Глава 7

На следующее утро Роза пыталась делать вид, будто накануне ничего особенного не произошло.

Хотя на самом деле произошло… невероятное. Она позволила викингу-наемнику поцеловать ее. И даже сама его целовала – целовала так страстно, что губы ее до сих пор пылали. И до сих пор она чувствовала головокружение, когда вспоминала о том, как Гуннар Олафсон целовал ее и ласкал и как она целовала и ласкала его в ответ.

Да, сомнений быть не могло: она испытывала вожделение – иначе это не назовешь. Но почему?.. Что с ней происходило? Ведь она совершенно не знала этого человека, появившегося в Сомерфорде совсем недавно.

Погруженная в раздумья, Роза выполняла обязанности хозяйки, почти не замечая, что делает. А обязанностей у нее было немало.

Прибывших из деревни людей необходимо было накормить, обогреть, снабдить одеждой. Большинству из них не терпелось вернуться назад и начать заново отстраивать свои дома. Но были и такие, кто не хотел покидать надежных стен замка. Этим людям необходимо было подыскать места для ночлега в Большом зале или во дворе, а также найти какую-нибудь работу. Хозяйка Сомерфорда не желала кормить праздных гостей, не могла себе этого позволить.

Обремененная такими заботами, Роза понимала, что не должна думать о произошедшем накануне, не должна думать о Гуннаре Олафсоне.

Почти все первую половину дня она провела в обществе Миллисент, обучая девушку хозяйственным премудростям, – например, долго объясняла, как следует отбеливать белье при помощи древесного угля.

А потом они сидели на кухне и занимались изготовлением свечей. Роза аккуратно закрепляла льняные шнуры на специальной деревянной доске с проделанными в ней отверстиями. Эти шнуры использовались в качестве фитилей, а свечи опускались в чан с бараньим жиром до тех лор, пока не приобретали нужную тол шину.

Миллисент внимательно следила за своей госпожой и по мере сил помогала ей. Девушка уже искупалась и переоделась – надела домотканое платье, которое одолжила ей Эрта. Но платье было великовато, и в нем Миллисент казалась еще моложе – совсем девочкой.

Вокруг болтали служанки, но Роза почти не слышала их голосов, она думала сейчас о самых неотложных делах, о том, что следовало сделать в первую очередь, чтобы обеспечить безопасность своих людей. Во-первых, надо было решить, что делать с мертвым незнакомцем. И конечно же, необходимо подумать о мельнике Гарольде и о его странном исчезновении. И еще – сбор урожая. Урожай следовало убрать любой ценой, иначе зимой весь Сомерфорд будет голодать.

Роза утерла лоб тыльной стороной ладони – в кухне было жарко и душно – и ласково улыбнулась взглянувшей на нес Миллисент. На бледном липе девушки застыло выражение беспокойства. «Не стоит расстраивать ее еще больше, до тех пор пока, не выяснится правда», – подумала Роза.

Уилл же играл в уголке с сынишкой Эрты. Мальчики смеялись как ни в чем не бывало. В детстве Роза не была столь беззаботной, потому что слишком рано на ее плечи легли все тяготы жизни. Малышка Роза всегда была серьезной и неулыбчивой, А ее мать, казалось, постоянно плакала – любовь к мужу стала для нее источником горя и страданий.

Наверное, именно поэтому Роза никогда не мечтала о любви. И никогда не была романтичной. Впрочем, лишь очень немногие норманнские девушки мечтали о том, чтобы обрести в браке любовь, так что Роза в этом смысле не являлась исключением. Брак и любовь были для нее совершенно разными понятиями – одно никак не связывалось с другим. К счастью, Эдрик оказался мягким и добрым человеком, и Роза была благодарна ему за все, что он для нее сделал. Страсти между ними не было, а о любовном томлении, воспеваемом в балладах, речи вовсе не шло. Вот почему неожиданное проявление чувств так встревожило и испугало Розу – оно угрожало привычному укладу ее жизни.

Но по ночам она все-таки мечтала о любви и о страсти, мечтала о призрачном воине-похитителе. А минувшей ночью ей приснилось, что у него волосы цвета меди, заплетенные на висках в тонкие косички. Совсем как у Гуннара Олафсона.

Роза вздрогнула и сделала несколько глубоких вдохов. Ей вдруг показалось, что уж слишком жарко и душно. И слишком шумно. Ей ужасно захотелось уйти отсюда побыстрее, захотелось убежать куда-нибудь подальше… Неужели но всем замке не найдется ни одного спокойного места, где она могла бы все как следует обдумать и принять разумное решение?

Повернувшись к Миллисент, Роза сказала:

– А теперь – твоя очередь. – И вложила доску с отверстиями в руки удивленной девушки.

– Но, госпожа… – Миллисент в смущении заморгала. – Я боюсь, у меня не получится.

– Обратись к Эрте, если понадобится помощь.

– Да, я помогу тебе, Миллисент. – Эрта улыбнулась девушке и приблизилась к столу. – Не бойся, в этом нет ничего сложного. Вот видишь?

Миллисент со вздохом кивнула, а Роза, поднявшись на ноги, поспешила к выходу.

Выбежав во двор, она осмотрелась. К счастью, здесь сейчас никого не было. А воздух после кухонной духоты казался необыкновенно свежим и прохладным. С минуту Роза просто стояла, дыша полной грудью. Мало-помалу ее мысли пришли в порядок, а бешеное сердцебиение прекратилось. Теперь она могла обдумать сложившуюся ситуацию более или менее спокойно.

Было ясно: сон так и останется сном – фантазией, навеянной волнениями и усталостью. А ее призрачный воин – вовсе не Гуннар Олафсон. И никогда он не станет Гуннаром Олафсоном. Более того, воин из ее сна не имел лица – он вообще не был реальным человеком, – поэтому любовь к нему не таила в себе угрозы. А вот Гуннар Олафсон – очень даже настоящий, земной и чувственный. И конечно же, он представляет серьезную опасность.

«Возможно, он из тех мужчин, что целуют первую попавшуюся женщину», – убеждала себя Роза. А ведь она совершенно не противилась… И даже поощряла его! Оказавшись минувшей ночью в его объятиях, она на какое-то мгновение поверила, что сможет лишить его самообладания. А теперь поняла, что ошиблась. Возможно, Гуннар Олафсон с самого начала собирался соблазнить ее и действовал холодно и расчетливо. А она, к сожалению, не сразу сумела его раскусить.

А может, Констанс все-таки права? Может, ей и впрямь нужен любовник?

Перед глазами Розы ярко вспыхнула картина – огромное мускулистое тело в ее постели и пронзительные голубые глаза. И вновь дыхание ее стало прерывистым, а сердце гулко застучало.

Все, довольно с нее тишины! Теперь ей необходим шум!

Собравшись с духом, Роза направилась в Большой зал.

Зал действительно был заполнен людьми, и почти все они громко разговаривали, обсуждая события, произошедшие накануне в деревне. А вот наемников здесь не было, так что Роза избежала встречи с Гуннаром Олафсоном. Пока избежала.

Он отправился на охоту. Так сказал Арно, и Роза подумала сначала, что речь идет о добывании мяса к обеду – ведь в доме появилось немало голодных ртов и посему необходимо было пополнить запасы пищи. Но потом она поняла:

Арно имел в виду охоту на тех, кто совершил нападение на деревню. Роза невольно вздрогнула, представив, как отряд наемников преследует обитателей болот. Неужели они убьют кого-нибудь?

Арно же не поехал на «охоту». Судя по всему, в замке ему нравилось гораздо больше.

– Я остался, чтобы защитить вас и ваших людей, – пояснил рыцарь, бросив на Розу настороженный взгляд. Он говорил так, словно не напился вечером до такой степени, что не смог бы поднять меч. Но возможно, он не помнил об этом. Или же надеялся, что Роза либо ничего не заметила, либо промолчит из вежливости. Вчера сэр Арно очень подвел свою госпожу и теперь старался загладить свою вину. Однако неприятный осадок остался.

И вновь, сравнивая поведение двух мужчин – сэра Арно и Гуннара Олафсона, – Роза почувствовала себя неловко. Ведь это преданный рыцарь должен был оставаться трезвым и отправиться сегодня утром на «охоту», а предводитель наемного отряда – приходить в себя после обильных возлияний.

– Надеюсь, наемники утопят в болоте всех этих хвостатых негодяев, – проворчала какая-то древняя старуха.

Роза повернулась и внимательно посмотрела на нее. Блеклые голубые глаза старухи покраснели от дыма и недосыпания. В руках же она держала сейчас деревянную миску, полную молока. Роза знала, что ее люди считают, будто обитатели болот – наполовину рыбы, странные существа с рыбьими хвостами, предпочитающие жить в болотных топях.

Наклонившись к старухе, Роза спросила:

– А ты видела, как жители болот поджигали твой дом?

– Нет! Они слишком хитры, чтобы попадаться на глаза. А вот Хергат сгорел, старый острослов, – добавила старуха как бы с некоторым удивлением.

– Да, знаю, – кивнула Роза. – Мне очень жаль… – Наклонившись еще ниже, она задала очередной вопрос: – Скажи, а ты в последнее время не видела в деревне норманнов?

– Кроме вас, госпожа, и сэра Арно? Нет, не видела.

– А видела ли ты мельника Гарольда прошедшей ночью? Старуха ненадолго задумалась.

– Нет, не видела. Зато слышала, как кричала его дочь. Снова кивнув, Роза сказала:

– А теперь пей свое молоко и иди отдыхать. Но старуха еще не закончила:

– А он славный человек, этот главный наемник. – При этих словах глаза старухи заблестели.

Роза досадливо поморщилась. И тут же почувствовала, что краснеет.

– В самом деле? – спросила она, стараясь казаться невозмутимой.

– Конечно, госпожа! – Старуха расплылась в беззубой улыбке. – Любая женщина в деревне с радостью пустила бы его под свое одеяло. Но у вас, госпожа, наверное, все иначе?.. – Старуха опустила голову и закашлялась, пытаясь скрыть смех.

Роза выпрямилась, прекрасно сознавая, что лицо ее пылает. Она не знала, что ответить старухе, но, к счастью, в этот момент к ней приблизилась одна из служанок, почтительно опустив глаза. «А может, она тоже прячет улыбку?» – в ужасе подумала Роза.

– Госпожа, нам очень нужна еще какая-нибудь одежда, – сказала служанка.

Обрадовавшись, что можно наконец закончить неприятный разговор, Роза поспешно ответила:

– Запасами ведает Констанс. Я сейчас спрошу у нее. – Поднявшись со скамьи, Роза направилась в свои покои.

И вновь ей пришлось успокаивать себя и мысленно твердить, что ничего особенного не происходит. Слова беззубой старухи ужасно взволновали ее и возмутили. Опять все те же намеки! Какая дерзость!

Но ведь она, Роза, никогда раньше не обижалась на шутки, пусть даже и непристойные. В Сомерфорде все жили одной большой семьей, и у людей почти не было тайн друг от друга. Мужчины и женщины флиртовали, нисколько не стыдясь этого. Так почему же она не рассмеялась в ответ и не высказалась по поводу красоты Гуннара Олафсона? Ведь старуха была права – внешность красавца викинга обезоружила женщин, всех без исключения, в том числе и ее, Розу. Так почему же она пытается это скрыть?

Наверное, потому, что для нее это слишком важно.

Роза медленно поднималась по ступеням, раздумывая о том, как она встретится с Гуннаром Олафсоном лицом к лицу. А может, ей удастся спрятаться в своих покоях? Может, следует сослаться на нездоровье? Но сейчас не время прятаться. Она должна позаботиться о своих подданных. К тому же она никогда не была малодушной.

Роза ненадолго остановилась и посмотрела в одну из бойниц в стене. День был теплый и солнечный, и Арно сейчас, как она и предполагала, обучал молодежь воинскому искусству. Худенькие юноши и мальчики учились обращаться с мечами и щитами, пока что деревянными. Сам же сэр Арно расхаживал по двору, отдавая приказания. У ворот же стоял старик Эдвард в своем древнем шлеме.

Да, все как обычно. Словно и не было прошедшей ночи.

«Увы, она все-таки была», – подумала Роза, снова поднимаясь по ступеням.

Уже почти стемнело, когда отряд наемников вернулся в Сомсрфорд– Мэнор. Едва лишь тяжелые ворота отворились, по замку разнеслась весть о том, что наемники привезли с собой пленника. Узнав об этом, Роза тотчас же выбежала во двор.

Усталые кони наемников были все в пыли, а шкуры их лоснились от пота. Всадники выглядели не лучше. Гуннар Олафсон спрыгнул со своего серого жеребца, о чем-то поговорил с Айво и только потом повернулся к Розе. Вид у него сейчас был зловещий и устрашающий. С бледным лицом и потемневшими глазами он казался каким-то жутким существом из кошмарного сна, а вовсе не человеком из плоти и крови.

Приблизившись к Розе, он остановился совсем близко от нее, как и прошлой ночью. Взгляд же его был подобен удару меча – решительный и неумолимый.

Розе очень хотелось отвернуться или хотя бы отвести глаза, но она сдержалась. Задень ей все-таки удалось обрести внутреннее спокойствие. Она добилась этого, убеждая себя в том, что все чувства, испытываемые ею, когда Гуннар Олафсон смотрел на нее, целовал и ласкал, являлись лишь фантазиями одинокой вдовы. Викинг был очень красив, и неудивительно, что он привлек ее внимание. Просто из-за своего одиночества она вообразила то, чего не существовало на самом деле.

Как не существовало и призрачного воина из ее снов.

Но чем дольше Гуннар Олафсон смотрел на нее, тем больше она убеждалась в том, что обманывала себя весь день, пытаясь обрести душевное спокойствие. Ведь этот его взгляд… он вовсе не был фантазией. И ей сейчас ужасно хотелось прильнуть к Гуннару и прижаться к нему покрепче, впитывая каждой клеточкой жар его тела. А потом поднять голову, закрыть глаза и вновь ощутить его губы на своих губах. Роза почувствовала, что краснее. И почувствовала, как набухают и твердеют ее соски.

Да, бессмысленно делать вид, что ничего не произошло. Ведь было совершенно очевидно, что она желала Гуннара Олафсона, пусть даже ее влечение к нему просто временное.

«Хватит, хватит, прекрати сейчас же!» Голос разума вновь пришел ей на помощь.

И в тот же миг Роза решительно отвела взгляд от Гуннара Олафсона и обратила все свое внимание на пленника, которого доставили в замок. Только сейчас она узнала этого человека. Перед ней был мельник Гарольд – понурый и грязный. Даже если он ни в чем не виноват, в отчаянии думала Роза, сейчас он выглядит именно так, как должен выглядеть человек, совершивший что-то противозаконное.

Она подошла к мельнику, не обращая внимания на ворчание Арно, не отходящего от нее ни на шаг.

– Что с тобой случилось Гарольд? – ласково обратилась Роза к мельнику.

Но мельник не отвечал. Он даже не шевельнулся. И тут Роза увидела многочисленные порезы у него на руках и запекшуюся на щеке кровь. Башмаки Гарольда промокли насквозь, а связанные веревкой запястья кровоточили.

К горлу Розы подступила тошнота, но она постаралась взять себя в руки.

– Развяжите его, – приказала она.

– Но, госпожа!.. – вмешался Айво.

– Он может сбежать, если мы его развяжем, – заявил Олафсон.

Роза бросила на викинга гневный взгляд.

– Он ранен. Развяжите его. Я приказываю.

– Леди Роза, подумайте, что вы делаете, – прошипел сэр Арно.

Но Роза не обратила на пожилого рыцаря ни малейшего внимания – она не сводила гневного взгляда с предводителя отряда наемников.

Гуннар Олафсон изобразил на лице недоумение, он словно взывал к здравому смыслу Розы. Но затем все же подошел к мельнику и перерезал ножом веревку, стягивавшую его запястья. Путы тотчас упали к ногам Гарольда.

В тот же миг сэр Арно выхватил из ножен меч, и в толпе раздались громкие возгласы. Однако Гарольд не сделал попытки убежать. Он просто стоял посреди двора, безвольно уронив руки и опустив голову. Роза прикоснулась к руке мельника. Рукав его туники был сырым и холодным.

– Гарольд, ты должен рассказать нам, что произошло. Мельник поднял на Розу глаза, казавшиеся огромными в трепещущем пламени факелов, и она заметила на его щеках светлые дорожки от слез. Гарольд говорил хриплым шепотом, и Роза с трудом разобрала слова.

– Я вовсе не хотел, госпожа… Не хотел убивать его… Но все же я рад, что сделал это.

И в тот же момент раздался крик, полный муки. Сердце Розы болезненно сжалось, когда Миллисент бросилась к отцу. Альфред тотчас перехватил ее, но девушка отчаянно вырывалась. Однако Альфред крепко держал ее с непреклонным выражением на лице. Миллисент ударила его по рукам, пытаясь освободиться, но молодой человек что-то тихо прошептал ей на ухо, и девушка затихла в его объятиях. Альфред же развернул ее к себе лицом, и она, положив ему голову на плечо, тихонько всхлипнула.

– Ты хочешь сказать, что убил того человека? Того, чей труп нашли возле твоего дома? – спросила Роза, стараясь говорить как можно спокойнее.

Гарольд молча поджал губы. Было очевидно, что он не хотел отвечать.

Роза судорожно сглотнула и вновь заговорила:

– Гарольд, ты должен мне все рассказать. Поверь, мы что-нибудь придумаем, если ты объяснишь, что толкнуло тебя на убийство.

– Вы ничего не сможете сделать, госпожа, – пробормотал мельник, глядя в землю. – Да, я убил его. Он поджег мой дом, а когда Миллисент с криком выбежала на улицу, он схватил ее и опрокинул на землю. Я проткнул его ногу, когда он разорвал на Миллисент платье и готовился совершить еще более гнусное дело. Я не знал, что он норманн, до тех пор пока он не обернулся и не обнажил свой меч, выкрикивая что-то по-французски. Я его убил, а потом выбросил меч в болото. Мы… я хотел сжечь тело, но Господь отвернулся от меня и пламя потухло, прежде чем успело закончить свое дело. – Бледный, но решительный, Гарольд посмотрел Розе прямо в глаза: – Да, это сделал я, госпожа. Я, и только я. Миллисент туг ни при чем, а Уилл и вовсе ребенок. Я убил норманна и заплачу за это.

Миллисент разрыдалась, уткнувшись в плечо Альфреда. Роза со вздохом посмотрела на девушку. Должно быть, та помогла отцу бросить тело в огонь, но что проку заставлять ее признаться в этом? Гарольд защищал свою дочь. Он защищал ее и теперь. Но по норманнским законам он должен был умереть.

Роза медленно повернулась к Гуннару. Она знала, что он наблюдает за ней. Чувствовала на себе его взгляд. Внешне он был совершенно спокоен – безмятежное море, над гладью которого бушует ураган. Его спокойствие вселило в Розу уверенность, и она спросила:

– Он сказал вам больше, чем мне?

– Нет, госпожа. Мы встретили его в лесу. Он ничего нам не сказал, а лишь развернулся и попытался скрыться в чаше. Мы его поймали и связали, чтобы он не наложил на себя руки. Вам он рассказал то, чего не говорил нам.

– И вы больше никого не нашли?

– Мы заметили следы, ведущие к болотам. Но у этих людей наверняка была лодка, потому что в том месте, где обрываются следы, слишком глубоко. Наверное, придется поверить, что вашу деревню подожгли обитатели болот.

Ответ Гуннара Олафсона озадачил Розу, но сейчас у нее не было времени, чтобы разгадывать загадки. Она вновь повернулась к мельнику:

– А почему этот человек поджег твой дом? Ты уверен, что он норманн? Ты видел с ним людей с болот?

– Чтобы норманн поджег дом?! – негодующе воскликнул Арно. Все это время он стоял позади Розы, изо всех сил сдерживая себя. Теперь же не выдержал и вмешался, – Госпожа! Мне совершенно ясно, что мельник убил норманна в припадке ярости, а потом сбежал, чтобы скрыть свое преступление.

– Но я не понимаю, что делал норманн в деревне, – сказала Роза. – Да к тому же – в тот самый момент, когда на деревню напали, – добавила она, не отрывая взгляда от Гуннара.

А он, огромный и невозмутимый, стоял прямо перед ней, скрестив на груди руки и широко расставив ноги. Розе казалось, она чувствует исходившую от него жаркую страсть. Как чувствовала она ее ночью, когда Гуннар Олафсон сжимал ее в объятиях и когда ей хотелось, чтобы это длилось бесконечно.

«Только не играйте со мной, Миледи. Ведь я не норманн» – так он сказал ей ночью.

Конечно же, Олафсон совсем не походил на норманна. Внешне он был сдержан и невозмутим, но Роза уже знала: в душе его бушевали такие страсти, с которыми невозможно было совладать.

Тут Арно шагнул к ней и, покосившись на Гуннара Олафсона, заявил:

– Возможно, этот человек, этот норманн, просто проходил мимо. Может, он поспешил на помощь, а этот болван убил его, потому что принял за врага. А может, девушка заигрывала с ним, а когда пришел отец, сказала, что на нее напали. Англичане лживы по натуре и…

Арно внезапно умолк, внезапно осознав, что стоит сейчас среди этих самых «лживых англичан». Откашлявшись, он добавил:

– Я не все понял из того, что сказал этот человек. Вы ведь знаете, леди Роза, что я не слишком силен в английском. – Сэр Арно произнес это так, словно гордился своим незнанием языка. – И все же я услышал его признание. Он убил незнакомца и попытался сжечь его тело. Так что вроде бы все ясно, не так ли?

Сэр Арно был прав, но все же Роза не хотела судить мельника Гарольда. Она ему верила. Он защищал Миллисент. Роза понимала, почему Гарольд решился на убийство. Разве остальные мужчины не поступили бы точно так же на его месте? О Господи, ну почему он не взял негодяя в плен вместо того, чтобы убивать его? Ну почему он решил замести следы и тем самым усугубить свое положение? Однако должен быть какой-то выход, какая-то возможность разрешить конфликт и спасти Гарольда.

Словно прочитав ее мысли, Гуннар проговорил:

– Теперь уже не важно, почему все это произошло. Мельник признался. Он предстанет перед судом и расскажет свою версию произошедшего. Вот тогда и будем решать, как с ним поступить.

Роза со вздохом кивнула. Конечно же, Гуннар Олафсон был прав. Но сможет ли она судить Гарольда? Сможет ли отдать его палачу? При мысли об этом Роза вздрогнула. Дай Бог, чтобы услуги палача не понадобились. Ведь Гарольд защищался, не более того. Неужели он не заслуживал снисхождения?

– Хорошо, сэр рыцарь, – тихо сказала Роза. – Проследите, чтобы мельника надежно заперли на ночь.

Миллисент снова разрыдалась, а Гарольд хриплым голосом произнес:

– Ничего не бойся, дочка. Все будет хорошо. – Конечно же, он просто хотел успокоить ее.

Роза отвернулась, прежде чем слезы заструились по ее щекам. И тут же быстро направилась в зал. Следом за ней побежал мальчишка с факелом в руке, но Роза не обратила на него внимания, как не обратила внимания и на Констанс, стоявшую у двери. Ей вдруг захотелось оказаться как можно дальше отсюда. Как можно дальше от Сомерфорда. Она знала: будь Эдрик жив, он согласился бы с Арно. И не важно, как Гарольд объяснил свои действия, не важно, что сам Эдрик был англичанином. Закон есть закон, а посему Эдрик и Арно стали бы решать судьбу мельника за бокалом хорошего красного вина и в конце концов приговорили бы его к смерти. Но теперь хозяйка здесь она, Роза. И вряд ли Арно захочет обсуждать с ней что-либо за бокалом вина, да Роза и не стремилась к этому. Они все равно не пришли бы к единому мнению. Роза не одобряла такой суд и не соглашалась с тем, что существуют только черный и белый цвета. Разве не бывает, например, оттенков серого?

– Да не торопитесь вы так, госпожа! Уже в зале ее догнала Констанс.

– Чего ты хочешь? – пробормотала Роза. – Мне нечего тебе сказать.

– Зато мне есть что сказать, – заявила Констанс. Роза остановилась и в раздражении взглянула на нее:

– Тогда говори, и покончим с этим. Я очень устала. Прижав руку к груди, Констанс хватала ртом воздух, стараясь отдышаться.

– Госпожа, позвольте Арио судить мельника… Роза решительно покачала головой:

– Нет, Констанс. Ведь я здесь хозяйка, и ты прекрасно это знаешь. Именно я принимаю, важные решения – нравится тебе это или нет. Я должна судить своих людей, если хочу удержать власть и укрепить их доверие ко мне.

– Но, госпожа, – прошептала старуха, – это причинит вам ужасную боль!

– И все равно я буду судить Гарольда сама, чтобы никто не мог упрекнуть меня. Я должна выполнить свой долг.

Констанс принялась бормотать что-то о женском упрямстве, но Роза больше ее не слушала.

– Отправь кого-нибудь на кухню, Констанс. Пусть принесут наемникам поесть. Они, должно быть, проголодались.

Констанс ушла, а Роза задержалась в Большом зале. Сейчас она чувствовала себя почти также, как мельник Гарольд, стоявший посреди двора. Вскоре ей предстоит судить этого человека. Ей придется судить человека, который, по ее мнению, вынужден был поступить именно так, а не иначе – ведь он защищал любимую дочь. Да, Гарольд – честный и храбрый человек, он совсем не заслуживал смерти.

Тут в зал вошли люди, и Роза, обернувшись, поискала глазами в толпе Миллисент. Но девушки не было среди этих людей. Возможно, она последовала за отцом в подвал, где Гарольду предстояло провести ночь.

Снопа осмотревшись, Роза заметила Гуннара Олафсона, стоявшего в дверном проеме. А рядом с ним стоял Альфред, что-то нашептывавший ему на ухо. Судя по всему, у этих двоих имелась какая-то тайна, которой они не хотели делиться с хозяйкой замка.

Заинтригованная Роза внимательно наблюдала за Олафсоном. Выслушав Альфреда, он отдал ему какие-то приказания, и молодой воин исчез в ночи. Викинг же направился прямо к ней.

Роза уже собралась убежать, но вовремя спохватилась. «Ведь ты хозяйка замка, – сказала она себе. – И вообще леди Роза никогда еще ни от кого не убегала». Расправив плечи и вскинув подбородок, она смотрела на приближавшегося к ней мужчину. Ей оставалось лишь надеяться, что она надела маску холодного спокойствия с такой же легкостью, как и этот грозный северянин.

Гуннар Олафсон остановился – как всегда, неприлично близко от нее, – и ей пришлось задрать голову, чтобы видеть его глаза. Опять она оказалась в довольно невыгодном положении и очень злилась из-за этого.

Стараясь взять себя в руки, Роза проговорила:

– Вы хотели мне что-то сказать, не так ли?

Взгляд голубых глаз скользнул по ее лицу, потом задержался на ее губах. Роза судорожно сглотнула. Она пыталась не думать о том, что произошло прошлой ночью.

– Я слушаю вас, сэр рыцарь.

– Вы верите в рассказ мельника? – спросил Гуннар. – Или же предпочитаете версию сэра Арно? Что вы обо всем этом думаете?

Роза взглянула на викинга с некоторым удивлением. Он казался невозмутимым, но по голосу чувствовалось, что он взволнован.

– А какое вам дело до того, что я думаю? – пробормотала Роза, нахмурившись. И тут же задала себе вопрос: «А имеет ли мое мнение хоть какое-то значение для Гуннара Олафсона? И если да, то считает ли и он тоже, что Гарольд вовсе не заслуживает смерти за содеянное?» Глядя на викинга с любопытством, Роза спросила: – А что вас так беспокоит? Вы не верите тому, что услышали? Или же вы вообще никому не доверяете?

Глаза Олафсона вспыхнули гневом, но он тут же овладел собой и с усмешкой кивнул:

– Вы правы. Я действительно никому не доверяю.

– Что ж, ничего удивительного. Человек, убивающий за деньги, наверное, и не должен доверять людям.

На какое-то мгновение Розе показалось, что Гуннар Олафсон сейчас начнет возражать, но он снова усмехнулся и пожал плечами, словно ее слова не имели для него ни малейшего значения.

– Вы хорошо знаете лорда Фицмортона, миледи? Вопрос удивил Розу, Хорошо ли она знала лорда Фицмортона?

В следующее мгновение время словно побежало вспять и Роза вновь почувствовала себя маленькой девочкой.

– Делай то, что тебе говорят! – И он ударил ее ладонью по щеке.

Мать тут же бросилась к ней на защиту; с ненавистью глядя на жестокого красавца, она прокричала:

– Не прикасайся к ней! Никогда, слышишь?! Никогда к ней не прикасайся!

Но он не послушал.

Сделав глубокий вздох, Роза вернулась в настоящее. Стараясь казаться невозмутимой, она пожала плечами – и солгала:

– Нет, я почти не знаю его. Ведь моим сюзереном является лорд Радульф. А они с лордом Фицмортоном отнюдь не друзья.

Лицо Гуннара Олафсона по-прежнему ничего не выражало. Немного помолчав, он спросил:

– Но если так, то почему же вы не отправились прямиком к лорду Радульфу, когда на вашу деревню напали впервые? Почему вы не попросили у него людей для защиты замка и деревни?

Потому что Арно посоветовал ей не делать этого! Потому что он сказал, что лорд Радульф сочтет ее слабой.

Но она никогда не расскажет об этом Гуннару Олафсону. Да и с какой стати? Ведь он наверняка согласился бы с Радульфом.

– Так почему же вы не отправились к вашему сюзерену? – допытывался Гуннар.

Глаза Розы вспыхнули гневом. Как этот наемник с ней разговаривает?! Как он смеет допрашивать ее подобным образом?! Словно это она у него в услужении, а не наоборот.

– Не ваше дело, сэр рыцарь!

Гуннар Олафсон широко улыбнулся. Женщины же, проходившие мимо, тихо вздохнули и уставились на викинга в восхищении. Но Роза бросила на них гневный взгляд, и они поспешили удалиться.

– Мне платят за то, чтобы я защищал вас, госпожа, – сказал Олафсон. – И я пытаюсь честно заработать свои деньги.

– Вам платят за то, чтобы вы выполняли приказания и держали язык за зубами.

Арно с горделивым видом отвернулся бы и ушел, заговори она с ним подобным образом. Эдрик сокрушенно покачал бы головой, сетуя на отсутствие у супруги хороших манер. А уж о реакции отца и брата Розе и вовсе не хотелось думать.

Но Гуннар Олафсон рассмеялся.

Ошеломленная его реакцией, Роза молча таращилась на него. Он смеялся весело и вполне искренне; глаза же его при этом источали такое тепло, что у Розы перехватило дыхание. Она смотрела на стоявшего перед ней викинга, не в силах пошевелиться, смотрела как завороженная.

– Значит, вас интересует мой язык, госпожа? – спросил Гуннар с усмешкой.

– Нет-нет, конечно, нет! – И вновь у Розы перехватило дыхание, а лицо залилось румянцем.

– Неужели? – Сейчас Олафсон смотрел на нее с лукавой улыбкой.

И ей вдруг ужасно захотелось сделать шаг вперед, прижаться к нему, подставить губы для поцелуя и всецело отдаться его власти.

«Хватит! Довольно!» Как всегда, на помощь ей пришел внутренний голос.

Судорожно сглотнув, Роза пробормотала:

– Я… э… У меня есть еще дела. Прошу прощения, но я…

Губы Олафсона дрогнули в улыбке, и он чуть наклонился к ней. Но Роза, резко развернувшись, поспешила к лестнице. Направляясь в свои покои, она вдруг почувствовала, как кто-то потянул ее за рукав. Констанс. Нет, сегодня старуха просто несносна!

– О Господи, ну что еще? – простонала Роза. Констанс с ухмылкой сказала:

– Он очень славный человек.

– Кто? – спросила Роза, продолжая подниматься по ступеням. – О ком ты говоришь?

Констанс снова ухмыльнулась:

– Вы знаете, госпожа, о ком я говорю. Об Олафсоне, конечно. Он хороший человек. И станет для вас прекрасным любовником.

Роза со вздохом пробормотала:

– О чем ты говоришь, Констанс? Ведь он наемник, человек, убивающий за деньги. И вообще, у меня множество других забот…

– Да, верно. Он убивает за деньги. Но из-за этого его красота не померкнет и вы по-прежнему будете наслаждаться ею. И еще… Я ведь видела вас сейчас, госпожа, и прошлой ночью тоже. Он поцеловал вас, и вы не слишком-то долго думали, прежде чем ответить на его поцелуй.

– Ты видела нас?! – Роза вздрогнула и прислонилась спиной к холодной каменной стене. – Да, конечно, разве ты такое пропустишь?

Констанс пристально посмотрела на молодую госпожу. Потом с хитроватой улыбкой спросила:

– А почему бы вам не пригласить его в свою постель, леди Роза? Почему вы не хотите насладиться его обществом пока он здесь? Он обязан подчиняться, и никто не станет винить вас за то что вы приказали ему проводить ночи и ваших покоях.

– Ты выжила из ума: – закричала Роза. И тут же с ужасом поняла, что ей очень хочется последовать совету Констанс.

– А если этого не сделаете вы, то найдется какая-нибудь другая женщина, – продолжала служанка.

– Ну и пусть.

– Ха! Я посмотрю на вас, когда Эрта прижмется к нему своей пышной грудью. Это придется вам не по нраву, и я знаю почему. Вы должны воспользоваться случаем, леди Роза. Будь вы господином, мужчиной, то не преминули бы взять лучшее себе. Так почему женщина должна поступить иначе?

– Потому! А теперь поди прочь, Констанс. Не желаю больше слушать этот вздор!

Служанка молча пожала плечами и, развернувшись, стала спускаться по ступеням. Прерывисто дыша, Роза смотрела ей вслед. «Ах, как же все плохо!» – думала она. И действительно, мельника Гарольда ждал суд, на котором его непременно обвинят в убийстве таинственного норманна, и ей, Розе, придется приговорить его к повешению, чтобы успокоить своего сюзерена. А сгоревшую деревню предстояло отстроить заново до начала жатвы. Что же касается обитателей болот, то они, наверное, пребывали в ярости и могли нанести очередной удар в любой момент. А теперь еще Констанс тронулась умом…

И – что еще хуже – она желала того же и ей, Розе! Тогда почему же тихий внутренний голос нашептывает, что Констанс права? Ведь старуха, вероятно, сказала правду. Будь Роза мужчиной, она могла бы выбрать себе любую женщину, и никто не ответил бы ей отказом. Никто и не осудил бы ее. Потому что все считали, что так и должно быть. Конечно, она, Роза, не мужчина, но Гуннар Олафсон желал ее… Да, желал, это читалось в его глазах. И чувствовалось в его поцелуях. Так что если она прикажет ему лечь к ней в постель, он выполнит такой приказ с величайшей охотой. А ей сейчас было ужасно одиноко, особенно по ночам. Возможно, после одной-единственной ночи, проведенной и объятиях Гуннара Олафсона, ей станет лучше и она уже не будет чувствовать себя такой одинокой.

– Похоже, я тоже сошла с ума… – пробормотала Роза. И тотчас же поняла, что ужасно устала за день.

Добравшись до своей комнаты, она быстро разделась, легла в постель и задернула полог, чтобы защититься от сквозняка. И почти тотчас же погрузилась в глубокий сон.

Сон начался как обычно. Роза подошла к холму Берроу-Момп, где встретила появившихся из недр земли призрачных всадников. Только на этот раз, прежде чем пуститься наутек, она вдруг поняла, что одна из лошадей ей знакома. Вернее, это был серый жеребец – крупный и сильный. В ужасе закричав, Роза попыталась бежать быстрее, но было поздно. Мускулистая рука обхватила ее за талию и оторвала от земли. А затем она оказалась в седле, прижатая к крепкой груди всадника.

– Моя… – прошептал он, и Роза почувствовала, как щеки ее коснулось его теплое дыхание.