Глава 12

Кассандра стояла у окна спальни, улыбаясь своим мыслям. Всего две недели назад она твердо верила, что свобода и независимость – главное в жизни. Любовь и брак совершенно не входили в ее планы. Романтика представлялась ей чем-то из области сказок.

И вот Найджел, виконт Роксли, прибыл в Кедлстон и перевернул ее мир с ног на голову. Кассандра вспомнила, как впервые увидела его: он стоял в алой гостиной у окна и смотрел на нее – красивый, элегантно одетый, с налетом самоуверенности, граничащей с высокомерием. Найджел показался ей человеком совсем из другого мира.

Кассандра влюбилась в него с первого взгляда – теперь она поняла это. И куда подевалось ее стремление во что бы то ни стало освободиться от мужского господства? Как будто Найджел собирается ею командовать.

Теперь она стала его женой. Кассандра прислонилась лбом к стеклу, продолжая вспоминать события почти прошедшего дня – дня своей свадьбы. Две недели назад она говорила себе, что день совершеннолетия – самый счастливый в ее жизни. Так и было. Но она даже представить себе не могла, что после него придет день еще более счастливый и знаменательный.

И этот день пока не закончился – самые лучшие его минуты впереди. Кассандра нервно сглотнула – раз, другой. Глупо так волноваться после того, что произошло в ночь его возвращения! Хотя то, что она сейчас чувствует, на волнение не похоже. Скорее это возбуждение. И желание. В этом есть что-то неприличное: благовоспитанная новобрачная не должна испытывать влечение к мужу. Ей следует быть покорной и спокойной. Подумав так, она невольно улыбнулась.

Притворщица из нее никудышная. Так что сегодня незачем притворяться и изображать скромницу. Да Найджел и не потребует от нее этого. Кассандра не станет скрывать, как ей хочется, чтобы он проделал с ней все те непристойности, о которых говорил в розовом саду (Кассандра покраснела и тихонько рассмеялась, припоминая). Найджел сделал все, чтобы смутить ее, вогнать в краску (чего стоит его взгляд из-под полуопущенных век!), и ему это удалось. По телу Кассандры разлилось сладостное томление.

Ей не пришлось долго ждать. Постучав в дверь, Найджел появился на пороге гардеробной в парчовом халате. Его волосы, расчесанные, ненапудренные, были перевязаны лентой. Кассандра помнила, что они у него густые, вьющиеся, длинные – почти до пояса. В светском костюме он выглядел потрясающе элегантно. В менее официальной одежде Найджел выглядел по-мужски привлекательно.

– Я думал, мой слуга ударился в сентиментальность, – промолвил он. – Но он заверил меня, что розу оставила ты.

Кассандра улыбнулась ему. Может, она поступила глупо, подарив розу мужчине?

– Если я правильно понял, это намек на то, что за дверью гардеробной меня ожидает куда более прекрасный цветок? – Найджел ласкал ее взглядом из-под полуопущенных ресниц.

– Это было приветствие.

– Приветствие, – тихо повторил он, подходя к жене. – Благодарю тебя, любовь моя. Я глубоко тронут. Она чуть заметно повела плечами.

– Мистер Стаббс своим видом внушает ужас. Где ты нашел его?

– Рядом, если можно так выразиться, хотя в то время и не подозревал, что он окажется мне полезен. Не бойся его, Кассандра. Он никогда не обидит тебя. Напротив, я почти уверен, что ты покорила его сердце, когда появилась сегодня с розой в моей гардеробной. Уилл все твердил мне, чтобы я непременно поблагодарил тебя за цветок. Поэтому не забудь сказать ему завтра, что я исполнил его просьбу.

Вот это да! Найджел, должно быть, шутит? Неужели мистер Стаббс осмелился давать указания своему хозяину? И Найджел позволил ему? В глазах виконта сверкали лукавые искорки, но они тотчас погасли, как только его взгляд охватил Кассандру с ног до головы.

Стоя в белоснежной атласной ночной сорочке, босая, с распущенными волосами, она почувствовала знакомое томление в груди. Наверное, ее затвердевшие соски просвечивают сквозь тонкую ткань сорочки. Вряд ли от него ускользнула эта деталь – уж больно Найджел опытен в подобных делах. Впрочем, не все ли равно? Та жизнь, которую он вел раньше, осталась в прошлом. А это настоящее и будущее. Она его настоящее. Кассандра ни капли не сомневалась в любви Найджела.

– Сегодня ты была красива, как никогда, – промолвил он. – А сейчас у меня нет слов, чтобы выразить восхищение. Через несколько мгновений, когда я сниму с тебя сорочку, ты будешь еще прелестнее. Мне придется уступить низменным инстинктам, миледи.

Его глаза улыбались ей, а она тщетно пыталась скрыть смущение.., и волнение. Найджел так поднаторел в искусстве обольщения. Своими речами он без труда вызывал в ней и смущение, и желание. Кассандра знала это и знала, что Найджел это тоже знает. Она приблизилась к нему. Что ж, пусть он гораздо опытнее ее, Кассандра все равно не позволит ему взять верх. Улыбнувшись, она расстегнула пуговки сорочки. Помедлив не долее секунды, Кассандра решительно спустила ее с плеч, и сорочка упала на пол.

На лице Найджела отразилось удивление и восхищение. Он прошелся по ней взглядом, как за минуту до этого.

– Теперь твоя очередь, – сказала она. Ей не терпелось увидеть Найджела без одежды, коснуться его. Он, наверное, красив как бог!

Найджел вскинул брови:

– Ну уж нет, миледи. Ты поймешь, насколько сладостнее объятие, когда один из влюбленных одет, а другой нет.

– Значит, сегодня мне выпало быть раздетой?

– Вы сами сделали свой выбор, миледи. Я не успел коснуться вас, а вы уже сбросили сорочку.

Да, видимо, ей пока рано с ним состязаться. Но, став опытнее, она покажет ему. Кассандра прикусила губу.

– Ложись на кровать, – Найджел нежно посмотрел на жену и ласково коснулся ее щеки тыльной стороной ладони. – Позволь мне любить тебя, Кассандра. Позволь доказать, что это непременно тебе понравится.

Сняв халат и оставшись в одной ночной рубашке, он задул свечу и лег рядом с Кассандрой. Обняв жену, Найджел крепко прижал ее к себе и поцеловал. Он весь слеплен из твердых мускулов – горячий, пахнущий мускусом. Да, она знала, что ей понравится его тело Ему ничего не нужно доказывать. Кассандра хорошо помнила их первое объятие и с нетерпением ждала повторения, даже если для этого вновь пришлось бы испытать боль и неудобство – Тише, тише, не так быстро, любовь моя, – пробормотал Найджел. – Совсем не обязательно все успеть за одну минуту. Гораздо лучше, если мы сделаем это за пять минут, еще лучше – за десять. Четверть часа – само сладострастие, а полчаса – истинное наслаждение. У нас это займет час.

Кассандра затрепетала, предвкушая блаженство. И он сдержал слово – это действительно заняло целый час или около того. Но Кассандра не умела владеть собой так, как он. Найджел долго касался и ласкал жену руками и губами, прежде чем войти в нее. Его ласки заставляли Кассандру стонать, вскрикивать и трепетать от невероятного наслаждения, подобного муке, погружаться в бездумное забытье на грани страдания и восторга. Она была беспомощна перед его изощренным опытом. Кассандра не владела своими страстями, не знала, как возбудить в нем те чувства, которые он возбуждал в ней. Сначала она оправдывалась и просила прощения за то, что так неуклюже откликается на его ласки, но Найджел не слушал ее:

– Я хочу, чтобы ты получила удовольствие. Разве не понимаешь, что мне приятно видеть, как ты теряешь власть над собой, моя прелестная невинность?

Значит, он тоже получает наслаждение от того, что делает с ее телом, и от того, как ее тело отзывается на это.

– Скажи мне, – прошептал Найджел, касаясь губами ее губ и слегка поглаживая пальцем тайное место, что должно было бы вызвать у Кассандры смущение и стыд, но пробуждало в ней сладостный трепет. – Скажи мне то, что я хочу от тебя услышать.

– Мне хорошо. – Кассандра едва узнала свой голос. Кажется, она всхлипывает. – Мне хорошо…

– И будет еще лучше.

Найджел раздвинул ее ноги и вошел в нее резко и глубоко. В тот же миг она снова вспыхнула, стремясь к завершению, которое, как чувствовала Кассандра, еще не достигнуто.

Нет, сейчас все изменилось – их охватила неистовая, яростная страсть. Найджел тяжело навалился на нее всем телом. Их дыхание стало прерывистым, горячим. Она просунула руки под рубашку мужа, поглаживая его ладонями по спине и двигаясь вместе с ним в бешеном ритме. Найджел раскинул ее руки в стороны и переплел пальцы Кассандры со своими. Она лежала неподвижно, словно птица с расправленными крыльями, и прерывисто дышала, чувствуя, что приближается высшая точка его наслаждения.

Потом и ее захлестнет волна, более спокойная, чем предыдущая, но обещающая полное удовлетворение.

Найджел вскрикнул, и в тот же миг Кассандра ощутила глубоко внутри себя горячий поток. Дрожь пробежала по ее телу. Обретя способность мыслить, она подумала о том, что это самое счастливое мгновение самого счастливого дня в ее жизни. Почти минуту они были единым целым. Возлюбленный и возлюбленная. Муж и жена. «Плоть едина» – теперь Кассандра наконец осознала смысл этой фразы.

И еще она подумала (и от этой мысли ей стало немного грустно), что это мгновение уже никогда не повторится. Ведь сегодня их первая брачная ночь, другой больше не будет.

Найджел тут же уснул, а Кассандра продолжала лежать под ним. Ей хотелось продлить это ощущение, но ее тоже стало клонить в сон, который, как она догадалась, был частью того, что произошло между ними. И Кассандра погрузилась в забытье.

Но в последний момент внезапно вспомнила кое-что. Тогда она не обратила на это внимания, но сейчас осознала с пугающей отчетливостью. Ее ладони нащупали на его спине широкие полосы. По всей спине, не только в одном месте, Полосы от ран, настолько глубоких, что шрамы от них не исчезли до сих пор.

Длинные горизонтальные полосы, похожие на след от кнута.

Найджела высекли. Жестоко высекли.

Он нежно поцеловал ее. Проснувшись, Найджел, к стыду своему, обнаружил, что все еще лежит на ней и в ней. И это при том, что он слишком тяжел для нее. Но, перевернувшись на бок, Найджел разбудил Кассандру; она сонно пробормотала что-то и прижалась к нему. Он подложил одну руку ей под голову, а другой прижал к себе крепче.

Женившись на Кассандре, Найджел преследовал несколько целей. И симпатия к ней не входила в их число. Решив стать мужем графини, он ее еще и в глаза не видел.

Приятно, что в конечном счете этот брак доставит ему удовольствие. Она хорошенькая, милая собеседница и страстная возлюбленная, хотя и не искушенная в искусстве любви. Что ж, он с радостью станет ее учителем.

Первая брачная ночь пришлась ему по вкусу. И она еще не закончилась. Хорошо, что Найджел уже был близок с Кассандрой в ночь своего возвращения. Если бы сегодня это произошло в первый раз, второй раунд оказался бы для нее болезненным. Внезапно ощутив возбуждение, он сосредоточился на этом. Нет, сейчас Найджел не станет предаваться долгим ласкам, а возьмет ее сонную, теплую, нежную. Возьмет быстро, потом снова обнимет, и она опять погрузится в сон. От нее так приятно пахнет душистым мылом, сладким потом и женщиной.

– Найджел? – прошептала Кассандра.

– М-м? – Он поцеловал ее теплые влажные губы.

– Найджел, – проговорила она, когда он оторвался от ее губ, – что с твоей спиной?

Он мысленно выругался – к счастью, брань не сорвалась с его уст. Кассандра гладила его по спине, и он спохватился, когда было уже слишком поздно. Найджел думал, что она не заметит.

– С моей спиной?

– Там.., полосы, шрамы… Что случилось?

– Ах это!.. – небрежно промолвил он. – У меня был суровый родитель, любовь моя. А потом я пошел в школу с жесткими порядками. Признаться, я никогда не был послушным сыном и учеником. Мальчишкам есть чем похвастаться – у каждого из них полно подобных боевых отметин. Будем надеяться, что наши сыновья не вырастут бунтарями.

Кассандра молчала. Но ее тело напряглось.

– Но отцы и школьные учителя не оставляют шрамов, которые сохраняются на всю жизнь! – заметила наконец Кассандра. – Не так ли?

– Моя прелестная невинность, – сказал Найджел, целуя жену и благодаря Бога за то, что у нее нет братьев. – Дочерей воспитывают куда менее сурово. Ведь они такие нежные создания. А в сыновей приходится буквально вколачивать послушание, разум, хорошие манеры и мораль. – Он снова поцеловал жену, шепча ей ласковые слова.

Найджел уже решил, что гроза миновала, но Кассандра внезапно отстранилась:

– Найджел, будь любезен, зажги свет.

– Зачем? – спросил он, хотя прекрасно знал, зачем.

– Я хочу осмотреть твою спину.

– Ну нет. – Он негромко рассмеялся. – Пощадите мою стыдливость, миледи. Кроме того, спина – не самая привлекательная часть моего тела. Я был весьма непослушным мальчиком.

Но Кассандра высвободилась из его объятий, встала с постели и надела ночную сорочку.

– Зажги свечи, – спокойно повторила она. Голос ее звучал властно – видно, Кассандра привыкла, чтобы ей повиновались беспрекословно.

Найджел зажег светильник. И, понимая, чего она потребует теперь, стянул ночную рубашку и швырнул ее на кровать. Так он стоял спиной к ней и ждал. В комнате воцарилось молчание.

Найджел знал, как выглядит его спина. Он часто разглядывал ее в зеркало и всегда содрогался от отвращения. Долгое время в нем жила надежда, что рубцы когда-нибудь исчезнут. Но потом Найджел понял, что шрамы останутся на всю жизнь. Многочисленные белые рубцы пересекали его спину. Следы от ударов кнута порой заживают, если их наносили поверх рубашки. Но если осужденного привязывают за ноги и за руки к скамье, а рубашку сдирают, рубцы никогда не исчезают.

– Так что же произошло? – Голос Кассандры звучал подчеркнуто ровно и спокойно.

– Я уже объяснил тебе, – ответил Найджел скучающим тоном. И тут кровь застучала у него в висках: внезапно он вспомнил кое-что еще. «Не смотри вниз!» – чуть не крикнул Найджел. Только бы она не обратила внимания на лодыжку его правой ноги.

– Нет, это не ответ. На твоей спине следы кнута, Найджел. Такие шрамы бывают у солдат и моряков. Ты был солдатом? Но нет, ты мог быть только офицером. А офицеров не секут кнутом.

Лгать дальше было бессмысленно. Правды он ей не скажет, но и лгать не станет.

– Мне не пришлось служить в солдатах. Не был я и моряком. Кассандра, забудь о том, что увидела. Не важно, как это произошло. То давняя история, и сам я давно о ней не вспоминаю.

– Нет, важно. Такие шрамы не забываются!

– Все это в прошлом, – возразил Найджел, поворачиваясь к ней и улыбаясь. – Поверь мне. Для меня важно настоящее. Ты мое настоящее.

Кассандра долго молча смотрела на него, потом слегка склонила голову набок:

– Я ничего о тебе не знаю. Я познала тебя, но мне ничего не известно о тебе. И ты мне ни о чем не рассказываешь. И не расскажешь. Ты хочешь, чтобы это осталось тайной. С тобой произошло что-то ужасное, и я никогда не узнаю, что именно.

– Ты преувеличиваешь, дорогая. Все в прошлом, любовь моя. Мне бы не хотелось портить нашу брачную ночь неприятными воспоминаниями. Итак, что это я говорил о том, что один из любовников одет, а другой раздет? Клянусь честью, ты нарочно все подстроила, чтобы поменяться со мной местами.

Но ему не удалось рассмешить ее. Его слова произвели совершенно обратный эффект: слезы потекли по щекам Кассандры, губки задрожали.

– Я не хочу, чтобы у нас были секреты друг от друга. И не хочу, чтобы тебе было больно…

Он подошел к Кассандре и притянул ее к себе. Откинув голову, Найджел зажмурился и с трудом подавил вздох отчаяния.

– Это случилось давным-давно, – промолвил он Она обхватила его руками и осторожно поглаживала по спине, словно боясь потревожить старые раны.

– И все же, – сказала Кассандра, – даже твоя прошлая боль заставляет меня страдать. Мне страшно, оттого что кто-то так ненавидел тебя!

Она не плакала, но Найджел чувствовал, что ей хочется прижаться к нему, спрятать лицо у него на груди. Кассандре тяжело, оттого что в прошлом мужа скрыта ужасная тайна. Он крепко обнял ее, успокаивая. Наконец Кассандра подняла голову и улыбнулась ему.

– Сегодня наша брачная ночь… – прошептала она.

– Да.

– Она ведь не испорчена, правда?

– Правда, любовь моя. – Найджел твердо посмотрел ей в глаза.

– Я не допущу этого. Ведь сегодня самый счастливый день и самая счастливая ночь! И ночь еще не закончилась.

– Да. – Найджел легонько провел ладонью по ее щеке.

– Люби меня снова, если тебя не раздражает мое невежество. Я ничего не умею и могу только наслаждаться. Ты гораздо опытнее меня. Мне многому надо научиться. Ты, Найджел, научишь меня, как дарить наслаждение, а не только получать его.

– И все же мне казалось, что только я получаю наслаждение.

– Не верю тебе, – возразила она. – Но сегодня больше не буду с тобой спорить. Люби же меня, Кассандра хочет, чтобы он утешил ее, обнял. Ей нужна его близость. Найджел понимал: сейчас она чувствует неуверенность, поскольку вышла замуж за незнакомца, хотя и пытается уверить мужа – а главное, себя, – что знает его. И все же его прошлое для нее потемки. Найджел снял с жены ночную сорочку, задул свечу и дал ей то, о чем она просила. Войдя глубоко в нее, он двигался медленно, не спеша. Через несколько минут нежность Кассандры сменилась сладострастными стонами, потом ее захлестнула волна наслаждения.

Она уснула почти тотчас же после этого, но сначала прошептала:

– Только один секрет. Я разрешаю тебе сохранить только один секрет. Не больше!..

Наивная бедняжка! Думает, что если их тела слились в единое целое, если между ними была плотская близость, то они навсегда открыты друг другу – плоть едина, как и разум, и сердце.

Она верит в романтическую любовь, любит его и считает, что он тоже любит ее. И тем не менее Кассандра еще не посвящена во все тайны его тела – она ведь не видела его правую лодыжку. А кроме этого, у него еще много тайн.

Найджел смотрел невидящими глазами в темноту. Чувственные наслаждения утомили его, но он так и не мог уснуть. Бессонница – его давняя знакомая. Но уж лучше не спать вовсе, чем видеть во сне кошмары.

– Я ее уже повидал, – сказал Уильям Стаббс, вооружившись бритвой и ожидая, когда хозяин усядется в кресло. – Уж полчаса, как она заглянула к тебе.

– Я проехался верхом на рассвете, – ответил Найджел. – Мне не удалось заснуть.

– Да, грешнику частенько не спится, – заметил слуга. – Ну так вот, она сказала: «Доброе утро, мистер Стаббс». Вот так и сказала, Найдж. А потом, значит, и говорит, что, мол, думала, его сиятельство у себя, потому как утром его в постели не было. И покраснела – что твоя роза. Смутилась, наверное. Видно, ты все сделал как надо, потому как она не плакала.

– Черт побери, я не собираюсь обсуждать с тобой, Уилл, что и как делал! Человек имеет право на личную жизнь, и слуга не должен совать в это нос. Ты, часом, не вообразил себя защитником миледи?

– Когда ты ей скажешь? – спросил Уилл, пропустив замечания хозяина мимо ушей.

Найджел вздохнул. Мыльная пена покрывала его подбородок и щеки.

– Она уже видела мою спину. То есть сначала нащупала шрамы, а уж потом хорошенько их разглядела.

– Ну и что?

– Ну и ничего! Я не стал ей ничего рассказывать, Уилл. Что с ней будет, если она узнает, за кого вышла замуж? Ей и не надо это знать. Кроме того, если я расскажу ей о шрамах, то придется выложить и про того, из-за кого они появились у меня на спине. А этого я делать не хочу.

– Дьявольщина! Здорово ты вляпался, Найдж! Но так тебе и надо. В одном старина Стаббс с тобой согласен: малышке не надо про это знать. И будь с женой поласковее, Найдж, если вздумаешь открыть ей другой секрет. Надо бы открыть его, пока она не привязалась к тебе, но раз уж упустил момент, сделай это поделикатнее. Таким добрым да хорошеньким, как она, плакать не годится. Зла на свете и без того хватает. Таких, как малышка, следует беречь да лелеять, парень. Запомни мои слова. А теперь заткнись и молчи, пока я ненароком не отрезал тебе губу.

И Найджел «заткнулся». Да и что ответишь голосу совести?

И как ухитриться «поделикатнее» разрушить веру и счастье другого человека?

Лучше бы ей не знать ничего. Она ведь сама доброта. Ему и раньше не хотелось причинять боль Кассандре, но он и не предполагал, что теперь мысль об этом будет его терзать.

Найджел слишком хорошо помнил, что такое предательство. Если бы он мог это забыть!