О том, как поссорились дикий буйвол с домашним

Книга: Мифы и легенды народов мира. Том 10. Восточная и Центральная Азия

Назад: КХМЕРСКИЕ МИФЫ, ЛЕГЕНДЫ И ПРЕДАНИЯ Перевод Н. Фошко

Дальше: МИФЫ И СКАЗАНИЯ НАРОДОВ ФИЛИППИН Перевод Р. Рыбкина

Жили в давние времена два буйвола, один дикий, а другой домашний. Никогда они не расставались, и ели вместе, и спать ложились тоже вместе, потому что уж очень они любили друг друга.

А как раз в тех местах жил один заяц, и был тот заяц животным необыкновенно хитрым и злонамеренным. И вот однажды прознал тот заяц о дружбе двух буйволов и решил непременно ее расстроить. В один прекрасный день увидел он обоих друзей и закричал во всю глотку:

— Эй, буйволы! Не советую я вам есть, пить и гулять вместе, увидит вас какой–нибудь крестьянин, схватит обоих и впряжет в одну упряжку.

Поверил словам зайца дикий буйвол и страшно напугался, не приучен он был к жизни такой. С того самого дня перестали друзья–буйволы встречаться, но очень грустили друг без друга, потому что уж очень долго были они всегда вместе.

Прошло много времени, и наконец забыли буйволы о своей дружбе. Заяц тем временем узнал, что друзья расстались и думать забыли друг о друге. Однажды отыскал он в лесу дикого буйвола и стал дразнить его:

— Эй, дикий буйвол! Слышал тут я, как какой–то буйвол хвалился, что будто нет буйвола сильнее, чем он, и будто готов он сразиться и победить любого.

Опять поверил глупый дикий буйвол словам хитрого зайца, пришел в неописуемую ярость и проревел:

— Знай, заяц, под этим небом я — самый сильный и могучий. А теперь отыскался какой–то ничтожный буйвол, который похваляется своей силой да еще утверждает, что сильнее меня. Нет, я этого не потерплю! Приведи его сюда, и мы померимся с ним силой.

Побежал заяц к домашнему буйволу и сказал ему:

— Эй, домашний буйвол! Дикий буйвол очень сердится на тебя. Приказал он мне привести тебя к нему, чтобы померились вы силой и узнали, кто же из вас самый сильный.

А потом заяц вскочил на спину домашнему буйволу и стал показывать ему дорогу к дикому буйволу. А как только добрались они до места, дикий буйвол с яростью набросился на своего бывшего друга. Долго сражались буйволы, но так и не смогли выяснить, кто же из них сильнее. И так они и разошлись: один вернулся в деревню, а другой остался в лесу.

Именно поэтому с того самого дня никогда не увидишь вместе дикого и домашнего буйволов, если они и увидят друг друга, то сразу же расходятся в разные стороны.

Почему у аиста голова лысая

Когда видишь аиста, то невольно удивляешься, почему он весь покрыт красивыми перьями, только голова совершенно лысая. Исстари повелось считать, что собрались как–то птицы и так долго клевали аиста, что в конце концов вырвали все его перья на голове. А вот почему и как все это произошло, рассказывает старинная история.

Рассказывают, что в давние времена жил один очень старый аист. Отправился он однажды на поиски пропитания, да только по старости своей был он уже совсем слепой, а потому шел не разбирая дороги, а уж небольших животных и совсем не видел. И так бродил он по зарослям тростника и раздавил нечаянно перепеленка, который сидел там и поджидал свою мать. А потом вернулась перепелка, увидела убитого аистом своего младенца и от отчаяния и гнева хотела было броситься на него, но потом поняла, что с ее небольшими силами и малым ростом никогда не одержать ей победы над такой большой птицей. И решила тогда она пойти искать справедливости у умных животных. Долго бродила по зарослям несчастная перепелка, пока не встретилась наконец с жабой. И жаба спросила у нее:

— Куда идешь ты, перепелка?

Увидела перепелка жабу и очень обрадовалась. «Вот кто восстановит справедливость», — решила она. И несчастная мать рассказала жабе всю историю от начала и до самого конца, а когда рассказала, то почувствовала, что легче стало ей на сердце. Тем временем справедливая жаба выслушала историю несчастной перепелки и уже вызвала к себе аиста. Жаба обратилась к нему с таким вопросом:

— Как посмел ты, аист, лишить жизни маленького и беззащитного перепеленка?

— Да, я раздавил перепеленка, — ответил аист, — но не хотел я его смерти. Страх лишил меня зрения и разума. Увидел я серую цаплю, увидел, как она вынимает свою острую саблю, и решил, что враг настиг меня. Не разбирая дороги бросился я спасаться, вот тут и раздавил перепеленка.

Жаба выслушала объяснения старого аиста и призвала к себе серую цаплю. И справедливая жаба спросила у цапли:

— Почему ты, цапля, обнажила свою острую саблю и испугала старого аиста, который от страха раздавил перепеленка?

— Я вытащила свою саблю, — не задумываясь ответила серая цапля, — потому что увидела, как баклан поднимает свое бесчисленное войско, и сама напугалась до смерти.

Пришлось жабе призывать к себе баклана и задавать ему все тот же вопрос, который до этого она задавала аисту и цапле.

Баклан пояснил:

— Да, это верно, я поднял свое войско по тревоге. И сделал это я потому, что услышал, как тлом бьет в свой барабан. Решил я, что враг напал на нас, и привел в готовность свое войско.

Пришлось жабе вызывать тлом. Но и та быстро оправдалась:

— Я ударила в барабан, когда увидела, что пеликан спасается бегством на своих кораблях. Испугалась и дала сигнал тревоги.

Вызвала жаба пеликана, и ответил пеликан справедливому судье так:

— В тот день, как всегда, искал я себе еду в тех самых зарослях тростника. И вдруг увидел этого старого аиста, который куда–то уж очень спешил. Решил я тогда, что, несомненно, что–то произошло очень плохое, а потому не медля стал спасаться на своих кораблях.

Все птицы, присутствовавшие на суде, повскакали с мест и закричали наперебой:

— Во всем виноват один только аист!

Жаба опросила всех птиц, чтобы вынести справедливое наказание. Все птицы единодушно постановили:

— Следует нам исклевать как следует ему голову, чтобы неповадно было бы больше топтать ни в чем не повинных перепелят!

Решив так, все птицы набросились на старого аиста и стали изо всех сил клевать его голову. Даже жаба исхитрилась, подпрыгнула и укусила его за голову. Вот тогда–то птицы и выдрали все перья с головы старого аиста.

Все это случилось в давние времена, да только с той поры у аистов голова лысая.

Откуда взялось дерево пхлаы ниенг

Когда слышишь название «пхлаы ниенг», что означает «девичье бедро», невольно возникает вопрос, откуда могло взяться такое название. Но стоит увидеть это дерево, и начинаешь восхищаться белизной его коры и гладкостью и округлостью ствола и понимаешь, что название свое это дерево получило не зря. И действительно, вот что рассказывает об этом дереве древняя история.

Жил некогда король. Имя его до нас не дошло, потому что много веков прошло после его царствования, однако известно, что было у него множество наложниц и детей от этих наложниц. Случилось так, что в один прекраспый день король воспылал страстью к девице по имени Тян. Отличалась эта девица необыкновенной красотой, и хотя оставалась она бездетной, король любил ее больше всех остальных женщин. Кроме всего прочего, умела эта Тян искусно готовить для короля его самые любимые кушанья, за что и пожаловал ее король званием главной наложницы. Рассказывают также, что у девицы Тян ногти на руках были очень красивые, продолговатые и изогнутые наподобие маленьких ложечек. Она и пользовалась ими как ложечками, когда готовила для короля кушанья: черпала ими соль, прахок и другие специи, и получалось как раз в меру, так что кушанья выходили необыкновенно вкусными и каждый раз радовали короля.

Не удивительно, что особое отношение короля к Тян возбуждало ревность и зависть у остальных наложниц, и в конце концов они воспылали к счастливой сопернице непреоборимой ненавистью.

— Эта простолюдинка Тян завладела всеми мыслями и чувствами нашего повелителя, и на нас он больше не смотрит, терпеть это невозможно, надо найти способ раскрыть глаза правителя на эту особу, дабы он изгнал ее из дворца, и тогда мы снова будем счастливы.

Способ нашелся быстро. Все наложницы собрались вместе, предстали перед королем и сказали ему так:

— Мы пришли к тебе, наш царственный повелитель, дабы открыть глаза тебе на твою главную наложницу Тян. С высоты положения твоего и в своем царственном величии не видишь ты и не замечаешь, что эта Тян всегда была и остается грубой и грязной неряхой. Подумай только, повелитель, когда она готовит тебе любимые кушанья, она пользуется не лопаточками из слоновой кости, как надлежало бы почтительной и аккуратной служанке, а своими грязными ногтями. И если вы, наш добрый и прекрасный повелитель, не верите нашим словам, то пошлите кого–нибудь из верных слуг подсмотреть за этой Тян на кухне.

Выслушав этот донос, король возмутился и тут же повелел одному из своих слуг подсмотреть, правда ли, что его любимая Тян, готовя ему кушанья, оскорбляет его своей нечистоплотностью. И когда слуга, вернувшись, полностью подтвердил все, что было сказано наложницами, он повелел схватить девицу Тян и предать ее казни.

Случайно Тян узнала, что гнев короля пал на нее, и в страхе бежала из дворца, дабы спастись от смерти. Палач, не найдя ее, доложил королю о ее бегстве, и король повелел разослать стражников, найти и схватить беглую наложницу. Много дней скрывалась Тян, но слишком дурные поступки совершала она в своих прошлых существованиях, чтобы избежать возмездия в нынешнем. Ее взяли и сказали, чтобы она готовилась к казни. И что только не передумала Тян о несчастной своей судьбе, которая сначала осчастливила ее положением любимой наложницы короля, а потом ввергла ее в руки палача. И она не могла никак понять, почему так случилось, ведь она всегда так любила короля и намеревалась любить его до последнего вздоха. И тут пришла ей счастливая мысль, и воззвала она к духу вьюнковых растений:

— Нынешней жизни моей приходит конец, и приходит конец самой преданной любви, которую знал мой повелитель. Мой король не захотел ни увидеть меня, ни выслушать моих оправданий, но я не желаю уходить из его памяти, как ухожу из жизни. Выполни же мое последнее желание, дух! Пусть все растения, которым ты покровительствуешь, с момента моей смерти назовутся по тридцати двум частям моего тела. Тогда король, встречая повседневно эти названия, никогда обо мне не забудет. И выполни еще одно желание: пусть дерево крысна, прекрасный аромат которого так нравится королю, получит мое имя.

Девицу Тян казнили. Но по ее просьбе дерево крысна с той поры стало называться тян крысна (так в стране кхмеров называют сандаловое дерево), а другие растения получили названия по частям тела несчастной девицы — волокна кукурузных початков стали называть волосами, латанию — мясом, траву маам — волосами на теле. И неудивительно, что небольшое дерево с белым гладким стволом получило название «пхлаы ниенг», или «девичье бедро».

Как соединились известь, бетель и арековыи орешек

Жили некогда два брата по имени Сода и Содха, и жили они мирно и дружно. Когда старшему брату Соде исполнилось девятнадцать лет, а младшему Содхе было шестнадцать, узнали они, что в соседнем королевстве живет знаменитый мудрец, и пожелали они отправиться к нему и поклониться, чтобы обучил он их всем наукам. Жили братья одни, родители их давно уже умерли, и спрашиваться им было не у кого, поэтому, не долго думая, они собрались и отправились в путь. Путь их был некороткий и нелегкий, но в конце концов добрались они до жилища мудреца и обратились к нему со своей просьбой. Поскольку они оба были парни здоровые и сильные телом, мудрец согласился обучать их, однако с тем условием, чтобы все время обучения они обслуживали его и выполняли все работы по дому. Мудрец был хорошим учителем, братья были прилежны и старательны, и мудрец передал им свои знания в течение двух лет. За это время он так привязался к своим ученикам, что отдал замуж за Соду свою любимую дочь Мони, прекраснейшую из девушек, которой как раз тогда исполнилось пятнадцать лет.

И все бы было хорошо, но, женившись, Сода очень сильно охладел к своему младшему брату. Он целыми днями работал, мечтая добиться больших чинов, высокого положения и королевских милостей, а вернувшись домой, сразу же уединялся со своей молодой женой для нежных бесед. Младшего же брата своего он совсем перестал замечать.

Горестно стало на душе у Содхи, равнодушие старшего брата терзало его, никак не мог он понять, чем оно вызвано и что ему теперь делать. В конце концов печаль и обида так переполнили его сердце, что однажды утром он потихоньку собрал свои вещи и ушел навсегда из дома куда глаза глядят. Шел он, сам не зная куда и нимало об этом не заботясь, поглощенный своими грустными мыслями, пока не выбился из сил, и тогда он присел отдохнуть под сенью большого дерева баньян на берегу реки. Сидел он и думал, куда направить стопы дальше и где искать приюта, а тем временем наступил вечер, и бедный Содха, немного поев, улегся спать под баньяном.

Но едва он заснул, как появился перед ним великан ужасного вида с огромной дубиной в руке. И великан взревел:

— Ты, ничтожный из ничтожных, как ты осмелился вступить в мои владения и не воскурить в мою честь благовонные свечи? Как осмелился ты не воздать мне почести и не склониться передо мной?

Дрожа от ужаса, Содха пролепетал:

— Простите меня, господин! Невежество мое не от недостатка почтительности, а от большого горя. Соблаговолите выслушать мою печальную историю, и тогда вы пожалеете меня и, может быть, снизойдете до того, что поможете мне.

— Ну уж нет, — заревел великан. — Жалеть тебя, да еще помогать тебе, тебе, осквернившему мою землю? Нет, тебя надо уничтожить!

С этими словами он протянул свою ужасающую дубину в сторону Содхи и выкрикнул страшные заклинания. В тот же миг несчастный Содха обратился в глыбу белого камня, а великан исчез, словно его тут и не было.

Между тем старший брат Сода узнал, что Содха бежал из дома неизвестно куда, и как бы очнулся от долгого сна. Всю ночь вспоминал он о детских годах, как бедствовали они с братом после смерти родителей, как учились они вместе у мудреца и как он, Сода, забыл о младшем брате после женитьбы на Мони. К утру стыд и раскаяние охватили его и стали нестерпимы, и тогда он, оставив дом, жену и тестя, отправился на поиски Содхи. Он обходил леса, карабкался по горным кручам, останавливался в деревнях, но брата нигде не было. Он расспрашивал о нем всех, с кем встречался, но никто ничего не мог сказать ему. И вот однажды Сода очутился на берегу реки у большого баньяна, под которым высилась каменная глыба необыкновенной белизны. Без сил опустился Сода на этот камень и закрыл глаза, и сейчас же появился перед ним чудовищный великан со страшной палицей.

— Ты, ничтожный из ничтожных, — заревел великан, — как ты осмелился вступить в мои владения без моего разрешения?

Сода задрожал от страха и смиренно произнес:

— Прошу прощения, господин. Униженно прошу простить меня и разрешить мне отдохнуть здесь всего одну ночь. Я иду издалека, все ищу и никак не могу найти своего младшего брата. Может быть, вы, господин, знаете, где он и что с ним случилось?

Громадные глаза великана сверкнули, и он разразился громовым хохотом.

— А, так ты ищешь своего младшего брата, — проревел он, — ну что ж, придется простить тебя! Мало того, я помогу сейчас встретиться тебе с ним, а заодно уж и сделаю так, чтобы вы больше никогда не разлучались. Знай, что камень, на котором сидишь ты, это и есть твой младший брат.

С этими словами чудовище подняло дубину, устремило в сторону Соды и рявкнуло заклинание. Пронесся порыв сильного ветра, и в то же мгновение несчастный Сода обратился в арековую пальму, раскинувшуюся рядом с каменной глыбой, а великан исчез, словно растворился в воздухе.

Тем временем Мони, не вынеся разлуки с любимым мужем, тоже покинула дом и отца и пустилась на розыски. Долго бродила она одна–одинешенька по пустынным равнинам и диким лесам, где кишели свирепые хищники, и в свое время вышла на берег реки к высокому баньяну, рядом с которым белела каменная глыба и высилась стройная арековая пальма. Мони совсем обессилела после долгого и трудного пути, опустилась в траву под пальмой, где уже лежали упавшие арековые орешки, прислонилась спиной к пальмовому стволу и тут же заснула. И явился перед ней великан с дубиной и грозно проревел:

— Готовься, ничтожная, сейчас я предам тебя смерти!

Мони взмолилась:

— Не убивай меня сейчас, дай мне перед смертью повидаться с любимым мужем и его братом!

Великан разразился громовым смехом, от которого затряслась земля, и гаркнул:

— А, в этом я готов тебе помочь! Знай, что арековая пальма у тебя за спиной — это и есть твой муж, а белый камень рядом с пальмой — это брат его, и да будешь ты навеки вместе с ними!

И он поднял дубину, и несчастная Мони в тот же миг обратилась в побег бетеля, который стал сейчас же расти, вытягиваться и тянуться ввысь, обвивая ствол арековой пальмы. Великан же исчез без следа.

Много–много лет спустя, после того как это случилось, попал в эти места король, который странствовал по стране, набирая людей в свое войско. И вот увидел он на берегу реки огромный баньян, и рядом с ним глыбу белоснежного камня, и склонившуюся над ним арековую пальму, обвитую бетелем. Красота этого зрелища поразила его, и он повелел найти кого–нибудь, кто смог бы рассказать историю этого странного места. Скоро обнаружился крестьянин, который своими глазами видел, как тут все произошло.

Выслушав эту историю, король задумался, а потом повелел набрать арековых орешков и листьев бетеля, смешать и истолочь их на каменной глыбе и полить вином. Когда вино пропитало эту смесь, из нее полилась красная жидкость, похожая на кровь. И сказал король:

— Эти трое очень любили друг друга, и счастье их, что в своем новом существовании они опять вместе.

В память о любви и страданиях, перенесенных этими неизвестными ему людьми, король повелел впредь при молении о славе и победах, при празднованиях рождения ребенка и свадеб, при церемониях почитания усопших непременно потреблять смесь арековых орешков, листьев бетеля и вина. А потом, уже много позже, кому–то пришло в голову прокалить на огне осколки белого камня. Так получилась известь, ее стали смешивать с бетелем и арековыми орешками и жевать. В наше время этот обычай распространен повсеместно.

Известно, что арековая пальма и бетель растут всегда вме–сте, причем побеги бетеля всегда обвиваются вокруг пальмовых стволов. И это неудивительно, потому что до превращения своего в растения бетель и арековая пальма были любящими супругами.

История о древокорне и дереве тиел

Рассказывают, что в древние времена древокорень рос в горах, а дерево тиел произрастало по берегам рек, озер и ручьев и осенью страдало от паводков. В сезоны дождей деревья тиел гибли во множестве, а те из них, которым удавалось выжить, чахли и болели. Мучения их были непереносимы, и вот однажды деревья тиел собрались все вместе и решили:

— Больше так продолжаться не может, каждый год в сезон дождей мы страдаем и гибнем, а остальное время проводим в горестных воспоминаниях об испытанных страданиях и в ужасе перед страданиями предстоящими. Мы слишком слабы для такого образа жизни, и надлежит нам перебраться в более высокие места, иначе скоро не останется больше на земле ни одного дерева нашего рода. Надо, чтобы какие–нибудь другие деревья, из тех, что живут на возвышенных местах, уступили нам место. Обратимся же с просьбой к древокорню, пусть поменяется с нами местами, ведь он могуч и никакие паводки ему не страшны.

Все деревья тиел согласились с этим решением, и они послали самых красноречивых своих собратьев договариваться с древокорнем.

Вначале древокорень и слышать не хотел об обмене, всю жизнь рос он на горных склонах, и ему никогда в голову не приходило спуститься в низины. Но деревья тиел продолжали убеждать его и в конце концов сказали так:

— Ты не должен забывать, что, обменявшись с нами местом, ты совершишь деяние, угодное небу, а потому небо осыплет тебя своими милостями. Мы же обещаемся в твою честь ежегодно в один и тот же день сбрасывать с себя всю листву в знак того, что обязаны тебе вечной благодарностью.

Древокорень был честолюбив, и, кроме того, у него было доброе сердце, и он жалел деревья тиел. Поэтому, поупрямившись еще немного для виду, он согласился на обмен. И вот деревья тиел поднялись на склоны гор, а древокорень спустился в низины и расселился на тех местах, которые занимали раньше деревья тиел, — на берегах рек, озер и ручьев. Так они и живут с тех пор: деревья тиел — на вершинах и на склонах, а древокорень — в низинах у воды. И с тех пор каждый год деревья тиел разом сбрасывают с себя всю листву, словно бы принося ее в дар древокорню.

Между прочим, угнездившись по берегам рек, озер, ручьев и морей, освоившись и попривыкнув к новым соседям, древокорень стал оказывать весьма настойчивые знаки внимания гвоздичному дереву. Гвоздичное же дерево поначалу старалось не обращать на него внимания, однако ухаживания древокорня с каждым днем становились все назойливее, и тогда гвоздичное дерево, потеряв терпение, посадило между собой и древокорнем алоэ, оградив себя от непрошеного ухажера острыми колючками. Впрочем, древокорень сразу нашелся. Поскольку алоэ все–таки ниже древокорня, оно не смогло помешать ему перекинуть ветви к гвоздичному дереву через себя. С тех пор часто можно видеть эту троицу вместе — древокорень, колючее алоэ и гвоздичное дерево.

И еще надо сказать, что у древокорня корни мощные и сильные, и потому расти он может и в земле и в воде, и длинные его ветви тянутся рядами, как висячие мосты. И конечно же никакие паводки ему не страшны.

История дерева ролоух миех

Ролоух миех относится к коралловым деревьям, хотя и не дает цветов. Примечательно оно своей листвой, которая в течение года меняет свой цвет. Листья его по форме похожи на листья орхидеи, и вначале они совершенно белые, а затем, через два–три месяца, становятся ярко–красными и еще через четыре месяца — зелеными, как у всех остальных деревьев. Неудивительно, что в стране кхмеров деревья ролоух миех с их необычайной и прекрасной листвой охотно высаживают перед домами и в садах. А старые люди рассказывают об этом дереве такую историю.

Жил некогда человек по имени Колия с женой Каеу Кесей и дочерью Кол Кесей. И еще жил по соседству некий бедняк, который трудился с женой на своем маленьком рисовом поле. В свое время жена этого бедняка понесла и разродилась от бремени прямо на поле во время жатвы. Родившегося сына родители нарекли именем Кодомпи, что означает Не знающий Нужды. Прошли годы, и Кодомпи вырос в красивого юношу, одним видом своим внушающего любовь женщинам. И неудивительно, что влюбилась в него и молодая соседка Кол Кесей, дочь Колия. Стали они встречаться тайком от родителей, и пришлось им, спасаясь от родительского гнева, бежать из родных мест.

Пробираясь через дремучий лес, повстречались они со стадом диких зверей и в страхе пустились бежать куда глаза глядят, и таким образом очутились в далеком кхаете. Надо сказать, что жители этого кхаета добывали себе пропитание не честным трудом, а грабежом и разбоем на больших дорогах, и дома их были наполнены не утварью и рабочими орудиями, а различными предметами, служащими для заклинаний и гаданий. Поначалу Кодомпи и Кол Кесей никого не встретили в этом кхаете, но вот случилось им вступить в срок, где даже староста был заодно с разбойниками. Там на них напали и схватили Кодомпи, но Кол Кесей удалось бежать, а поскольку женщина она была смелая и решительная, то явилась к самому старосте, поднесла свой драгоценный перстень и попросила, чтобы грабители отпустили Кодомпи. И староста приказал грабителям:

— Отпустите этого человека, ибо он и эта женщина — мои родственники.

Когда это было исполнено, Кодомпи и Кол Кесей поклонились старосте и попросили его и его жену взять их к себе приемными детьми, и те сразу согласились, ибо своих детей у них не было, годы их были преклонные и не знали они, кому передать состояние. Так они и зажили вчетвером, а вскорости староста и его жена умерли, и Кодомпи и Кол Кесей унаследовали богатство своих приемных родителей, а Кодомпи стал старостой этого срока. Зажили они богато, обзавелись рабами и слугами.

Новый староста стал со всей строгостью преследовать грабежи и разбой, и вскоре весь срок зажил честным трудом. С течением времени Кодомпи настолько округлил свое богатство, что стал почитаться именитым сетхэем, а тут как раз Кол Кесей родила ему дочь, которую нарекли они именем Комарика. За добродетели ее в прошлых существованиях росла она самой красивой и самой доброй девочкой в этом сроке, и душа ее была исполнена стремлением к правде и добру.

В те дни, когда Комарике исполнилось семь лет, появилась в том сроке некая вдова с двумя дочерьми. Была она женщиной распущенной и завистливой и сразу поставила себе целью завлечь сетхэя Кодомпи, а затем найти способ избавиться от его жены Кол Кесей. И ей удалось добиться своего. Кодомпи стал ее любовником, и при каждой встрече она принималась нашептывать ему на ухо, что будто бы Кол Кесей ему неверна. Сначала Кодомпи не верил, потом стал прислушиваться и в конце концов принял в свою душу клевету любовницы.

И вот однажды Кодомпи позвал с собой Кол Кесей на реку для того якобы, чтобы ставить рыболовные сети. Там на берегу он и предъявил ей обвинение в неверности и, как она ни оправдывалась, столкнул ее в воду и утопил. После смерти Кол Кесей за доброту и любовь к своей дочери обернулась в рыбу домрей.

А Кодомпи вернулся домой, и Комарика спросила его о матери.

— Не твое это дело, — отвечал отец, — и нечего тебе знать эту историю.

— Как же так, — испуганно спросила Комарика, — ведь пошли вы на реку вдвоем, а вернулся ты один и ничего не хочешь объяснить мне.

Ничего не ответил ей отец, и Комарика отправилась на реку за матерью. Не найдя ее и выбившись из сил, она села на берегу и горько заплакала. И тут из воды поднялась рыба дом–рей и поведала всю историю от начала и до конца. А затем сказала:

— Я очень голодна, принеси мне немного еды.

С того дня Комарика стала носить своей рыбе–матери рисовые отруби и всякую другую пищу. Тем же временем она отреклась от старого имени и нарекла себя именем Моронамида, что означает Дочь Умершей Матери. Однако так продолжалось недолго. Жестокая любовница отца проследила за Моронамидой и сразу смекнула, кто такая эта рыба домрей. Она приказала своим дочерям поймать эту рыбу и сделала из нее суп. Но боги не оставили без награды доброту и совершенные поступки Моронамиды, и вот белая мышь принесла девочке две чешуйки от сваренной рыбы. Та высадила чешуйки в землю, и из них вырос баклажан, за которым она заботливо ухаживала. И снова подглядела за этим злая любовница и приказала вырвать и растоптать баклажан, но и тут волею богов кошка спасла и принесла девочке два баклажановых корешка. И девочка высадила эти корешки, и из них сейчас же выросло два высоченных дерева ролоух, которые, впрочем, отличались от остальных коралловых деревьев необыкновенной красотой листвы.

Как–то в один прекрасный день проезжал по тем местам король. Было очень жарко, и он остановился на отдых в тени одного из этих деревьев. Деревья эти так понравились ему, что он повелел найти их хозяина и спросить его согласия на то, чтобы деревья эти были перенесены в его дворец. Явилась Моронамида, с первого взгляда король влюбился в нее без памяти, но не открылся ей сразу, а повторил свою просьбу. Девушка сразу же согласилась. Стали королевские слуги выкапывать деревья, но никак не могли вытащить их корни из земли. Тогда король, который кое о чем уже догадывался, обратился за помощью к Моронамиде. И девушка, подойдя к деревьям, склонилась перед ними и обратилась с молением к духу матери. И деревья вдруг сами собой поднялись на воздух и поплыли над землей до королевского дворца и там сели в золотые вазы. Нечего и говорить, что король взял Моронамиду с собой во дворец и сделал своей супругой. А деревья эти стали с той поры называть «ролоух миех», что означает «золотое коралловое дерево», ибо первые такие деревья стояли в золотой вазе.

Как белая мышь стала королевой мышей

Многие удивляются, почему первый год циклов летосчисления называют именем мыши, этого едва ли не самого невзрачного животного. Но вот что рассказывает о мыши древняя история.

Жили некогда муж и жена, и ничего у них не было, кроме бедной хижины и семнадцати дочерей. Жизнь они вели голодную и беспросветную и вот как–то раз сказали себе: «Как мы ни бьемся, а детей нам не прокормить и не вырастить. Для их же пользы следует нам предоставить их самим себе, тогда, может быть, счастье им еще улыбнется. Отведем их подальше в лес и оставим там на милость богов». Они созвали дочерей и объявили им:

— Дети, в деревне у нас еды не осталось, пойдемте искать фрукты в лесу.

И они повели дочерей в лес и шли очень долго, чтобы завести их подальше, а затем остановились как бы передохнуть и сказали:

— Не расходитесь и держитесь друг друга, если найдете что–нибудь съестное, делите поровну. Ждите нас здесь, а мы пойдем искать фрукты.

И сказав так, родители со вздохами и слезами отправились обратно к себе в деревню. Долго ждали их дочери, не дождались и отправились на поиски. Конечно же они заблудились в незнакомом лесу и через несколько дней оказались во владениях якка.

Надо сказать, что якк этот был еще очень молод, однако родителей у него уже не было, и жил он вместе с младшей сестрой. В один из дней, о которых идет речь, он приказал сестре сварить побольше клейкого риса и отнести на лесную поляну. Так та и сделала, после чего вернулась домой, а тем временем на кучу клейкого риса набрели семнадцать полумертвых от голода девочек и, конечно, сейчас же все съели. Тут на поляну явился якк и схватил их. Он отвел их к себе домой и сделал своей черной прислугой. Трудно им пришлось, жили они впроголодь, одежда на них истлела, и спали они под домом. И еще не знали они того, что якк ждал, чтобы они подросли и сделались бы пригодными для сытного обеда.

Как–то раз якк стал все чаще уходить из дому на поиски развлечений, и при этом он строго–настрого запретил девочкам бывать на юге и востоке своих владений. Сначала девочки не решались нарушить это запрещение, но любопытство брало свое, и однажды они потихоньку отправились к востоку. Шли они недолго и увидели дворец, войдя внутрь, обнаружили там огромные глиняные сосуды. Сосуды были наполнены золотой и серебряной водой. Каждая девочка попробовала золотую воду указательным пальцем, и каков же был их ужас, когда они поняли, что золотая краска с пальца не стирается. В страхе, что якк сразу поймет, где они были, девочки завязали указательные пальцы тряпицами, но любопытство все еще мучило их, и они, покинув дворец, направились к югу. Там они обнаружили огромное помещение, в котором грудами валялись человеческие кости. Только тогда они поняли, для чего они предназначены, и решили было бежать, но побоялись. Они вернулись в дом якка, стали выполнять прежнюю работу, и страх и тоска терзали их души.

Вернувшись, якк только взглянул на них и тут же спросил:

— А почему это у вас завязаны пальцы?

— Мы порезались ножами, — сказали девочки, дрожа от страха.

— Врете, — сказал якк, — ну–ка, снимите эти тряпки, я сам посмотрю, что там случилось.

Делать нечего, девочки повиновались. Якк увидел позолоту на их пальцах и яростно взревел:

— Так вы осмелились ослушаться меня, дрянные девчонки. Ну, пришел ваш конец. Сейчас я снова отведу вас туда, куда вас уже раз завело любопытство.

Как ни плакали и ни умоляли испуганные девочки, разъяренный якк потащил их обратно во дворец и одну за другой побросал в золотую воду. Затем, решив, что они захлебнулись, вытащил из сосудов и бросил на пол. Кожа девочек с головы до ног светилась и сверкала, как настоящее золото, но они были живы, хотя каждая из них думала про себя: «Вот сейчас он убьет нас и сожрет».

Но якк решил не торопиться.

— Будете жить здесь, пока не понадобитесь, — объявил он и ушел, тщательно заперев дверь.

И они остались жить во дворце, и время от времени якк приходил и приносил им еду и снова уходил, оставляя их взаперти.

Надо сказать, что жила в этом дворце одна белая мышь. Она видела все, что произошло, ей стало очень жалко девочек. Однажды ночью она вышла к ним и сказала:

— Якк откармливает вас для того, чтобы съесть. Бежать сами вы отсюда не сможете, и рано или поздно это случится. Если вы хотите спастись, то надо сделать так. Мы, мыши, пророем вам под землей путь из владений якка. Вы же из той еды, что якк вам приносит, уделяйте немного нам и откладывайте запас на дорогу.

— Мы сделаем все, как вы говорите, — ответили девочки. — Только помогите нам спастись.

Белая мышь скрылась, а девочки после той ночи стали каждый день откладывать еду для мышей и делать для себя запас съестного. Прошло полгода, и белая мышь появилась снова и объявила им, что путь прорыт.

— Дорогу до норы мы обозначили для вас ветками деревьев, вы можете бежать хоть сейчас же.

И снова скрылась белая мышь. Ночью девочки по знакам, оставленным мышами, добрались до норы и убедились, что нора светлая и достаточно широкая, но бежать сразу не решились из опасения, что им не хватит еды на дорогу.

Все–таки однажды ночью, сразу же после того, как якк покинул дворец, они пустились в путь. Они шли поспешно, стараясь не задерживаться ни одной лишней минуты. Они выбились из сил, и у них уже почти не осталось еды, и наконец через три месяца они оказались уже в другом королевстве на берегу озера.

От счастья, что они наконец на свободе, они бросились в воду, купались, резвились и смеялись, а потом вернулись на берег и прилегли в траве отдыхать. Как раз в это время пришел на озеро за водой один из слуг тамошнего короля, увидел их и стремглав побежал докладывать королю.

— Там, на берегу озера, — рассказал он, — я видел семнадцать девушек с кожей, сверкающей, словно золото. Они там отдыхают на берегу, и на них нет никакой одежды.

Выслушав слугу, король взволновался и повелел ему немедленно звать девушек во дворец. Однако девушки отказались.

— Как мы можем войти во дворец голыми, — возразили они.

Когда слуга доложил об этом королю, тот немедля приказал наложницам отнести девушкам одежду. И конечно, в скором времени он женился на всех семнадцати.

Став женами короля, они попросили своего повелителя отыскать их несчастных родителей. Это было сделано, и родителям вручили богатое состояние. И еще семнадцать жен короля попросили отыскать белую мышь, которая помогла им спастись. Было сделано и это. И мышь оставили при дворе и возвели в звание королевы мышей.

Так что не приходится удивляться, что первый год каждого цикла нашего летосчисления носит название года мыши.

Почему двенадцатый год называется годом свиньи

Жил в стародавние времена некий богатый сетхэй, и была у него жена. Долгое время не было у них детей, и это очень огорчало их, но вот наступил день, когда жена его наконец понесла. Очень радовались они и с нетерпением ждали рождения ребенка. Каков же был их ужас, когда в назначенный срок жена разродилась от бремени сыном, который оказался, однако, не человеком, а поросенком. Делать было нечего, и принялись они его воспитывать, и воспитывали они его, как подобает в почтенной богатой семье. Боровок быстро научился ходить, заговорил на человеческом языке, а в учении оказался чрезвычайно прилежным и выказал большие способности. Когда же достиг он совершенных годов, то стал во всем помогать своим родителям, и те нарадоваться не могли на его усердие и примерное поведение и даже забывали иногда о его облике. И при всем том не знали ни отец, ни мать и не ведали, что их сын–боров наделен неким волшебным свойством, а он ни словом, ни знаком об этом своем свойстве никому не проговаривался. Что это за свойство — история наша расскажет в свой черед, а до того дело обстояло так.

В один прекрасный день сын–боровок явился перед своей матерью, вежливо и почтительно склонился перед ней и сказал ей:

— Почтеннейшая матушка, я уже вырос, и надлежит мне, как и всем прочим людям в моем возрасте, жениться. А потому припадаю к вашим стопам с просьбою подыскать мне жену по вашему усмотрению.

Мать в растерянности побежала к мужу и рассказала ему о просьбе сына, и оба они снова вышли к сыну, и отец сказал ему:

— Сын мой! Только что обратился ты к почтенной родительнице своей и моей супруге с просьбой найти тебе жену. Ты у нас — единственное дитя, и тебе ли не знать, что вся жизнь и надежды наши сосредоточены в одном тебе и что нет в мире никого дороже для нас, нежели ты. И богаты мы, и уважаемы в людях, и все наше богатство и уважение от людей мы надеемся передать тебе. Но подумай сам, чего ты просишь от нас сейчас! Как осмелимся мы при таком твоем облике, каким наказало тебя небо, войти в какую–нибудь почтенную семью и посватать за тебя достойную девицу? Ведь нас с позором погонят прочь и поднимут на смех в целой округе. Мы с матушкой, конечно, понимаем твои желания, и если бы ты мог удовлетвориться супругой свиной породы, то мы были бы только счастливы помочь тебе в этом, ибо решительно ничего не стоило бы подыскать тебе в жены самую лучшую свинью, какая только нашлась бы в целом свете.

Почтительно выслушав отца, сын–боров, однако, возразил:

— Это никак невозможно, отец, жена–свинья не нужна мне, ибо не имею я к свиньям склонности, и если небо не откажет мне в милостях своих, то женой моей будет женщина. Но я понимаю теперь, какое огорчение причинил я вам этой своей просьбой, очень раскаиваюсь в своей опрометчивости и почтительно прошу вас забыть об этом деле. Уведомляю вас, однако же, что от намерения своего я не отказываюсь и буду искать жену сам.

И вот по прошествии некоторого времени вознес он молитвы к духам и обратился к ним с покорнейшей просьбой о покровительстве:

— О духи! Если есть под небом женщина, молодая или старая, прекрасная или безобразная, добрая или злая, но предназначенная судьбою стать супругой моей, умоляю я вас: станьте моими руководителями, осените меня покровительством вашим и поведите сердце мое туда, где эта женщина пребывает.

И, поручив себя таким образом попечению неземных сил, он тайно, не сказавшись родителям, вышел из дому и отправился в путь куда глаза глядят.

Родители хватились сына в тот же вечер, долго ждали его возвращения, и места себе не находили от тревоги и беспокойства, и в конце концов не выдержали и стали искать его, и, не найдя, предались унынию и скорби. Но история наша не говорит о них, а возвращается к их сыну–борову.

А он, покинув дом, углубился в лес и странствовал по лесу много дней, не опасаясь ни диких зверей, ни злого человека, не замечая ни жары, ни холода, питаясь плодами лесными и утоляя жажду из ручьев и источников. И случилось так, что духи привели его однажды утром к лесной поляне, где он увидел пожилую женщину, которая медленно брела, согнувшись, что–то выглядывая в траве под ногами. И боров подошел к ней и спросил:

— Позвольте узнать, почтеннейшая, что вы тут ищете столь внимательно?

Женщина, конечно, очень удивилась тому, что боров заговорил с ней на человеческом языке, и поначалу даже испугалась немного, но ответила:

— Я собираю бататы, но вот пока еще не нашла ни одного, видно, бататы в этом году не уродились.

— Но почему же, почтеннейшая, — спросил боров, — вы вышли в лес одна? Почему не вышел вместе с вами ваш почтенный муж или ваши достойные сыновья?

И женщина ответила:

— Я всегда выхожу за бататами одна, ибо муж мой давно умер и оставил меня вдовой с двумя дочерьми, а сыновей у меня нет. Хижина моя здесь неподалеку, места наши глухие, так что дочери мои, хотя уже и взрослые, случая выйти замуж так и не нашли, и потому даже зятьев у меня нет, чтобы помогать мне в лесу.

Услыхав, что у этой женщины есть две незамужние дочери, боров сразу проникся надеждой и рассказал ей все о себе, о своих намерениях и своих долгих блужданиях по лесу, а затем попросил у нее позволения быть отныне при ней. И подумала женщина: «Как ни странна эта история, но этот необыкновенный боров, по всей видимости, говорит правду. Он умеет разговаривать на человеческом языке, он все понимает, он следует правилам вежливости и ведет себя с достоинством, да вдобавок еще родители его — богатые сетхэи. Бедным же дочерям моим все равно не суждено найти себе мужей в наших глухих местах, и если какая–нибудь из них приглянется этому странному борову и со своей стороны не будет испытывать к нему отвращения, то я, пожалуй, ничего не буду иметь против хотя бы и такого зятя».

И подумав так, все рассудив и взвесив, она ответила борову:

— Позволю я остаться при мне или нет — там видно будет, а пока помоги мне набрать бататов.

Боров с радостью согласился и пошел по лесу, безошибочно определяя по запаху, где под землей скрываются бататы, и сразу же вырывая их своим сильным рылом, и дело у него шло так споро и быстро, что женщина еле успевала складывать вырытые бататы в свою корзину. Между тем боров попутно с той же ловкостью и сноровкой нашел для женщины еще и множество ямса и маниоки, и солнце еще не успело подняться в полдень, как обе корзины женщины были уже полны. Тогда боров попросил женщину взвалить эти корзины ему на хребет и почтительно предложил ей возвращаться. И женщина направилась домой к своей хижине, а боров трусил за ней следом с тяжелыми корзинами на спине.

Когда они приблизились к хижине, их вышли встретить обе дочери этой женщины и очень удивились, увидев при матери борова с корзинами, и еще больше удивились, когда боров вежливо их поприветствовал на человеческом языке. Женщина же велела им взять корзины и отнести в хижину, а дочери, исполнив это, тихонько у нее спросили:

— Откуда взялся этот удивительный боров и почему он говорит по–человечески?

Тогда мать подробно рассказала им все, о чем ей поведал боров, после чего его позвали в хижину, и он там поселился.

Был он хорошим помощником в семье, при нем не переводились у них ни бататы, ни другие лесные плоды, а поскольку воспитание он получил хорошее и образован был превыше всех похвал, всегда был добродушен, весел и услужлив, то девушки очень скоро прониклись к нему дружескими чувствами, и не было у них времяпрепровождения радостней и приятней, чем в те часы, когда он развлекал их занятными и поучительными историями, прочитанными им когда–то в мудрых книгах древних писателей.

Так они жили, не ссорясь и не препираясь, дружно и весело, а между тем мать внимательно следила за их отношениями друг к другу и потихоньку радовалась, что дело, ею задуманное, развивается как будто успешно. И вот, улучив минуту, она призвала к себе дочерей и прямо спросила их, не согласится ли кто–нибудь из них сочетаться с боровом брачными узами. Старшая дочь подумала немного и сказала с сожалением, что это ей никак не подходит, младшая же потупилась и ответила:

— Вы же знаете, матушка, что я полностью в вашей воле. Известно вам также, что я готова на все, лишь бы сделать вам приятное. А поскольку чувствую я ваше намерение принять борова в семью нашу, то я с радостью и удовольствием выражаю желание свое выйти за него замуж.

Выслушав ответ младшей дочери, мать похвалила ее за почтительность и тут же сообщила обо всем борову. От этой вести тот пришел в восхищение: сокровенное желание его исполнилось, девица, предназначенная ему в жены, обнаружилась, и он тут же вознес к духам горячую благодарственную молитву.

Медлить со свадьбой не стали, и женщина устроила для своей младшей дочери и жениха–борова приличную свадьбу со всеми обрядами и церемониями, какие приняты были в те времена в тех краях, после чего молодые поселились в новой, специально для них отстроенной хижине в ближайшей деревне.

Зажили они спокойно и счастливо и с каждым днем любили друг друга все крепче и крепче. И так прошло полмесяца, и вдруг деревню облетела весть, что в их края приехали танцоры и музыканты и дают представления в местечке неподалеку. Такие развлечения в тех краях были очень большой редкостью, и немудрено, что все жители деревни, мужчины и женщины, молодые и старые, в первый же вечер отправились на представление. Молодой жене борова тоже, конечно, захотелось пойти вместе со всеми, но она понимала, что борову идти туда неприлично, и она обратилась к нему с просьбой, чтобы он разрешил ей сходить одной. И боров сказал ей:

— Разумеется, ступай и обо мне не заботься, я посижу дома.

Обрадованная разрешением, молодая жена выбежала из хижины и вместе со всеми отправилась на представление. Боров же, подождав некоторое время, сказал себе: «Теперь она ушла достаточно далеко. Пора».

И вот тут–то и пришло время нашей истории вспомнить о никому не известном волшебном свойстве, которым обладал боров, сын богатого сетхэя. Дело в том, что он мог при желании покидать свою свиную шкуру и принимать человеческий образ и снова обращаться в борова. Но не наступило еще время, когда бы смог он распроститься со своей свиной шкурой навсегда, и он не знал, когда это время наступит.

Вот и на этот раз, выждав время, чтобы дать жене удалиться от дома на достаточное расстояние, он обернулся человеком и окольными путями, но очень быстро, чтобы обогнать жену, побежал к месту, где давалось представление. Там он сразу же обратился к музыкантам и танцорам и сказал им:

— Разрешите мне выступать вместе с вами, музыкальное и танцевальное искусство мне хорошо известно, и я обещаю вам, что нареканий от зрителей не будет.

Музыканты поверили ему и приняли его к себе, и, действительно, поскольку в родном доме он получил отменное образование и умел играть и танцевать как заправский музыкант и танцор, выступление его всем очень понравилось.

Когда же концерт стал подходить к концу, он незаметно покинул сцену и поспешил домой, чтобы быть там к возвращению жены. Там он снова обратился в борова и, когда жена вернулась, спросил ее:

— Понравился ли тебе концерт? Хорошо ли там танцевали и играли?

И жена ответила:

— О да, все было очень хорошо и красиво. Но особенно выделялся там один молодой музыкант. Он был так прекрасен собой, так искусно играл и танцевал так изящно, что невозможно было отвести от него глаз, и все, кто там был, не могли налюбоваться на этого музыканта.

И боров сказал, усмехнувшись:

— А, знаю, это тот, который был одет в голубое и красное.

— Верно, — воскликнула пораженная жена, — но ты–то откуда знаешь? Ты же не был на представлении.

Ничего не ответил боров и только усмехнулся снова. И жена его стала приставать к нему, как это сделали бы на ее месте многие другие женщины, и они занялись обычными вечерними делами и больше не вспоминали об этом предмете. Очень они друг друга любили и никогда не докучали друг другу.

А на следующий вечер вся деревня снова отправилась на представление, и снова жена борова попросила у мужа разрешения пойти со всеми, и снова, как и в прошлый раз, разрешение ей было дано. И снова муж принял человеческий облик и участвовал в представлении, затем вернулся прежде жены и снова обернулся боровом.

И снова он спросил жену:

— Как тебе понравилось представление сегодня?

— О, сегодня представляли еще лучше, чем вчера, — ответила жена восторженно.

— А тот, кто сегодня играл лучше всех, — усмехаясь, сказал боров, — был наряжен в голубое и белое, не так ли?

— Все так, — сказала пораженная жена. — Только странно мне, откуда это тебе известно.

На третий вечер жена снова отпросилась на представление, однако, выйдя из дому, не пошла вместе со всеми, а, крадучись, обежала дом и притаилась за задней стеной у щели, сквозь которую ей было видно все, что происходит дома. По примеру двух прошедших вечеров она поняла, что ее муж–боров что–то от нее скрывает, и твердо решила во что бы то ни стало узнать, какая у него тайна. И, подглядывая в щель, она своими глазами с превеликим изумлением увидела, как ее муж вышел из свиной шкуры, отбросил ее ногой и стал облачаться в одежды, приличествующие бродячим артистам, и узнала в нем того самого прекрасного юношу, который столь пленил всех зрителей, выступая во вчерашнем и позавчерашнем представлении. Она крепко любила мужа даже и в обличье борова, и можно себе представить, какие чувства охватили ее, когда она увидела его в новом обличье. Была она женщина решительная и долго не раздумывала. Прежде чем муж успел выйти за порог, она вбежала в дом, схватила свиную шкуру и тут же объявила мужу, что никогда больше не позволит ему спрятаться снова в нее. И сын богатого сетхэя понял, что время навсегда расстаться с обликом борова для него наступило. Со слезами радости он обнял жену и попросил ее только запрятать свиную шкуру куда–нибудь подальше и в надежное место. Так она и сделала, и с того вечера они зажили так счастливо, как только можно пожелать.

То ли жена не удержалась и рассказала обо всем этом своим подружкам, то ли проговорился сам муж, беседуя за чаркой вина в кругу друзей, но только история эта распространилась по всей стране, и толковали о ней и в хижинах бедняков, и в дворцах богачей. И когда в скором времени ушел из нашего мира король, правивший в той стране, придворные чиновники сразу согласились между собой пригласить на трон этого необыкновенного человека, ибо справедливо узрели в судьбе его знак благоволения со стороны неба и небесных сил. Вот как получилось, что сын сетхэя, который всю жизнь до того провел в облике грубого животного, взошел на престол и стал править этой страной.

Правил он мудро и справедливо, никому не причиняя обид, вознаграждая добродетели и строго карая пороки, а по прошествии половины месяца он призвал к себе своих министров и повелел им отыскать родителей его и представить их перед его лицом. Сделать это было нетрудно, и вот наступил день, когда сетхэя и его супругу ввели в дворцовую залу и поставили перед королевским троном. После обычных приветствий и расспросов о дороге король спросил:

— А теперь скажите мне, почтенные, наградило ли вас небо детьми?

И с тяжелым вздохом сетхэй ответил:

— Был у нас один сын, повелитель, но за грехи наши наказан был он обликом борова. Правда, он умел говорить и получил от нас приличествующее нашему состоянию образование и воспитание, однако страшный облик его помешал ему найти супругу, и, удрученный этим, он ушел из дому и так и не вернулся, и мы не знаем даже, жив он сейчас или нет.

И тогда король сошел с трона, и обнял родителей своих, и открылся им, и рассказал им о себе. Надо ли говорить, как счастливы были отец и мать, когда поняли, что этот царственный красавец, осыпанный всеми милостями неба, и есть их несчастный сын, которого в последний раз перед этим они видели несколько лет назад в жалком и неприглядном облике борова.

Король поселил их во дворце рядом с собой, а также призвал ко двору мать своей возлюбленной жены, и все они зажили счастливо и беспорочно.

И была у этого короля всего одна слабость, впрочем весьма понятная, очень он почитал свиней и никому не позволял в своем королевстве обижать их. И столь далеко зашел он, потакая себе в этой слабости, что указал мудрецам назвать последний, двенадцатый год цикла, принятого для летосчисления, годом свиньи. Так этот год называется и в наше время.

Легенда о храме Ангкор

В шестисотом году жил в провинции Сиенхай некий китаец по имени Лым–Сенг. Было ему тогда под пятьдесят, и был он очень беден.

Раз Лым–Сенг одолжил у одного торговца шесть наенов, обязавшись долг отработать. Торговец велел ему расчистить место недалеко от реки и посадить там цветы. Когда цветы расцветали, Лым–Сенг собирал их и относил торговцу.

Но вот как–то сошли на землю из храма Индры пять небесных дев, увидели садик Лым–Сенга с его цветами, озаренными солнцем, и принялись там играть и резвиться. Пахли цветы прекрасно, и одна из дев по имени Типсутать, не удержавшись, шесть цветков сорвала. Прочие же девы хоть резвились и играли вволю, однако цветов не коснулись.

Возвратившись в обитель царя богов, они поведали Индре, что Типсутать украла цветы. Тот призвал к себе провинившуюся и повелел ей так:

— Тебе надлежит искупить твою вину. Ступай на землю к людям и стань женой Лым–Сенга на шесть лет.

Мучаясь стыдом, Типсутать слетела на землю, предстала перед Лым–Сенгом и сказала:

— Я украла у тебя шесть цветов, и Индра повелел мне в наказание на шесть лет стать твоей женой.

— Как я могу взять тебя в жены, — возразил Лым–Сенг, — когда я беден и едва могу прокормить себя самого?

— Я научу тебя ремеслам, которых никто не знает, и ты разбогатеешь, — ответила небесная дева, — а если ты не женишься на мне, Индра меня покарает. Сжалься же надо мной!

Лым–Сенгу очень понравилась Типсутать, ведь она была прекраснее всех земных женщин. Он согласился взять ее в жены и скоро полюбил ее.

Увидев, в какой нужде живет ее муж, Типсутать прониклась к нему состраданием и спросила:

— Сколько ты задолжал?

— Шесть наенов, — ответил он.

— Тогда займи еще четыре наена, — сказала небесная дева, — и мы получим на них большую прибыль.

Лым–Сенг послушался, занял у торговца еще четыре наена и отдал их Типсутать, а та попросила мужа накупить на эти деньги шелковичных коконов. Затем она напряла шелку, а из шелка сшила красивые сампоты, украшенные изображениями древесных листьев, различных животных и иными рисунками. В наше время таких сампотов уже не сшить никому.

Нашив сампотов, небесная дева велела мужу отнести их к торговцу. Увидев их, торговец пришел в восхищение, ибо и раньше никто не умел шить с таким искусством. Он наговорил Лым–Сенгу много похвальных слов, заплатил ему пятьдесят наенов и вдобавок простил ему старый долг. А потом торговец прислал учеников, чтобы Типсутать посвятила их в тайны своего ремесла.

Типсутать снова накупила шелковичных коконов и принялась обучать учеников прядению и шитью. И вскоре Лым–Сенг разбогател и стал весьма уважаемым человеком.

Между тем через год Типсутать родила сына. Мальчик рос на удивление непоседливым. Едва научившись ползать, он принялся копаться в земле, едва научившись стоять, он принялся лепить из земли фигурки людей и зверей. И все говорили о нем: «Любит землю, неутомим и беспокоен». По желанию матери нарекли его именем Прехписнука.

Но вот, когда мальчику исполнилось пять лет, день в день миновал срок, на который Индра послал Типсутать к людям на землю, чтобы искупить вину перед Лым–Сенгом. В тот же день небесная дева вознеслась обратно к Индре, оставив на память Лым–Сенгу шесть цветков у изголовья постели.

Вернувшись домой к обеду, Лым–Сенг забеспокоился, не найдя жены, но, увидев шесть цветков у своего изголовья, все понял. Велико было его горе, и все соседи от души жалели его, а маленький Прехписнука бегал в поисках матери по всему околотку, звал ее и плакал вместе с отцом.

В это время умер король, не оставив наследника престола. Было объявлено, что трон будет пустовать, ибо после его смерти остались лишь Кронг Ху и Край Ху, связанные с покойным монархом весьма дальними родственными узами.

В то же самое время некий бедняк скитался по лесу, снискивая себе на пропитание сбором и продажей лесных плодов. Случилось, что в один из дней его странствий разразился сильный ливень, и бедняк спрятался от него в какой–то хижине. Тут мы и оставим его.

А тут как раз произошло следующее. Царь богов Индра снизошел на землю и обернулся черной и белой курицами. Черная курица осталась между сваями, а белая взлетела на крышу той самой хижины, где прятался от дождя бедняк. Вскоре белая курица закудахтала. Тогда черная курица произнесла человеческим языком:

— Неужто ты так могущественна, что осмеливаешься кудахтать над моей головой?

— Могущество мое велико, — отозвалась белая курица. — Ведь тот, кто съест меня, станет королем.

Черная курица присовокупила:

— Это верно, нам беспокоиться нечего. Тот мужчина, который съест мою голову, станет верховным бхикху. Та женщина, которая съест мою гузку, станет царицей. А тот мужчина, который съест мою грудку, станет королем.

Белая курица исчезла, а черная осталась на сваях хижины.

Бедняк поймал ее, тут же убил и принес домой. Похвалившись перед женой своей волшебной находкой, он приготовил из курицы несколько блюд, и они уже совсем собрались приступить к трапезе, как вдруг муж предложил:

— Мы с тобой, жена, вот–вот сядем на трон. Не лучше ли, жена, взять эту еду и пойти с нею к реке? Там мы искупаемся, помоемся, переоденемся во все чистое, а тогда уже и пообедаем нашей драгоценной курицей.

Так они и сделали. На реке они разделись и принялись купаться и резвиться в воде, но когда вышли обратно на берег, еды на месте не оказалось.

Дело в том, что как раз в это время некий погонщик слонов по имени Та пригнал слона к реке на водопой. Увидев на берегу посуду с едой, он очень удивился и решил показать их бхикху, бывшему настоятелем соседней пагоды. Бхикху волшебные свойства мяса этой курицы были известны, но погонщику Та он не обмолвился о них ни словом, а предложил ему и его жене съесть вместе с ним найденный обед. Сам он съел голову, грудку отдал Та, гузку дал съесть жене. Отобедав, Та и его жена вернулись домой. Бедняк же и его супруга решили, что кто–то их обокрал.

А через три дня после этого королевские чиновники собрались, чтобы обсудить вопрос, кому в стране быть королем. И вот что они решили после долгих споров: «До сих пор нет короля в нашем королевстве, и надлежит нам вверить трон богам, для чего будет выпущен к подданным слон, который, следуя воле богов, отыщет достойного человека, преклонит перед ним колени, а затем возьмет его к себе на спину и доставит сюда. И тогда мы возведем этого человека на королевский престол».

Придя к такому решению, они украсили слона и отправили его в путь.

Слон явился к дому погонщика Та, преклонил колени перед ним и его женой, поднял их к себе на спину и вернулся в королевский дворец. Согласно обычаю, чиновники совершили надлежащие церемонии и обряды и возвели Та и его жену на престол. При этом погонщику Та было присвоено святое имя Те–вонгатя, что означает Божественная Семья. Только Кронг Ху и Край Ху остались недовольны, отказались признать нового короля и бежали в Паган, что в провинции Потхисат, где и построили храм.

Заметив, что у супруги нового короля нет ребенка, Индра сказал:

— Наследником этой четы и подлинным королем, который увековечит славу кхмеров, будет человек божественного происхождения.

И вот однажды, когда новый король с королевой выходили из храма, к ним снизошел Индра. Люди его не видели, им виден был лишь голубой свет, озаривший небеса. Всех охватил ужас, все обратились в бегство. Индра же, бросив в королеву букетом цветов, вновь покинул людей. В тот же час королева забеременела и в положенное время разродилась сыном, которого нарекли святым именем Прех Кетомиалпа, что означает Свет Букета Цветов.

Между тем Прехписнука продолжал искать свою мать, не ведая, что на земле ее нет. Отчаявшись, он вернулся к отцу и спросил его:

— Кто моя мать?

— Твоя мать — небесная дева, — ответил отец. — Только шесть лет могла она жить среди людей, а потом пришлось ей вернуться к богам на небеса, и я не знаю, каким путем туда надо идти.

Ничего не сказал на это мальчик, лишь утвердился в решимости найти свою мать во что бы то ни стало, даже если отец запретит ему поиски. И он снова отправился в путь через леса и луга, питаясь дикими плодами, и одежда на нем превратилась в лохмотья, но он не останавливался.

Однажды на лесной лужайке он увидел прекрасных женщин, которые резвились и рвали цветы. Это были небесные девы, сошедшие на землю, и среди них была Типсутать. При виде их Прехписнука подумал: «Уже много лет прошло, как я покинул людей и брожу по диким местам. Одежда моя обратилась в лохмотья, и лишь листьями могу я прикрыть свою наготу. Кто эти прекрасные девушки? Может быть, они и есть небесные девы?»

Они были совсем близко от него, но Прехписнука все не мог решиться выйти к ним и принялся молиться: «Если нет среди вас моей матери, прошу вас, улетайте отсюда и возвращайтесь к себе на небеса. Если же мать моя среди вас, пусть она останется здесь». Так помолившись, Прехписнука вышел из своего убежища.

Заметив юношу, небесные девы взлетели и исчезли, и на лужайке осталась лишь Типсутать, которая взлететь не могла. И она вскричала:

— Зачем ты здесь? Я искупила свою вину и оставила людей! Почему люди опять преследуют меня?

— Мама! — взмолился Прехписнука. — Это я, твой сын! С тех пор как ты нас покинула, я безутешно плачу и ищу тебя. Отец, увидев в изголовье шесть цветков, понял, что ты вернулась на небеса. Самым несчастным из людей стал он, и все соседи плакали от жалости к нам. Я покинул отца и ищу тебя уже столько лет. Я решил лучше умереть от усталости, чем отказаться от поисков. И вот я встретился с тобой, и я умоляю тебя вернуться к нам.

Типсутать поняла, что перед нею действительно ее сын. Она заплакала и сказала:

— Я бежала не от отца твоего, и я все время мечтала вернуться к вам. Но ведь я принадлежу небесам! Я не в силах жить долго среди людей. Я служу Индре ежедневно и ежечасно. Я умоляла его быть милостивым к тебе и к отцу, я молилась, чтобы ваш король был милостив к вам! Мало того, я молилась Индре, чтобы он принес счастье всему вашему народу! Я не могу жить среди людей, Но мы сделаем так. Сейчас я возьму тебя в небесный храм. Ты искупаешься в благовонном бассейне в саду Индры, и влага бассейна очистит тебя от человеческой скверны. Затем я приведу тебя перед лицо Индры.

Небесная дева дала сыну набедренную повязку вместо его лохмотьев, посадила себе на бедро и взлетела с ним на небо. Она искупала его в благовонном бассейне, привела к себе и облачила в чистые одежды, после чего ввела в небесный храм Индры. Прехписнука был счастлив, все в храме его восхищало, но от робости у него затряслись руки и ноги.

Войдя в храм, Индра увидел юношу и осведомился:

— Что он делает в моем храме?

И Типсутать ответила:

— Государь, это мой сын. Я родила его от Лым–Сенга, когда жила среди людей.

И Индра произнес:

— Встань, юноша.

Он отвел Прехписнуку в свои царственные покои и принялся расспрашивать его о людях, среди которых тот жил. Ответы юноши понравились Индре, и Типсутать поспешила добавить:

— Господин! Мой сын умен и талантлив. Он умеет рисовать, лепить фигурки зверей и людей, строить дворцы и храмы, все восхищались его мастерством. Но, к несчастью, ему не пришлось учиться, и он все делает наудачу.

— Вот как? — произнес Индра. — Посвятивший себя искусствам и ремеслам должен иметь учителя, иначе его таланты пропадут втуне. Надлежит послать этого юношу к Небесному принцу, пусть Небесный принц обучит его и отправит обратно на землю. Рожденному от человека не место среди нас.

И Прехписнуку поручили заботам Небесного принца. Юноша стал отменным мастером строительного дела, художником и, кроме того, рисовал, лепил и занимался музыкой, глубоко познав эти искусства. Он научился также строить корабли, чеканил по серебру и золоту и знал сплавы, а кроме того, владел тайной смешения вод, посредством которых земля обращается в камень. Прехписнука усвоил все, чему обучил его Небесный принц. Небесный принц говорил ему:

— Ты узнал то, что знаю я, но власть у нас будет различна. Твои постройки смогут простоять тысячи лет. Мои же знают лишь время жизни одного властителя. Так, если король попросит меня построить храм, я построю ему храм. Но храм этот исчезнет, едва умрет король.

Настал день, когда Небесный принц доложил Индре о блестящих успехах Прехписнуки. Индра был очень доволен.

— Этот юноша стал мастером, — сказал он, — и он обучит мастерству всех, кто исповедует веру в Будду.

Затем Индра повелел:

— Тот, кто обратится к Прехписнуке с просьбой что–либо построить, да принесет ему в дар бутылку вина, один бат серебра, четыре грозди бананов, листья бетеля, арековые орешки, пять локтей материи и меру риса, тот, кто уклонится от принесения даров Прехписнуке, да не откроет глаз и не увидит солнца.

Выразив так свою волю, Индра полетел в страну кхмеров. Была тогда ночь, и люди, проснувшись и увидев свет в небе, спрашивали друг друга: «Кто это осветил небо над нами?»

А Индра снизошел в королевский храм. Стражники прибежали к королю и доложили:

— В храм с неба спустился некто, похожий на человека, но весь голубой и сияющий огненным светом.

Король, поспешив в храм, сразу понял, что перед ним Индра, и склонился до земли. Индра вопросил:

— Понял ли ты, что твой наследник — плоть от моей плоти?

— Я не знал этого, — ответил король. — Мы видели только голубой свет, озаривший небеса, потом на королеву упал букет цветов, и в положенное время у нее родился сын. Сейчас этот сын уже вырос.

— Это мой сын, — сказал Индра, — и я беру его на небеса.

Король немедля позвал сына, после чего Индра повелел юноше сесть и объявил ему следующее:

— Некогда меня звали Мокхоминопом, я строил дороги, плотины, сала, мосты, я щедро раздавал милостыню, и за все это я удостоился родиться Индрой. Я много думаю о стране кхмеров и жалею ее, потому что я не видел здесь ни одного могучего человека, никого, кто прожил бы сто лет. Тебя я беру в свой храм, буду купать тебя в волшебных водах и сделаю тебя счастливым и могучим долгожителем.

Индра взял принца к себе на небеса. В своем саду он семь дней подряд купал принца в волшебных водах по семь раз в день. Затем он пригласил семь брахманов, которые совершили над принцем магические обряды, сообщившие ему долголетие. Только после этого Индра взял принца и облетел с ним вокруг своего небесного храма, чтобы тот мог увидеть этот храм во всем его великолепии.

— Что тебе здесь понравилось? — спросил затем Индра.

— Государь, — ответил принц. — Все, что я здесь вижу, наполняет меня восторгом.

Тогда Индра произнес:

— Я отдаю тебе страну кхмеров. Если тебе нравится мой небесный храм и тебе захочется воздвигнуть такой же на своей земле, мы найдем строителя.

В те времена принцу было всего двенадцать лет, и он трепетал перед Индрой. Он думал: «В моем королевстве я не должен строить дворец прекраснее дворца Индры. Если я построю такой же, он непременно обидится». Решив так, Прех Кетомиалпа произнес:

— Да, я хотел бы воздвигнуть дворец у себя на земле, украшенный, как твой коровник.

Индра рассмеялся:

— Быть по–твоему, раз мой коровник так тебе приглянулся!

Тогда Индра послал за Прехписнукой и выразил ему свою волю:

— Ты — человек, и тебе не годится жить среди нас, небожителей. Я посылаю тебя в страну кхмеров, и там надлежит тебе воздвигнуть дворец для моего сына, такой же, как мой коровник. Как только дворец будет построен, мы почтим своим присутствием церемонию возведения принца на королевский трон.

Дав Прехписнуке время досконально изучить свой небесный коровник, Индра повелел перенести его вместе с принцем обратно в страну кхмеров.

Прехписнука начал строить храм в шестьсот двадцатом году. Он разметил участок и расставил вокруг прекрасные скульптуры. Во время работ он неустанно обучал подручных строительному делу. Много разных происшествий случилось за время строительства. Однажды, оставив вместо себя своего лучшего ученика по имени Совон, Прехписнука отправился на лодке в море за раковинами, чтобы выжиганием добыть из них известь, необходимую для работы. Раковин он набрал в изобилии, но на обратном пути в днище лодки открылась течь, и все раковины выпали обратно в море. С тех пор у Сомронг Саена раковинам нет числа. Жители этих мест добывают их для выжигания извести, но до сих пор их там очень много.

Спустя несколько дней Прехписнука вновь вышел в море за раковинами. Он набрал огромное количество раковин, а потом решил три парусных корабля загрузить кунжутом. Вдруг разразилась буря, и один из парусников перевернулся возле острова Комнхан. Прехписнука забрал с него кунжут, но часть осталась, окаменела и была выброшена волнами на остров. Вот почему и поныне остров Комнхан весь черный от кунжута и лишен растительности. Из двух оставшихся парусников выгрузили кунжут и пропитали им земляные постройки. Тотчас земля превратилась в камень.

Затем Прехписнука украсил дворец прекрасными статуями, как в коровнике самого Индры. И столь понравился дворец принцу, что обратился он к Прехписнуке с просьбой строить подобные храмы по всей стране.

Тут спустился на землю Индра, возвел принца на королевский престол и дал ему святое имя Аротхпулпеарсо, а когда праздник коронования был закончен, Индра вознесся к себе на небеса.

Некоторое время спустя новый король заметил, что верхушка дворца покосилась, и повелел Прехписнуке выпрямить ее. Прехписнука же сказал:

— Велите женщинам забрать оттуда тыквы, которые они туда наносили, и вершина выпрямится.

Король впал в гнев и закричал:

— Ты позволяешь себе несуразные речи! При чем здесь тыквы, ведь вершина каменная!

Прехписнука тоже рассердился, но из уважения к королю сдержал себя и смиренно попросил собрать на верхушке побольше тыкв с другой стороны, после чего верхушка выпрямилась.

Как–то раз король повелел Прехписнуке выковать меч — символ королевского могущества — и дал ему для этой цели три хапа железа. Прехписнука расплавил железо и долго трудился над ним, и получился у него меч небольших размеров, но с острием более тонким, нежели лист риса. Лезвие вышло остроты необыкновенной. Если разрубить им человека пополам, то и сам этот человек не заметит ничего и будет продолжать не только жить, но и разговаривать, и, только толкнув его, убедишься, что человек распался на две части. Если разрубить им пополам глиняный кувшин с водой, то воды не вытечет ни капли, и, только толкнув его, убедишься, что кувшин распался на две части и вся вода вылилась.

Когда же Прехписнука преподнес этот меч королю, тот в присутствии своих чиновников и министров сердито воскликнул:

— Из трех хапов железа получился такой маленький меч? Ты украл мое железо и продал его!

Выслушав это, Прехписнука пришел в ярость и, взмахнув мечом над головой короля, закричал:

— Довольно, я покидаю твою страну и уезжаю в Китай!

Когда он удалился, захватив с собой меч, король заметил, что мечом порезан весь его пол. Он спешно послал за Прехписнукой, но тот отказался вернуться. На середине Тонле–Сапа он бросил меч в воду, а сам сел на парусник и уплыл в Китай.

Вот какова история Прехписнуки, и знают ее немногие. Горожане верят в это сказание и считают, что Ангкор — творение небожителей.

Легенда о горе Сомпаы

На западе, в яоте от Баттамбанга, находятся горы Сомпаы, Тронг Муан, Тронг Тиа и Рамсай Сок. Исстари об этих горах рассказывают такую легенду.

Некогда страной кхмеров правил король Риеть Кол. Дворец его стоял на горе Данграек. Однажды король увидел бедную девицу Совоннамосие, прекрасную лицом и телом, и сразу же воспылал к ней нежной страстью.

А еще задолго до этого девица эта как–то нашла яйцо. Что это за яйцо, она не знала, но со всей осторожностью принесла его домой и поместила в теплое место. Когда же наступил срок, яйцо разбилось, и из него вылупился крокодил. По доброте своей девица решила выходить этого крокодила и стала всячески беречь его и ухаживать за ним. Крокодил рос необычайно сильным и умным, а когда вырос, то сделался настоящим великаном среди других крокодилов. Девица так и назвала его Атхон, то есть Великан. Надо ли говорить, что крокодил этот беззаветно привязался к девушке и служил ей, как может служить самый верный друг.

А король Риеть Кол, после того как бедная девушка ответила ему взаимностью, на некоторое время приблизил ее к себе, но вскоре она ему наскучила, и он объявил своим родителям:

— Конечно, эта Совоннамосие прекрасна, но ведь она простолюдинка и сделать ее королевой я не могу.

Родители поняли, что сердце короля охладело к Совоннамосие, и принялись хлопотать о том, чтобы подыскать сыну девушку высокого рода. Очень скоро им стало известно, что у влиятельного князя города Тонборей есть дочь по имени Рамсай Сок, то есть Дева с Распущенными Волосами. Назвали ее так не без причины. Знала она одно волшебство: стоило ей захотеть, и она, отбросив на спину волосы, могла превратить море в сушу, а сушу — в море.

По обычаю родители короля Риеть Кол послали к князю города Тонборей сватов с письмом, в котором изложили свое дело. Князь Тонборея согласился, но, в свою очередь, написал родителям короля Риеть Кол такое письмо:

«Буде король любит действительно мою дочь, пусть прибудет к нам с богатыми подарками».

Когда придворные возвратились и доложили обо всем родителям короля Риеть Кол, король обрадовался и тут же повелел готовить корабль с богатыми подношениями для плавания в Тонборей.

Прослышав об этих событиях, обманутая Совоннамосие пришла в неистовую ярость. И когда корабль с королем Риеть Кол и свадебными подарками вышел в море, она приказала своему другу Атхону напасть на корабль и затопить его. Крокодил бросился в море и поплыл стремительно, как стрела. Король Риеть Кол первым увидел его и воскликнул:

— Это ты, Атхон? Заклинаю тебя, не трогай нас!

На это крокодил, ухмыляясь, ответил:

— Не волнуйся, гость за столом — благословение для хозяина. А сегодня я обедаю у тебя.

Между тем при виде громадного крокодила все, кто был на корабле, в страхе закричали и заметались. Некоторые принялись швырять в волны тыквы и клетки с курицами и утками в надежде на то, что Атхону этого будет достаточно и он оставит корабль в покое. Но Атхон ни к чему не притронулся, и тогда король Риеть Кол обратился с мольбой о помощи к богам.

На его счастье, мольбы дошли до ушей повелителя богов — Индры. Индра мигом передал все княжне–невесте Рамсай Сок.

Дева забросила волосы за спину, и сейчас же море под кораблем превратилось в сушу.

Тяжело опустился на землю крокодил Атхон, и тень смерти осенила его. Он ударил хвостом, судорожно дернулся, последний вздох вырвался из его пасти.

Тело его превратилось в огромную гору, которую до сих пор называют Пхном Кропы, то есть Крокодилья Гора. Там, где он ударил хвостом, и на том месте, куда он ткнулся носом, возникли два озера — Контуй Кропы и Тромух Кропы, или озера Крокодильего Хвоста и Крокодильего Носа.

Корабль же превратился в громадную скалу. Она даже по форме похожа на корабль, накренившийся в бушующих волнах, ее так и называют Пхном Сомпаы, или Корабельная Гора.

Когда Великан подплывал к злосчастному кораблю, сломалась мачта и вместе с парусом обрушилась в волны, а затем сделалась скалой, которую назвали Кдаонг Сомпаы, то есть Парус Корабля.

Клетки с курами и утками, которые были брошены с корабля крокодилу, тоже обратились в скалы Тронг Муан и Тронг Тиа, или Куриные Клетки и Утиные Клетки.

А на том месте, где княжна–невеста Рамсай Сок творила свое волшебство, забросив волосы за спину, появилась Пхном Рамсай Сок, то есть Гора Распущенных Волос, и находится она к югу от Корабельной Горы.

Когда море высохло и опасность миновала, король Риеть Кол, соблюдая королевские обычаи, послал своих людей с дарами в Тонборей. Была отпразднована свадьба, и король Риеть Кол вместе с королевой Рамсай Сок и со своими придворными решил возвратиться во дворец. Царственные супруги воссели на слона и в сопровождении свиты и охраны отправились в обратный путь. И тут король увидел Корабельную Гору и Крокодилью Гору, вспомнил о Совоннамосие и воспылал гневом.

— Коль сердце ее столь коварно, — вскричал он, — то она заслуживает смерти.

И он тут же приказал схватить Совоннамосие и предать ее в руки палача. Совоннамосие была схвачена и обезглавлена. Голова ее превратилась в гору, которую так и назвали Горой Отрубленной Головы, то есть Пхном Сонг Кбал.

Известно, что за горой этой расположена равнина — Виел Тиньтром Пух, или Равнина Внутренностей: именно здесь палач бросил внутренности Совоннамосие. А на месте ее лона возникла гора, которую когда–то так и называли — Пхном Кропией Ниенг, или Гора Лона Девушки. Но в наши дни ее называют Пхном Бонтией Ниенг, или Гора Девичьей Крепости.

Что же касается короля Риеть Кол и королевы Рамсай Сок, то родители их благословили, и долгие годы они жили благополучно.

Легенда о статуе Прома в пагоде Нокор Батей

Если ехать из Пномпеня по седьмому тракту, то, не доезжая семидесяти пяти сэнов до центра Кампонг Тяма, можно свернуть на грунтовую дорогу, которая ведет к западу. Проехав по этой дороге примерно семь с половиной сэнов, можно увидеть крепостную стену, сложенную из камня байкрием. Крепость эта построена в стародавние времена, ворота ее разбиты и обрушены, а местность, над которой господствовала эта крепость, именуется Вот Нокор Батей, или, как произносит это название простой народ, Вот Нокор. А далее к западу от Вот Нокора расположена еще одна крепость, имеющая форму квадрата, ворота которой обращены на четыре стороны света. Местами внешняя крепостная стена обвалилась, но ворота сохранились хорошо. Вдоль стены с внутренней стороны тянется галерея, которая тоже сохранилась довольно хорошо и обрушилась всего в нескольких местах. Кроме внешней крепостной стены здесь имеются еще две внутренние, причем третья, последняя стена охватывает крытый двор с конической крышей, какую обычно устраивают над надгробиями. Двор этот тоже имеет форму квадрата со стороной примерно в половину сэна, и в нем, под крышей, возвышаются четыре статуи Будды, обращенные ликами к крепостным воротам. Между второй и третьей стеной к югу и северу от центра крепости стоят по две пары пагод, а к юго–восточному углу крытого двора примыкает еще одна пагода, тоже с четырьмя статуями Будды. У восточной стены этой пагоды можно увидеть вход в небольшую пещеру. В пещере этой установлены три статуи Будды. Две из них — вероятно, наиболее почитаемые — изображают Будду, стоящего во весь рост, третья же изображает Будду в сидячем положении: он сидит, скрестив ноги, на высоком сиденье и как бы приветствует поднятой рукой паломника, входящего в пещеру. Крепость эта называется Нокор Батей, а о статуях в пещере существует старинная легенда.

В стародавние времена жил в стране кхмеров некий князь. Как–то раз тоска и скука овладели душой его, и он отправился в поездку по своим землям в поисках развлечений. Во главе огромной свиты из чиновников и советников объезжал он кхает за кхаетом и вот в один прекрасный день оказался на берегу речки, недалеко от места впадения ее в большую реку, как раз там, где ныне стоит город Кампонг Тям. В те времена города, конечно, не было и в помине, и местные жители снискивали себе пропитание изготовлением сетей и верш, при помощи которых они ловили рыбу. Красота природы и прекрасная погода настолько поразили князя, что он немедленно приказал воздвигнуть там для себя загородный дворец. И он поселился в этом дворце со своими многочисленными наложницами и проводил время, любуясь рекой и вдыхая ароматы ее чистых вод.

А надо сказать, что старостой местных жителей — рыбаков в тех местах была одна молодая красавица по имени Паы. Прознав, что князь выстроил дворец и поселился у нее по соседству, она тут же приказала своим слугам изготовить самые вкусные кушанья для подношения высокородному повелителю. Когда дары были приготовлены, Паы умастила свое тело благовониями, надела лучшие одежды и отправилась во дворец, грациозно шествуя впереди своих слуг. При этом рука ее покоилась на вазе, которую нес рядом с ней маленький мальчик, и золотой браслет на этой прекрасной руке ослепительно сиял на солнце. Представ перед лицом князя, она склонила голову и обратилась к нему с такими словами:

— Яви нам милость свою! Только что узнала я, что повелитель мой избрал недостойные места наши для своего отдыха. Как староста местных жителей приготовила я подношения и прошу милостиво их не отвергнуть.

— Ну что же, девушка, — ответствовал князь. — Я рад, что у тебя такое щедрое сердце. Разрешаю оставить у меня твои подношения.

Паы приказала сложить блюда у ног князя, снова поклонилась и попросила разрешения удалиться.

Князь улыбнулся.

— Ну что же, можешь идти, девушка, — сказал он. — Но я повелеваю тебе посещать меня почаще.

Паы выразила радостную готовность повиноваться этому повелению и вернулась домой.

Но после этой короткой встречи князь уже не мог ни о ком думать, кроме как о красавице рыбачке. Грациозная и изящная фигурка Паы все время стояла перед его глазами, и он больше не мог глядеть на женщин, которые его окружали. Поистине сам бог любви поразил его сердце, и все прочие радости мира перестали для него существовать.

Он провел бессонную ночь, а едва забрезжил рассвет, он призвал к себе советников и слуг и объявил им, что желает видеть Паы своей возлюбленной. И советники и слуги немедленно отправились к ней домой, чтобы объявить ей волю повелителя. Родители Паы ушли в иной мир еще несколько лет назад, и красавица приняла посланцев князя сама. Она приняла их достойно и учтиво и так же достойно и учтиво выслушала волеизъявление своего повелителя и поздравления советников.

Надо ли говорить, что Паы сразу же покорилась воле князя. Князь сгорал от любви. Каждый вечер посещал он красавицу Паы и проводил с нею время, а его музыканты услаждали их слух самыми изысканными мелодиями. И любовь их сложилась так, что вскоре князь не мог обойтись без своей новой наложницы ни единой минуты.

Шло время. По приказу князя неподалеку от его дворца была сооружена трехстенная крепость, в ней поселились советники и слуги князя, и кругом была расставлена охрана. И князь зажил со своей возлюбленной в самом центре этой крепости, которой он дал название Нокор Батей, потому что местные жители именовали своего повелителя Батей Баар.

Два года спустя Паы родила князю сына, и было у младенца такое умное и веселое лицо, что князь привязался к нему всем сердцем и ежедневно возился с ним.

Когда же сыну исполнилось четыре года, князь решил, что сын его должен стать самым образованным человеком в стране кхмеров. Поскольку в те времена средоточием всей мудрости азиатских стран был Китай, было решено отправить княжеского сына для обучения в эту страну. Получив многочисленные наставления от родителей, княжеский сын взошел на борт корабля, и паруса понесли его по морским волнам в далекий Китай.

Расставшись с сыном, Паы забыла, что такое счастье. От тоски по любимому ребенку она непрерывно лила слезы и увядала, подобно цветку под жарким солнцем. Да и князь, ее высокородный возлюбленный, был не так здоров и силен, как в былые времена. Болезни изнуряли его, он слабел изо дня в день, и наконец, спустя два года после отъезда сына, он умер. На торжественной церемонии прощания с телом усопшего присутствовали не только советники и слуги князя, но и князья соседних владений.

А после того как кончились все траурные церемонии, новый князь, вступивший во владения этим кхаетом, покинул Нокор Батей и перенес княжеский дворец в другое место. Не осталась жить в Нокор Батее и овдовевшая Паы. Она покинула крепость и вернулась в свое прежнее жилище.

А теперь речь пойдет о Проме, княжеском сыне, который к тому времени давно уже жил в Китае. В один печальный день его навестили китайские чиновники и сообщили ему о том, что родителей его уже нет больше в живых, а крепость, единственное наследство, оставшееся ему от отца, покинута людьми и пришла в запустение. И в довершение всего, сказали ему китайские чиновники, новый князь преследует всех родственников покойного Батей Баара за то, что Батей Баар при жизни якобы преследовал семью нового князя.

Разумеется, сообщение это было ложью, искусно перемешанной с правдой. Дело было в том, что китайские чиновники уже успели оценить быстроту и остроту ума юного Прома, поняли, что, войдя в зрелые года, он станет большим ученым и превосходным военачальником, приметили в нем гордое и смелое сердце и потому решили приложить все усилия, чтобы он остался в Китае.

Услыхав эти горестные вести, Пром погрузился в пучину отчаяния, но мощный дух его возобладал над горем. Вопреки надеждам китайцев любовь к родине не покинула его. С еще большим усердием, чем прежде, он занялся науками, не давая себе ни дня отдыха. В возрасте двадцати лет он удостоился ученого звания, и его назначили советником в китайское войско. Но и тут он не отказался от изучения наук и продолжал учиться у одного знаменитого китайского ученого, имя которого дошло и до наших дней. Еще десять лет спустя Пром сделался настолько искушенным во всех науках и военном деле, что некий китайский ван пригласил его на должность советника при своей особе. К этому времени слава о Проме распространилась по всему краю. Не было в том краю ни мужчины, ни женщины, которые бы не чтили его глубоко и не чувствовали к нему благорасположения. Он получил даже почетное имя Сиемпавоконг, которое можно перевести фразой «Мудрец, помогающий в любой беде». И недаром: Пром, не щадя своих сил, творил добро и справедливость, где бы он ни находился. И каждый китаец знал, что Пром нужен его стране.

Став советником вана, Пром однажды испросил разрешение объездить провинцию, чтобы обследовать деятельность местных властей. Разрешение было дано, кроме того, Прому было предложено взять солдат для личной охраны. Но Пром от охраны отказался. Он отправился в путь один, переодетый сборщиком риса. Все чиновники, состоящие при особе вана, оценили хитрость нового советника, которая давала ему возможность следить за действиями местных властей и узнавать истинные нужды народа, оставаясь неузнанным. Так Пром ездил по провинции, движимый стремлением к справедливости и любовью к простому народу.

Погода в те дни стояла прекрасная, и прекрасно было настроение Прома. Иногда он останавливался в какой–нибудь деревушке и объявлял, что умеет предсказывать будущее, и все жители сбегались к нему, прося погадать им. А поскольку он был действительно весьма искушен в науке гадания, предсказания его были очень точными и нелицеприятными. Слава об удивительном сборщике риса, который умеет так хорошо предсказывать судьбу, быстро распространилась по всему краю.

И вот однажды Пром остановился на ночлег в лачуге какого–то немощного старика. Ему не спалось, и вдруг он впервые за последние годы вспомнил о своей родине, о стране кхмеров. «Да, мои родители умерли, — подумал он, — но неужели я никогда не увижу свою кхмерскую землю, не встречусь с кхмерским народом, не вступлю в дом, где я родился?» Грусть охватила его, лицо сморщилось, как от боли, сердце заныло. Какая она, страна кхмеров? Он ничего не знал о ней. Он даже не помнил лица своей матери.

И тогда он решился. Он тайно бежал из Китая и вскоре добрался до страны кхмеров. Там он укрылся в маленькой деревне и принялся усердно изучать кхмерский язык. Ведь он был кхмером по рождению и очень скоро овладел родным языком, как им владеет любой кхмер. И имя у него было кхмерское — Пром, так что все местные жители, которые имели с ним дело, не сомневались, что пред ними прирожденный кхмер.

Прошло еще семь месяцев, и Пром очутился в Кампонг Тяме. Он не стал разыскивать своих родственников, потому что считал, что родители его давно умерли, и кроме того, он боялся преследований со стороны нынешнего князя. Но родные места понравились ему, и он поселился в доме одной пожилой женщины, которая тоже потеряла всех своих родственников и жила одиноко с немногочисленной прислугой. Женщине этой было около пятидесяти лет, но у нее была прекрасная фигура, гладкая и чистая кожа, в волосах ее не было седины, а зубы были белые и чистые, как у молодой девушки.

Молодой жилец приглянулся женщине, она стала заботиться о нем, как о родном человеке. А Пром вскоре влюбился в свою хозяйку и предложил ей разделить с ним ложе. И женщина уступила ему, потому что она устала от одиночества и от вечной тоски по своему единственному ребенку, сгинувшему где–то на чужбине, и по покойному мужу.

Они счастливо прожили довольно долгое время, но вот женщина загрустила и попросила Прома отыскать ее сына, который был увезен в Китай в возрасте четырех лет.

Выслушав свою возлюбленную, Пром спросил удивленно:

— И ты с тех пор ничего не слыхала о своем сыне? А кем был твой муж?

Женщина склонила голову и грустно сказала:

— Мы расстались с сыном больше тридцати лет назад, и я ничего о нем не знаю. Что же до моего мужа, то он был не простым человеком. Он был князем и властвовал в этом кхаете. Он построил замечательную крепость, которая опустела после его смерти. Ты знаешь озеро неподалеку от нашего дома — муж называл его Тонле Ом, то есть Место Для Катания На Лодке, потому что он каждый вечер привозил меня сюда, и мы с ним катались на лодке.

И тут Пром все вспомнил. Он упал на колени, наклонил голову и протянул руки к женщине, которую сделал своей любовницей.

— О всепрощающая! — воскликнул он. — Знаешь ли ты, что я и есть твой сын? Это меня увезли в Китай, когда мне было четыре года. Китайцы сказали мне, что вы с отцом умерли много лет назад, и я понятия не имел, что ты живешь и здравствуешь. Тяжка вина моя, и я приму любое наказание.

Тогда Паы обняла своего сына и возлюбленного, но долго была не в силах сказать хоть одно слово. А когда оправилась от волнения, то сказала следующее:

— Если ты хочешь искупить свою вину, то я знаю, какое ты должен понести наказание. Когда я умру, надлежит тебе воздвигнуть в крепости Нокор Батей усыпальницу и схоронить в ней мои останки, а вокруг усыпальницы надлежит тебе установить четыре статуи Будды. Когда же наступит черед умереть тебе, укажи ученикам своим изваять из камня твою статую с приветственно поднятыми руками, и пусть эту статую установят возле моего захоронения так, чтобы лицом она была повернута в мою сторону… И тогда преступление твое не так тяжко отзовется на твоих будущих существованиях.

И Пром поклонился и сказал:

— Можете быть спокойной, матушка, я все сделаю, как вы хотите.

Через два года Паы умерла. Стараниями Прома в крепости была построена усыпальница, и он перенес в нее останки матери, а затем установил вокруг нее четыре статуи Будды. Эту усыпальницу и эти статуи можно увидеть в крепости и в наши дни.

Вскоре после смерти родительницы Пром тяжело заболел от тоски и тоже умер. Но перед смертью он отдал своим ученикам необходимые распоряжения, и вскоре его каменное изваяние в виде сидящего Будды с поднятой рукой было установлено в пещере у западной стены усыпальницы лицом к месту успокоения Паы. Эта статуя и посейчас находится там.

Что же касается вана, при особе которого состоял в свое время Сиемпавоконг, то, встревоженный исчезновением своего мудреца, он разослал на поиски целую армию чиновников. Один из них, вспомнив, что Сиемпавоконг был кхмером, отправился в страну кхмеров. Но, пока он ездил по стране и отыскивал Сиемпавоконга, Пром уже умер. Чиновнику осталось только поглядеть на его статую и вырезать на ней почетное имя на китайском языке. Эта вырезанная надпись сохранилась до наших дней.

Статуя Прома почитается всеми местными жителями с тех незапамятных времен. Каждый год в дни кхмерских и китайских праздников к статуе стекаются жители со всей округи, возжигают курительные свечи и молятся перед ней. Многие считают, что моление перед статуей предотвращает несчастья и приносит успех.

Следует отметить еще одно обстоятельство. В 2470 году тайские торговцы, хозяйничавшие тогда в Кампонг Тяме, решили развернуть статую лицом на юг, как этого требовали их обычаи. И когда это было сделано, среди местных жителей начались повальные болезни, причем многие из них умерли. И вскоре после этого дух Прома появился в деревне Сонтхан и сказал:

— Верните меня в прежнее положение. Лицо мое должно быть обращено на запад, в сторону усыпальницы моей матери.

Местные жители немедленно собрались и вернули статую в прежнее положение. Так она и стоит с тех пор до наших дней.

Легенда об озере Те

В кхуме Сонгаесат срока Тпонг, что в кхаете Кампонг Спы, есть одно озеро, которое жители именуют озером Те. Оно невелико — всего два с лишним сэна, однако природа его столь необычна, что привлекает внимание не только приезжих, но и окрестных жителей.

Прежде всего доступ к этому озеру очень затруднен. Его окружает полоса болотистой почвы, заросшая густым камышом. Болото это являет собой местами настоящую трясину, и продвигаться по нему следует с большой осторожностью. Заросли камыша там столь плотны, что, в свою очередь, представляют собой серьезное препятствие для всякого, желающего выйти на озерный берег.

Далее, как ни мало это озеро по размерам, оно не имеет сплошного водяного зеркала, ибо на дне его скрывается затопленный лес, и на самой середине озера — в верхушках и сучьях потопленных деревьев скопилось множество ила, который образовал как бы небольшой островок, покрытый травой. Ил этот настолько плотный, что вполне выдерживает вес человека.

В свое время французская администрация решила перекинуть через озеро мост, причем средние сваи моста, естественно, стали вбивать в почву серединного островка. И вот при этих свайных работах возникли два любопытных обстоятельства. Во–первых, когда первая свая пробила илистый островок и стала углубляться в дно озера, со дна стали подниматься сквозь воду клубы дыма явно вулканического происхождения. Во–вторых, при исследовании дна озера под верхним слоем почвы было найдено множество круглых камней красного цвета. По внешнему виду эти камни напоминали минерал байкрием, на разломе которых обнаружили сердцевину очень чистой кристаллической структуры, отличавшейся снежной белизной.

Как известно, в стране кхмеров обычное на каждом шагу тесно переплетается с необыкновенным, а среди необыкновенных мест и явлений сплошь и рядом встречаются такие, относительно которых народная память и народное воображение составили легенды, представляющие для современного исследователя несомненный интерес. Одна из таких легенд посвящена истории озера Те.

В глубокой древности жил некий сетхэй, владевший большим богатством, целой деревней и обширным прудом. Была у него также повозка, выложенная золотом и драгоценными камнями, было у него пять сотен ездовых слонов и лошадей, а число слуг его и рабов тоже достигало пяти сотен человек. Вода в пруду у него была на удивление чистая и свежая, и в ней проживал огромный крокодил, которого сетхэй содержал от своих щедрот. На холме же возле пруда обитал дух, охранявший жизнь крокодила, и к холму этому сходились домочадцы сетхэя и окрестные жители для молитвословий о ниспослании счастья и удачи.

У сетхэя была жена, а также сын и дочь, которых он очень любил. И можно было бы сказать, что живет он осыпаемый милостями неба за добродетели свои и своих предков, если бы не то, что при всех своих огромных богатствах, при том, что дом у него был полная чаша и было в нем все, что может пожелать человек, и даже с избытком, сетхэй этот был необыкновенно скуп, и сердце у него было жестоким к страданиям бедных людей. Никому в семье не позволял он тратить свыше самого необходимого, а задолжавших ему бедняков преследовал злобно и неумолимо.

И вот однажды, обозрев в очередной раз свои огромные богатства, он вошел к своей жене и сказал ей так:

— Вот что я решил, супруга моя. Дети наши выросли, и пора нам сына женить, а дочь выдавать замуж. Но, если мы женим сына даже на самой достойной девушке со стороны, нам придется выделить ему часть нашего состояния. И тем более, если мы выдадим дочь за постороннего человека, еще большая часть наших богатств уйдет с нею за приданое. Есть, однако, способ избежать такого ущерба: надлежит нам женить нашего сына на нашей дочери.

Жена сетхэя была под стать своему мужу необыкновенно жадной и скупой женщиной. Решение мужа конечно же пришлось ей по вкусу, и она сразу с ним согласилась. Был назначен день свадьбы, оповестили гостей, удостоенных присутствовать на церемонии, стали готовиться к свадебному пиршеству. И вот тут жадность и скупость с еще большей силой одолели жену сетхэя. Как она ни прикидывала, как она ни рассчитывала, все равно, по ее мнению, расход мяса на приготовление свадебных блюд получался огорчительно велик. Днями и ночами мучилась она, стараясь придумать что–нибудь такое, чтобы избежать этого расхода, и наконец придумала и обратилась к своему мужу:

— Супруг мой! Ты, конечно, понимаешь, что на свадебном пиршестве нет никакой возможности обойтись без мясных блюд. Покупка этих блюд стоит очень больших денег. Еще больше мы потеряем, если зарежем быка и изготовим эти блюда сами, потому что бык может еще очень много лет работать на нас и приносить нам хорошие доходы. Но вот что я хочу предложить тебе: в пруду за нашим домом живет огромный крокодил, который издавна кормится от твоих щедрот. На мой взгляд, пора ему отплатить тебе за даровое кормление. Надлежит нам зарезать его и пустить его на мясные блюда для предстоящей свадьбы. Его хватит на всех с избытком, мы ничего на этом не потеряем и даже наживем, ибо разве помогал он когда–нибудь нам в добывании доходов?

Выслушав жену, жадный скупой сетхэй даже прослезился от радости. Он кликнул слуг и приказал им тут же выловить и зарезать крокодила и приступить к приготовлению из его мяса свадебных блюд.

А надо сказать, что кормлением крокодила уже несколько лет изо дня в день занималась служанка по имени Ти, и была она девушка скромная, добронравная и миловидная. Крокодил привык к ней, и она привыкла к крокодилу, и забота по кормлению крокодила была ей совсем не в тягость. Когда убили ее питомца, она горько плакала и проплакала весь день, пока не заснула от утомления. И вот во сне к ней явился дух с холма, который охранял жизнь крокодила, и дух этот сказал ей:

— Несмотря на все наши старания, жадность и скупость сетхэя погубили крокодила. Из всех людей в доме одна ты любила его и горюешь о его гибели. Завтра будет свадьба, и на пиру хозяева и гости будут пожирать блюда из крокодильего мяса. Ты же на свадьбу не ходи, ибо все, кто отведает крокодильего мяса, будут жестоко наказаны.

Проснувшись, девушка Ти не сказала о своем сне никому ни слова, а тут стали съезжаться на свадьбу гости, и она убежала из дому. В праздничной суматохе этого никто не заметил. Да и кому какое дело было до служанки, которая приставлена была к крокодилу, если крокодила этого уже разделывали на кухне! Свадебная церемония шла своим чередом, начался пир, и вдруг, в самый разгар пиршества, земля под домом сетхэя провалилась и поглотила бесследно и его самого, и его жену, и его несчастных детей–молодоженов, и всех гостей до единого человека. Все это произошло на глазах у девушки Ти, и когда на месте провала возникло болотистое озеро, она только всплакнула о детях сетхэя, потому что те были всегда добры к ней и никогда ее не обижали. Но тут же она вспомнила о духе, предупредившем ее во сне о смертельной опасности, и сердце ее преисполнилось благодарности. Надлежало ей совершить подношение духу–спасителю, но ничего у нее не было, и решила она поднести духу свои прекрасные волосы. Она спустилась к пруду и тщательно вымыла волосы в его свежей прозрачной воде, и снова всплакнула, вспомнив о крокодиле, который так недавно жил здесь. Между прочим, местные жители еще и в наше время называют этот пруд Кок — Пруд, Где Мыли Волосы. Покончив с этим делом, Ти поднялась на холм и, почтительно встав на колени, обрила себе голову. С того дня, как прекрасные волосы Ти упали в траву на вершине холма, холм этот получил название Туал Коусок Ниенг Ти — Холм, Где Обрила Волосы Девица Ти (ныне Коусок Та Ти — Холм, Где Обрилась Ти).

Совершив подношение, Ти не покинула этих мест, как сделала бы всякая другая женщина. Напротив, храня в памяти доброту и невинность своих молодых хозяев и оплакивая их, она поселилась неподалеку от берега заболоченного озера, возникшего на том месте, где стоял прежде дом скупого и жадного сетхэя. В скором времени появился в тех местах один человек и посватался к Ти, и стали они мирно жить, зарабатывая себе на пропитание выращиванием овощей. Но недолго длилась семейная жизнь Ти. Когда она была беременной на шестом месяце, муж ее ощутил вдруг непреодолимую тягу к отшельническому бытию, оставил Ти и уединился для постов и молитвословий на горе Кхтяул.

А Ти благополучно проносила плод под сердцем положенное время и родила мальчика. Соседки, сошедшиеся к ней для вспоможения, приняли ребенка и с согласия матери нарекли его именем Боткома, то есть Сынок. И зажила Ти вместе с сыном и растила его строго и заботливо, но вот мальчику исполнилось тринадцать лет, и он спросил мать свою, где же его отец. И мать ответила:

— Твой отец был очень хорошим человеком, он был добр ко мне, и мы жили счастливо, но небо призвало его к монашескому служению, и он покинул меня и удалился на гору Кхтяул и живет там в лесах святым отшельником. Надлежит тебе, поскольку ты сам вспомнил о нем, идти и отыскать его и выслушать, что он скажет тебе, и поступить так, как он повелит. А в доказательство того, что ты его сын, ты расскажешь ему мою историю. И она рассказала сыну всю свою историю с начала и до конца, после чего Боткома простился с матерью и ушел.

Долго бродил он по лесам горы Кхтяул, но вот однажды на–брел на бедную хижину и возле нее увидел сидящего на камне под деревом согбенного старца, отрешенного от мира и совершенно седого. Боткома почтительно приветствовал его и рассказал ему все, как рассказала его мать Ти. Спокойно и внимательно внимал его рассказу мудрый старец, но поверил не сразу и решил про себя: «Сейчас я ударю этого юношу ладонью, и если он действительно мой сын, то он взлетит и опустится на мое плечо». И он протянул руку и хлопнул юношу ладонью, и тот неожиданно для самого себя взлетел на воздух и упал отшельнику на левое плечо. Так мудрый отшельник окончательно удостоверился, что перед ним действительно его родной сын.

Отшельник оставил сына при себе и принялся обучать его всевозможным наукам, и Боткома усердно учился ежедневно с утра до поздней ночи и через несколько лет превзошел все науки, которым отцу его угодно было его обучить. И когда обучение было закончено, отец–отшельник повелел сыну вернуться к матери. На прощание он сказал ему так:

— Мы расстаемся с тобой навсегда, но нет у меня ничего, что я мог бы передать тебе, кроме знаний, которыми ты уже владеешь. Впрочем, возьми вот эти три огуречных зерна, они принесут тебе славу. Высади их на берегу озера, где живет твоя мать, и первые плоды, которые произрастут от этих зерен, поднеси королю. Еще запомни следующее: передай всем людям, что озеро это надлежит им впредь называть озером Ти, в честь твоей матери.

Произнеся эти слова, мудрый отшельник благословил сына, а тот почтительно простился с отцом и пустился в обратный путь. Мать его была уже старой и очень обрадовалась его возвращению. Он же сделал все так, как повелел ему на прощание отец. История умалчивает о том, как три огуречных зернышка привели его на дорогу славы, но озеро то с тех пор действительно стали называть озером Ти или, по современному произношению, озером Те.

Предание о Пномпене

В давно прошедшие времена, еще в четырнадцатом веке, жила в стране кхмеров некая богатая старая женщина по имени Пень. Жила она одиноко на берегу реки, а дом свой она поставила на холме, потому что река эта часто выходила из берегов. И вот однажды, в один прекрасный день, после сильного ливня река эта, как всегда, вышла из берегов и затопила низины. И захотелось вдруг Пень спуститься к самому берегу и посмотреть на разлив реки. И она вышла на берег и тут увидела могучее дерево коки, которое вертелось, как щепка, в бушующих волнах. Задумала тут же Пень вытащить дерево из воды, но сама сделать это, конечно, не смогла, а потому, не теряя времени, отправилась звать на помощь своих соседей.

Соседи не отказали старой Пень, собрались все вместе, набросили на коки веревки, а потом легко вытащили его из бушующих волн на берег. Дерево так понравилось старой Пень, что она тут же решила почистить его от водорослей и грязи. И чудо! В дупле коки она вдруг увидела четыре небольшие бронзовые статуи Будды, да еще вдобавок одну большую каменную статую какого–то божества. Каменное божество стояло во весь рост, волосы его были убраны в тугой узел, в одной руке оно держало раковину, а в другой — палицу. И сама Пень и соседи ее решили, что фигурки Будды, несомненно, дар неба и поэтому надлежит поклоняться им. Статуи внесли в дом Пень, потому что именно она первая обнаружила их в дупле коки. В тот же день соседи по просьбе Пень построили небольшую хижину, где решили временно хранить драгоценную находку. Но на другой день старая Пень опять позвала своих соседей и сказала им, что надлежит построить большую гору на западе от ее дома.

Соседи помогли ей и в этом.

А потом дерево коки распилили и сделали из него алтарь, который водрузили на самой вершине только что сделанной горы. Туда–то как раз и поставила старая Пень четыре бронзовые фигурки Будды. А каменную статую Пень приказала поставить прямо у восточного подножия горы, потому что решила, что божество это похоже на лаосское и приплыло, несомненно, именно из этой страны. А потом Пень нарекла его Нек Та Прех Тяы. И имя это сохранилось до нашего времени.

Пришло время, Пень пригласила бхикху поселиться у западного подножия своей горы. Монастырь, который вскоре после этого построили в тех местах, назвали Вот Пхном Доун Пень, или Монастырь на Горе Госпожи Пень. Сейчас, правда, называют его короче — Вот Пхном. А всю местность вокруг того монастыря назвали Пхном Пень, что означает Гора Пень.

А четыре бронзовые и каменная статуи с тех пор считаются священными. Люди приходят к ним молиться и подносят им дары. Вот это и есть история города Пномпеня, который уже через шестьдесят лет после этих событий стал столицей страны кхмеров.

Назад: КХМЕРСКИЕ МИФЫ, ЛЕГЕНДЫ И ПРЕДАНИЯ Перевод Н. Фошко

Дальше: МИФЫ И СКАЗАНИЯ НАРОДОВ ФИЛИППИН Перевод Р. Рыбкина