Глава 16

Все в спальне говорило о присутствии женщины, однако ни Пен, ни Данте словно ничего не заметили.

– Бьянка исчезла три дня назад, – продолжал Данте. – Я глаз с нее не спускал, но она уговорила Пен позволить ей вернуться в Леклер-Парк.

– Видишь ли, постоянное присутствие этого оболтуса смущало ее, и она попросила позволения… Казалось, никакого риска…

– Она обвела тебя вокруг пальца, Пен, признайся. Как бы то ни было, по дороге она улизнула, переодевшись в плащ Джейн. Ее горничная по прибытии в Леклер-Парк спряталась вместо нее в ее комнате, и экономка лишь вчера обнаружила обман. Получив это известие, мы тотчас же выехали из Лондона…

– Потому что рассудили: именно тебе лучше знать, как все это исправить, – бодро закончила Пен.

– Вы оба поступили верно, – спокойно ответил Верджил.

Данте рухнул на диван рядом с брошенной Бьянкой ночной рубашкой и, не сообразив, что это, отодвинул ее в сторону.

– Боюсь, еще не все. Найджел тоже покинул Лондон, и в Вудли его нет. Думаю, нам надо поспешить в Гретна-Грин. Если они, будучи уверены в своей безопасности, не торопятся, то, возможно, еще не обвенчались.

– Почему бы тебе не отправиться в Шотландию немедля, а я тем временем объеду конторы судоходных компаний в Ливерпуле, – предложил Верджил. – Она ведь могла попытаться вернуться домой…

– Не думаю, – решительно сказала Пен. – Бьянка почти ничего не взяла с собой, к тому же она никогда и ни за что не бросит Джейн.

– Если она с Кенвудом, то еще есть надежда… – Данте бросил взгляд на Пенелопу. – Прости, что я не придал твоим опасениям должного значения, Вердж. Возможно, они просто сбежали, но если дело в другом…

– Я уверен, что пока с мисс Кенвуд ничего дурного не произошло.

Пенелопа не бывала в этом имении лет пятнадцать. Она ходила по комнате и, погруженная в тревожные мысли, с отсутствующим видом брала в руки различные предметы, дотрагивалась до мебели. Наконец она рассеянно приблизилась к столу.

– В конце концов, нам нужно решить, как действовать дальше. – Данте почесал затылок. – Бог знает, что могло случиться… Никто не может гарантировать даже того, что Кенвуд…

Пенелопа рассеянно любовалась серебряным сервизом на подносе с завтраком: нахмурив лоб, она считала приборы на столе. Две тарелки, два ножа, две вилки… Ее лицо вдруг залил румянец.

– Почему бы нам не спуститься вниз и не обсудить все там, – обернувшись, перебила она Данте.

– По-моему, у нас нет на это времени. – Данте поднялся и подошел к окну. Прямо под окном стояла скамейка, где лежала груда одежды, которую любовники прошлой ночью сняли друг с друга.

– Просто Верджилу нужно закончить свой туалет. Пока он будет это делать, мы с тобой попробуем обдумать следующий шаг.

– Он уже выбрит, и его одежда безукоризненна. Верджил всегда встает на рассвете. Итак…

– Ладно, как хочешь. А я все-таки пойду вниз…

– Как тебе будет угодно. В общем, у нас больше шансов найти ее в Шотландии, чем в Ливерпуле, и поэтому, Вердж, разумнее всего тебе отправиться на север, если… – Взгляд Данте упал на ворох одежды, и он умолк, в недоумении склонив голову.

– Черт меня подери! Прошу прощения… – Он осторожно дотронулся до лежавшей поверх белья нижней юбки и умолк. В его глазах читалось неподдельное изумление. Затем он раздвинул гору одежды, из-под которой выглядывал зеленый рукав. – Вот дьявол! Это похоже на…

Его восклицание заставило Пенелопу остановиться. Увидев рукав, она решительно приблизилась к окну, вытащила платье и, подняв, стала внимательно его разглядывать.

Конечно, они оба тут же узнали эту вещь. Одежда Бьянки была небольшого размера, и она часто при них ходила в зеленом платье.

Словно пораженный громом, Данте тупо уставился на брата, а Пенелопа, казалось, вот-вот упадет в обморок. Кое-как собравшись с силами, она медленно повернулась, держа в руках платье как неопровержимое доказательство.

– Послушай, Верджил, – запинаясь начала она.

– Пен?

Пенелопа яростно затрясла перед ним платьем.

– По-моему, это очень нехорошо с твоей стороны. Тысяча проклятий!

– Что ж, можно сказать и так.

– Господи Иисусе! – Данте, скрестив на груди руки, расхаживал по комнате взад-вперед. Казалось, он не находил слов, в то время как Пенелопа, собрав одежду Бьянки, исчезла в соседней комнате.

– Черт!

– Это все, Данте? Если да, то прошу меня извинить: мне нужно поговорить с Бьянкой.

– Нет уж, подожди. И не смей говорить со мной этим покровительственным тоном! – Данте энергично взмахнул руками. – Ты что, спятил? Совсем разум потерял?

– Допустим.

– Скажи, что она сбилась с пути, нынче утром и случайно оказалась на пороге твоего дома, а до этого ее здесь не было.

– Я не стану оскорблять тебя ложью, да ты и сам не поверишь в столь нелепую выдумку.

– Дьявол! Вердж, разве не я должен был так поступить? Но даже я бы на такое не осмелился – ведь она твоя подопечная!

– Не нужно напоминать мне о моем низком поведении.

– Не нужно? Очень даже нужно! – Данте гневно сверкнул на Верджила глазами. – Ты поступил скверно. Очень скверно. Это было неосторожно и рискованно. Если ты намеревался вступить с ней в связь, почему бы не сделать это в Лондоне или в Леклер-Парке? Но организовать ее побег, чтобы она пришла к тебе сюда… – В глазах Данте вдруг блеснуло прозрение. – Да, это неосторожно и рискованно, даже слишком рискованно для моего осмотрительного, благоразумного брата. Стало быть, ты вообще не планировал ее побега, не так ли? Это была ее затея. Она последовала за тобой сюда, и… – Весь вид Данте выражал праведный гнев. – Черт побери вас обоих!

Верджилу меньше всего хотелось выслушивать упреки от брата, но если бы он объяснил, как и зачем Бьянка проделала долгий путь сюда, это, возможно, возмутило бы Данте гораздо больше, чем любовная связь.

– Неудивительно, что она отказала мне, раз у нее виды на твой титул. Она хотела подловить тебя, бессовестно воспользовавшись твоей щепетильностью в делах чести и… Просто в голове не укладывается, что такая молодая женщина может оказаться столь вероломной!

Верджил с готовностью переносил упреки в свой адрес, но допускать оскорбления в адрес Бьянки он не собирался.

– Ты больше не скажешь ни слова, Данте.

– Ей удалось сбить тебя с толку, не так ли? Выходит, ты тоже простой смертный. Раскрой глаза, дорогой брат, и взвесь все факты. Если ты не собираешься плясать под дудку этой девицы и сделать ее виконтессой, нам лучше вместе подумать о том, какой найти выход.

К черту секреты!

– Она не приезжала сюда без приглашения, и наша встреча здесь также заранее не планировалась, – холодно сказал Верджил. – Мы встретились случайно, когда она приехала на север с тем, чтобы…

– Очень благородно с вашей стороны пытаться выгородить меня, Леклер, но в этом нет необходимости, – раздался позади него голос Бьянки. Одетая в свое зеленое платье, она появилась в дверном проеме, соединявшем смежные комнаты. Рядом стояла Пенелопа.

Верджил подошел к Бьянке, взял ее за руку, и она с благодарностью ответила ему рукопожатием, но затем высвободила свою ладонь.

– Я всегда была слишком импульсивной. Пенелопа может подтвердить это, – обратилась Бьянка к Данте. – Однако в мои планы не входило преследовать вашего брата. Я не настолько изобретательна и не хотела завлечь его в ловушку, чтобы женить на себе, а приехала, чтобы просить его отпустить меня. Того, что случилось потом, никто из нас не предполагал. – В словах Бьянки не было ни капли лжи, и вместе с тем ее объяснение давало возможность не раскрывать секрет Верджила. – Я прошу вас обоих, ради спасения вашего брата, хранить в тайне то, о чем вы случайно узнали. Уверена: вы не желаете погубить его из-за моего своеволия. Теперь мне нужно побыть одной, а вам в мое отсутствие принять необходимые решения. – Бьянка гордо прошествовала к двери, но ее показная смелость не могла скрыть от Верджила испытываемое ею унижение.

– Пен, ступай за ней, возможно, она пожелает побыть в твоем обществе. Я скоро спущусь к вам. – Говоря это, Верджил не сдвинулся с места.

Пенелопа была только рада ретироваться. Когда дверь за ней закрылась, Верджил повернулся к брату.

– Бьянка слышала твои жестокие слова, и, быть может, я никогда не смогу простить этого тебе, Данте.

– Ничего, все только к лучшему: теперь она обнаружила, что есть кто-то, кто призывает тебя не терять головы. Слава Богу, мы добрались сюда вовремя: красотка не успела окончательно приворожить тебя и подвести к алтарю.

– Разве я похож на человека, которого приворожили и сбили с толку? Все как раз наоборот. Я сам привез ее в имение с намерением соблазнить, и только ваше прибытие помешало мне уговорить ее выйти за меня замуж.

На этот раз Данте не смог скрыть своего изумления.

– Замуж? Но зачем тебе это? Разумеется, она хорошенькая, но все же не Бог весть что. К тому же она не подходит тебе: из-за ее не стесненных правилами манер ты попадешь в неловкое положение, она будет компрометировать тебя. Вот из Флер действительно выйдет превосходная жена, и ты сам прекрасно это знаешь. Если Бьянка устраивает тебя как любовница, то для этого нет нужды жениться на ней.

– Ты рискуешь снова получить от меня взбучку, брат. Данте прикрыл глаза.

– Берегись, это может закончиться по-другому, чем в прошлый раз: сейчас тебе не застать меня врасплох, потому что не я пойман с мисс Кенвуд в недвусмысленной позе.

С трудом подавив гнев, Верджил подошел к двери.

– Я собираюсь сделать ей предложение. Если, Бог даст, Бьянка примет его и даже если она его отклонит, ты никогда ни слова не скажешь в ее осуждение. А если скажешь, между нами все будет кончено.

– Для человека, которого никто ни привораживал и не сбивал с толку, ты ведешь себя чересчур глупо. Бывают ситуации, когда нужно забыть о благородстве: к примеру, тогда, когда тобой вертит женщина с характером.

– Я уже забыл о благородстве; теперь самое время снова вспомнить о нем. Неужто ты настолько глуп, что не можешь понять произошедшего? Бьянка была чиста до встречи со мной, до того момента, как появилась здесь, и я намеренно соблазнил ее, хотя и знал о ее невинности. – Верджил резко повернулся спиной к раскрывшему от удивления рот Данте и решительно вышел в холл.

Пенелопа сидела перед камином. Вид у нее был усталый и измученный.

– Где Бьянка?

– В библиотеке. – Пен протянула Верджилу руку, и он крепко сжал ее, желая утешить сестру. – Это было величайшим потрясением для меня. Даже от Данте я такого не ожидала, а уж от тебя… Просто ума не приложу, что теперь делать.

– Пообещай оставаться ей другом, независимо от того, как все сложится дальше. Обещаешь?

– Ну конечно! – Пенелопа робко улыбнулась. – Ты ведь собираешься жениться на ней?

– Да, если она не откажет.

– Слава Богу! Конечно, ты должен поступить надлежащим образом.

– Я поступлю надлежащим образом, но не оттого, что так диктуют приличия, и не оттого, что вы с Данте застали нас вместе.

Бьянка расхаживала по библиотеке, глядя на кресло, в котором Верджил сидел в первый вечер. Она живо вспомнила то сладостное предвкушение, которое пронизывало окружавшую их атмосферу, и вновь ощутила узы, крепко связавшие их в самый первый раз, когда они стали близки. И тут же, словно навязчивое сновидение, она прогнала от себя терзавшие душу воспоминания.

Еще утром ей стало ясно, что сказке конец: она почувствовала это, как только обнаружила, что Верджила нет рядом. Потом она увидела его высокую фигуру: гордый и задумчивый, он стоял поодаль. Покров аристократичности вновь на нем, как сюртук и безупречно завязанный галстук. Его небрежная поза излучает магнетическую уверенность в себе, доставшуюся ему от предков-аристократов. «Виконт Леклер», – шепнуло ей сердце. Не мистер Кларк, не Верджил, ее любовник, улыбался ей, но пэр Англии.

Стоило Бьянке взглянуть на него, как она поняла, что их безумная страсть осталась в прошлом. Верджил сказал, что нынче утром они должны решить, как им жить дальше, в поджидавшем их за дверьми этого дома мире, где он был виконтом, то есть весьма уважаемым человеком. Но мир, не дожидаясь их, сам ворвался к ним в комнату, безжалостно отняв те сладкие минуты, которые еще оставались у них. Благородный виконт навлек на себя осуждение своей семьи, пытаясь хоть как-то смягчить павшее на нее презрение, и теперь обстоятельства, приведшие ее в его имение и в его постель, не имели никакого значения.

Бьянка еще никогда не испытывала такой тоски. Ее сердце разрывалось на части, а почему, она и сама не смогла бы сказать. Это чувство напоминало ей горечь от невосполнимой потери чего-то для нее важного.

Снаружи раздались шаги, дверь отворилась… На пороге стоял Верджил. Однако его появление не принесло Бьянке облегчения, но лишь усилило боль.

– Ты, кажется, чувствуешь себя покинутой. Можно, я присоединюсь к тебе? – Он протянул ей руку. – Иди сюда, присядь со мной.

Бьянка, опершись на его руку, приблизилась к дивану. Устроившись рядом, Верджил нежно обнял ее за плечи, и она, склонив голову ему на грудь, прильнула к нему. В эти бесценные минуты она была готова поверить, что он все устроит, и они внезапно окажутся где-нибудь далеко отсюда, где никто не будет их осуждать и им нечего будет стыдиться. Это был краткий миг покоя и умиротворения, когда Бьянка могла забыть обо всем, кроме одного. Сидящий рядом Верджил, его тепло и нежные поцелуи на ее волосах – вот единственная реальность, которую она воспринимала.

– Мне очень жаль, что Пенелопа и Данте появились так не вовремя; если бы в моих силах было задержать их хотя бы на час, я бы не колеблясь сделал это, но не для того, чтобы скрыть произошедшее, а чтобы избавить тебя от неловкости. Однако ничего больше из произошедшего с нами я не желал бы изменить.

Бьянка стиснула зубы, чтобы не разрыдаться. Верджил произнес именно те слова, которые ей хотелось услышать. Она не вынесла бы и малейшего намека на сожаление.

Верджил выглядел очень серьезным и озабоченным. Собственное положение мало волновало его, он тревожился только о ней, и Бьянка была благодарна ему за это. Но вдруг ею стремительно овладела паника: она с тревогой подумала о том, что он может предпринять, чтобы спасти ее.

– Хорошо еще, что они не приехали двумя часами раньше и всего лишь увидели меня мокрой в твоем халате, а не голой в твоей постели.

Верджил с улыбкой потрепал Бьянку по щеке.

– Твое самообладание по-прежнему изумляет меня: большая часть женщин на твоем месте впала бы в истерику.

Бьянка даже не повернула головы и сидела совершенно неподвижно. Тепло его руки было ей необходимо. В этот момент она отчаянно стремилась к любому контакту с Верджилом, ибо самообладание было готово покинуть ее, и лишь гордость не допускала этого. Сердце ее болезненно сжалось: она поняла, к чему идет этот неспешный разговор. Верджил пришел, чтобы предложить нечто большее, чем извинения и свою поддержку. Он был благородным человеком, а стало быть, предполагал для себя лишь один выход, который, по мнению Бьянки, был неприемлем. В создавшихся условиях она не могла согласиться с ним.

– Ты разочарован оттого, что я не бьюсь в истерике?

– Полагаю, желание одержать верх над моим братом, который, бесспорно, этого заслуживает, помогает тебе владеть собой.

– Мне действительно было неприятно слышать его высказывания, но после того, что ему открылось, а также принимая во внимание мое поведение в прошлом, я не виню его.

– Вот и хорошо. Я потребовал, чтобы в будущем он относился к тебе только с уважением. Если он хоть раз оскорбит тебя, пусть даже не в открытую, ты непременно должна сказать об этом мне. – Верджил взял руку Бьянки и, опустив глаза, стал задумчиво поглаживать ее большим пальцем. – Я должен сказать тебе еще несколько слов и уже собирался сделать это, когда ты проснулась, но Пен с Данте помешали мне. Теперь я не знаю, поверишь ли ты в то, что эти слова идут от чистого сердца. – Верджил поцеловал внутреннюю сторону ее запястья. – Я бы хотел, чтобы мы немедленно обвенчались. Ты веришь, что мое желание искренне? Ты выйдешь за меня?

Вот оно. Ну конечно! Чего еще она могла ожидать?

После произнесенных Верджилом слов сердце Бьянки бешено застучало. Гордость и любовь натолкнулись на смятение и страх.

Бьянка понурила голову, страстно желая, чтобы любовь перестала бороться с этими беспокойными чувствами.

– Не совсем, – ответила она.

– Не совсем? Странный ответ. Ты не совсем веришь в мою искренность или выйдешь за меня замуж, но не совсем? – слегка поддразнил ее Верджил.

– Наверное, первое. Хотя я бы лучше согласилась на последнее – тогда это означало бы, что все идет совсем неплохо.

– Ты считаешь, что выйти за меня замуж, но не совсем, было бы лучше?

– Если ты сам поразмыслишь об этом как следует, то наверняка согласишься со мной. Наши отношения могли продолжаться так же, как они складывались в последние несколько дней здесь: мы оба были бы вольны жить так, как нам вздумается, сохраняя друг другу верность и избегая скандалов.

– Вряд ли это самый лучший выход. Видишь ли, я хочу быть именно женатым – женатым даже в большей степени, чем некоторые супружеские пары.

Тон Верджила напомнил Бьянке, с кем она имеет дело. Леклер – аристократ. Два дня страсти, разумеется, не изменили его совершенно. И все же сказанное им скорее примирило Бьянку с этим тоном, нежели привело в раздражение.

Любовь стремилась рассеять ее сомнения, и Бьянке страшно захотелось согласиться. Однако ее пылкое сердце напомнило ей о последствиях. Замужество многое сулило, но и многого лишало, и это омрачало ее счастье.

– Думаю, тебе действительно приятно быть женатым; и все же, независимо от того, насколько мы будем женаты, ты всегда сможешь делать, что хочешь, и твоя жизнь почти не изменится. Все изменится для меня. Именно поэтому мне и не хотелось, чтобы Пен с Данте сегодня приезжали. Если бы они не появились сегодня, думаю, ты бы согласился стать не совсем женатым или не очень женатым.

Верджил подозрительно вскинул бровь.

– Ну вот, теперь уже не очень женатым…

– Две ночи назад я спросила тебя, что значит наше занятие любовью, и ты ответил – верность. Если бы ты тогда решил жениться на мне, то объявил бы мне об этом сразу. Вот почему я не уверена, на самом ли деле сейчас ты независим в своем решении.

– Согласен, было бы честнее заявить тебе о своих намерениях сразу, когда ты спросила меня об этом. Но я не хотел в тот момент волновать тебя.

– Понимаю. Ты боялся испугать меня и остаться неудовлетворенным. Я действительно хорошо понимаю тебя, поскольку если бы в тот вечер, около книжных полок, ты сказал мне, что занятие любовью должно завершиться браком, я не смогла бы ни обсуждать это, ни уйти.

Верджил прикрыл глаза.

– И ты согласилась бы?

– Без сомнения. Я тогда совсем потеряла голову.

– Следовательно, если бы в тот момент я потребовал у тебя как необходимое условие любви твое согласие выйти за меня замуж…

– Тогда бы у меня не было выбора. Вот почему я не верю, что ты на самом деле хочешь жениться на мне.

– Но мужчины никогда не пользуются подобными уловками, чтобы склонить женщину к браку, – это абсолютно невозможно.

– Значит, вы преднамеренно кружите женщинам голову, доставляя им удовольствие, чтобы они потом вернулись к вам в надежде получить большее?

Вздохнув, Верджил сердито отвел глаза.

– Это я, виконт Леклер. И если последние несколько дней тебе удалось наблюдать мою подноготную, это не значит, что я не тот, за кого себя выдаю. Я никогда не прикоснулся бы к тебе, если бы не собирался жениться, и у тебя нет никаких оснований считать меня подлецом, который может соблазнить девушку, а потом бросить ее за ненадобностью. Ты не можешь не понимать, что предполагает занятие любовью, и что означал мой вопрос, даже притом, что я не до конца растолковал тебе его смысл.

Возможно, Бьянка понимала это, но решила закрыть глаза на неудобную для нее правду, чтобы еще какое-то время оставаться с Верджилом.

– Тогда, возможно, ты разъяснишь его сейчас? Что будет значить наш брак?

Верджил ответил не сразу.

– То, что обычно и означает брак, – наконец проговорил он.

– А мое пение?

– Я ничуть не собираюсь препятствовать тебе в этом. Мы пригласим сюда лучшего преподавателя вокала из Италии, и ты сможешь выступать перед гостями. Не сомневаюсь, что светские дамы будут часто просить тебя об этом.

– Но это же совсем не то, что петь в опере под аккомпанемент оркестра. Я буду известна не благодаря своему искусству, но лишь как твоя одаренная жена. Мир музыки закроется для меня, и никогда я не стану профессиональной певицей.

– Можно подумать, что я требую твою душу. Разве брак со мной будет для тебя только жертвой?

. – О, любимый, твое предложение для меня очень заманчиво, и я никогда бы не пошла на близость с тобой, если бы не чувствовала, как естественно и неизбежно для меня лежать в твоих объятиях. Поэтому у меня так тяжело на сердце: любое решение разорвет мою душу пополам и заставит меня отказаться от одной половинки.

– Бьянка, ты изумляешь меня все больше и больше. Мне приятно слышать о твоей глубокой привязанности, но ты убиваешь меня, говоря о потерях. Поразительно, но, делая тебе предложение, я чувствую себя подлецом в большей степени, чем если бы овладел тобой силой и потом бросил тебя у дороги.

– И все же ты ни в чем не виноват – я сама хотела этого и сама спустилась к тебе в ту ночь. Поэтому теперь я не вижу причины, которая заставила бы меня выходить за тебя замуж.

– Стало быть, ты вероломно использовала меня, чтобы получить удовольствие, и теперь отказываешься поступить со мной по справедливости? – На губах Верджила играла насмешливая улыбка, но в глазах горел лихорадочный огонь.

– Я тебе еще не отказала – мне просто хочется, чтобы ты понял, отчего я не падаю в твои объятия сразу же после твоего предложения. Ты не должен думать, будто все эти дни я обманывала тебя, – мое счастье не было притворством. Однако, выйдя за тебя замуж, мне не хотелось бы потом пожалеть о своем решении, также, как и тебе не хотелось бы, чтобы мы оба в результате стали несчастны. Думаю, что мне не стоит принимать окончательное решение прямо сейчас, когда неприятности сыплются на нас дождем.

– А если я все же попрошу, чтобы ты сделала свой выбор сейчас?

– Это заставит меня задуматься о мотивах, которыми ты руководствуешься, когда пытаешься принудить меня принять решение, несмотря на то, что я нахожусь в невыгодном положении.

– О моих мотивах? – В голосе Верджила послышались ледяные нотки.

– Ты можешь честно сказать, что мое присутствие в твоей жизни в качестве делового партнера не увеличивает мою привлекательность в качестве жены?

Верджил поднялся и подошел к камину.

– Так ты решила, что я делаю это из-за фабрики? Неужели ты считаешь меня способным на столь циничное притворство?

– Я этого не сказала.

– Конечно, ты можешь думать столько времени, сколько тебе будет угодно. – В голосе Верджила зазвучал металл. – Поскольку ты останешься в Англии до своего совершеннолетия, я могу надеяться, что к тому времени тебе удастся определиться.

На самом деле Бьянка вовсе не думала, что фабрика является для Верджила основной причиной, по которой он решил просить ее руки, но все же совершенно игнорировать это обстоятельство он вряд ли мог.

– Я поговорю с Пен и попрошу, чтобы ты жила у нее. Пока мы не пригласим педагога по вокалу из Милана, она поможет найти для тебя преподавателя в Лондоне. Пребывание в Англии до следующего июня не сорвет твои планы и не помешает твоим занятиям. Надеюсь, ты простишь меня за то, что я снова, в последний раз, пользуюсь своей властью. Я не позволю тебе уехать раньше срока.

Бьянка приблизилась к Верджилу сзади и, обхватив руками за талию, прижалась щекой к его спине.

– Я и не прошу отпустить меня немедленно и готова остаться в Англии до июня. Я с удовольствием поживу у Пен. К тому же нам обоим так будет удобнее.

Верджил повернулся к Бьянке и взял ее за подбородок.

– Думаешь, так нам проще будет продолжать связь? Вряд ли Пен одобрит ее, независимо от того, какие у меня намерения по отношению к тебе. Да и я не готов поставить под удар твою репутацию.

– Но я думала…

– Что выбираешь между браком и любовной связью? «Не совсем замужем», как ты изволила выразиться? Об этом не может быть и речи, дорогая. Опытной женщиной тебя не назовешь – ты пока несовершеннолетняя незамужняя девушка. Если кто-то догадается, никакие предосторожности нас не спасут.

– Вчера… прошлой ночью ты говорил так, словно…

– Я имел в виду брак, а не пошлую связь.

– Пошлую? Ты считаешь пошлым то, что произошло между нами? А меня – меня ты тоже считаешь пошлой?

– Успокойся, я вовсе так не считаю, но в обществе все преподнесут именно так, и мы оба это почувствуем. К тому же жить, скрываясь, под покровом ночи проскальзывая к тебе через черный ход, – это не по мне, так я принизил бы то, что есть теперь между нами, и совершенно задушил бы нашу любовь. Для тебя продолжать связь без брака также негоже, ведь ты можешь забеременеть – один раз, как ни старался, я все же проявил неосторожность.

Больше всего Бьянка боялась этого отказа. Ее сердце разрывалось, причиняя невыносимую боль; слезы готовы были хлынуть из глаз.

Верджил, успокаивая, обнял ее, и она спрятала лицо у него на груди.

– Почему ты оберегал меня? Если ты хотел на мне жениться, почему ты…

Бьянка чувствовала сильные, нежные объятия Верджила. Он поглаживал ее по спине, и она упивалась каждым мгновением, зная, что оно может стать последним воспоминанием об их любви.

– Я уже сказал тебе почему. Я никогда не хотел принуждать тебя к чему-либо, чего ты не захочешь сама.

Верджил помог Бьянке забраться в экипаж. Пенелопа, сидя напротив, вяло улыбнулась ему, а затем растерянно посмотрела на странную девушку, которая упрямо не желала, чтобы с ней поступили должным образом.

Данте, стоя на пороге особняка, не мог скрыть своего потрясения. Его брат соблазнил невинную девушку! Это буквально оглушило его. А уж то, что она потом не пожелала, чтобы соблазнитель – дворянин-землевладелец – спас ее честь… Подобное развитие событий Данте в лучшем случае считал безумством, а в худшем усматривал в этом нечто подозрительное.

Верджил, нагнувшись, притянул Бьянку к себе и приник к ее губам долгим поцелуем, словно демонстрируя сестре и брату, что грешник ничуть не сожалеет о своем поведении.

Он еще продлил поцелуй, и Бьянка воспрянула, вспомнив о собственной необузданной страсти.

Оторвавшись от ее губ, Верджил захлопнул дверцу экипажа, и повозка тронулась. Он, не отрываясь, смотрел вслед, пока экипаж не скрылся из виду. Этим поцелуем ему, возможно, придется жить еще очень долго – всю оставшуюся жизнь.

Данте вышел из дома и, присоединившись к Верджилу, тоже уставился на опустевшую подъездную дорогу.

– Во всем этом абсолютно отсутствует логика, Вердж!

Но логика, причем железная, была. Верджил стал помехой планам Бьянки; жизнь, которую он предлагал ей, не соответствовала ее ожиданиям, и с ее желанием хорошенько подумать, прежде чем дать ответ, невозможно было спорить. В отличие от большинства девушек Бьянка мечтала не о замужестве и семье – она соглашалась отказаться от них вовсе, если это послужит преградой ее занятиям искусством. Будь она после сделанного ей предложения счастлива до безумия, ее радость тут же испарилась бы, едва она осознала бы все последствия.

Какие преимущества давал ей брак с Верджилом? В его деньгах, которых не так уж и много, она не нуждалась, а его положение в обществе для нее и вовсе ничего не значило. Ни финансовая, ни какая-либо другая поддержка ей не требовалась, а участие виконта в деле заставляло ее усомниться в искренности его намерений.

Верджил мог сказать то же, что однажды сказал о себе Данте: «Я не могу дать девушке ничего, кроме удовольствия».

А этого было явно недостаточно.