Натан, стоявший вместе с небольшой группой что-то оживленно обсуждавших овчаров, повернул голову. Он всегда чувствовал приближение Лидии. Она остановила коня. Натан подошел к ней, помог спешиться и взял у нее из рук корзинку. Ее содержимое было прикрыто салфеткой в синюю и белую клетку, но от аппетитного запаха цыпленка со специями и фирменного яблочного пирога Молли у Натана буквально потекли слюнки.

— Как прикажете это понимать? — спросила Лидия, увидев, что муж нетерпеливо заглядывает в корзину. — И в щечку не чмокнул, и даже не сказал, что рад меня видеть!

Натан поднял голову и виновато усмехнулся. Обхватив Лидию за талию, он игриво притянул ее к себе и крепко поцеловал в губы. Послышались аплодисменты мужчин, наблюдавших за этой сценой.

Лидия театрально присела в реверансе и заставила мужа поклониться публике. Сопровождаемые добродушными шуточками, они рука об руку отправились за ближайший холмик, чтобы пообедать.

— Я уже, кажется, говорил, чтобы ты никогда больше не надевала эту юбку-бркжи, — сказал Натан, устраиваясь у ствола красного эвкалипта. Он относился к ее юбке для верховой езды так же, как некогда относились пылкие рыцари к поясам целомудрия.

Лидия сложила жгутом салфетку и шлепнула ею Натана по груди.

— Надо было шлепнуть немного пониже, — сказала она, окинув взглядом внушительное утолщение в паху. — Я уж подумала, что ты изнасилуешь меня, как только мы завернем за поворот.

Натан покопался в корзинке, выудил цыплячью ножку и жадно стал жевать.

— Ты бы решила наконец, чего хочешь, — произнес он с набитым ртом. — Сначала я получаю выговор за то, что встречаю тебя без должного радушия, потом снова получаю выговор за проявление радушия. Я был бы признателен, если бы ты уточнила, чего ты хочешь.

Лидия наклонилась к нему и заложила за ворот салфетку.

— Не слишком привыкай к такому обслуживанию, — лукаво подглядывая на него, сказала она. — Сегодня я приехала только потому, что Ирландец лег вздремнуть, а Молли и Тесс прогнали меня из кухни. Совсем недавно ушел дилижанс, и у них много работы. Кстати, тебе прислали пакет.

Узнав на конверте почерк Кита, Натан улыбнулся и сунул его в нагрудный карман.

— А тебе письма не было? — спросил он.

Лидия покачала головой, в ее глазах появилось печальное выражение.

— Нет. С момента ограбления прошла неделя. Едва ли мое письмо когда-нибудь найдется.

— Похоже на то, — сказал он, подумав: «Особенно если его взял Бриг».

После того единственного случая больше ограблений не было, что лишь подтверждало подозрения Натана — это дело рук Брига. Хантер не был уверен, было ли изъятие письма целью ограбления или же Бригему нужны были деньги, а на письмо он наткнулся случайно. Через два дня после ограбления сейф нашли в кустах, в нескольких ярдах от дороги. Некоторые конверты были вскрыты. Бандиты явно искали деньги. Письма, адресованного Лидии, среди них не было.

— Ты написала отцу новое письмо? Рассказала о том, что случилось? — спросил он.

— Написала несколько дней назад. Но пройдет много времени, прежде чем я получу ответ! А мне очень хотелось бы знать, как поживают родители, как они отнеслись к моему решению остаться здесь. Не думают ли они, что я предала их? А вдруг папа подумает, что я стала меньше любить его из-за того, что привязалась к Ирландцу?

— Думаю, Сэмюел все поймет правильно, — сказал Натан.

— Надеюсь. Но мама не поймет.

Натан швырнул через плечо цыплячью косточку, вытер руки о салфетку и, ухватив Лидию за руки, привлек к себе. Когда она уютно устроилась, прижавшись к нему, он сказал:

— Твоя мать не доросла до понимания. И возможно, никогда не дорастет. Она осталась все той же беспечной испорченной семнадцатилетней девчонкой, какой была, когда встретила Маркуса. Замужество и рождение ребенка не изменили ее. Она держала тебя в тени, чтобы ты не затмила ее, а когда это случилось, постаралась убедить тебя, что это не так.

— Натан, — тихо сказала Лидия, — она моя мать. Мне не всегда нравится то, что она делает, но я ее люблю. Я лучше, чем ты, знаю ее недостатки. Она хотела сделать из меня свое подобие, но у нее не получилось.

— И слава Богу, — с чувством произнес Хантер. — Если бы ты была умнее и еще красивее, то давно бы вышла замуж за Джеймса Эрли.

— Особенно если бы я была умнее, — рассмеялась Лидия.

— Вот именно.

Лидия взяла корзинку и поставила ее на колени.

— Съешь-ка лучше что-нибудь еще. Я не намерена… — Она повернула голову, и то, что увидела вдали, привлекло ее внимание. Над холмом поднимались клубы серого дыма. — Что там такое? — спросила она, указывая на дым.

Натан моментально вскочил на ноги.

— Скачи скорее домой и скажи всем, кто остался в конюшне, что возле Кулабри горит лес. Они знают, что надо захватить с собой. Сама не возвращайся ни в коем случае, Лидия. Оставайся дома с Ирландцем. Он, чего доброго, вздумает притащиться сюда в своей колымаге, а это небезопасно.

Лидия, поскакавшая в сторону конюшен, оглянулась. Натан вместе с овчарами уже мчались галопом в направлении пожара.

Бригем Мур с вершины небольшого холма наблюдал, как распространяется огонь. Огонь натыкался на кучу прошлогодней сухой коры эвкалиптов или на участок, заросший высокой травой, и тогда оранжево-красные языки пламени разгорались особенно ярко. Овцы сбились в тупике, которым заканчивалась долина, и беспомощно блеяли. Натан прибыл на место пожара одним из первых. Бригем сразу же заметил, что они не захватили с собой никакого противопожарного инвентаря. Это его вполне устраивало. Значит, в его распоряжении было не меньше часа, прежде чем придет помощь. Тем временем огонь распространится дальше, непременно произойдет несчастный случай. Именно на это он и рассчитывал.

Мужчины разделились на группы раньше, чем предполагал Бриг. Большинство направилось в дальний конец долины, чтобы попытаться вывести овец в безопасное место. Один и овчаров спешился, достал из-под седла лошадиную попону и принялся сбивать пламя. Брига интересовали только действия Натана. Он увидел, как его старый приятель проверил направление ветра, как объехал выгоревший участок. Бриг выжидал момент. Натан должен был оторваться от группы. Только тогда Мур мог предпринять дальнейшие действия.

Бриг удобнее устроился в траве и поднял ружье. Он был отличным стрелком, но не переоценивал свои способности. У него не было права ошибиться. Пусть даже он чувствовал, что Натан его предал, Бригему не хотелось делать приятеля инвалидом. Нет, выстрел должен быть абсолютно точным. Нужно было попасть в «яблочко».

Натан медленно продвигался по внешней границе охваченного огнем участка. «Должно быть, там жарко», — подумал Бриг, держа его на мушке. Он ждал. Ветер переменил направление.

Прозвучал выстрел.

Лидия помогла собрать в конюшне и в доме необходимый инвентарь и погрузить его на телегу. Собирали все: топоры, лопаты, вилы, одеяла. Молли и Тесс упаковали еду и питье для мужчин и сами повезли все это на телеге. Ирландец вкатил свое кресло на кухню как раз в тот момент, когда Лидия на прощание махала им рукой.

— Что здесь, черт возьми, происходит? — спросил он. — Люди носятся вверх-вниз по лестнице. Все орут.

— Лес горит, — сказала Лидия. Высунувшись из окна, она указала на северо-запад. Горизонт заволокло серой дымкой. — Видишь? Натан сказал, что это горит Кулабри. Все, кроме нас с тобой, уехали туда. Мы должны держать оборону крепости.

Ирландец смачно выругался.

— Что могут защитить девчонка и инвалид? Чья это идея? Твоя? Или Натана?

— Натана. Но я с ним согласилась. А тебе просто жаль себя, и я не собираюсь потакать тебе.

— Я не могу допустить, чтобы моя собственная дочь так со мной обращалась, — начал было Ирландец, но Лидия одарила его своей лучезарной улыбкой, и возмущение как рукой сняло. — Давно ли начался пожар?

— Не знаю. Мы заметили дым минут тридцать назад.

— В это время года обычно не бывает лесных пожаров, — задумчиво произнес Ирландец, пристально вглядываясь в дымку на горизонте. — Говоришь, это в Кулабри? Отсюда трудно определить.

— Так сказал Натан. Мы были вон на том холме.

— Ну что ж, ему виднее. — Маркус подкатил к черному ходу и выехал на крыльцо. — Ветер поднимается. Это плохо. — Вдали вспорхнула в воздух стая сорок. Они набрали высоту, сделали круг и опустились в кроны белых эвкалиптов, росших ближе к дому.

— Почему ты нахмурился? — спросила она. — Думаешь, что им не удастся остановить пожар?

Ирландец нахмурился. Он жестом показал Лидии, что хочет вернуться в дом.

— Они его остановят. Возможно, на это потребуется несколько дней. Если пойдет дождь… Но если поднимется ветер, придется провозиться дольше. Все зависит от того, удастся ли огню вырваться из долины.

— Несколько дней, — тихо повторила Лидия. Только сейчас она начала понимать, с какой страшной стихией приходится бороться Натану. — Мне никто этого не объяснил. Я думала… Ничего я не думала, просто мне никогда не приходилось сталкиваться с лесным пожаром.

Ирландец не рассказал ей о страшных пожарах, которые иногда дотла выжигали овцеводческие угодья. В Баллабурне было несколько участков, подверженных лесным пожарам, но Кулабри не относился к их числу. Львиная грива или Виллару были, конечно, пожароопасными участками, но не в это время года. Сейчас трава в загонах была зеленая и кустарник в лесу еще не засох. Кора, сброшенная эвкалиптами, быстро загоралась, но и она не могла вспыхнуть сама по себе. За последние дни не было гроз, так что лес не мог загореться от удара молнии.

— Ну что ж, и сейчас с огненной стихией тебе не удастся познакомиться, — сказал он. — Натан оставил тебя здесь ради моего удобства. Отвези-ка меня в кабинет.

Лидии стало жаль себя, но она подчинилась. Она, конечно, догадывалась, что существует некоторая опасность, но подлинные масштабы стихийного бедствия Натан постарался от нее скрыть. Теперь и Ирландец старательно делал то же самое.

— Что будет, если огонь не сумеют остановить? Он добежит сюда.

— Возможно, но маловероятно. Ветер дует не в эту сторону. Пожар в конце концов прекратится сам по себе. Вопрос в том, какую площадь плодородных пастбищ и леса успеет уничтожить пламя. В Кулабри отличное пастбище. Натан с овчарами постараются увести овец, чтобы они в панике не потоптали друг друга. — Ирландец подкатил к письменному столу и открыл нижний ящик. Притворившись, что перебирает какие-то бумаги, он проверил, на месте ли «ремингтон», и убедился, что револьвер заряжен. Он оставил ящик стола приоткрытым.

— Мне нужно чем-нибудь заняться, — сказала Лидия. — Пожалуй, я приготовлю чай. Хочешь чаю?

— Не помешает, только с виски.

— Хорошо.

Как только Лидия ушла, Ирландец отправился в холл и запер на задвижку входную дверь. Потом проверил, закрыты ли окна на нижнем этаже в его спальне, гостиной, столовой. Возвратившись в кабинет, и там проверил запоры на окнах. Ожидая Лидию, он обдумывал, какие еще меры предосторожности следовало бы предпринять. Надо бы отослать ее под каким-нибудь предлогом наверх, а самому запереть черный ход. Лидия и не подозревает, как она права, сказав, что их оставили держать оборону крепости. Интересно, давно ли Натан узнал, что это не обычный лесной пожар, а преднамеренный поджог? Давно ли он понял, что опасность угрожает не только Кулабри, но и самому сердцу Баллабурна?

Может быть, сказать Лидии о своих опасениях?

— Лидия! — крикнул он. — Брось ты этот чертов чай и иди сюда. Лучше я налью нам обоим виски, потому что… — Увидев на пороге дочь, Маркус замолчал, не договорив фразу. В руках она сжимала деревянный поднос с чайными чашками. Девушка была бледна, в ее глазах застыл испуг. Она не мигая смотрела на Ирландца. Позади нее стоял Бригем.

— Я позволил ей закончить приготовление чая, — любезно сказал Мур, подталкивая Лидию в спину.

Она поставила поднос и хотела, обогнув стол, подойти к Ирландцу, но Бриг остановил ее, ухватив за корсаж юбки. Маркус заметил у него за поясом пистолет.

— Это он устроил поджог, — сказала она.

— Я так и думал. — Рука Ирландца небрежно лежала на полуоткрытом ящике. Он мог без труда достать «ремингтон».

Бриг рассмеялся, словно ситуация его искренне забавляла.

— Какие вы умные. А вот Натан меня сегодня разочаровал. Я уже показал Лидии его плащ с дыркой от пули. Она знает правду. К этому времени огонь уже прибрал его останки. Теперь и плащ можно бросить в печку. — Он усмехнулся. — И все окончательно сгорит в огне.

Болезненно-бледное лицо Ирландца побагровело от гнева. Бриг и внимания не обратил на его укоризненный взгляд.

— Дай мне переносной сейф, Ирландец. Я хочу видеть завещания, которые ты написал. Пошевеливайся.

— Возьми сам. Ты знаешь, где он стоит.

Бриг выстрелил в сторону Ирландца, вдребезги разбив оконное стекло над его головой. У Лидии подогнулись ноги, но он подхватил ее, не позволив упасть на пол.

— Покажи мне завещание, — спокойно повторил Мур. Ирландец с большой неохотой снял руку с ящика стола.

Но когда Бриг использует Лидию в качестве прикрытия, стрелять все равно невозможно. Он подкатил к книжному шкафу и достал сейф с нижней полки. Вскрыл его с помощью ключа, который всегда держал при себе.

— Осталось только одно завещание, — сказал он. — Другое я уничтожил.

Лидия охнула.

— Когда ты это сделал?

— В ту ночь, когда ты уехала за Натаном на Львиную гриву.

— Но ты не говорил об этом…

— Я хотел окончательно убедиться.

Бриг ткнул Лидию в бок, взбешенный тем, что его персона больше не находится в центре их внимания.

— Я хочу посмотреть сам, если не возражаешь. Поставь сейф на стол. — Он пробежал глазами текст завещания и понял, что сбылись его худшие опасения. Все было завещано Натану.

— Я не слишком удивлен, — сказал он. — Отец Колган рассказал мне, что ты был очарован Лидией. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что ты решишь отдать землю Натану. Я надеялся, что из их брака ничего не получится, но понял, что развода не будет. Как же мне заполучить Баллабурн?

Ирландец медленно подъехал к письменному столу. Он старался, чтобы его действия не выглядели целенаправленными.

— Я же сказал тебе, что завещания нет. Теперь ты сам убедился в этом.

— Придется написать другое, — сказал Бриг, следуя за креслом Ирландца. — И положи руки на крышку стола. Вот так. А ты сядь, Лидия. — Когда все подчинились его команде, Бриг подошел к ящику и изъял револьвер. — Ты думал, что я забуду? Твои действия до смешного предсказуемы, Ирландец. Ты меня ждал. А я ждал случая, когда ты и Лидия останетесь в доме одни. — Не поворачиваясь спиной к Ирландцу, он подошел к Лидии и уселся на подлокотник кресла.

— Начинай писать. Условия те же самые, что и прежде. Незачем кому-то знать, что ты уничтожил оригинал. Напиши, и я позволю тебе доживать здесь до смерти. Согласись, это гораздо больше, чем то, что хотел бы предложить мне ты.

— Будь я проклят, если… Лидия заглянула Маркусу в глаза:

— Напиши то, что он просит, Ирландец. Бриг усмехнулся:

— У твоей дочери есть здравый смысл. Послушайся ее.

Ирландец внимательно посмотрел на Лидию и почувствовал ее боль острее, чем собственную. Она не упрекала его, не напоминала, что из-за затеянного им пари все они попали в такую ситуацию, тем не менее Ирландец считал себя виноватым в гибели Натана, как будто сам нажал на спусковой крючок. Они некоторое время молча смотрели друг на друга. Потом он взял бумагу, перо и начал писать. Закончив, он подвинул к Бригу бумагу.

— С самого начала следовало написать одно завещание, — сказал Мур. — В тот день, когда ты написал два завещания, жизнь Натана стала ценой обладания Баллабурном. Я поначалу надеялся выиграть пари и избавиться от необходимости убивать его, но не получилось. Не думай, что я не скорблю о его смерти.

— Ах ты, сукин сын! Не смей говорить, что скорбишь о нем! Ты не любил Натана! Ты всегда использовал его для своих целей! Думаешь, что Баллабурн теперь твой? Черта с два, Бриг! Ведь меня ты не заставишь выйти за себя замуж!

— Не заставлю? — Он поднял дуло пистолета и нацелил его в голову Ирландца. — Не думай, что я не сделаю этого. В Баллабурне многие поверят тому, что Ирландец сам пустил себе пулю в лоб, не выдержав болей, которые преследуют его с тех самых пор, как пули беглых каторжников сделали его инвалидом.

Перед Лидией вдруг открылась правда. Удивительно, как она не поняла и даже не заподозрила этого раньше.

— Это сделали не беглые каторжники. Это ты сделал его инвалидом.

По глазам Брига Ирландец понял, что Лидия права.

— Проклятый сукин сын! — заорал он и усилием воли приподнялся в кресле. Его лицо исказила гримаса боли. — Я убью тебя своими руками! — Забыв о своем увечье, Маркус хотел выхватить пистолет из рук Брига, но Мур швырнул его в кресло с такой силой, что оно откатилось назад и Ирландец беспомощно рухнул на пол.

Бриг и не подумал помочь ему подняться. К нему бросилась Лидия. Она заметила слезы на глазах отца, выступившие скорее от унижения, чем от боли. Лидия поняла, что Бриг нанес смертельный удар по гордости этого сильного человека.

— Отойди от него! Не надо еще раз напоминать ему, каким беспомощным был он все эти годы. Еще до того, как он стал инвалидом, он стремился свалить свою работу на других. Без меня ему не удалось бы отыскать тебя, Лидия. Изначально он планировал послать в Сан-Франциско меня одного.

Бриг жестом приказал Лидии отойти в сторону. Увидев, что она не двинулась с места, он грубо схватил ее за плечо и подтащил к себе. Лидия запнулась о распростертое тело Ирландца и поморщилась при мысли, что причинила ему еще большую боль.

Бриг, крепко державший ее за талию, повернув к себе спиной, расхохотался и направил пистолет на Ирландца.

— Смотри! — Он изо всех сил пнул его в бедро. — Ему здесь совсем не больно. — Он пнул еще раз выше пояса. — Он ничего не чувствует. Ведь правда, Ирландец?

Лидия изо всех сил стукнула Брига локтем в живот и услышала, как он охнул. Мур вытащил из-за пояса пистолет.

— Ах ты, сучка! — прошипел он. — Пойдем-ка наверх, нам надо обсудить наши свадебные планы.

Ирландец, выругавшись, с усилием сел.

— Не смей ее трогать, Бриг! — угрожающе заявил он.

— Или что? — криво усмехнувшись, издевательски спросил Мур. Он расхохотался и, уткнув дуло пистолета в спину Лидии, вывел ее из комнаты.

Втолкнув девушку в свою бывшую комнату, он все еще улыбался. Он даже не потрудился закрыть дверь, уверенный, что под угрозой пистолета Лидия сделает все, что он захочет.

— Располагайся поудобнее, — сказал он, указывая на кровать.

— Пошел ты ко всем чертям!

— Я бы не стал торопиться, обрекая меня на адские муки. Ты еще не выслушала и половины того, что я хочу тебе сказать.

— Я не желаю тебя слушать!

— Вот как? — Он достал конверт из жилетного кармана. — Я собирался прочитать тебе это, но если ты не хочешь…

Даже издали Лидия узнала почерк Сэмюела.

— Отдай! Это мое! — Она протянула руку. Бриг покачал головой.

— Письмо я, пожалуй, не отдам, но если сделаешь, что я хочу, то скажу тебе, что в нем написано.

Лидия помедлила, переводя взгляд с Брига на конверт и обратно. Сейчас ее больше интересовал не конверт, а пистолет, лишь бы этого не заметил Бриг. Двигаясь с явной неохотой и неподдельным страхом, она подошла к кровати под балдахином и уселась на самый краешек.

— Ты выкрал письмо из дилижанса? — спросила она. Он удивленно приподнял светлую бровь:

— Ты это знала?

— Натан подозревал, а я была не уверена.

— Надо было ему верить. Он знает меня лучше, чем кто-либо другой. Трудно было придумать, как выманить его из Баллабурна, чтобы он не заподозрил неладное. Лесной пожар был удачным решением.

Лидия почувствовала, как вдруг у нее онемели конечности, удары сердца стали медленнее и глуше, даже слез на глазах не было. Казалось, что она не сможет двигаться, да ей и не хотелось.

— Ты всегда использовал Натана, чтобы получить то, что хочешь. Даже тогда, когда вы были мальчишками.

— Он рассказывал тебе, как мы сюда попали? — Бриг хохотнул и покачал головой, вспоминая. — Бедняга Нат. В то время он не был таким умным. Он никогда бы не согласился пойти на то дело, если бы я не заставил.

— Значит, это ты убил ту женщину в Лондоне?

— Одной проституткой больше, одной меньше — какое это имеет значение? Никто не оплакивал мою мать, когда она совершила самоубийство, в том числе и я. Я остался один в возрасте восьми лет. Знаешь, это я ее обнаружил. На запястьях у нее были веревки. Только став значительно старше, я понял, что последний любовник привязал ее к кровати, прежде чем использовать. А она не потрудилась снять веревки, прежде чем вскрыть себе вены.

Лидия вздрогнула, подумав о странном способе, который выбрал Бриг, чтобы почтить память своей матери.

— Ты позволил Натану взять на себя вину за то, что сделал сам?

— Не только. Я позаботился о том, чтобы его арестовали. Я подложил в его башмак улику, доказывавшую, что он побывал в доме той проститутки в ночь ее смерти. По правде говоря, я не собирался убивать ее. Она наткнулась на меня, когда я бродил возле ее дома. Она подумала, что я нищий, и пригласила войти в дом. Но мне не нужна была ее жалость.

— И поэтому ты ее убил.

На мгновение в глазах Брига мелькнуло нечто похожее на страх.

— Так уж получилось. Я набил руку. Никто так и не догадался, что самоубийства были на самом деле убийствами.

— Натан это знал.

— Но он не мог об этом сказать. Кто бы ему поверил? С его-то прошлым? — Мур снова поднял конверт. — Кое-что тебе лучше услышать от меня, Лидия. Сэмюел пишет об этом, но я хочу, чтобы ты услышала от меня. Твоя мать покончила жизнь самоубийством.

Онемение, охватившее Лидию, наконец добралось до мозга. Она потеряла сознание.

Ирландец взмок от пота, пока взбирался на инвалидное кресло. Объехав стол, он поискал брошенный Бригом револьвер и обнаружил его в кресле. Он взял его в руки и убедился, что он все еще заряжен. Вытерев вспотевший лоб, Маркус, тяжело дыша, подкатил к лестнице. Остановившись возле первой ступени, он взглянул наверх. Лестница казалась ему непреодолимым препятствием. Засунув револьвер за пояс, Ирландец ухватился за балясину лестницы и поднял себя с кресла. Цепляясь за перила и опираясь локтями на ступени, он начал подниматься, волоча за собой беспомощные ноги.

Лидия была без сознания всего несколько минут, но Бригем за это время успел привязать ее запястья к изголовью кровати. Она попыталась было сопротивляться, но в результате узлы на шарфах затянулись еще туже. Она заметила, что пистолет лежит на ночном столике, но о том, чтобы достать его, теперь нечего было и думать.

— Я знал, что эта новость ошеломит тебя, — сказал Бриг. Лидия попыталась сесть, но не смогла.

— Ты убил ее.

— Сэмюел пишет, что это было самоубийство. Возможно, она не вынесла разлуки со мной. Ты, наверное, догадалась, что мы с Мэдлин были любовниками? Очевидно, она покончила с собой вскоре после моего отъезда. Мне искренне жаль ее.

На глазах Лидии выступили слезы, руки сжались в кулаки.

— Тебе, наверное, жаль, что ты не убила меня в «Серебряной леди», — сказал Бриг. — Это вполне понятно. Не знаю, что мне с тобой делать, хотя обычно быстро принимаю решения. Я убил бы тебя сейчас, если бы был уверен, что это сойдет мне с рук, — сказал он. — Но здесь на сотни миль вокруг каждая собака знает о Бешеном Ирландце, об условиях пари и о его проклятом завещании. Если я не женюсь на тебе, то не получу ничего.

У Лидии пересохло во рту, иначе бы она плюнула ему в физиономию.

— Не забудь, что жизнь Ирландца поставлена на карту. Ты не могла спасти ни свою мать, ни Натана, но жизнь Ирландца еще можешь. Видишь ли, мне нечего терять. Если ты не выйдешь за меня замуж, я не смогу получить Баллабурн. А если так, то мне все равно, умрет Ирландец сейчас от новой раны или немного позднее — от старой. Однако тебе, я думаю, это не безразлично…

Ирландец дополз до открытой двери и вытащил револьвер. Он тяжело дышал, сердце его гулко билось.

— Мне безразлично, — произнес он. — Развяжи мою дочь. — Он лежал на полу с револьвером в руках.

— Осторожнее, у него на столике пистолет, — крикнула Лидия. — Не позволяй ему…

Бриг потянулся к столу, и Ирландец выстрелил. Пистолет отлетел на несколько футов в сторону. Прикрываясь столом, Бриг попытался добраться до него. Пуля вошла в стену прямо над его головой. Пальцы Лидии лихорадочно работали, пытаясь освободить запястья от узлов. Бриг ответил на выстрел Ирландца. Пуля попала ему в плечо, и он откинулся на спину и затих. Мур осторожно встал и медленно при близился к Ирландцу, держа пистолет перед собой.

Лидии уже удалось высвободить одну руку. Она заметила, что Маркус неожиданно мигнул. Бригем увидел это и взвел курок. Свободной рукой она метнула в голову Мура подушку и громко вскрикнула, чтобы отвлечь его внимание. Бриг выстрелил, но пуля ушла куда-то в сторону. Это дало Ирландцу время сосредоточиться. Преодолевая мучительную боль, он несколько раз подряд нажал на спусковой крючок, всадив в грудь Бригему три пули.

Бригем покачнулся и рухнул у изножья кровати, умерев раньше, чем его тело коснулось пола.

Лидия, вскочив с кровати, бросилась к отцу и опустилась рядом с ним на колени. Оторвав полосу от своей юбки, она перевязала его раненое плечо.

— Чертовски больно, — слабым голосом пожаловался Маркус, пытаясь изобразить улыбку. — Мог бы прострелить мне ногу. Я бы вообще не почувствовал боли.

— Тс-с! Не разговаривай. Я должна позвать кого-нибудь на помощь. — По щекам Лидии катились слезы и падали на землисто-бледное лицо Ирландца. Рана на его плече продолжала кровоточить, и она не могла остановить кровотечение.

— Никто мне не поможет, — сказал он. Его кобальтово-синие глаза были печальны. — Я о многом сожалею, дочь моя, но только не о том, что захотел познакомиться с тобой. Разве можно сожалеть об этом?

Лидия приподняла голову отца и положила к себе на колени. Она гладила пальцами его седые волосы.

— Я горжусь тем, что я твоя дочь… — сказала она и, помедлив, добавила: — … отец.

— Спасибо тебе за это, — прошептал он. Слеза Лидии капнула ему на щеку. Он улыбнулся, потому что понял, что прощен. — Я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя, — прошептала она, надеясь, что он успеет услышать ее, потому что боль уже покинула глаза Ирландца.

Лидия тихо заплакала по родному человеку.

Некоторое время спустя во дворе послышался шум, в доме захлопали двери, кто-то быстро взбежал по лестнице. Сзади ее обняли руки — такие сильные, такие знакомые. Они удушливо пахли дымом. Она не стала спрашивать, каким чудом они здесь появились и обняли ее. Она приняла это как должное и, попав в их надежное кольцо, прислонилась к груди Натана.