Глава 6

Колин вошел в небогато обставленную приемную в доме графа Бриксхема с твердым намерением во что бы то ни стало дождаться приезда коварной леди Шарлотты. Он решил не откладывать дело в долгий ящик и, покинув кабинет сэра Томаса, немедленно направился в дом графа Бриксхема. Его стремительность была связана с тем, что он, во-первых, решил довести дело до конца сегодня, а во-вторых, боялся, что завтра изменит свое решение. Сняв плащ и отдав его лакею, Колин потребовал аудиенции у графа. Герцог в нетерпении мерил шагами холодную приемную, пока не остановился перед лестницей, ведущей на второй этаж. Стены лестничного пролета были оклеены персиковыми обоями с нелепыми точками отвратительного вишневого цвета. Скудная меблировка лишь подчеркивала какофонию использованных в оформлении помещения красок – ярко-красной, яблочно-зеленой, апельсиновой, лимонно-желтой и мандариновой, отчего приемная скорее напоминала фруктовую лавку, чем комнату в доме дворянина. Герцог поймал себя на том, что ему было бы крайне неприятно, если выяснится, что весь этот интерьер спланирован непревзойденной Лотти Инглиш. Он поспешил отогнать от себя эту мысль, решив, что у женщины, столь преуспевшей в искусстве, не может быть такого ужасного вкуса.

Боже милостивый, в голове у герцога царил хаос! Он уже думает о Лотти как о своей жене, хотя пока даже не сделал предложения! Колин никак не мог решить, обижен он или, наоборот, воодушевлен тем способом, каким Лотти Инглиш заставила его принять ее предложение, преподнесенное столь необычным образом. Но разве в его жизни хоть что-нибудь шло гладко?

– Ваша милость, какой сюрприз!

Колин успел принять величавый вид, расправив плечи и заложив руки за спину. В приемную поспешно вошел граф Бриксхем. В тоне, которым он приветствовал герцога, прозвучали одновременно настороженное удивление и фальшивая доброжелательность. Граф остановился у двери, и было видно, что на самом деле он совсем не рад визиту Колина.

– Я не слишком побеспокоил вас. Бриксхем? – спросил герцог, усаживаясь на потертый диванчик и делая вид, что не заметил замешательства хозяина.

– О нет, конечно же, нет, – с жаром замахал рукой граф и закрыл дверь приемной. – Надеюсь, вы здесь не для того, чтобы вернуться к вопросу о нашей сделке по поводу фортепьяно?

– О, ни в коем случае, – равнодушно ответил Колин.

Брови графа взлетели вверх, когда он понял, что герцог жестом приглашает его присесть.

– В таком случае чем могу быть вам полезен на этот раз, сэр?

Как и в первую их встречу, Колин подумал, что в облике графа есть что-то раздражающее и неуловимо неприятное. Бриксхем был одет в повседневный костюм – брюки из простой ткани и рубашку с расстегнутым воротом. На его руках не было никаких украшений, хотя Колин решил, что граф относится к той категории людей, которые надевают их по любому поводу. Граф явно никого не ожидал к чаю и выглядел как обычный английский джентльмен у себя дома. Бриксхем, как ни старался, не мог скрыть напряженную озабоченность, которая, как уже знал герцог, была связана с его финансовыми затруднениями и неуверенностью даже в ближайшем будущем. До сих пор граф Бриксхем ничем не нарушил принятые кормы поведения, не сказал ничего предосудительного и тем более грубого, что могло бы в какой-то мере задеть герцога. Колин внимательно смотрел на человека, который в ближайшее время станет его шурином, стараясь увидеть в нем хоть что-нибудь, вызывающее симпатию.

Стараясь поудобнее устроиться на диване, Колин положил ногу на ногу и обхватил колено переплетенными пальцами Он решил немедленно перейти к делу и без обиняков сказал:

– Я хочу просить руки вашей сестры Шарлотты.

Граф даже не взглянул на него и ответил:

– Еще одно предложение? Неужели выдумаете, что моя сестра может украсить вашу антикварную коллекцию?

Если бы Колин изначально не знал всю подноготную ситуации, он удивился бы столь неприкрытой недоброжелательности графа к собственной сестре.

– Неужели ваша сестра, будучи истинной леди, ничего собой не представляет? – сухо спросил Колин.

Бриксхем небрежно оперся на подлокотник кресла.

– В каком смысле?

Колин пожал плечами.

– Прошлый раз вы говорили, что вашей сестре нужен муж, и, поразмыслив, я решил, что союз между леди Шарлоттой и мной будет… приемлемым. Поэтому я позволю себе повторить, что прошу ее руки.

Теперь, когда до графа Бриксхема полностью дошел смысл сказанного, ему почудилось, что земля разверзлась под ногами. Он замер с полуоткрытым от изумления ртом.

Колин, не изменяя принятой вальяжности, наслаждался эффектом, произведенным его словами.

Придя в себя, Бриксхем сглотнул комок, застрявший у него в горле, и медленно, точь-в-точь мешок с мукой, сполз с подлокотника на сиденье кресла.

– Почему Шарлотта?

– А почему бы и нет? – улыбнулся Колин. – Какое это имеет значение?

В комнате на некоторое время наступила тишина. Граф как-то странно дернулся всем телом, наконец-то придя в себя от оглушительной новости. Теперь он сидел в кресле в обычной позе и расправлял завернутые рукава рубашки.

– Прошу простить меня, ваша светлость. Я никак не мог предположить, что вы посватаетесь к моей сестре, тем более что в предыдущий ваш визит мне показалось, что она… не вызвала у вас особого интереса. Всего какие-нибудь две недели назад у вас, как я понимаю, не было намерений связать себя браком, а сегодня… ну… вы здесь и делаете предложение. – Он даже присвистнул и откинулся на спинку кресла. – Я просто поражен, вот и все.

Колин еле сдержался, чтобы не вскочить с кресла, досадуя на себя за то, что не учел, какое впечатление на брата Лотти может произвести столь внезапно сделанное предложение избавить его от сестры. С другой стороны, он был не обязан ни перед кем отчитываться и тем более объяснять причины своих поступков; Бриксхем нуждается в финансовой поддержке, а предлагаемый союз гарантирует ему улучшение положения, до конца жизни освобождая от забот о несговорчивой сестрице. Предложение Колина полностью гарантировало ему это, и граф должен был понять суть дела.

Герцог с необычайно пристальным вниманием смотрел на кончики своих пальцев и, кивая в такт каждому слову, говорил:

– Вы, конечно, правы, но в последние дни, взвесив все обстоятельства, я пришел к выводу, что для меня действительно настало время заключить достойный брак. В лице леди Шарлотты я имел бы невесту, которую одобрит общество, поэтому выбор кажется мне вполне логичным. – Выдержав многозначительную паузу, он добавил: – Кроме того, мне уже пора обзавестись наследником.

Не сводя глаз с лица герцога, Бриксхем слушал его, потирая рукой подбородок.

– Я с огромной признательностью принимаю ваше предложение, герцог, – вздохнул он. – Но боюсь, что нам будет трудно убедить Шарлотту. Ведь вы ее совсем не знаете. Она уже отказала нескольким достойным джентльменам, причем одного или даже двух она знала с детства.

Последнее замечание неожиданно задело Колина за живое.

– Возможно, она окажется более сговорчивой, если о моем предложении руки и сердца она узнает от меня, а не от вас?

Чтобы не обидеть графа, он намеренно произнес эти слова с вопросительной интонацией. Было совершенно очевидно, что любые попытки приказывать Шарлотте заранее обречены на поражение. Бедный Бриксхем, сгоравший от нетерпения бросить упрямую Шарлотту в объятия герцога, естественно, не догадывался, что юная леди уже договорилась с Колином и ни о каком принуждении не может быть и речи.

Граф с трудом подавил нервный смех и тряхнул головой.

– У меня нет ни малейших сомнений в том, что вы будете блестящей парой, ваша милость, но Шарлотта порой ведет себя крайне вызывающе.

– Ну, в будущем подобные сложности предстоит решать мне, – вздохнул герцог.

– Да, это не исключено, она очень упрямая девушка, – продолжал граф. – Достаточно умная, даже коварная в тех случаях, когда хочет добиться своего.

«Ты даже не представляешь себе насколько».

– Мне нравится, когда женщина ведет себя вызывающе, это похоже на состязание, – ответил герцог.

Бриксхем опять замолчал, теребя бакенбарды. Его мозг лихорадочно перебирал все преимущества, которые давало родство с таким человеком, как герцог Ньюарк. Бриксхема не надо было долго уговаривать, чтобы он согласился на замужество сестры.

Предвкушая приятные изменения в своей жизни, граф хмыкнул и высвободил свое тучное тело из объятий кресла.

– Думаю, на будущей неделе мы сможем обсудить детали бракосочетания.

Колин понимал, что происходит в душе у графа.

– Обсудим, – отмахнулся герцог. – И кстати, меня больше беспокоит будущий наследник, нежели приданое вашей сестры.

Бриксхем явно расслабился, и лицо его утратило напряженное выражение.

– Отлично, ваша милость, – сказал он с внезапным доверием в голосе. – Если вы соблаговолите подождать, я приглашу сестру.

В знак согласия Колин молча кивнул.

Прошло несколько минут, и в комнату вошла «хитроумная» Шарлотта. При виде Колина она не смогла скрыть удивление, которое немедленно сменилось самодовольной улыбкой. Шарлотта была одета в простое шелковое платье темно-голубого цвета, перехваченное в соответствии с модой лентой под самой грудью. У нее была удивительно красивая и стройная фигура, и герцог вдруг подумал, как это Лотти удается так хорошо петь в корсете. То была поистине мысль некстати, и Колин поспешил выбросить ее из головы.

Как того требовал этикет, Колин встал при появлении дамы, но ничем не выразил своего настроения.

– Ваша милость, – произнесла Шарлотта и сделала неглубокий книксен.

– Леди Шарлотта, – с полупоклоном приветствовал ее герцог.

Воцарилась неловкая тишина. Шарлотта продолжала стоять посреди комнаты, переводя взгляд с брата на герцога и обратно. Молчание нарушил Бриксхем. Он кашлянул и как истинный джентльмен предложил:

– Думаю, будет лучше, если я оставлю вас наедине. – И, задержавшись в дверях, добавил: – Если понадоблюсь, вы найдете меня в кабинете.

Несмотря на подчеркнутую вежливость графа, Колин ощутил некоторую натянутость отношений между сестрой и братом, особенно когда случайно уловил холодный взгляд графа. Бриксхем вышел, плотно прикрыв за собой дверь. Казалось, что холодность брата не произвела на Шарлотту никакого впечатления. Заложив руки за спину, она с вежливой улыбкой продолжала смотреть на герцога.

– Я удивлена вашим визитом, ваша милость, – сдержанно проговорила она.

Удивленный ее безразличием, герцог повел бровями и скорее утвердительно, чем вопросительно сказал:

– Только удивлены, не более?

Тон этой короткой реплики не требовал от Шарлотты никакой особой реакции. Она прекрасно знала, почему он здесь и зачем ее попросили прийти. Она также поняла, что герцог не намерен облегчить ее щекотливое положение. Он скрестил руки на груди и спокойно наблюдал за тем, как румянец смущения медленно приливает к ее щекам. На самом деле он нервничал даже больше, чем Шарлотта, но ни в коем случае не признался бы в этом.

Герцог окинул Шарлотту взглядом и сказал:

– Вы сегодня прекрасно выглядите.

Она приняла комплимент как должное, несмотря на все свое смущение, продолжая с вызовом смотреть ему в лицо.

– Разрешите сказать вам, что вы так же обаятельны и любезны, как всегда.

– Вот как? Благодарю на добром слове.

Еще несколько тяжелых для обоих минут они стояли молча. Собравшись с силами, Шарлотта сделала глубокий вдох и спросила напрямую:

– Вы явились сюда, чтобы принять мое предложение, ваша светлость? – Не дожидаясь ответа и не глядя на Колина, она со спокойной улыбкой направилась к канапе. – Я не допускаю мысли, что есть какая-то иная причина, по которой вы хотели бы меня видеть, сэр.

– А что, если я здесь только для того, чтобы формально поблагодарить вас за оказанную честь и не более того?

Такого ответа она не ожидала, от досады ее лицо покрылось красными пятнами. Колин с удовлетворением отметил такую перемену, но радость победы не была продолжительной.

Лицо Шарлотты прямо-таки расплылось в злорадной улыбке. Не сводя с герцога глаз, Лотти медленно подошла к нему.

– Хорошо сказано, ваша милость, но я никак не могу забыть ваше… рвение во время нашей встречи в опере.

– Рвение? – словно эхо повторил он, стараясь говорить как можно спокойнее.

Она посмотрела ему в глаза:

– А вы можете назвать это как-то иначе?

Растерявшись от ее прямолинейности и дерзости, Колин не мог понять, намерена Шарлотта его обидеть или хочет вызвать еще больший интерес к себе? Пытаясь выиграть время, Колин вглядывался в ее лицо, отмечая про себя, что она старательно припудрила веснушки, что у нее высокий и умный лоб, большие и выразительные голубые глаза, высокие скулы, а вьющиеся волосы золотисто-рыжими волнами падают из пучка на голове до самой талии. Да, в тот вечер в опере он действительно был полон рвения обладать ею, хотя сегодня всеми силами пытался это опровергнуть.

– Я бы назвал все это провокацией, – произнес он наконец, стараясь придать своему взгляду равнодушие и даже холодность. Из этого ровным счетом ничего не вышло.

Шарлотта сжала губы, стараясь скрыть усмешку.

– Чепуха. Вы можете отвергнуть меня, но до сих пор этого не сделали, так как отлично знаете, что мое предложение не только привлекательно, но и выгодно для нас обоих. – Понизив голос, она наклонилась к нему с лукавой улыбкой: – Вы так же боитесь упустить свой шанс, как и я, хотя наши цели и ожидания могут иметь разные мотивы.

Разные мотивы? Их помыслы прямо противоположны! Колин поспешно сунул руки в карманы, только бы не наброситься на нее и в ярости не задушить. А может быть, прижать к себе и закрыть ей рот бесконечным поцелуем? Как можно спокойнее он ответил:

– Я обеспокоен многими вещами, и вы это отлично знаете. Но при этом не думаю, что у меня есть основания беспокоиться по поводу того, что кто-то может отнять у меня женщину, которая хочет стать моей женой.

Теперь она смотрела на него с нескрываемым сожалением:

– То, как вы это говорите, означает только одно – ветер больше не дует в ваши паруса. Это должно быть очень трудно для настоящего джентльмена.

Он уже еле сдерживал негодование.

– Я ценю вашу трогательную заботу, Шарлотта, но думаю, что мой корабль идет под всеми парусами.

Кровь снова бросилась ей в лицо, и Шарлотта отпрянула как от удара.

– Я прекрасно понимаю, что как всякий мужчина вы нуждаетесь в смене привязанностей, одна женщина не в состоянии долго удерживать ваше внимание. Однако, повторяю, верность в браке занимает меня мало. От нашего возможного союза мы оба выиграем, и уверяю вас, что, кроме нас двоих, настоящей правды не будет знать никто.

Ее откровенно циничное признание, высказанное столь обыденно, вызвало у Колина новый приступ негодования, но герцог подавил едкий ответ, готовый сорваться с его губ. Колин подошел к стоявшему около каминной решетки обветшалому стулу, обитому ярко-оранжевым бархатом, и облокотился на его высокую спинку, продолжая с любопытством присматриваться к Шарлотте.

– Мой опыт свидетельствует, что разнообразие никогда не может надоесть, моя дорогая леди Шарлотта, – сказал герцог. – Ваша несравненная снисходительность в этом вопросе удивительна и неоценима, но если подумать, почему вы так уверены, что я только и мечтаю о том, чтобы каждую ночь делить ложе с Лотти Инглиш?

Его откровенный вопрос застал Шарлотту врасплох. Ее лицо вспыхнуло от обиды, когда она увидела, что Колин больше не смотрит на ее грудь, а лениво разглядывает что-то за окном, по которому стекали струйки дождя.

В комнате снова наступила гнетущая тишина, но на этот раз верх взял Колин. Он твердо дал ей понять, что даже в их возможном брачном союзе он все равно будет играть главенствующую роль, какие бы усилия очаровать и подчинить его себе она ни прилагала. Коварной Лотти Инглиш не удастся обвести его вокруг пальца и оставить в дураках. Теперь герцог убедился, что на самом деле Шарлотта сбита с толку его внезапным появлением и откровенной беседой. При всем своем уме Лотти оказалась совершенно беззащитной, что делало ее еще более привлекательной и желанной. Нет сомнений, что эта женщина еще доставит ему бездну удовольствия!

Торжествуя победу, Колин решил больше не испытывать судьбу и сказал:

– Оставим пустые разговоры, сударыня. Судя по всему, у меня действительно нет иного выбора, как только соблюсти формальность и предложить вам стать моей женой.

Не было никаких сомнений, что предложение герцога было самое приятное из того, что Шарлотта услышала за последнее время. Ее лицо просветлело, но она даже не удостоила Колина взглядом. Она понимала, что просто вынудила его пойти на этот шаг, и не ждала, что он преподнесет ей кольцо, букет цветов или встанет на колени. Колин изо всех сил сжал рукой спинку стула так, что костяшки пальцев побелели.

– Вы окажете мне честь стать моей женой, Шарлотта?

В сложившемся положении это было самое лучшее, что он мог сделать, и они оба отлично понимали, что Шарлотта ему не откажет. Однако она совсем не торопилась отвечать, молча склонив голову. Грудь высоко вздымалась. Наконец Шарлотта подняла лицо и посмотрела Колину прямо в глаза. Теперь она стояла перед ним с гордо поднятой головой, ничем не выдавая своей радости и волнения.

– Я сочту за честь принять предложение стать вашей женой, ваша милость, – на едином дыхании ответила Шарлотта.

Смешанное чувство благодарности и удовлетворения охватило герцога. Он выпрямился и только тогда почувствовал, насколько трудно далась ему эта беседа. Собравшись с мыслями, он с облегчением кивнул. Шарлотта продолжала молча наблюдать за ним. Теперь, после того, как она дала свое согласие, им предстояло обсудить все необходимые подробности предстоящего бракосочетания.

Приосанившись, герцог заложил руки за спину и спокойно отошел на середину комнаты.

– Теперь, когда наша… помолвка – дело решенное, – сухо заговорил он, – осталось обсудить некоторые мелкие детали.

– Не возражаю, – ответила Шарлотта. – И буду счастлива заняться приготовлениями к свадьбе, мне хотелось бы завершить это дело как можно скорее.

– Я тоже не хочу откладывать, – сказал герцог, понимая при этом, насколько различаются причины, по которым они так торопятся вступить в брак. – Не сомневаюсь, что вы все подготовите должным образом.

По ее виду он понял, что теперь Шарлотта ждет, чтобы он высказал свои пожелания относительно предстоящей церемонии. Самодовольное чувство мужского превосходства придало ему еще больше уверенности в себе.

– Очень хорошо, ваша милость, – сказала она, покорно опуская голову. – Насколько я понимаю, теперь я должна выслушать некоторые ваши пожелания.

– Пожелания? Нет. Требования – да, – с улыбкой проговорил герцог.

Шарлотта, прикусив губу, по-прежнему стояла у окна, заложив одну руку за спину, а второй теребя золотую цепочку на шее.

– Я уже говорила вам, что буду самой послушной женой во всех смыслах этого слова, и не могу себе представить, какие у вас еще могут быть требования. – Внезапная догадка озарила ее: – Неужели вы хотите, чтобы я бросила…

– Я никогда не буду препятствовать вашей сценической карьере, Шарлотта. Об этом вы можете не беспокоиться.

Шарлотта была близка к обмороку. Герцог помолчал, чтобы дать ей прийти в себя. Потом, пожав плечами, сказал:

– Я не имею в виду обычные ежедневные требования. Я имею в виду наши интимные отношения в постели. Нам необходимо это обсудить до того, как мы станем… любовниками.

От услышанного у нее перехватило дыхание, и она так и осталась стоять с открытым ртом, не зная, что сказать в ответ.

Колин продолжал спокойно наблюдать, как волна смущения заливает краской ее лицо.

– Не думаю, что у нас есть необходимость обсуждать подобные вопросы, – собравшись с мыслями, возразила Шарлотта. – Я вам обещала, что произведу на свет наследника. Нам больше нечего обсуждать, ваша милость.

Заложив руки за спину, Колин медленными шагами направился к ней. Его лицо приобрело жесткое выражение.

– Все не так просто. Разумеется, я жду от вас наследника. Своим появлением на свет он компенсирует все моральные издержки, которые я понесу, связав себя узами брака. Однако пройдет некоторое время, прежде чем вы забеременеете.

Не понимая, что он имеет в виду, Шарлотта в испуге сделала шаг назад, чтобы оказаться от него подальше. Она нервно поправила прическу, потрогала цепочку на шее и разгладила складки на юбке.

Продолжая смотреть ей в лицо, Колин понизил голос и сказал:

– Я намерен просить вас стать моей в нашу первую брачную ночь отнюдь не для того, чтобы вы просто забеременели. Мне совершенно не нужен наследник прямо сейчас, у нас должно быть время насладиться друг другом.

Совершенно сбитая с толку Шарлотта заговорила не сразу и явно занервничала:

– В ваших словах нет никакой логики, сэр. Человек вашего положения должен иметь сына, что касается меня, то… – Она заносчиво вздернула подбородок и продолжила с неожиданной твердостью: – У нас имеется соглашение.

– Ах да, соглашение. – Герцог скрестил руки на груди и, подойдя совсем близко к Шарлотте, посмотрел на нее сверху вниз с высоты своего роста. – Позвольте мне пояснить мою позицию по этому поводу, леди Шарлотта. Я готов оплатить ваше турне, но исключительно на моих условиях и в то время, когда сочту это удобным для себя.

Она подняла на него глаза в полном изумлении.

– Меня беспокоит то время, – продолжал он, – которое вы будете проводить без меня после того, как родите ребенка, сдадите его на руки нянькам и отправитесь в турне на континент. Пока вы поете здесь, в Лондоне, как сейчас, я не только не буду препятствовать вашей карьере, но буду поддерживать вас безоговорочно, если каждый вечер вы станете скрашивать мое одиночество в постели. – С двусмысленной улыбкой он приблизил свое лицо к ее лицу и процедил сквозь зубы: – Я хочу видеть то, за что плачу, Шарлотта, а в данном случае это вы в постели, удовлетворяющая мои желания. Только на этих условиях я смогу позволить вам заняться осуществлением ваших планов.

Сощурив глаза, она с ненавистью смотрела на него.

– Значит, я должна стать игрушкой в ваших руках, причем до тех пор, пока вам это не надоест? Как это великодушно с вашей стороны!

Герцог был просто ошарашен столь резким выпадом. Колину не приходило в голову, что его слова могут быть истолкованы подобным образом. Шарлотта произнесла все это без тени обиды, но с большим достоинством, давая понять, насколько оскорбительно для леди выслушивать такое.

– Не могу допустить, чтобы мои слова были истолкованы в этом смысле, – горячо возразил герцог. – Я просто хотел напомнить, что это было частью вашего предложения, когда вы пытались убедить меня, что наш брак выгоден для нас обоих.

Поколебавшись мгновение и, видимо, решив отбросить все соображения о приличиях, Шарлотта спросила напрямик:

– И каким же образом, скажите на милость, вы намерены спать со мной и при этом избежать зачатия, сэр?

Настал черед Колина изумляться. С недоумением, которое ему не удалось замаскировать, он, потирая подбородок рукой, задач вопрос по существу:

– Вы хотите, чтобы я объяснил вам это прямо здесь и сейчас?

– Вот уж в чем я совершенно не нуждаюсь, – прошипела она и сделала несколько быстрых шагов по направлению к двери. Вид у нее был такой, словно скажи герцог еще хоть слово в том же духе, ему не миновать пощечины.

– Все, чего я хочу от вас, леди Шарлотта, это преданность и уступчивость, – попытался он смягчить ее гнев. – А взамен я предоставлю вам все, что вы только захотите. В пределах разумного, конечно.

Шарлотта остановилась, но смотрела на Колина по-прежнему очень сердито. Колин отлично знал, что на самом деле он был не так уж и не прав. Да и Шарлотта скорее всего почувствовала, что в его словах есть определенный смысл, хотя и не понимала его до конца. Герцогу стало ясно, что отвергнуть его она не решится.

– Уже поздно, мне, пожалуй, пора удалиться, – произнес он как можно спокойнее.

Она с облегчением вздохнула:

– Да-да, конечно, ваша милость. Я свяжусь с вами и членами вашей семьи для общих переговоров о подготовке к свадьбе.

Колин не дал ей договорить, неожиданно обняв за талию. Прижав к себе, он страстно приник губами к ее губам.

Ошеломленная столь бурным напором, она не успела оттолкнуть герцога. Голова у Шарлотты закружилась, и губы приоткрылись навстречу его жаркому поцелую. Она застонала и вдруг обняла его за шею, прильнув к нему всем телом. Герцог одной рукой поддерживал ее затылок, а другой прижимал к себе ее бедра, чувствуя, что она вся трепещет от пылкого желания, которое он даже не мог предположить в ней еще минуту назад. Наслаждаясь вкусом ее губ, он с трудом прервал поцелуй.

Несколько минут они так и стояли, прижавшись друг к другу и пытаясь унять прерывистое частое дыхание; горячие ладони Шарлотты лежали у него на груди. Наконец, справившись с волнением, она отступила на шаг и отвернулась к окну. Невидящими глазами Шарлотта смотрела куда-то вдаль, прикрыв ладонями пылающие губы.

Колин распрямился, тоже пытаясь утихомирить сердце, готовое выпрыгнуть из груди. Он сам был немного смущен своим внезапным порывом. Он всего лишь намеревался коснуться дружеским поцелуем ее щеки, но теперь, когда почувствовал страстный ответ ее губ, у него было одно желание – снова заключить Шарлотту в объятия и целовать ее всю – лицо, плечи, грудь, кончики пальцев и волосы.

– Назначьте день свадьбы как можно скорее, – почти приказал Колин, не слыша собственного голоса.

Шарлотта ничего не сказала в ответ.

Откинув волосы назад, он быстрым шагом направился к двери и вышел из приемной, оставив дверь открытой.