Глава 13

Никогда в жизни Шарлотта не пела так, как сегодня. Ее обуревали противоречивые чувства – она была в ярости от поведения Колина и злилась на себя из-за того, что не могла скрыть своего отношения к нему. Перед выходом на сцену Шарлотта сумела собраться, и теперь вся сила ее скрытого негодования претворилась в божественное пение. Все, кто слышал ее в этот вечер, запомнили спектакль на всю жизнь, и ни один человек, даже Колин, не догадался, какие чувства на самом деле обуревали ее.

Первый час репетиции прошел относительно спокойно. В театре все было как всегда, все были приветливы и доброжелательны. Само собой, необходимо было сделать скидку на то, что это театр, что артисты должны обладать умением скрывать свои чувства. Шарлотта никому не сказала об устроенном в ее гримерной погроме. Она хорошо, очень хорошо знала театр и понимала, что среди улыбчивых коллег присутствует хоть один, кому известно о вторжении в гримерную и произведенном там обыске.

После первого дуэта Шарлотты и Порано дирижер объявил перерыв на пять минут, и Шарлотта решила отыскать Колина. Она была обеспокоена тем, как он отреагировал на их последнюю словесную перепалку, и хотела извиниться, хотя на самом деле была всего лишь откровенна с ним. Шарлотта нашла Колина в самом темном углу за сценой. Он стоял перед Сэди и что-то увлеченно ей объяснял. У Шарлотты просто дух захватило от злости, а желание извиниться мгновенно исчезло.

Пораженная неприятным зрелищем, Шарлотта спряталась за старыми декорациями и стала с пламенным любопытством наблюдать за парочкой. Из своего укрытия Шарлотта все хорошо видела, но с такого расстояния не могла расслышать, о чем они говорят. Мало-помалу негодование сменилось глубокой обидой, и Шарлотта пожалела, что рассказала Колину о рукописи Генделя, теперь она не верила ни одному его слову. До нее донесся приглушенный смех Сэди, подруга довольно улыбнулась и в ответ на слова Колина положила свою ладонь на его руки. В глазах у Шарлотты потемнело, она более не сомневалась, что Колину нельзя доверять ни в чем. Он оказался волокитой – в полном соответствии со своей репутацией.

Шарлотта решила сделать вид, что не заметила Сэди и Колина, и вернулась на сцену, чтобы продолжить репетицию. Сэди была занята во втором акте, и голубкам, хочешь не хочешь, придется прервать свидание. По мере того как день набирал обороты, воображение Шарлотты разыгрывалось все сильнее и сильнее, переполняя ее гневом. К вечеру, когда закончились репетиции, она уже всем сердцем ненавидела Колина. Дорога домой опять оказалась долгой. В карете было душно, и Шарлотта едва отвечала на вежливые расспросы мужа, пока он не оставил ее наедине с грустными мыслями. Воцарившееся молчание позволило Шарлотте собраться с мыслями и еще раз обдумать то, чему она оказалась случайной свидетельницей.

Во здравом размышлении Колин не сделал ничего плохого. Мало того, потребность в легком флирте характерна для многих людей. Колин и Сэди были людьми искушенными и вряд ли стали бы вести себя неосмотрительно, тем более в театре. Шарлотта припомнила, что Сэди стояла от Колина на допустимом самыми строгими приличиями расстоянии, а ее смех мог быть вызван любой забавной историей, рассказанной Колином, таких историй он знал бесчисленное множество. С чего она решила, что он не имеет права поболтать с ее подругой? Шарлотта уже совсем успокоилась, но как только они подъехали к дому и она посмотрела на красивое и довольное лицо Колина, волна злости снова поднялась в ней. Напрасно она уговаривает себя, что встреча Колина и Сэди была случайной и ничего не значила. Самым ужасным в ее положении было то, что она ничего не могла сказать Колину, боясь предстать перед ним сварливой и нудной женой, особенно после того, как предложила ему завести любовницу, и как раз этим утром.

Шарлотта хотела только одного: принять ванну, попросить, чтобы подали ужин в комнату, и лечь спать. Однако Колин вряд ли оставит ее в покое, пока не увидит сокровище собственными глазами.

– Рукопись спрятана в вашем кабинете, – безразлично сказала Шарлотта, шагая по коридору впереди герцога с нотной папкой в руках.

– Полагаю, в фортепьяно? – спросил Колин.

– Вы очень догадливы, Колин, – с нескрываемым сарказмом бросила через плечо Шарлотта.

– Рад, что вы это признаете, – поблагодарил Колин. – Поверьте, если бы я пришел домой раньше вас, то в первую очередь поискал бы там, – Колин догнал ее и прошептал на ухо: – Нет, сначала я заглянул бы в шкаф с вашим бельем.

Услышав столь бесцеремонное заявление, Шарлотта растерялась: дать ему пощечину или рассмеяться в лицо? Она повернула голову и устремила на герцога негодующий взгляд, но промолчала.

Наконец они вошли в кабинет Колина. Он плотно закрыл дверь и подождал, пока Шарлотта подойдет к фортепьяно.

Шарлотта двигалась нарочито медленно, явно дразня Колина. Она небрежно бросила папку с нотами на кресло перед письменным столом и вызывающе посмотрела на мужа. Он ничем не выдал своего нетерпения, и Шарлотта в досаде прикусила губу. Он просто наглец, подумала она.

– Какие-то сложности? – спросил Колин.

– Никаких, – ответила она. – Я очень голодна и думала, что сначала мы поужинаем.

– Сначала дело, моя дорогая, – твердо сказал Колин.

Вызывающе вздернув подбородок, Шарлотта подошла к старинному инструменту и приподняла крышку настолько, чтобы под нее можно было просунуть руку. Перед тем как фортепьяно стало собственностью Колина, она спрятала заветный пакет под деку и теперь без труда достала его.

– Как вам удалось спрятать сверток так, чтобы можно было играть? – спросил Колин.

– Я пристроила его так, что он не касался струн и молоточков. Согласитесь, это лучшее место для такой ценной вещи.

Шарлотта подвинула пакет к Колину.

– Вы правы, если знать устройство инструмента, это самое надежное место, – согласился герцог.

Он внимательно осмотрел пакет, потом осторожно взял его в руки и перенес на письменный стол.

– Как видите, рукопись надежно упакована, – сказала Шарлотта.

Колин пододвинул стул и сел за стол. Шарлотта сбросила папку с нотами на пол и села в кресло напротив.

Она удивленно наблюдала, с каким вниманием и осторожностью Колин осматривает пакет со всех сторон, потом распечатывает его и аккуратно вынимает содержимое.

– Может, запереть дверь? – предложила Шарлотта.

– В этом нет необходимости, – равнодушно ответил Колин.

Шарлотта удивилась:

– А как же слуги? Если кто-нибудь из них войдет и увидит…

– Слуги надежные, – сказал Колин, не глядя на Шарлотту и продолжая рассматривать бумаги.

Чем больше она узнавала своего мужа, тем более сложным и загадочным казался Шарлотте его характер. С одной стороны, Колин был обаятельным и великодушным, а с другой – необъяснимо беспечным. Он слишком доверял слугам и бездарно тратил свое свободное время на сущие пустяки. Его интересовало все, что было связано с ней, но при этом он мог на виду у всех весело болтать с ее подругой. Шарлотта не могла поверить, что, разглядывая бесценные ноты, он понимает, какое чудо держит в руках. Сделав ее своей женой, Колин в их первую брачную ночь потребовал, чтобы она выглядела как уличная девка. Шарлотта потеряла терпение.

– Уверяю вас, вы держите в руках подлинник.

– Я должен сам в этом убедиться, – пробормотал герцог.

Она решила не спорить.

– Как прошла репетиция? – минуту спустя спросил Колин.

Сбитая с толку таким обыденным вопросом, Шарлотта удивленно подняла брови. Она не могла понять, как он может думать о чем-то еще, держа в руках партитуру самого Генделя! Вопрос Колина остался без ответа.

– Так что было на репетиции? – повторил Колин, бросив на жену отсутствующий взгляд. – Вы меня не слушаете, Шарлотта?

– Репетиция прошла… неплохо, – наконец ответила она, стараясь не выдать своего неудовольствия. – Не попросить ли нам принести сюда чаю, ваша милость? Позвольте поинтересоваться, что вы так долго изучаете?

– Неужели вам так наскучило мое общество, Шарлотта?

– Дело не в этом, – ответила она, от нечего делать разглаживая складки на платье. – Я хотела бы поскорее все закончить и вернуть рукопись на место.

Колин усмехнулся и выпрямился. Он осторожно и вместе с тем как-то необычайно тщательно ощупывал бумагу, из которой был сделан конверт.

– Не бойтесь, я очень осторожен. Мне нужно еще несколько минут. Чем древнее предмет, тем легче его повредить, – задумчиво произнес он. – Вы использовали самый обычный дешевый конверт для такой ценной вещи?

Она не осмелилась спросить, откуда он знает, что конверт дешевый, но это была правда. Шарлотта решила не пускаться в объяснения, чтобы не дать Колину повода прочитать лекцию о старинных рукописях, в которых он ничего не смыслит.

– Скажите, вы заметили, что я сегодня беседовал с Сэди? – неожиданно спросил Колин.

Это было уже слишком. Кровь бросилась ей в лицо.

– Что-то не припомню, ваша милость. Я была сегодня очень занята.

– А мне казалось, что вы видели нас вместе, – протянул Колин, внимательно разглядывая следы клея на сгибах конверта.

Шарлотта вспыхнула от такой наглости, но ничего не сказала в ответ.

Колин сунул руку в конверт и убедился, что больше в нем ничего нет, потом для пущей уверенности заглянул в него и даже потряс над столом. Потеряв всякий интерес к конверту, Колин бросил его на пол.

Рукопись была завернута в старую газету, которую Колин также тщательно исследовал, прежде чем развернуть. Процесс разворачивания занял у него несколько минут. Для Шарлотты время текло, как мед на морозе, и она места не находила от нетерпения, не понимая неожиданной медлительности Колина. Положив рукопись перед собой, Колин отодвинул кресло и начал что-то искать в ящике стола.

Шарлотта постаралась разглядеть, что лежит в ящике, не ей это не удалось.

– Что вы ищете?

– Мне нужны кое-какие инструменты, – озабоченно ответил Колин. Он никак не мог найти то, что нужно.

– Инструменты? Какие инструменты? – озадаченно спросила Шарлотта.

– Сейчас вы все увидите сами, – обнадежил ее Колин.

Шарлотта только махнула рукой, поняв, что он и не думает торопиться. Она беспокоилась только о том, что кто-нибудь войдет и увидит, какое сокровище лежит на столе. На самом деле подобная мысль была абсурдной, потому что даже опытный человек не смог бы с ходу определить ценность партитуры. Нервозность Шарлотты была вызвана тем, что она по-прежнему связывала свое будущее с возможной продажей рукописи и боялась, что досадная неосторожность может помешать ее планам.

Наконец Колин снова придвинулся к столу. В одной руке он держал большую лупу, а в другой хирургический пинцет. Эти странные предметы он положил по обе стороны от развернутой газеты.

Шарлотта передвинулась на самый краешек кресла и, сгорая от любопытства, ожидала, что будет дальше. Пожелтевшие страницы нот притягивали ее взгляд как магнит. Одна мысль, что она владеет партитурой неизвестного произведения великого Генделя, заставляла сердце биться сильнее. Это было настоящее чудо.

– Неужели вам не интересно знать, о чем мы говорили с Сэди? – спросил Колин.

Шарлотта не сразу поняла, о чем он ее спросил. А когда поняла, то похолодела: значит, Колин видел, что она наблюдает за ними, он углядел, что она стоит, спрятавшись за декорациями. Чего он добивается, пытаясь вызвать ее на разговор о Сэди, и почему именно сейчас, в такой ответственный момент? Самое неприятное заключалось в том, что она испытывала ревность, которую Колин умело вызвал. Он не обращал никакого внимания на ее актерские способности.

Шарлотта нарочито шумно вздохнула.

– Меня значительно больше интересует, зачем вам эти странные предметы, которые вы достали.

– У всех есть свои секреты, не так ли? – доверительно сказал Колин, глянув Шарлотте в глаза.

Она сделала вид, что не поняла его.

Кроме того что рукопись была завернута в газету, страницы нот были переложены нарезанными газетными листами. Колин приступил к работе, его лицо стало серьезным и сосредоточенным. Взяв пинцет, он начал осторожно, лист за листом, освобождать исписанные нотами страницы от газет, которые бросал на пол. Через несколько минут на столе лежала пачка листов, исписанных рукой гениального композитора.

Шарлотта привстала с кресла и склонилась над столом, с восторгом рассматривая нотные строки с помарками и чернильными кляксами, как будто видела все это первый раз в жизни.

– Согласитесь, это потрясающе! – не удержалась она от восклицания.

Колин не ответил. Он молча смотрел на лежащие перед ним пожелтевшие от времени большие листы. Это была неоконченная, но почти полная партитура скрипичной сонаты. Взяв лупу, Колин начал внимательно изучать поля, строки и каждую ноту рукописи. Осмотрев первую страницу, он пинцетом поднял ее за угол и аккуратно положил на свободное место. То же самое проделал со второй, третьей и всеми остальными страницами. От его взгляда не ускользнула ни небольшая клякса на первой странице, ни перечеркнутые и надписанные сверху нотные знаки, ни разный размер рукописного шрифта, ни небольшое масляное пятно на седьмом листе. Закончив анализ лицевой стороны, Колин перевернул рукопись и так же внимательно осмотрел оборотную сторону каждого листа. Проделав это, он вернулся к первой странице, еще раз прочитал название произведения и имя автора, написанные гусиным пером.

Шарлотта не могла отвести от Колина глаз. Она была поражена тем, как он работает, а он именно работал. Она никогда еще не видела его таким сосредоточенным. Его движения были плавными и неторопливыми. Шарлотта терялась в догадках, кем мог быть этот ее, казалось бы, такой ленивый муж-аристократ. Экспертом? Но экспертом в чем? Может быть, экспертиза – это его хобби?

Шарлотта дождалась, пока Колин закончил осмотр рукописи, положил лупу и пинцет, и только после этого осмелилась заговорить.

– Вы подтверждаете подлинность рукописи? – взволнованно прошептала она.

– Я уверен, что это подлинник, – довольно улыбаясь, сказал Колин. – Возраст бумаги соответствует предполагаемому – не меньше ста лет. Чернила немного выцвели и впитались в бумагу, что тоже говорит о давности написания текста. Такими чернилами не пользуются уже около пятидесяти лет, вряд ли где-то остался запас, чтобы подделать такой большой текст. Остается сверить автограф Генделя на первой странице, чтобы окончательно доказать подлинность рукописи.

– Окончательно доказать подлинность? – словно эхо повторила Шарлотта, широко раскрыв глаза. – Вы говорите как профессионал.

– А я и есть профессионал, – с нарочитой надменностью заявил Колин.

– Профессионал?! В чем, ваша светлость?

– Шарлотта, а вы, случайно, не пытались играть эту сонату? – взволнованный внезапно пришедшей в голову мыслью, спросил Колин.

Она рассмеялась, показав свои ровные белые зубки.

– Играла, конечно! Очень осторожно и когда оставалась дома одна.

Колин нетерпеливо дернул головой.

– Скажите, это похоже на музыку Генделя? Ведь вы профессионал?

Шарлотта была польщена, услышав от него такую высокую оценку. Ее лицо просияло.

– Я думаю, да. Это не очень большое произведение, но по стилю напоминает другие вещи Генделя.

Колин откинулся в кресле, сложил руки на животе и, неожиданно изменившись в лице, сказал:

– Распустите волосы, Шарлотта.

– Простите, что вы сказали?

Колин настолько быстро переменил тему, что Шарлотта не поняла его.

– У вас красивые волосы, – задумчиво ответил он, – и я хочу на них посмотреть.

Ошеломленная Шарлотта не верила своим ушам. Она глубже вжалась в кресло и крепко ухватилась руками за подлокотники.

– Я… не думаю, что сейчас подходящее время, сэр.

– Шарлотта, у меня тоже есть секреты, но до тех пор, пока вы не распустите волосы, я вам их не открою, – сказал Колин.

Она сидела неподвижно и смотрела в глаза герцогу. Шарлотта была больше заинтригована не наличием у него секретов, а тем, на каких условиях он готов поделиться ими с ней.

Наконец она пришла в себя. Кокетливо наклонив голову, Шарлотта сказала:

– Все зависит от важности ваших секретов. И много их у вас?

Колин довольно засмеялся, наклонился вперед и оперся на край стола.

– О, поверьте, все мои секреты бесценны.

Шарлотта смотрела на мужа с нескрываемым удивлением.

– Ваши секреты как-то связаны с этими предметами, которые странно видеть в кабинете у такого человека, как вы, ваша милость?

– Все может быть, – ответил Колин. – Но вы ничего не узнаете, пока не выполните мою просьбу.

Ей начинала нравиться эта поддразнивающая манера Колина. Она сгорала от любопытства, и Колин это видел. Шарлотта медленно подняла руки и начала одну за другой вынимать шпильки из прически, бросая их в папку для нот. Вынув последнюю шпильку, Лотти тряхнула головой. Роскошные волосы накрыли плечи и волнами упали ей на спину.

Колин с нескрываемым удовольствием смотрел на жену. Он ласкал глазами ее светлые, с золотым отливом волосы, переводил взгляд с головы на плечи и талию.

– И что теперь? – услышал он слова Шарлотты.

Губы Колина тронула слабая улыбка.

– Первый секрет, сударыня, состоит в том, что я и вправду профессионал.

– А в чем заключается ваш профессионализм? – спросила Шарлотта, даже не пытаясь скрыть своего любопытства.

Колин продолжал молча любоваться ею.

– От вас просто глаз не отведешь, – спокойно произнес он.

Колин сказал это таким тоном, что у Шарлотты побежали мурашки по спине. Неожиданный поворот беседы немного пугал ее.

– Вы тоже очень хороши собой, ваша милость, – с обворожительной улыбкой сказала она. – И чем же занимается такой красавец?

Колин сощурил глаза и потер подбородок. Он был похож на довольного кота, который сидит и жмурится на солнышке.

– Я занимаюсь противозаконными делами. Профессионально.

Шарлотта была готова ко всему, кроме этого.

– Ну и как вам нравятся мои секреты? – спросил Колин, дав ей немного опомниться.

Сердце у Шарлотты тяжело ворочалось в груди.

– Я… не уверена, что мне нужно это знать, – растерянно пробормотала она.

Колин вдруг посерьезнел, а взгляд его стал жестким. Герцог встал и, обойдя стол, подошел к креслу Шарлотты.

– Встаньте, Шарлотта, – почти приказал он.

Шарлотта беспомощно подняла на него глаза:

– Зачем, ваша милость?

– Затем, что я прошу вас об этом, – усмехнулся Колин.

Тело Шарлотты будто свинцом налилось, она с трудом поднялась с кресла.

– Вы хотите узнать еще один секрет?

Колин осторожно откинул волосы с ее щеки и с той же осторожностью взял Шарлотту за горло. Рука его была теплой и мягкой, но от страха Шарлотта почти потеряла сознание.

– Если вы профессионально убиваете людей, то я не хочу об этом знать.

В ответ Колин рассмеялся:

– Нет, я никогда никого не убивал, а вот меня пару раз пытались убить, причем женщины.

Шарлотта задрожала от ужаса и невыносимого напряжения.

– Это были мои сестры, Шарлотта.

– О-о, – еле шевельнув губами, простонала Шарлотта. Она уже ничего не могла понять.

Неожиданно Колин обнял ее и прижался губами к ее губам. Шарлотта слегка отстранилась. Колин воспринял это как призыв и начал нежно целовать белую шею жены.

– Я думаю, вы хотите слушать меня дальше, – прошептал он.

Шарлотта не знала, что ей ответить.

– Мне рассказывать дальше, Шарлотта?

У Шарлотты закружилась голова, она пошатнулась и схватила Колина за рукав.

– Да… Я хочу знать про вас все… но…

– Но что?

– Но не сейчас…

Шарлотта почти выскользнула из объятий Колина, но он притянул ее к себе и начал медленно и нежно целовать. Когда его губы снова прижались к ее губам, земля окончательно ушла у Шарлотты из-под ног.

Она уже не думала о том, зачем и почему он целует ее именно сейчас. Все мысли испарились из сознания, уступив место ожиданию чего-то нового и прекрасного. Колин продолжал целовать ее мелкими страстными поцелуями.

Шарлотта бессознательно обняла его за шею и начала целовать в ответ. Колин завораживал ее, его поцелуи становились все более жаркими и требовательными. Шарлотта приоткрыла губы и ответила ему долгим и томительным поцелуем, чувствуя, как напрягается его тело, как становится тяжелым его дыхание. Так же внезапно, как начал целовать, Колин отпустил Шарлотту и сделал шаг назад.

Шарлотта дрожала от возбуждения, судорожно пытаясь сообразить, что произошло. Ныло в груди, тряслись руки, в мыслях был полный беспорядок. Она пыталась восстановить дыхание и успокоить бешено колотившееся сердце. Потом открыла глаза и увидела, что Колин смотрит на нее невидящим взглядом. На лбу у него выступили капельки пота. Они простояли так несколько долгих секунд, глядя друг другу в глаза и не понимая, что делать дальше. Колин поднял руку и положил ее Шарлотте на грудь. Шарлотта не двинулась с места.

– Я хочу доверить вам свой самый главный секрет, – охрипшим голосом заговорил Колин, – но должен убедиться, что могу доверять вам полностью.

Шарлотта продолжала молчать, чувствуя, как успокаивается сердце. Колин осторожно положил другую руку ей на грудь. Даже через ткань платья Шарлотта чувствовала, как возбуждают ее его прикосновения.

Она закрыла глаза и опять схватила Колина за руки, не в силах удержаться на ногах.

– Могу ли я довериться вам, Шарлотта? – понизив голос, еще раз спросил ее Колин.

– Да… – еле слышно проронила она, растворяясь в наслаждении.

Колин закрыл глаза, поцеловал ее в лоб, обнял одной рукой за талию, другой рукой продолжая ласкать грудь.

– Колин… – выдохнула Шарлотта.

Он поцеловал ее брови, глаза и медленно провел руками от плеч до ладоней, взял ее руки и поднес к губам. Поочередно целуя пальчики, он дал Шарлотте время вернуться к реальности.

Шарлотта была потрясена не столько тем, что с ней происходило в последние несколько часов, сколько резким поворотом в их отношениях. Еще несколько дней назад ей была противна сама мысль об интимной близости между ними, а сейчас она не понимала, что сдерживает порывы Колина.

– Мне надо о многом рассказать вам, Шарлотта, – сказал Колин. – А потом нам надо вместе решить, как жить дальше.

Она молча кивнула.

– Но я голоден, так же, как и вы. Кроме того, нам нужно спрятать рукопись Генделя, – продолжал Колин, крепко сжав, а после отпустив ее руки.

Шарлотта отпрянула от него и начала суетливо одергивать платье, потом наклонилась, чтобы поднять с пола папку с нотами.

– Благодарю вас за заботу, Колин, – произнесла она, и голос ее прозвучал устало.

– С вашего позволения, я положу партитуру в мой сейф. Он тут, в кабинете, – сказал Колин. – Вы можете в любой момент, когда только захотите, взять ее оттуда.

Убирая непослушную прядь со лба, Шарлотта изобразила некое подобие улыбки и с трудом заставила себя посмотреть мужу в глаза.

Колин, скрестив руки на груди, смотрел на нее с обожанием. Шарлотта поймала себя на том, что не хочет расставаться с ним. Колин прочитал ее мысли, его глаза засияли радостью.

– Я устала, ваша милость, – с неожиданной твердостью сказала Шарлотта. – Я хочу спать, велите подать ужин ко мне в комнату.

Колин отошел к письменному столу.

– Как хотите, мадам, – сказал он и отвернулся, пряча улыбку.

Шарлотта почувствовала всю неловкость положения. Выходило, что она почти соблазнила его, но в последний решающий момент хочет сбежать. Задумавшись на минуту, она решила, что на самом деле все наоборот. Колин первым поцеловал ее, но не захотел заходить слишком далеко.

Тяжело вздохнув, Шарлотта спросила:

– Когда же вы мне все расскажете?

Колин быстро взглянул на нее:

– Про что?

Шарлотта растерялась, прижала к груди свою папку с нотами, но все же набралась храбрости:

– Я хочу знать, чем вы занимаетесь.

Колин склонился над письменным столом, на котором все еще лежала партитура Генделя, и Шарлотта не могла видеть выражение его лица. Он аккуратно поднял газету пинцетом за уголок и накрыл драгоценные листы.

– Скоро, моя дорогая, скоро, – ответил он наконец.

Что значит скоро? Сбитая с толку Шарлотта решила, что сегодня он, видимо, больше ничего ей не скажет и что вообще тяготится ее присутствием. Им больше не о чем было говорить.

Изо всех сил стараясь сохранить видимость аристократического достоинства, Шарлотта извинилась и вышла из кабинета, предоставив Колину возможность самому позаботиться о партитуре Генделя. Со стороны Шарлотты это был первый шаг открытого доверия к мужу, но она сильно сомневалась, что он это понял.