Глава 19
Уильям Стаббс вызвал Найджела в коридор во время танцев и поведал ему то, о чем они оба догадывались:
Барр-Хэмптон был в Лондоне и встречался там с обвинителями. Или клеветниками – это для кого как.
Найджел меньше всего хотел, чтобы Кассандра узнала об этом. Хотя рано или поздно правда выплывет наружу. Впрочем, чем раньше, тем лучше.
Он не рассказывал ей все до конца, а она не ухватилась за его единственное возражение на все ее обвинения. Все равно Кассандра не поверит ему. Никто не поверил – даже родные. А она ведь дочь своего отца!
Что ж, это не имеет значения. Найджел давно примирился с несправедливостью. Он больше не испытывал презрения, недоверия и ненависти. Иногда ему казалось, что сердце его заледенело (нет, лед может оттаять – скорее окаменело).
Кассандра не поверит ему. Он даже не попытается убедить ее. И все же ему есть что сказать – сегодня вечером. Незачем ждать завтрашнего утра, иначе они всю ночь не сомкнут глаз, размышляя обо всем, что произошло за день.
– Присаживайся, – сказал Найджел жене, когда дверь библиотеки закрылась за ними – он отпустил прислугу.
– Я предпочитаю слушать стоя. – Кассандра подошла к окну, гордо вскинув голову. Лицо ее было бледно, губы решительно сжаты.
Найджела восхищала ее храбрость. Как она, наверное, испугалась, узнав сегодня, за кого вышла замуж!.. И все же не показывает, что ей страшно, – напротив, бросает ему вызов. Но он позвал сюда Кассандру, чтобы кое-что обсудить.
– Присаживайтесь, миледи, – повторил Найджел. – Помедлив, она опустилась в кресло у камина и подняла глаза на мужа.
– Кассандра, – начал он, – жизнь надо принимать такой, какая она есть. Никому из нас не дано вернуться в прошлое – даже на один день! – и изменить его. У меня произошла ссора с твоим отцом, но он взял верх в нашем споре, хотя последнее слово осталось за мной. Кедлстон принадлежит мне. Ты моя жена. Вы, миледи, замужем за человеком, одержавшим победу над своим противником. Твой муж – бывший каторжник, осужденный за преступление и наказанный так, что шрамы останутся у него на теле до самой смерти. Такова жизнь, и от этого никуда не деться.
– Да, – промолвила Кассандра. – Прибавьте к этому и то, что ваша жена будет ненавидеть и презирать вас до самой смерти.
– Наш брак необходимо сохранить, Кассандра, несмотря на те чувства, которые ты питаешь ко мне. За несколько истекших недель мы убедились, что прекрасно подходим друг другу как деловые партнеры и вполне прилично (и даже более чем прилично) ведем себя на людях. Мы убедились – в первую брачную ночь и сегодня, – что и с интимными отношениями у нас все в порядке.
– Это всего лишь похоть, – возразила она, вспыхнув до корней волос.
– Похоть – часть семейной жизни. В ней нет ничего противоестественного. Похоть связывает двух людей и дарит им наслаждение. Благодаря этому на свет появляются дети.
Кассандра не нашлась что сказать на это и только молча приподняла подбородок.
– С сегодняшней ночи мы снова будем спать вместе, – продолжал Найджел.
Презрительная усмешка искривила ее губы.
– Я и не надеялась, что могу рассчитывать на твою порядочность в этом вопросе. Ты обещал, что больше не войдешь в мою комнату без разрешения. Сегодня я имела неосторожность дать тебе это разрешение. Но сейчас я снова говорю «нет». Впрочем, что это изменит? Господин повелевает, и мне остается лишь беспрекословно повиноваться.
Ему вдруг вспомнилась улыбчивая, жизнерадостная девушка, которая вышла к нему в алую гостиную в первый день их знакомства, пригласила к себе на бал и предложила погостить у нее в доме – тогда она считала этот дом своим. «И вот какую перемену я совершил в ней, – думал Найджел, глядя в замкнутое, надменное лицо жены. – Но разве я принуждаю ее?»
– Я обещал не вторгаться в ваши апартаменты, миледи, и сдержу свое слово. Но я не обещал вам не предъявлять супружеских прав. Ваше тело принадлежит мне, как и мое – вам. Мы будем обладать друг другом в моей постели.
– В таком случае я предпочла бы запереться в своих комнатах и остаться там до конца моих дней. Позвольте мне удалиться в мою гардеробную и приготовиться, милорд? Надеюсь, вы верите, что я выйду к вам? – Она слегка улыбнулась, но глаза ее смотрели все так же пристально и сурово.
– Да, – ответил Найджел. – Потому что ты боишься меня, Кассандра. Боишься того, что я сделаю с тобой, когда ты выйдешь ко мне.
– Почему я должна бояться тебя? – Она презрительно усмехнулась.
– Потому что мои шрамы будут постоянно напоминать тебе, через какой ад я прошел. И ты станешь спрашивать себя, как мне удалось выжить в таких нечеловеческих условиях и выдержать такую жестокость. И решишь, что я неминуемо должен был стать таким же жестоким и бессердечным, как и мои мучители. Ты подумаешь, что во мне умерло все человеческое и я без труда смогу сломить непокорную жену.
На мгновение в ее глазах отразился тот внутренний страх, который она скрывала весь вечер под маской неуемного веселья. Но только на мгновение. И кто бы мог подумать, что за ослепительными улыбками и красотой скрываются такая твердость характера и сила духа?
– Как тебе удалось выжить? – выдохнула Кассандра.
– Я был слишком упрям, чтобы позволить себе умереть! А кроме того, имел цель, которую мне предстояло исполнить по возвращении. И я постоянно напоминал себе об этом, когда становилось особенно тяжело и смерть казалась избавлением от страданий.
Кассандра пристально смотрела на мужа, но ему ничего не удавалось угадать, понять по ее лицу. Страх ее, видимо, исчез или же она запрятала его поглубже.
Найджел подошел к жене и протянул ей руку:
– Идем же.
Она взглянула на его руку, но не дала ему свою.
– Я не хочу повиноваться вашему приказу, милорд. Не желаю, чтобы вы избили меня или укротили каким-то другим способом. Но лучше испытать на себе вашу жестокость, чем подчиняться вам из страха. Я не позволю страху управлять моими поступками!
Ага, она бросает ему вызов! Итак, ему ничего не остается, как схватить жену в охапку и потащить в свою комнату. Правда, Найджел сомневался, что у него хватит духу взять ее силой.
– Я пойду с вами, – продолжала Кассандра, – поскольку в ваших словах есть доля здравого смысла. Надо смириться с обстоятельствами. У нас, вероятно, впереди долгая жизнь. Мне становится жутко, когда я думаю, за кого вышла замуж. Но я сама выбрала вас в мужья против воли моих родных, которые советовали мне не поддаваться внешнему обаянию. Уйти я никуда не могу, да вы мне и не позволите сделать шаг из дома. Итак, я буду вашей женой, милорд, и матерью ваших детей. Но не потому, что выполню ваш приказ, и не из страха перед вами. Таков мой выбор. – Твердо посмотрев ему в лицо, она подала ему руку и поднялась с кресла.
Сейчас Найджел восхищался ею, как никогда. Он сделал ее жизнь горькой, но он же выявил в ней ту силу характера, о которой никто и не подозревал. Он уничтожил наивность и доверчивость Кассандры, но не ее душу.
Найджел склонился над рукой жены и прикоснулся к ней губами, сделав вид, что не заметил, как в глазах ее блеснули непролитые слезы. Ему не хотелось знать, что вызвало их.
Кассандре показалось, что она спала лишь несколько минут. Но первые лучи рассвета за окном и громкий щебет птиц убедили ее в том, что она забылась не менее чем на два часа.
Кровать Найджела гораздо удобнее, чем у нее, и хранит его запах – смесь туалетного мыла и чего-то еще, присущего только ему. Простыни хранили тепло их тел.
Кассандра вспомнила, как предательски поддалось на его ласки ее тело. Она думала, что Найджел будет обладать ею, как господин рабыней. Кассандра ожидала яростной страсти, похоти и поэтому решила быть холодной, бесстрастной, покорной, как и подобает в подобной ситуации.
Но Найджел нежно ласкал ее горячими руками, больше успокаивая, чем возбуждая. Затем он расположился сверху, вошел в нее и стал медленно двигаться, сохраняя неторопливый ритм так долго, что она удивлялась его самообладанию. Найджел двигался в ней, пока она не стала влажной и шелковистой и с губ ее не сорвался первый стон.
Не в силах противиться нежности и ласкам, Кассандра отдалась волнам наслаждения, не замечая, что каждый ее выдох сопровождается стоном. Он закрыл ей рот томным поцелуем, шепча нежные слова.
«Найджел снова победил», – подумала она, когда все было кончено. Если бы у нее были силы чувствовать, Кассандра, вероятно, ощутила бы горечь поражения. Он доказал ей, что близости не всегда сопутствует похоть. Этой ночью они не испытывали ни возбуждения, ни сводящей с ума страсти. И все же сегодняшняя ночь была самой прекрасной.
Кассандра уснула (хотя сначала намеревалась холодно осведомиться у него, нельзя ли ей теперь удалиться в свою спальню).
Но сейчас, проснувшись, она почти сразу же поняла, в чем дело. Найджел метался на постели и стонал, что-то бормоча во сне. Ему приснился кошмар. Кассандра потрясла его за плечо – он был весь в поту.
Быстро повернувшись к жене, Найджел навалился на нее всем телом. Она вскрикнула от ужаса, а он подмял ее под себя и вцепился ей в горло обеими руками. Кассандра не могла ни пошевелиться, ни вздохнуть. Найджел замер, тяжело дыша, и постепенно напряжение, сковавшее его, ослабло. Он отпустил жену, поднялся, подошел к окну и оперся руками о раму. Кассандра переводила взгляд с его иссеченной шрамами спины на рубец на лодыжке.
– Убирайся! – коротко бросил Найджел, и она не узнала его голос – грубый, хриплый. – Убирайся сейчас же!
Кассандра села на постели. Сердце ее колотилось, как пойманная пташка, кровь глухо стучала в висках.
– Вон! – повторил он еще более хрипло.
– Это был сон, – сказала она. – Тебе приснился кошмар.
– Я мог убить тебя. Не прикасайся ко мне, когда я в таком состоянии, Кассандра. Такое со мной часто случается. Никогда не трогай меня во сне. Оставь меня! Уходи!
Кассандра покосилась на дверь в его гардеробную. Но интуиция говорила ей, что если она покинет его сейчас, Найджел больше не будет настаивать на супружеской близости. Она снова обретет относительную свободу. И если ему снятся по ночам кошмары, значит, справедливость на свете все-таки есть.
– Нет, – твердо возразила Кассандра. – Я никуда не пойду.
Он обернулся к ней, лицо его исказилось.
– Миледи, мои приказы не обсуждаются. В особенности те, от которых зависит ваша жизнь. Оставьте меня.
– Нет, – повторила она, стараясь унять дрожь в голосе. – Что тебе приснилось? Может, лучше расскажешь мне?
Найджел хрипло рассмеялся:
– Неужели ты думаешь, что я оскорблю твой слух такими воспоминаниями? Ты – благородная леди. Моя жена.
– Это всего лишь воспоминания, – возразила Кассандра. – Все уже в прошлом, а прошлое, как ты недавно сказал, невозможно изменить. Прошлое не должно вторгаться в настоящее. Оно не имеет над ним власти. Настоящее происходит сейчас, а будущее – чистая страница. Иди же ложись в постель.
Зачем она уговаривает его? Кассандра ведь должна радоваться, что он до сих пор страдает и будет страдать от кошмаров до конца жизни, ибо заслужил это. Более того, если она позволит Робину вернуться в Лондон и найти недостающие улики, эти воспоминания вскоре могут снова ожить. Не исключено, что его повесят, – и не посмотрят на то, что он виконт.
– Если ты не хочешь уйти, тогда уйду я, – сказал Найджел. – Уже рассвело – я отправлюсь кататься верхом.
– Ложись в постель. – Кассандра протянула к нему руки.
Найджел медлил в нерешительности – она видела, как ему хочется хоть немного утешиться и забыться.
– Прошу тебя, – прошептала Кассандра. Да, она сдается и уступает врагу. Но ведь ей предстоит жить с ним до конца своих дней. Кассандра вдруг вспомнила, как сильно любила Найджела, выходя за него замуж.
Он на мгновение прикрыл глаза, и дрожь пробежала по его телу.
– Это безрассудство, миледи. Обещайте больше не касаться меня, когда я сплю.
– Обещаю.
Найджел снова лег в постель. Кассандра обняла его – он дрожал всем телом – и положила его голову к себе на грудь. Прижавшись подбородком к макушке мужа, она начала гладить его густые длинные волосы.
– Успокойся, – тихо приговаривала Кассандра. – Прошлое не вернешь, и слава Богу. У нас с тобой впереди будущее. – Она помолчала, собираясь с духом, и наконец, закрыв глаза, промолвила, нежно прижимая его к себе:
– Найджел.
– Ну что мне делать с тобой, Кассандра? – пробормотал он.
Но она не ответила на его вопрос, и Найджел уснул.
Кассандра смотрела на светлеющий проем окна и спрашивала себя, как можно любить человека, который так подло обманул ее, так ненавидел ее отца и так жестоко ему отомстил, косвенно став причиной его смерти?..
«Я никогда не жульничал в карты.., и никого не пытался обокрасть».
Лучше бы ей не верить ему – зачем надеяться понапрасну? Надо просто смириться с мрачной реальностью и как-то приспособиться к обстоятельствам.
Нет, необходимо все узнать до конца. Она не успокоится, пока не узнает, виновен он или нет.
Найджел уехал из дома на несколько часов. Он отправился в деревню вместе с леди Беатрис, сопровождая ее карету верхом на лошади, чтобы потом продолжить путь к дальнему коттеджу одного из арендаторов и обсудить с ним свой проект по осушению болот. Кассандра была рада, что Найджел взял это на себя.
Выждав полчаса и удостоверившись, что муж не вернется с полдороги за какой-нибудь забытой вещью, она вызвала к себе его слугу.
Уильям Стаббс появился на пороге ее комнаты – неуклюжий, грубый великан. Он переминался с ноги на ногу и, видно, чувствовал себя не в своей тарелке.
– Доброе утро, мистер Стаббс! – промолвила Кассандра.
Он мотнул головой:
– Доброе утро, миледи! А что, Найдж уехал и не сказал вам…
– Виконт сообщил мне, куда поехал, благодарю вас. – Она поднялась из-за стола, за которым писала письмо, подошла к Уиллу и остановилась в некотором отдалении. Кассандра больше не боялась Стаббса, несмотря на его устрашающий вид. Она старалась его не бояться. – Вы были на каторге вместе с моим мужем?
Уилл подозрительно покосился на нее единственным глазом:
– А он сам-то что говорит?
– Я беседовала об этом с милордом, а теперь спрашиваю вас. Вы были с ним вместе, мистер Стаббс?
– Верно, – признался он. – Мы были скованы одной цепью. Так что нам привелось быть соседями без малого семь лет.
– Вы всегда были друзьями? Его губы искривились в усмешке.
– Да нет, миледи, не всегда. Сначала мы были злейшими врагами – где-то около года.
– Почему?
– Посмотри-ка на меня, малышка, – Уилл развел огромными ручищами. – И посмотри на него. Они нас нарочно вместе сковали, чтобы позабавиться. Он думал, что я мужлан неоте… Как это они говорят?
– Неотесанный, грубый? – подсказала Кассандра.
– Вот именно. – И Уильям снова расплылся в жутковатой ухмылке. – А я решил, что он смазливый паренек, этакий маменькин сынок, которого я скручу одной левой. Даже пожалел, что, мол, повеселиться толком не придется – раз, и все.
– Но вы ошиблись?
– Да. Мы все думали, что Найдж – неженка и слабак. Даже стражники. Они-то пуще всех его ненавидели. Мы пытались сломить Найджа, да не тут-то было. Нас с ним даже освободили от цепей, чтобы я его как следует отделал, а он взмолился бы о пощаде. Но Найдж со мной и драться-то не стал, а только смеялся. Да, миледи, смеялся. Хохотал прямо, пока я его молотил. А я из него чуть дух не вышиб: Найдж потом говорил, что еще бы чуть-чуть – и отправился к праотцам. Когда он маленько очухался, я ему хотел дать воды, а он как вышибет кружку у меня из рук да плюнет мне в лицо! Тут я рассвирепел и снова ему врезал. Однако после этого я его шибко зауважал – с таким хоть в огонь и в воду. И все его зауважали – кроме стражников. Те никак не могли смириться.
– У вас тоже шрамы на спине, мистер Стаббс? – тихо спросила Кассандра.
– Да, имеются, – кивнул он. – Но не так много, как у него, миледи. Они-то, надсмотрщики, хлестали его, как и нас, пока мы работали. Но этого им казалось мало. Они ведь знали, что он джентльмен и им не чета. Так они что придумали: стали возводить на него напраслину, а потом привязывали Найджа к столбу и сгоняли нас смотреть, как с него кожу сдирают. Вы уж простите, миледи. Не надо мне было вам этого говорить. Найдж мне язык отрежет, если узнает, что я вам это" рассказал. Да только никак им не удавалось вырвать у него хоть стон. Он ни разу не попросил о пощаде и всегда смеялся им в лицо, когда они его отвязывали и снова приковывали ко мне – если был в сознании, конечно – Мистер Стаббс, – почти беззвучно прошептала Кассандра. – Он был виновен?
– Это в том, что… – Уильям Стаббс умолк. – А что говорит вам муж, миледи? Спросите-ка лучше его самою. Он вроде повздорил с вашим батюшкой, да только ведь меня при том и близко не было. Так что чего не знаю, того не знаю.
– Благодарю вас, – промолвила Кассандра. – Благодарю вас, мистер Стаббс, за то, что согласились побеседовать со мной.
Он добродушно кивнул ей, как отец ребенку:
– Ты его любишь, детка. Старина Стаббс все понимает, как же! Не бойся ничего. Он тебя и пальцем не тронет. Старина Стаббс тебя никогда в обиду не даст. А Найдж и подавно – с ним ты как за каменной стеной.
Она внутренне сжалась.
– Благодарю вас, мистер Стаббс. Это все, что я хотела от вас узнать.
Но он не торопился уходить. Склонив голову набок, Уилл задумчиво сверлил ее единственным глазом.
– Я вас хочу кое о чем попросить, миледи.
– Говорите же, я слушаю.
– Есть тут одна девица. С ней худо обращаются. Она голодает, мерзнет да побои принимает от своей хозяйки, хотя с работой справляется вполне сносно. А что до посетителей, так они ее силой принуждают к тому, о чем я вам, как леди, и сказать-то не могу!..
Кассандра широко распахнула глаза:
– И это происходит здесь, в Кедлстоне?
– Она прислуживает в деревенском трактире, – пояснил Уильям. – Я уж поговорил с миссис Доркинс, которая там хозяйничает, миледи, да хорошенько ее запугал, чтобы она не смела больше колотить девчонку. Правда, завтра она как пить дать забудет, что мне обещала. А эти громилы как напьются, так снова начнут ее лапать да тискать – если Уилла рядом нет, так они думают, им все можно. Вот я и подумал, миледи…
Но Кассандра перебила его, сверкая глазами:
– Будьте уверены, миссис Доркинс больше не будет хозяйкой трактира, мистер Стаббс. Если она так обращается со своей служанкой и позволяет посетителям.., использовать ее… Вы, наверное, имеете в виду Салли? Но ведь я сама устроила ее в трактир, чтобы избавить от отца, который… – Она вспыхнула.
– Понимаем, – мягко сказал Уильям Стаббс, и Кассандра не сомневалась, что он все понял. – Так вот я подумал, а что, если вы ее к себе в дом возьмете, миледи? Экономка мне сегодня сказала, что свободных мест у вас нет.
– Я с ней поговорю, – пообещала Кассандра. – Салли сегодня же будет здесь.
Уильям снова склонил голову набок.
– Добрая ты малышка, – промолвил он. – Я Найджу говорил, что ты, мол, слабенькая да доверчивая и что он должен тебя защищать и оберегать. А ты и сама знаешь, что в мире зла хватает, и помогаешь тем, кто еще слабее тебя. Эх, повезло Найджу, чтоб его черти разодрали!
Кассандра опешила от такого признания и не нашлась что ответить. Но все же хотела выяснить кое-что еще, прежде чем выпроводить слугу своего супруга.
– Мистер Стаббс, а почему вы принимаете такое участие в судьбе Салли?
Взглянув на Уилла, она снова испугалась – вид у него был самый угрожающий, руки сжались в кулаки.
– Это правильно, что вы спросили, – заметил он, помолчав. – У меня сестренка была, миледи. Так она померла, когда ей минуло четырнадцать, оттого что ее нещадно использовали. Мне в то время самому было лет восемь. Ничем я не мог ей помочь. А Салли я помогу. Я пообещал девушке, что буду ей защитником, и слово свое сдержу.
Кассандра улыбнулась ему. Как странно: она вот так запросто разговаривает со слугой своего мужа – таким же, как он, бывшим каторжником. Но что еще удивительнее, Кассандра чувствовала, что может ему доверять.
– В таком случае Салли больше ничто не грозит. Благодарю вас, мистер Стаббс. Вы свободны.
Неуклюже поклонившись ей, он вышел.
«Да, в мире зла хватает, – со вздохом подумала Кассандра. – А я-то радовалась год назад, что спасла Салли от ужасной судьбы!» Ей казалось, что миссис Доркинс строгая, но порядочная хозяйка. Но если мистер Стаббс говорит правду – а она в этом нисколько не сомневалась, – то эта женщина не только жестоко обращалась с Салли, но и позволяла посетителям использовать ее. Кассандра поежилась.
И даже тем, кто вершит справедливость и стоит на страже закона, не всегда можно доверять. Найджела подвергали истязаниям только за то, что его благородное происхождение пришлось не по нраву надсмотрщикам.
Уильям Стаббс готов был заверить ее, что Найджел невиновен, но почему-то умолк на полуслове.
Конечно, он знает не больше ее. Этот человек познакомился с Найджелом только на каторге. Он сам в этом признался.
«Я никогда не жульничал в карты.., и никого не пытался обокрасть».
Кассандре никак не удавалось забыть его слова, хотя Найджел и не старался убедить ее в своей невиновности.
Но если он и в самом деле осужден несправедливо…
Если муж невиновен, то что же произошло? Что предшествовало его аресту и отправке в колонии? И что случилось после возвращения Найджела?
«Да, надо выяснить все до конца! – решила она. – Но спрашивать его самого бесполезно. Надо постараться узнать правду другим путем».
А пока необходимо спасти Салли от новой беды. Кассандра взялась за шнурок звонка, чтобы вызвать экономку.
