его и его колесницу, куда он захочет. Одних он поставит тысяченачальниками и пятидесятниками, а других заставит распахивать свое поле и собирать урожай, и заготовлять оружие и утварь для коней. И дочерей ваших заберет он к себе, чтобы они варили ему пищу и пекли хлеб. Он присвоит лучшие из ваших полей и виноградников и раздаст слугам своим. Он будет брать десятую часть от всего, что вы посеете, пожнете и снимете с лоз и деревьев, чтобы кормиться самому и кормить слуг своих. Он отнимет у вас лучших рабов, рабынь, ослов и станет употреблять на свои дела. Вы лишитесь десятой части своих овец. Одним словом, и сами вы будете ему рабами. Когда же от всего этого вы испустите вопль к Господу, не услышит Он вас.
Молча выслушал народ речь Самуила, но в упорстве своем не отступился от своего решения.
Камень помощи
Прошли двадцать лет после потери и возвращения ковчега. Самуил прославился по всей стране как истинный пророк. И было дано ему Богом право, как до него Моисею и Иисусу Навину, общаться со всем народом. И однажды собрал он сотни тысяч людей в Мицце для всенародного поста и покаяния. В своей речи к народу Самуил напомнил народу о бедствиях, обрушившихся из-за отхода от договора с Богом, призвал избавиться от чуждых идолов и служить истинному Богу, который может оказать помощь.
Весть об огромном сборище достигла филистимских правителей, и они решили воспользоваться этим случаем для полного уничтожения Израиля. Не теряя времени, они собрали ополчения всех пяти городов и двинулись на Миццу. О движении огромного войска стало известно, но Самуил не проявлял беспокойства, творя молитву. И вот уже стал слышен шум шагов и грохот железных доспехов, грозно заблестели мечи.
Самуил поднял руку, успокаивая перепуганных сынов Израиля. Затем он обратился лицом к неприятелю. И на глазах израильтян вражеское войско превратилось в толпу падающих, бегущих, ползущих на четвереньках людей.
В честь происшедшего чуда Самуил приказал воздвигнуть камень Божьей помощи.
После этого сыны Израиля стали почитать Самуила как величайшего пророка. Он был назначен судьей, а по сути дела, стал правителем страны. Достигнув старости, он передал судейство сыновьям своим Иоелу и Абию, но они, так же как сыновья Илия, оказались порочными людьми. Они пренебрегали законами и вымогали у верующих дары.
И посетили Самуила старейшины с жалобой на поведение его сыновей. «Сыновья твои ведут бесчестную жизнь, — сказали они. — Нам больше не нужны судьи. Пусть у нас, как и у других народов, будут цари».
Велика была печаль Самуила, понявшего, что народ потерял к нему уважение и не желает мириться с его властью духовного руководителя. Помолившись Богу и получив от Него соизволение выступить перед народом, он созвал большое собрание.
— Вы хотите царя! — выкрикнул он. — А знаете ли вы, что вам придется работать на него, как рабам? Он будет отбирать десятую часть всего, что вам принадлежит. Вы будете стонать под его властью и молиться Богу о помощи. Но Бог вас не услышит. Выбирая себе царя, вы отталкиваете от себя Бога.
Но народ безмолвствовал, и было видно, что доводы Самуила не убеждают людей, берущих пример с других народов. И тут Самуил услышал голос Бога: «Дай этим людям то, чего они хотят».
Помазание Саула
Жил в те беспокойные времена в городе Гибеоне Кис из колена Вениаминова, человек зажиточный, если не богатый. Был у него единственный сын Саул, юноша богатырского телосложения. Однажды у отца пропали ослицы, и он отправил на поиски их Саула вместе с рабом. Перешли они горы Эфраима, прошли всю страну Вениамина, а беглянок не отыскали. И сказал тогда Саул рабу, бывшему при нем:
— Давай вернемся. Отец мой, наверное, перестал думать об ослицах и беспокоится о нас.
Раб же, бывший из этих мест, сказал:
— Здесь есть город, где обитает Божий человек. Я слышал, что все им сказанное сбывается. Почему бы нам не справиться у него, куда задевались эти ослицы?
— Испытаем этого мужа! — согласился Саул. — Но что мы ему принесем? Хлеб в наших торбах давно кончился.
— У меня осталась четверть серебряного сикля, — ответил раб. — Отдадим его провидцу.
Поднимаясь на холм, где раскинулся город, они встретили девиц с кувшинами на плечах, спускавшихся за водой.
— Есть ли здесь провидец, красавицы? — спросил Саул.
— Есть, — ответили девушки, покраснев. — Только поторопитесь. Ведь он приносит жертвы на высотах и может туда удалиться.
В городских воротах путникам попался на глаза муж в возрасте. Это и был провидец, ибо он сам обратился к Саулу и назвал его по имени.
И вот они в хоромах. За длинным столом сидело тридцать человек. Два почетных места были свободны.
— Это для вас! — сказал провидец, обращаясь к Саулу и его рабу.
Не мог знать Саул, что за день до его прихода Йахве сообщил Самуилу: «Завтра Я к тебе пришлю человека из земли Вениаминовой по имени Саул. Помажь его царем над народом Моим. И спасет он Мой народ от филистимлян, ибо вопль народа достиг Моего слуха».
Дождавшись конца трапезы, провидец пригласил Саула на кровлю своего дома и там сказал ему:
— Имя мое Самуил. Я судия в моей стране. Несколько дней назад ко мне явились старейшины Израиля с просьбой назначить им царя. Этим царем Бог повелел назначить тебя.
Помазание Саула на царство
Наутро пошел Самуил проводить Саула и, когда они подходили к городским воротам, повелел ему пропустить вперед раба своего и остановиться. И вылил он на его голову елей из сосуда, говоря:
— Теперь ты помазан на царство!
Саул растерялся, не зная, куда девать руки свои и что сказать. Но, словно не замечая замешательства юноши, Самуил продолжал:
— Когда достигнешь границы земли Вениаминовой, у гробницы Рахили ты встретишь двух человек, и они тебе скажут об ослицах отца твоего. А когда дойдешь до дубравы Тавара, встретят тебя трое идущих к Богу в Бетиль. Три козленка будут на плечах у одного из них, три хлеба — в руках у другого, мех с вином за спиной — у третьего. И два хлеба дадут они тебе. А когда ты, продолжая путь, поднимешься на холм Божий, где стоит стража филистимская, перед городскими воротами встретишь толпу пророков с тимпанами и гуслями. И услышишь ты, как они пророчествуют, и сойдет на тебя Дух Божий, и начнешь ты пророчествовать вместе с ними, и станешь иным человеком. И когда сбудутся эти три знамения, ты поймешь, что с тобою Бог. И поспеши тогда в Гилгал, чтобы прибыть туда раньше меня, и жди меня там семь дней, пока не приду я к тебе и не скажу, что должен делать ты дальше.
Так и случилось, как сказал Самуил. У могилы Рахили путников встретили двое. Это были люди, посланные Кисом объявить, что ослицы нашлись и отец ждет не дождется сына. И тех троих, что шли в Бетиль, увидели они у рощи Фаворской и получили от них два хлеба. А приближаясь к Божьей горе, Саул услышал звон струн, увидел идущих навстречу босых пророков с гуслями и тимпанами. Исполнение предсказаний Самуила произвело на Саула такое впечатление, что он запел, чего раньше за ним не замечалось, и, сбросив сандалии, присоединился к ним и стал приплясывать, выкрикивая бессвязные слова.
Прохожие, узнав в плясуне сына Киса, переглянулись, а затем спросили у раба:
— Что это с ним? Неужто и Саул среди пророков?
— Ничего особенного, — ответил раб. — Мы с ним искали ослиц, и провидец, которого мы встретили на пути, что-то пролил ему на голову.
Придя в себя, Саул оставил пророков и зашагал домой как ни в чем не бывало. Дома же он не рассказал ни отцу, ни кому другому, что помазан в цари.
Некоторое время спустя пришло ко всем старейшинам распоряжение от Самуила явиться всему народу в Массифу. Туда и пришли все двенадцать колен.
И сказал Самуил сынам Израилевым:
— Вот вы отвергли Бога вашего, который вывел вас из Египта и избавил вас от недругов ваших. Вы сказали Ему: «Царя поставь над нами». Теперь предстаньте перед Господом по коленам вашим и племенам.
И одно за другим подходили колена Израилевы к Самуилу, пока не указал он на колено Вениаминово. И проходили мимо Самуила племена, входившие в это колено, а он пристально всматривался, пытаясь отыскать Саула.
— Кого ты ищешь, отче? — спросил кто-то из проходящих.
— Самого высокого из вас, Саула, — ответил Самуил.
— Да он в обозе! — объяснили Самуилу люди Вениамина.
— Приведите его! — приказал старец.
Когда подвели Саула, он и впрямь был выше всех остальных на голову.
— Вот ваш царь! — объявил Самуил. — Царь, избранный Господом и мною помазанный от Его имени. Нет во всем народе ему подобного.
— Да живет царь! — раздались крики.
Но были и такие, которые пожимали плечами, говоря:
— Откуда взялся такой царь на нашу голову? Ему ли спасать нас?
Показав народу царя, Самуил объявил права царствующего, записанные им до того в книгу, и отпустил народ по домам своим.
Первая победа Саула
Едва Саул был объявлен царем, как над Израилем нависла новая угроза. Она исходила от аммонитян. Они не раз совершали набеги на поселения Израиля и уводили скот и людей. На этот раз царь аммонитян Навас собрал большое войско и осадил город Иавис в Гилеаде. Оказавшись без запасов продовольствия, израильтяне предложили царю мир на условиях полной покорности. «Вы останетесь в живых, — ответил царь, — если я выколю каждому из вас глаз».
Придя в отчаяние, старейшины выпросили семь дней на размышление, а сами отправили в Гибею, на родину Саула, ставшую царской резиденцией, гонцов. В отцовском доме Саула не оказалось. Свободное от обязанностей время царь отдавал привычному для него сельскому труду. Отправившись за город, гонцы увидели рослого пахаря, подпоясанного мечом, но идущего за волами.
— Саул! Саул! — воззвали гонцы.
— Вот я! — ответил Саул и, стерев с лица ладонью пот, отправился к зовущим.
По мере того как из взволнованной речи одного из пришедших вырисовывалась картина бедствия и становился ясен страшный выбор, который предстояло сделать горожанам, лицо Саула мрачнело: Не дослушав до конца, царь сорвал с пояса меч и, подбежав к своим волам, стал их кромсать. Решив, что Саул обезумел, гонцы поспешили удалиться, но он их остановил.
— Берите эти куски, — обратился к ним царь. — Обойдите соседние города и объясните, что у тех, кто не последует за мной на битву с аммонитянами, будет так же изрублена их скотина.
И зашумели холмы Израиля. Бросив насущные дела, пастухи и пахари с дубинами и кольями направились в Гибею и присоединились там к отряду Саула. Железного оружия было мало, ибо филистимляне, знавшие, как его добывать и обрабатывать, сговорились не делать израильтянам ни меча, ни копья, а только сошники, заступы, топоры, серпы и вилы.
Когда Саул привел собравшихся к Иавису, в его ополчении было триста тысяч мужей. На рассвете увидели аммонитяне три воинства, приближавшиеся с трех сторон, услышали гул тысяч ног и бросились врассыпную. Горожане, спасенные от страшных мук и бесчестия, плакали от счастья.
Впечатление от этой победы было столь велико, что народ хотел расправиться с теми, кто отказывался признавать Саула как царя. Но Саул не допустил кровопролития.
Саул и Самуил
После этой победы власть Саула укрепилась. Но Самуил рассматривал Саула лишь как военачальника и запретил ему совершать жертвоприношения. Однажды, когда Саулу стало известно о том, что филистимляне готовят нападение на Израиль, он приказал своему сыну Ионафану возглавить свое войско и ждать прихода Самуила, который должен был принести жертву Богу. Прошла неделя, и, не дождавшись Самуила, Ионафан выступил в поход и одержал над сильным противником победу.
И еще до этого к Саулу пришел разгневанный Самуил и обрушился на него с угрозами.
— Ты нарушил договор. И Бог отнимет у тебя твою власть и лишит твоих сыновей права на престол.
Саул продолжал одерживать победу за победой, а с Самуилом больше не общался и приносил жертвы Богу сам. Каково же было его удивление, когда Самуил вновь пришел к нему с приказанием от Бога уничтожить весь народ амалекитян, нападавший много лет назад на сынов Израиля, ведомых Моисеем в страну Ханаан.
— Истреби всех, — сказал Самуил, — мужей, жен, отроков и грудных детей, волов и овец, верблюдов и ослов.
Не стал Саул спорить с Самуилом. Возглавил двухсоттысячное войско и направился в долину, где находился главный город амалекитян Амалек. Взяв его штурмом, он перебил все население от мала до велика. Но убивать животных он не стал, полагая, что они будут так же хорошо служить ему, как они прежде служили своим старым хозяевам. Да и царю амалекитян Агагу он сохранил жизнь.
В то время, когда Саул всходил на гору Кармел, чтобы воздвигнуть там победный трофей, в Гибею явился Самуил. Дождавшись возвращения царя, он его спросил:
— Что означают звуки, которые доносятся с низины?
— Это блеяние овец, мычание волов, крики верблюдов, — ответил Саул. — Несчастных животных давно не поили, и они подают голос.
— Но ведь тебе было сказано истребить стада амалекитян! — вспылил Самуил.
— Народ решил сохранить им жизнь! — дерзко объявил Саул и через мгновение добавил: — Надо же приносить жертвы Богу.
— Покорность Богу угоднее всех жертв, — возразил Самуил. — А непокорность хуже ворожбы, хуже служения идолам и божкам. За это Господь снимает с тебя власть, какую даровал.
— Грешен я! — молвил Саул, испугавшись собственной дерзости. — Но ведь я исполнял волю народа, пожелавшего сохранить лучших животных для жертвоприношения Богу.
Не желая больше слушать объяснений и оправданий, Самуил повернулся, чтобы следовать своей дорогой. Но Саул схватил его за край одежды, чтобы удержать. Царь был так силен, что в его руке остался лоскут жреческого одеяния. Самуил рассвирепел.
— Не касайся меня! — закричал он. — Бог оторвал от тебя твое царство и отдал лучшему.
— Да, я согрешил! — проговорил Саул тихо. — Но не позорь меня перед старейшинами народа моего. Пойди вместе со мною, чтобы я поклонился Богу нашему.
Уступил Самуил. И народ не узнал о том, что было сказано Самуилом в сердцах. Но при виде царя амалекитян Агага в оковах гнев вернулся к Самуилу. Он потребовал меч и собственноручно зарубил пленника.
И разошлись после этого Саул и Самуил каждый в свой город. И не захотел Самуил больше видеть Саула, ибо Бог раскаивался, что воцарил его над Израилем. И до дня смерти своей не встречался он с Саулом.
Отец и сын
В это время всеобщего разброда вновь проявил себя Ионафан, сын Саула. Карабкаясь по неприступным скалам, он подошел к стану филистимлян с той стороны, где они не ожидали нападения. Был с ним лишь его оруженосец.
Когда показалась стоянка вражеского передового отряда на возвышенности, обратился Ионафан к оруженосцу:
— Давай испробуем счастья. Ведь Богу ничего не стоит спасти целое войско и самую малость, равно и истребить столько, сколько Ему будет по душе.
— Я готов! — сказал оруженосец. — Я всюду с тобою, как рука твоя!
Они вышли и появились перед отрядом филистимлян. Те, увидев их, подумали, что это беглецы, и, не испугавшись их, сказали со смехом:
— Поднимайтесь! Нам нужны рабы.
Ионафан и оруженосец стали подниматься, но не с той стороны, где их ждали. Вытащив мечи, они стали разить врагов. Ионафан шел первым, оруженосец за ним, добивая раненых.
И распространился ужас в стане филистимлян. Раздался крик. Его услышали люди Саула, стоявшие в боевом охранении, и вскоре шестьсот воинов Саула ударили на филистимлян. К ним присоединились беглецы, спасавшие жизнь на горе Эфраим. Филистимляне обратились в бегство, давя друг друга. Их преследовали до Бет–Авена.
Саул в пылу боя сказал:
— Пусть будет проклят тот, кто вкусит пищи, не дождавшись вечера, пока я не отомщу врагам моим.
Ионафан же, увидев на земле соты, копнул их палкой и поднес ее конец к устам своим. И прояснилось у него в глазах, ибо он не ел целый день.
Один из воинов заметил, что Ионафан сосет палку, и сказал:
— Зачем ты это делаешь? Разве ты не слышал, как твой отец проклял того, кто сегодня что-нибудь возьмет в рот?
— У меня заложило уши от голода! — отозвался Ионафан. — Но если бы слышал сказанное моим отцом, все равно бы ел и другим советовал бы поступить так же, как я. Ибо какая битва на пустой желудок?
Те, кто слышал эти слова, а слышали многие, резали овец и ели сырое мясо прямо с кровью и, став сильнее, с большим успехом преследовали недругов.
Стемнело. Саул воздвиг из камней жертвенник и обратился к Господу, чтобы узнать, гнать ли ему врагов ночью. Бог не ответил. И догадался царь, что кто-то из воинов совершил грех. Призвал он начальников отрядов, приказав им отыскать виновного. Снова принесли корзину с жребиями, и два красных жребия пали на Саула и Ионафана.
Оставшись вдвоем, отец и сын долго молчали. Наконец старший спросил младшего:
— Что ты свершил, сын мой? — спросил Саул. — Чем прогневал Господа?
— Я съел немного меда с конца палки, — отозвался Ионафан.
— Все равно — мало или много! — ответил Саул. — Все равно ты будешь казнен.
— Твоя воля, отец, — ответил Ионафан, пожав плечами. — Ты мне дал жизнь, можешь ее отобрать.
Но народ, услышав слова Саула, возмутился. Царю напомнили, что красный жребий пал и на него, следовательно, его приказ был преступным.
— Жив Господь! — кричали люди. — Неужели тот, кто сегодня сражался за Бога, умрет?
Так освободил народ Ионафана, и он остался жить.
Избранник Божий
Отринув Саула, Бог стал искать, кого бы еще сделать царем над своим народом, и, найдя такого человека, призвал к себе Самуила:
— Иди в Бетиль и возьми с собою немного елея. Посети там Иессея, ибо Я выбрал одного из его сыновей царем.
— А если об этом узнает Саул? — встревожился Самуил. — Не убьет ли он меня?!
— А ты притворись, что пришел для совершения великого жертвоприношения, — подсказал Бог.
Весть о намерении великого пророка посетить Бетиль подняла весь город на ноги. Старейшины и именитые горожане поспешили ему навстречу. Зная о жестком характере Самуила, они опасались его гнева и вспоминали о совершенных ими грехах. Какова же была их радость, когда они узнали, что Самуил не держит на город гнева, а намерен совершить особое молебствие и жертвоприношение. К радости примешалось удивление: пророк пожелал, чтобы среди участников ритуала был простой земледелец Иессей вместе со своими сыновьями. После молитв и песнопений вместо того, чтобы участвовать в пире, к которому старейшины задолго готовились, пророк захотел встретиться с семьей Иессея наедине.
— Иессей, — обратился Самуил к потрясенному вниманием земледельцу. — Я бы хотел познакомиться с твоими сыновьями поближе. Представь мне своих сыновей.
Первым был Елиав, старший сын Иессея, рослый и широкоплечий. «Это он, — решил Самуил про себя. — Кому, как не ему, быть царем Израиля?» И тут послышался глас Божий: «Не обманывайся! Вспомни, как выглядел Саул. Надо смотреть не на внешность, а на скрытую суть».
Отпустив Елиава, Самуил приказал привести к себе следующего сына, Аминадава. Сути его он разглядеть не мог, а внешность не понравилась. Бог же молчал.
— Следующий! — сказал Самуил.
И прошли еще три сына Иессея. Ни один из них не выглядел достойным царского трона. Бог по–прежнему не давал Самуилу никаких знаков. Совсем растерявшись, пророк спросил Иессея:
— Все ли сыновья твои здесь?
— Есть еще один, Давид, — отозвался Иессей. — Но он совсем мал и сейчас присматривает за овцами.
— Приведи-ка его! — распорядился Самуил.
Младший сын явился босым, в залатанном, не по его росту плаще, но приятно было его лицо, обрамленное белокурыми волосами, прекрасны глаза.
— Это он, — послышался глас Божий.
И, к изумлению Иессея и его сыновей, пророк вытащил свой священный рог и пролил его содержимое на голову Давида, и с тех пор с ним был Дух Господен.
Юноша же достал кифару и запел, подыгрывая себе на струнах, запел так хорошо, что Самуилу открылась истинная суть, о которой говорил Бог, Божественный Дух.
Злой дух
И тогда же Божий Дух покинул Саула, и место его занял злой дух, который стал смущать разум царя всяческими тревогами и страхами. Взгляд царя стал блуждать. Он стал часто оглядываться, словно бы ожидая удара. Двери своих покоев он приказал держать на замке, а тех, кого он к себе допускал, обыскивать.
Заметив странное поведение господина, слуги стали думать, как ему помочь. Кто-то вспомнил, что лучшее лекарство против злого духа — это музыка, и предложил привести в дом Давида, сына Иессея бетильского, умеющего играть на арфе.
Против приглашения юноши царь не возражал, и Давид появился в царских покоях. Конечно же Саул не знал о том, что Давид уже помазан на царство, да и вряд ли сам Давид догадывался о смысле церемонии, участником которой он был.
И отправил Саул к Иессею гонцов с повелением:
— Пошли мне сына твоего, который при стаде.
И взял Иессей осла, навьючил на него мешок с зерном, мех с вином, привязал козленка и послал вместе с Давидом, сыном своим, к Саулу.
Наградил царь отца Давида и отослал его. Удалил он из покоев и слуг своих. Оставшись наедине с отроком, он дал ему знак. Настроил Давид струны своей кифары и запел. Был его голос полон юношеской чистоты и порою звенел, как ручей. Вслушавшись, Саул вспомнил свою молодость, когда он на заре, босиком, поеживаясь от холода, гнал отцовских овец к ручью, когда у него не было никаких забот и страхов, подступающих к нему и хватающих за горло.
С этого дня остался Давид при царе и был при нем оруженосцем. Когда же на Саула нападал злой дух, он призывал Давида и тот извлекал из струн звуки. Тогда царю становилось легче и отраднее, ибо злой дух не выносил музыки.
Праща и меч
Собрались филистимские воители и, двинувшись в Иудею, расположились станом между Сокохом и Азикой в Эфес–Дамиме. Саул со своими воинами занял склон поросшего лесом холма. Так они стояли друг против друга на склонах холмов, разделенные долиной, пока от филистимлян не отделился могучий ратоборец по имени Голиаф. Один вид его внушил израильтянам ужас. Ведь был он ростом в шесть локтей и одну пядь, закован с ног до головы в медь.
Голову его прикрывал бронзовый шлем. Туловище покрыто чешуйчатым панцирем весом в пять тысяч сиклей меди. Ноги защищены бронзовыми поножами. С плеч его свисал кидон. Древко его копья напоминало веретено, наконечник же был из железа весом в шестьсот сиклей. Его щит держал оруженосец.
Спустившись в долину, откуда голос его был слышен, он обратился к израильтянам:
— Зачем вы явились сюда, рабы Саула? Разве вы ослепли и не видите, что перед вами не какой-нибудь израильтянин, а филистимлянин?! Попробуйте мою силу! Пусть кто-нибудь спустится ко мне. Если я одолею его, вы будете не Сауловыми, а нашими рабами. Если же он одолеет меня, мы будем служить ему.
Страх в стане Израиля был столь велик, что никто не отозвался на призыв филистимского ратоборца. А выходил он утром и вечером сорок дней подряд.
В войске Саула было трое братьев Давида. Сам же он в это время вернулся от Саула к отцу своему и пас овец и баранов в пустыне. Услышав, что воинство Саула отправилось на войну с филистимлянами, он оставил стадо сторожу и явился в израильский стан, чтобы отнести братьям сушеных зерен и десять хлебов, а тысяченачальнику Абинеру — десять кругов сыра и осведомиться у него о братьях своих.
Придя в стан и отдав Абинеру сыры, юноша втесался в ряды воинов, рассуждавших о позоре, который навлек филистимский ратоборец на весь Израиль. Один из старцев, обращаясь к юным воинам, вопрошал их:
— Мужи вы или не мужи? Видите, как возгордился этот человек, а вы стоите с опущенными руками, как бабы! И даже выгоды собственной не блюдете! Только сегодня Саул обещал озолотить того, кто избавит Израиль от позора, выдать за храбреца свою дочь и ввести его и всю его семью в число тех, кто свободен от податей и находится на царском кормлении.
Явившись к середине речи, Давид не понял, что надо сделать, чтобы получить эти невиданные блага. Только он заикнулся, чтобы об этом порасспросить, как его увидал старший брат Элиав и заткнул ему ладонью рот. Вместо благодарности за заботу услышал Давид от брата хулу:
— Зачем ты сюда явился, мальчишка? Знаю я твое завистливое сердце! Отправляйся к своим баранам!
Поняв, что Элиав, не решаясь совершить подвиг, который может возвысить его самого и всю семью, не хочет, чтобы прославился он, Давид, юноша отправился прямо к Саулу, чтобы предложить ему свои услуги.
— А знаешь ли ты, с кем должен сражаться? — спросил Саул, выслушав юношу. — Ведь филистимлянин — ратоборец с малых лет, а ты — пастушок!
— Это верно, — кивнул Давид. — Я пасу мелкий скот отца моего. Но и мне приходилось сталкиваться с более сильным, чем я. Не раз на стадо нападали львы и медведи. И я не убегал! Не прятался, а выходил им навстречу и вырывал из их пасти ягненка! Я готов сразиться и с этим чужеземцем, и с каждым другим, кто поносит воинство живого Бога.
Эта речь, которую менее всего можно было бы ожидать от юноши, почти мальчика, настолько удивила Саула, что он сказал:
— Что ж! Иди! Да будет с тобою Бог!
Давид повернулся, чтобы идти, но царь его остановил:
— Сначала вооружись!
Оруженосцы Саула опоясали Давида мечом и хотели надеть на него доспехи, но он, скинув меч, сказал:
— Не привык я к такому оружию. Буду сражаться своим.
Он показал им пастушью пращу в виде палки с углублением для камня.
С этими словами Давид отправился к ручью, где долго отбирал обтесанные водой голыши, взвешивая каждый на ладони. Набив ими торбу, ту самую, в которой принес сыры, он стал спускаться в долину.
Судя по тому, как развеселился филистимлянин, появление Давида не осталось незамеченным.
— Это ты! — сказал Голиаф, давясь от хохота. — Взгляните на него! Он принял меня за собаку и идет с палкой! Но я не кусаюсь! Я убиваю.
Эти слова не испугали Давида. Он спустился еще ниже и остановился шагах в двадцати от Голиафа.
— Ага, струсил! — захохотал филистимлянин, поднимаясь вверх. — Подойди-ка ближе! Я разорву тебя на части и выброшу потроха на корм птицам и зверям.
Давид и Голиаф
Тогда-то Давид произнес речь, которую много лет спустя передавали все ее слышавшие своим сыновьям и внукам, а те — своим сыновьям и внукам:
— Вот ты идешь против меня с мечом, копьем и щитом, а я выступаю с именем Бога воинства израильского, которое ты, собака, поносил. Вот сейчас предаст тебя Бог в мои руки, чтобы я отсек твою голову и отдал ее и трупы других филистимлян птицам небесным и зверям земным. И все, кто будут свидетелями этого, поймут, что спасение не в мече и копье, а в Боге.
Сказав это, Давид неторопливо снял с плеч торбу, достал оттуда камень, вложил его в пращу и, занеся за спину, швырнул что было сил. Камень врезался в место, не защищенное медью, в лоб. Гремя доспехами, упал Голиаф на землю вниз лицом.
Подойдя к павшему, Давид вынул из его ножен меч и отсек им голову, которая покатилась вниз по склону горы. Видя это, филистимляне бросились врассыпную. Израильтяне же гнали их до ворот городов. И заполнилось все пространство от Эфес–Дамима до Экрона их трупами.
Тем временем Давид сдирал с Голиафа доспехи, а отыскав его голову, снял и шлем. Взяв все это в одну руку, а голову Голиафа за волосы в другую, он отправился в стан.
— Как зовут этого молодца? — спросил Саул военачальника Авенира.
— Это пастушок Давид! — ответил он.
— Да! Я Давид, сын твоего раба Иессея из Бетиля, — подтвердил юноша, помахивая головой Голиафа.
Свидетелем подвига Давида был сын Саула Ионафан, возлюбивший его, как свою собственную душу. И снял Ионафан с себя одеяние и все свое вооружение от меча и лука до защитного опоясания и отдал Давиду. Саул же поставил Давида над войском. И было это приятно не только всему народу, но и царским слугам. Во время возвращения победившего воинства выходили из городов Израиля женщины, чтобы встретить Саула пением и плясками. И возглашали они: «Саул поразил тысячи, а Давид — десятки тысяч!»
Очень досадно было это слышать Саулу, и он сказал в сердцах: «За мною числят тысячи, за ним — десятки тысяч! Недалеко до того, что ему отдадут и царскую власть».
И стал Давид внушать Саулу подозрение.
Мелхола
И отрок играет безумцу царю
И ночь беспощадную рушит,
И громко победную кличет зарю
И призраки ужаса душит.
И царь благосклонно ему говорит:
«Огонь в тебе, юноша, дивный горит,
И я за такое лекарство
Отдам тебе дочку и царство».
А царская дочка глядит на певца,
Ей песен не нужно, не нужно певца.
А. Ахматова
Злой дух то неожиданно покидал Саула, то внезапно для окружающих, и, кажется, и для него самого, им овладевал. Однажды, когда Давид тихо перебирал струны арфы, он вдруг ощутил какое-то дуновение и повернулся. Копье, брошенное царем, едва не угодило ему в лоб. Давид собирался покинуть дворец, где на каждом шагу его могла ждать гибель. Но этому помешала дочь Саула Мелхола, ее девичья красота. Конечно же, о браке с ней сын Иессея не мог и мечтать. И надо же! Саул, каким-то образом догадавшись о чувствах юноши, сам предложил Мелхолу ему в жены. «Конечно, — подумал Давид, — злой дух покинул царя, и он, как до победы над Голиафом, видит во мне не соперника, а сына». Но вскоре он понял, что это ошибка. За предложением стояла хитрость. Саул, улыбаясь, спросил:
— А что ты намерен подарить невесте?
— Я не богат, мой господин, — ответил Давид.
— Это я знаю, — подхватил Саул. — Но ты силен и известен всему Израилю. Пусть твоим свадебным даром будут сто голов филистимлян, которых ты убьешь.
Саул рассчитывал, что, добывая свадебный дар, Давид погибнет. Но тот отправился со своими ратниками в поход и принес двести отрубленных рук филистимлян и представил их царю. Тогда отдал ему Саул в жены Мелхолу. Узнав же, как она любит Давида, Саул еще больше стал его бояться и сделался заклятым его врагом. И говорил он слугам своим, что надо умертвить Давида.
Давид и Ионафан
Убежав из дому, Давид пришел к Ионафану и сказал ему:
— Брат мой! Что я сделал такого, в чем я виноват, в чем согрешил перед отцом твоим? Почему он ищет моей смерти?
— Не бойся! — попытался успокоить Давида Ионафан. — Ведь мой отец не делает ни одного дела, значительного или малого, не посоветовавшись со мною.
— Это так! — согласился Давид. — Но ведь отцу твоему известно, каким благоволением я пользуюсь у тебя, и он может замыслить такое, о чем тебя не поставит в известность. Поэтому мне лучше уйти. Завтра праздник новолуния, когда мне надо сидеть за царским столом. Я скроюсь, ты же скажи отцу, что Давид поспешил в Бетиль, ибо там годовое жертвоприношение Господу от его семьи. Если он отнесется к этому спокойно, значит, он ничего против меня не замыслил. Если же разгневается, мои опасения не напрасны. И лучше тогда убей меня сам, чем приводить к отцу.
— Так и будет, как ты просишь! — согласился Ионафан.
— Но кто же мне сообщит, как будет себя вести твой отец? — спросил Давид.
Они вышли в поле. Положив руку на плечо Давида, Ионафан сказал:
— Я сам сообщу тебе об этом. Если же я не сделаю этого, пусть накажет меня Господь. Иди к скале Азель и жди. Я пущу близ нее три стрелы, как бы стреляя в цель. За стрелами я пошлю мальчика–слугу. Если я ему крикну: «Стрела не долетела!» — значит, отец мой не гневается на тебя, если же крикну: «Перелетела! Ищи дальше!» — значит, твои опасения обоснованны, и тебе надо немедленно уходить.
На том они и расстались. На следующий день за столом сел Ионафан рядом с Абинером. Место же Давида оставалось незанятым. Саул сделал вид, что это ему безразлично. Но на следующее утро Саул спросил Ионафана:
— А где Давид? Почему он ни вчера, ни сегодня не явился к столу?
Ионафан ответил, как ему было сказано. Тогда Саул пришел в ярость и крикнул:
— Не верю я тебе, ублюдок! Ведь ты полюбил его, к стыду своему и к посрамлению своей матери! Пойми! Пока Давид жив, тебе не утвердиться на царстве. Пойди приведи его ко мне, ибо ему должно умереть!
— А что он такого сделал? — спросил Ионафан. — Зачем его убивать?
Отец в гневе швырнул в сына копье, но промахнулся. Ионафан встал из-за стола, не вкусив пищи, и вместе с мальчиком–слутой отправился в поле. Там он сказал ему:
— Беги! Собирай стрелы!
Мальчик побежал. Ионафан же пустил стрелу и крикнул ему вслед:
— Беги дальше! Стрела впереди!
Выстрелил он еще дважды, крича:
— Иди вперед! Не останавливайся!
И собрал мальчик стрелы и вернулся к своему господину, ничего не понимая. Только Ионафан и Давид знали, в чем дело. После этого Ионафан снял с себя доспехи и приказал их отнести в город. Когда мальчик ушел, Давид вышел из-за скалы. Повергнувшись лицом на землю, он трижды поклонился Ионафану. Потом встал и бросился ему в объятья. Они целовались, обливаясь слезами. Давид плакал дольше. Прощаясь с Давидом, Ионафан сказал:
— Иди с миром! И помни, что мы поклялись перед лицом Господа быть друзьями. Вовеки будет дружба между моим потомством и твоим.
Беглец
Прощай, праща! Тебя сберечь
Не удается мне.
Тебя заменит на войне
Железный этот меч.
Его я кинул среди трав,
Но он отныне мой.
И станет он, как Голиаф,
Теперь моей судьбой.
Ионафан отправился во дворец, а Давид поспешил в Ноб, в жреческий город. Увидев Давида одного, жрец Ахимилек, сын Ахитуба, заподозрил неладное и боязливо приблизился к царскому зятю.
— Почему ты без свиты? — спросил он у него.
— Я отослал своих людей, — ответил Давид, — потому что у меня к тебе от царя тайное дело. Слугам своим я назначил место для встречи. Мне же от тебя нужен хлеб и иная провизия.
— Есть у меня хлеб! — отозвался жрец. — Но он освященный и годится только для людей, воздерживающихся от женщин.
— Тогда он для нас! — сказал Давид, улыбнувшись. — Вот уже три дня, как моя одежда и одежда моих людей чисты.
И вынес Ахимилек Давиду из храма еще теплые хлебы от трапезы Господней. В храме же в то время был Доег, идумеянин, начальник пастухов Саула.
— А нет ли у тебя под рукой копья или меча? — спросил Давид Ахимилека, укладывая хлебы в мешок.
— Мы не держим оружия! — отозвался жрец. — Впрочем, есть у меня меч филистимлянина, которого ты поразил на склоне горы, под дубравой. Он лежит завернутый в холст, за священным эфодом. Возьми его, если хочешь.
И снял Давид со своего плеча пращу и передал ее жрецу со словами:
— Служила она мне правдой и верой. И не моя вина, что приходится брать в руки меч.
И отправился он в филистимский город Гаф, которым в то время правил Ахис, сын Маоха.
Увидев Давида и в руках его меч Голиафа, уверились слуги, что перед ними тот израильтянин, который убил великого ратоборца.
— Кажется, это Давид, — сказали они господину. — Это о нем поется: «Саул поразил тысячи, а Давид — десятки тысяч».
Слыша это, Давид испугался и притворился безумным. Он что-то выводил пальцем на дверях и пускал слюни на свою бороду.
— Зачем вы привели мне безумного? — сказал Ахис. — Пусть юродствует не у меня в доме.
И убежал Давид в Адулламскую пещеру. Туда пришли к нему братья и слуги, а вслед за ними все притесняемые заимодавцами, все угнетенные духом. Таких набралось у него до четырехсот душ. Пошел с ними Давид в Массиву в стране моавитян и сказал их царю:
— Позволь моему отцу и матери моей прийти к тебе и быть рядом со мною, пока Бог не определит мою судьбу.
— Пусть придут! — сказал царь.
И пришли отец и мать Давида в Массиву и находились в этой крепости вместе с сыновьями.
Провидец Гад между тем посоветовал Давиду отправиться в Иудею, и пошел Давид, и остановился в лесу Харел.
Разрушение Ноба
Услышал Саул о Давиде и, отправившись в Гибеон, сидел там под тамариском на возвышении, держа в руке копье, окруженный стоящими слугами.
— Послушайте меня, сыны Вениамина, — обратился он к ним. — Неужели подарит вам сын Иессея поля и виноградники? Разве он поставит вас всех тысяченачальниками и сотниками? Почему же вы в заговоре против меня? Почему никто из вас не сообщил мне, что сын мой Ионафан вступил с Давидом в союз? Никто из вас не имеет ко мне сострадания.
Слыша эти слова, сказал идумеянин Доег, стоявший среди слуг Саула:
— Видел я, как проходил сын Иессея к Нобу, где жрецом Ахимилек. Вопрошал тот за него Господа, снабдил припасами и отдал меч Голиафа, филистимлянина.
И послал тогда царь за Ахимилеком и всеми священниками Ноба. Когда они явились, Саул молвил:
— Где тут Ахимилек, сын Ахитуба?
— Вот я, государь мой! — ответил Ахимилек.
— Зачем ты вступил в заговор против меня с Давидом, сыном Иессея? — грозно спросил царь. — Почему вопрошал о нем Бога? Почему ты дал ему хлеб и меч? Ответствуй!
— Кто вернее тебе, чем Давид, зять твой? — отвечал священник. — Кто ревностней его в исполнении твоих приказаний? О заговоре же мне ничего неведомо.
— И все же тебе придется умереть вместе со всем своим семейством, — произнес царь и, обращаясь к людям, которые его окружали, добавил:
— Убейте этого человека, ибо он держит сторону Давида. Ведь он знал, что Давид бежал от меня, и не выдал его мне.
Слуги царя не захотели накладывать руки свои на Божьего человека. Тогда царь сказал Доегу:
— Убей его ты.
Тогда идумеянин Доег убил жреца и в тот же день погубил еще восемьдесят пять человек в льняных жреческих одеяниях.
Он также обрушил острие своего меча на жреческий город Ноб, убив сверкающим мечом своим мужчин и женщин, детей и младенцев, быков, ослов и овец. Спасся лишь один сын Ахимилека Абиатар, бежавший к Давиду. Он и сообщил ему, что Саул убил жрецов Йахве, и принес ему эфод, захваченный им в скинии.
Тогда сказал Давид Абиатару:
— Я предполагал еще тогда, когда был в Нобе, что идумеянин выдаст меня Саулу. Я виноват в гибели всей твоей родни. Кто посягает на мою жизнь, посягает и на тебя. Отныне ты под моей защитой.
Кейлах
Тогда же Давиду сообщили: «Знаешь ли ты, что филистимляне двинулись на Кейлах?»
Давид обратился к Богу: «Должен ли я идти и разбить филистимлян?»
Бог ему сказал: «Иди, разбей их и спаси Кейлах».
Но люди Давида сказали: «Мы живем и в Иудее в страхе, что же будет тогда, когда мы будем в Кейлахе?» И вновь Давид обратился к Богу, и вновь Бог ему ответил: «Да, иди в Кейлах!»
И отправился Давид вместе со своими людьми под Кейлах, и вступил в битву с филистимлянами, и разбил их. Так он спас жителей Кейлаха.
Когда Саул узнал, что Давид в Кейлахе, он подумал: «Бог отдал его в мои руки, как птицу в клетке!» Собрал Саул весь народ и двинулся к Кейлаху, чтобы осадить его и схватить Давида и его людей. О намерениях Саула узнал и Давид и сказал жрецу своему Абиатару: «Пойди принеси мне свой эфод». Надев его, он обратился к Йахве:
— О Йахве, Бог Израиля. Я слышал, что Саул намеревается идти в Кейлах, чтобы из-за меня уничтожить город. Выдадут ли меня граждане Кейлаха Саулу?
И ответил Йахве своему слуге:
— Выдадут!
И покинул Давид Кейлах вместе со своими людьми. Было их у него шестьсот душ.
Воздаяние добром
Ушел оттуда Давид и утвердился в горных теснинах Эн Геди. Саул же, возвратившись из похода на филистимлян, узнал, что Давид в Эн Геди. Тогда он собрал тридцать тысяч мужей со всего Израиля и отправился на охоту за Давидом, как за горным козлом. По дороге туда была большая пещера, где засел Давид со своими людьми.
И пришел Саул к овечьему загону близ дороги и вошел в пещеру по нужде. Увидев Саула, сказали Давиду его люди: «Вот Бог выдал врага в руки твои». Но Давид не стал убивать Саула, но, подкравшись к нему, отрезал у него край одеяния.
Объясняя мотивы своего поведения, Давид сказал своим людям:
— Не дай Бог поднять руку на помазанника Божия.
Между тем Саул покинул пещеру. Давид же последовал за ним. Когда царь удалился на некоторое расстояние, Давид крикнул:
— Саул!
Услышав знакомый голос, царь оглянулся, и Давид простерся перед ним на земле. Встав, Давид сказал:
— Почему ты внимаешь шептунам, возводящим на меня напраслину, говорящим, будто я посягаю на твою жизнь? Сегодня Господь предал тебя в мои руки, но я не причинил тебе вреда. Посмотри на края своей одежды. В руках моих то, что я от нее отрезал. Не убил я тебя, хотя это не представляло труда. Ты видишь, что я не злоумышляю против тебя. Ты же меня преследуешь. Поговорка гласит: «Злодеяние от злодеев». Не стал я злодеем. За кем ты гнался? За подохшим псом?! За одной блохой?
— Ты ли это говоришь, сын мой? — сказал Саул и залился слезами.
Давид и Саул в пещере
Немного успокоившись, он сказал:
— Ты, Давид, справедливее меня. Я воздавал тебе злом, ты же мне воздаешь добром. Ведь Господь предал меня в твои руки, а ты меня не убил. Когда человек поймает своего врага и отпустит его, Господь воздает ему добром. Воздаст Он и тебе. Отныне я уверен, что твоим будет мое царство, что твоя рука утвердится в царстве Израиля. Поклянись же, что ты не истребишь после меня моего потомства, что ты не уничтожишь имени моего.
И дал Давид клятву, после чего они разошлись.
Аэндорская волшебница
«Он здесь!» — раздался вопль над Аэндором.Колдуньи руку сжав, воскликнул: «Где?»И вдруг сумел оцепеневшим взоромНащупать тень в кромешной темноте.И слышит голос, напрягая слух:«Я спал. Зачем ты мой тревожишь дух?И чем, когда ты проклят небесами,Когда Господь уста свои замкнул,Тебе мертвец поможет? Ведь зубамиОдними не вещают. Вот, взгляни,Во мраке ночи светятся они».Исчезла тень. И в ужасе рукамиЛицо закрыла баба: «Ты пропал, Саул!»Р. Рильке (Пер. А. Немировского)
И пришел день, когда тяжелые, черные тучи закрыли небо и, опускаясь, заклубились над землей. Стрелы молний пронизывали мрак. Гром грохотал с невиданной силой. Мощные струи ливня прибили колосья, уже готовые принять серп. В этот день умер в Раме, в доме своем, пророк Самуил, и скорбь охватила весь Израиль.
И тогда же филистимляне собрали воинов со всех пяти городов и расположились станом в Шунеме. Узнав об этом, Саул вывел свое войско на холмы Гилбоа, откуда открывался вид на Изреельскую долину.
Передвижение неприятеля, хорошо видное с высот, заставило дрогнуть сердце храброго Саула. Обратился он с молитвой к Богу, но Он не отвечал ни через вещие сны, ни через знамения. Захотел он обратиться к гадателям, да вот незадача — незадолго до того он изгнал из царства всех гадателей и волшебников. И призвал он к себе слуг своих:
— Не знаете ли вы какой-нибудь женщины, владеющей прорицанием, хочу я узнать о будущем своем.
— Есть такая женщина, — ответили слуги. — Скрывается она в Аэндоре.
Переодевшись, чтобы его не узнали филистимляне, через чей стан лежал путь в Аэндор, ни чудом уцелевшая колдунья, Саул в сопровождении двух слуг покинул царский шатер. Явились они в Аэндор ночью. Дверь хижины была закрыта. Саул постучал и, когда его пустили, обратился к женщине средних лет, сурово смотревшей на него:
— Умоляю тебя, открой мне мое будущее и вызови того, чье имя я тебе назову.
— И не подумаю, — ответила женщина не сразу. — Тебе ведь известно, что наш царь Саул истребил всех прорицателей и волшебников. Не от него ли ты пожаловал, чтобы меня схватить?
— Клянусь Богом, что тебя не постигнет кара! — воскликнул Саул. — И ты останешься довольна моими дарами.
— Хорошо! — сказала колдунья, смягчившись. — Кого же тебе вызвать?
— Самуила, — произнес царь дрожащим голосом.
Обратившись к своему колдовству, женщина увидела Самуила, поднимающегося из земли, и по его грозному облику догадалась, что вопрошает ее не кто иной, как Саул, у которого с Самуилом были нелады.
— Зачем ты обманул меня?! — обратилась она к вопрошавшему. — Ты же Саул!
— У меня потемнело в глазах, — сказал Саул. — Как выглядит тот, которого ты вызвала?
— Это старец, облаченный в эфод.
И пал Саул на землю, поняв, что появилась тень Самуила.
— Зачем ты потревожил меня! — послышался знакомый грозный голос.
— Тяжко мне! — простонал Саул. — Филистимляне пришли с войском, а Бог не отвечает мне ни в знамениях, ни в молитвах. Дай совет, что мне делать.
— Напрасно ты вопрошаешь меня, — отозвалась тень. — Бог оставил тебя и стал тебе враждебен. Ведь Он предупреждал тебя через меня, что отнимет у тебя царство. Ныне близится Им определенное. Вскоре Он предаст тебя и Израиль в руки филистимлян. Завтра же ты и твои сыновья будете там, где пребываю я.
Услышав это, потерял Саул сознание. Не было в нем сил. К тому же, он еще не ел весь день и всю ночь.
Тогда к Саулу подошла женщина и, вернув ему сознание, сказала:
— Хочешь, я дам тебе хлеба, чтобы ты мог идти?
— Не надо, — ответил Саул.
И тут слуги стали просить его поесть и подкрепиться. Он поел все, что поставила ему женщина. Поели и слуги. Когда они ушли, было еще темно.
Гибель Саула
Филистимляне готовились к битве с израильским воинством. В их рядах был и Давид, бежавший от преследований Саула. Царь филистимлян Ахис, зная о судьбе Давида, верил ему как самому себе. Но военачальники воспротивились его участию в сражении, подозревая его в том, что во время сражения он ударит им в спину. Давид со своим отрядом был отослан и не стал свидетелем трагедии.
Все произошло так, как предупреждала тень Самуила устами колдуньи из Аэндора. Израильтяне, вышедшие в долину Изреела, не выдержали натиска филистимских колесниц, всадников и тяжеловооруженной пехоты. Они обратились в бегство к холмам Гилбоа. Филистимляне преследовали по пятам, и Саул был поражен несколькими стрелами.
Смерть Саула
Верный оруженосец попытался поднять Саула и унести его, но услышал слова умирающего:
— Пусть я лучше умру, чем попаду в руки недругов. Убей меня, чтобы я избежал пыток безбожников.
Оруженосец пал перед царем на колени, будучи не в силах исполнить эту просьбу. Собрав последние силы, со стоном, Саул укрепил свой меч между камней и бросился на него. Убедившись, что царь мертв, оруженосец закололся и упал рядом с телом Саула. В тот же день погибли и сыновья Саула вместе со своими ратниками.
Наутро рассеялись филистимляне по полю боя, чтобы завладеть оружием и одеждой павших. Так, на холмах Гилбоа были найдены тела Саула и его сыновей. У Саула была отрублена голова и вместе с его доспехами передана в капище Аштарот, а тело его пригвождено было к стене Бет-Шана. Впрочем, храбрецы из Иависа Галаадского, помнившие о том, как Саул спас их от филистимлян, похитили тело Саула, и оно было захоронено с почестями, под тамариском, где ранее Саул собирал своих подданных.
Скорбь Давида
В это время Давид сражался с амалекитянами. Возвращаясь, он встретил человека в разорванной одежде, с головой, посыпанной пеплом.
— Кто ты? — спросил Давид.
— Я из страны Израиля, — ответил беглец. — Много воинов погибло. Пали Саул и сын его Ионафан. Я увидел царя раненным. Кони колесницы филистимлян были почти рядом. Подозвав меня, царь спросил: «Кто ты?» Узнав мое имя, он сказал: «Выпусти из меня душу мою». Тогда я поразил его копьем и снял с его головы корону и запястье, бывшее на руке его.
Услышав это, Давид разорвал на себе одежду. То же сделали люди, бывшие с ним. Человек же, снявший с Саула корону, все это время стоял, ожидая награды. Опомнившись, Давид приказал его убить, сказав: «Такая кара постигнет каждого, кто поднимет руку на помазанника Божия».
После этого Давид оплакал Саула скорбной песней:
Какая же слава твоя, Израиль, пала на высотах!
Какие пали там доблестные мужи.
Не возвещайте об этом в Гафе,
Не объявляйте в Аскалоне,
Чтобы не ликовали дочери филистимлян.
Холмы Гилбоа! Да не ляжет на вас роса!
Да не падет на вас дождь.
Да не будет на вас полей плодоносных,
Ибо на вас опозорен щит доблестных,
Щит Саула. И не защитил его елей.
Дочери Израиля! Плачьте о Сауле!
Он одевал вас в багряницу с украшениями,
Возлагал золото на ваши наряды.
Скорблю о тебе, Ионафан, брат мой!
Любовь твоя была мне превыше женской любви.
Давид, царь Иудеи
После гибели Саула Давид со всею своей семьей и свитой поселился в Хевроне, а его воины — в других городах колена Иуды. И явились в Хеврон старейшины Иуды и помазали его на царство. И первым его деянием было отправление послов к жителям города, совершившим погребение Саула, с благодарностью за оказанные Саулу почести.
Между тем Абинер, начальник войска Саула, передал власть сыну Саула Иевосфею и воцарил его в Гилеаде над Эфраимом, Вениамином и другими коленами Израиля. Было тогда Иевосфею сорок лет. Так у Израиля появилось два царства, соперничавшие друг с другом. Будучи мудрым мужем, Абинер вскоре понял, что надо передать власть над всем Израилем Давиду, как единственно достойному правителю. Об этом стало известно, и Абинер был предательски убит у ворот Хеврона людьми, заботившимися не о благе народа, а о собственной выгоде. Узнав о гибели Абинера, Давид долго горевал и пропел плачевную песнь о доблестном воине.
Помазание Давида
Вскоре после этого близкие к Абинерулюди, движимые местью, вступили в дом Иевосфея. Было это в послеобеденный час, когда царь покоился на ложе своем. Заколов его и отрубив ему голову, убийцы принесли ее Саулу, явно рассчитывая на награду. Но он приказал казнить этих людей, отсечь у них руки и ноги и повесить близ пруда в Хевроне, а голову сына Саула похоронить с подобающими царю почестями. Затем Давид отыскал единственного из оставшихся в живых сына Саула, возвратил ему владения отца, а самого сделал своим приближенным.
В Хевроне после этого Давид царствовал еще пять лет и шесть месяцев. За это время ему удалось разгромить непобедимых ранее филистимлян и установить власть Израиля над их богатыми портовыми городами и плодородными землями. Поразил он также моавитян, отказывавшихся платить ему дань.
И тогда к нему через пророка Натана обратился Бог с такими словами: «Я взял тебя из шалаша, увел тебя от стада, чтобы ты был вождем Моего народа. И Я был с тобою всюду, где бы ты ни был, куда бы ты ни ходил. Истребил Я всех врагов твоих и сделал имя твое великим. Поэтому Я возвещаю тебе, что будет Мною устроен дом твой, а твой сын, когда ты удалишься к праотцам, построит дом для имени Моего».
Было тридцать лет Давиду, когда стал он царем над иудеями. И Хеврон стал столицею царства его. Через семь же лет и шесть месяцев пришли к Давиду в Хеврон все колена Израилевы и сказали ему:
— Ты водил наш народ в походы и назад приводил его с победами еще в те времена, когда Саул был над нами царем. Будь же нашим царем, пастырем народа Израилева.
И позвали они Давида царем над Израилем, потому что видели Давида вождем и пастырем народа его.
Давид становится царем
Давид в Иерусалиме
Став царем Израиля и Иудеи, Давид решил овладеть прекрасно укрепленным городом йебусеев Иерусалимом. Узнав о намерениях Давида, йебусеи сказали: «Ты к нам не войдешь, ибо наш город неприступен — даже слепые и хромые отразят тебя», — как бы говоря, что никогда не войти Давиду в их город.
Но Давид взял крепость Сион, твердыню Иерусалима. И отдал он в тот день приказ, чтобы, поражая йебусеев, овладели они водостоком и истребляли слепых и хромых, ненавистных душе его. Оттого и стали говорить: «Слепой и хромой не войдет в этот дом».
И поселился Давид на Сионе, назвав его градом Давидовым. И укрепил он его валом. И мощь его все время росла, ибо Йахве, Бог воинства, был с ним заодно.
И прислал Хирам, царь Тира, к Давиду послов с кедровыми стволами, плотниками и каменщиками. И построили они дворец. И увидев, что утвердил его Бог царем над Израилем и что высоко вознесено царство его, взял Давид себе еще новых жен и наложниц в Иерусалиме, от которых у него было много сыновей и дочерей.
Перенос ковчега
Одержав победу над филистимлянами, решил Давид перенести в Иерусалим ковчег. Он направился вместе со своими людьми к гражданам Иудеи. Они сохраняли ковчег Йахве, восседающего на керубах.
И поставили ковчег Йахве на новую повозку, и вывезли из дома Авинадава, находившегося на высоте в Гибее. Управляли волами и повозкой Озза и Ахийо, сыновья Авинадава. Один из них шел впереди ковчега, другой — за ним.
Давид же и весь дом Израиля двигались перед ковчегом, приплясывая, громко распевая песни, размахивая кипарисовыми ветвями. Звучали кифары, арфы, тимпаны, бубны, кимвалы. Когда шествие достигло гумна Нахона, волы едва не опрокинули повозку. Озза простер руки к ковчегу, чтобы его удержать. Однако коснуться ковчега мог только священнослужитель. Тогда воспылал гнев Йахве на Оззу. Удар настиг его на месте. И он умер у ковчега. С тех пор это место называют «Поражение Оззы».
И устрашился в тот день Давид Йахве, и усомнился он в том, что ковчег может быть доставлен в Иерусалим. Он оставил его в доме Овед–Едома из Гафы.
Уничижение Давида его женой
Только через три месяца, когда стало известно, что Йахве благословил хозяина дома, в котором находился ковчег, Давид с великой радостью перенес ковчег Йахве из дома Овед–Едома в град Давидов.
Каждые шесть шагов на пути ковчега к Иерусалиму в жертву приносили вола и откормленного тельца. Давид, как и прежде, со всей своей свитой плясал перед Йахве, одетый в льняной эфод. Так Давид и весь дом Израиля несли ковчег, радостно крича и дуя в трубы.
Все это наблюдала через окно Мелхола, дочь Саула. При виде прыгающего и скачущего вместе с простолюдинами Давида она почувствовала в сердце своем презрение к мужу. И прежние отношения между ними были разрушены навсегда.
Потом принесли ковчег и поставили его на свое место в богато украшенной скинии, которую приготовил для него Давид. И принес Давид перед Йахве всесожжения и мирные жертвы, благословил свой народ и раздал каждому, как мужчинам, так и женщинам, по караваю хлеба, по одной доле мяса и одному пирогу.
Когда же Давид возвратился в свой дом, то Мелхола, дочь Саула, вышла ему навстречу и сказала:
— О как же удивительно вел себя царь Израиля! Он выступал перед девками слуг, как какой-нибудь плясун-простолюдин.
— Йахве, — ответил Давид, — предпочел меня твоему отцу и всему твоему дому, назначив меня вождем над Израилем, народом Господним, перед Йахве я веселился. И я унижу себя еще больше, как до меня никто другой.
Еще одна жена Давида
Начался новый год, время, когда цари идут на войну. Но Давид, оставаясь в Иерусалиме, отправил свое войско во главе с Иоабом разорять аммонитян и осаждать Раббу.
Было это вечером. Покинув ложе, Давид прогуливался по крыше дворца, и увидел он сверху омывающуюся женщину необыкновенной красоты. И послал Давид узнать, кто она. И ему донесли: «Это Вирсавия (Бат–Шеба), дочь Елиама, жена Урии, хеттеянина».
Тогда Давид приказал ее привести. Вирсавия явилась, и он взял ее к себе на ложе и затем отпустил домой. Через некоторое время она известила царя о своей беременности.
Узнав, что Урия находится вместе с войском в стране аммонитян, Давид послал за ним. Когда Урию привели, Давид спросил о здоровье военачальника своего Иоаба и успехе войны.
Когда Урия ответил, Давид сказал ему:
— Иди домой и смой с себя пыль.
Урия удалился, за ним пошли слуги с подарками от Давида.
Но Урия, как сообщили слуги, домой не пошел и провел всю ночь у ворот дворца.
И вновь послал Давид за Урией.
— Скажи, — спросил он его, — почему ты не пошел в свой дом? Ты же с дороги?
— Как же я могу идти домой, есть, пить, спать с моей женой, когда Израиль и Иуда на поле в шатрах. Клянусь твоей жизнью и жизнью души твоей, такого я себе не позволю.
Тогда Давид сказал Урии:
— Оставайся здесь еще один день. Завтра я тебя отпущу.
И пригласил Давид Урию за свой стол, напоил и накормил его. Но вечером Урия все-таки не пошел к себе домой.
Утром же написал Давид письмо Иоабу и, запечатав его, отправил с Урией. В письме значилось: «Поставь этого человека там, где идет самый жаркий бой, и оставь его одного, чтобы он был ранен и погиб».
Иоаб сделал так, как ему было предписано. Он поставил Урию в том месте, где против осаждающих город находились самые храбрые противники. Осажденные совершили вылазку, и Урия погиб с частью воинов Давида.
После этого Иоаб отправил царю гонца с донесением о сражении. «Если, — сказал он ему, — царь, узнав о гибели воинов, разгневается и будет говорить: «Зачем вы не знали, что со стен стреляют?! Не женщина ли бросила на Абимелеха обломок жернова?», объяви: «Погиб также и раб твой Урия, хеттеянин».
Так и было, как предрек Иоаб. Услышав о гибели Урии, Давид сказал:
— Передай Иоабу, чтобы не принимал случившегося близко к сердцу. Ведь меч настигает то одного, то другого. Пусть он усилит осаду и разорит город.
Услышав о смерти супруга, Вирсавия его оплакала. Когда же время плача прошло, Давид приказал ввести ее во дворец. Она стала его женой и родила ему сына. Но совершенное Давидом пришлось Йахве не по душе.
Авессалом! Авессалом!
В дворце своем,
Объятом сном,
Не спит один Давид.
«Авессалом! Авессалом!» —
Он без конца твердит.
Не напевает он псалом,
Струнами не бренчит,
«Авессалом! Авессалом!» —
Рыдает он навзрыд.
И голова его в огне.
«Зачем теперь корона мне,
Когда мой сын Авессалом
Похищен вечным сном?»
Было у Давида много жен и сыновей, и он перестал обращать внимание на их ссоры и вражду друг с другом. Однажды его сын Амнон изнасиловал свою сводную сестру Тамарь, и вся большая семья Давида разделилась на два лагеря. Давид не присоединился ни к одному из них и не наказал насильника и убийцу. Два года спустя другой сын Давида, Авессалом, отомстил за Тамарь, бывшую ему родной сестрой. Он убил Амнона и бежал от глаз отца в Египет.
Давид скучал без Авессалома и, не выдержав разлуки с ним, отправил ему письмо, обещая, что будет с ним встречаться за пределами дворца. Авессалома это не устроило, и он оставался в Египте. Через три года Давид послал за ним людей и, наконец, смог встретиться с любимым сыном.
Вскоре в Израиле Авессалом стал всеобщим любимцем, чему способствовала не только удивительная его красота, но и доступность. Будучи царским сыном, он не гнушался подать руку простолюдину и вступить с ним у дворцовых ворот в доверительную беседу. Вскоре обаяние Авессалома обезоружило и царедворцев Давида. Среди них был Ахитофел, настолько вошедший в его доверие, что за советами тот обращался не к Богу, а к нему. Перейдя тайно на сторону Авессалома, Ахитофел посоветовал юноше покинуть столицу и отправиться в Хеврон, а оттуда разослать гонцов ко всем коленам с сообщением о своей готовности занять трон. Узнав об этом, Давид покинул Иерусалим, и Авессалом туда немедленно вернулся и, по совету Ахитофела, перевел наложниц отца в свой собственный гарем, устранив тем самым угрозу, исходящую от женщин и их сыновей. Но отца своего он преследовать не стал, несмотря на уговоры Ахитофела, уверявшего, что власть не станет прочной, пока не будет убит Давид. Авессалом последовал совету другого царедворца, Хушая, тайного сторонника Давида, воздержался от военных действий и тем самым дал Давиду возможность переправиться через Иордан и собрать там большое войско.
Давид по–прежнему любил Авессалома и, отправляя свое воинство в поход, распорядился, чтобы Иоаб и другие военачальники при любом развороте событий сохранили Авессалому жизнь. Местом битвы воинства Давида с мятежниками стали леса Эфраима. Много сыновей Израиля поглотила лесная чаща. Авессалом, спасаясь бегством, был верхом на лошаке. Когда животное. оказалось под развесистым дубом, Авессалом зацепился своими пышными волосами за ветвь и повис, а лошак удалился. Подошедший Иоаб приказал своим воинам убить Авессалома. После этого трубач протрубил отбой, и преследование мятежников прекратилось. Тело Авессалома бросили в глубокую яму, завалив ее камнями.
С вестью о происшедшем в резиденцию Давида был послан оруженосец главнокомандующего, эфиоп. Увидев с высоты кровли приближающуюся к воротам черную фигуру, Давид был охвачен дурным предчувствием. «Что с Авессаломом?» — спросил он у гонца. «То же, что сбудется со всеми, кто будет злоумышлять против тебя!» — ответил эфиоп.
Давид закрыл лицо ладонями и зарыдал.
Назад: СУДИИ
Дальше: КНИГИ ЦАРЕЙ
