Глава 22
– Лолли! Лолли! – завопил Сэм, кидаясь к кустам.
Его преследовал оглушительный грохот падающей воды. Сэм нырнул в кусты, схватил девушку и покатился вниз по склону. Рев воды становился все мощнее. Сэм вскочил, прижал Лолли к дереву и сомкнул руки вокруг ствола.
На них обрушился водяной вал с грохотом тысячи пушек. Вода ворвалась в нос, в рот, в глотку. Лолли забилась в судорогах, и Сэм сильнее придавил ее.
Дерево накренилось, затрещало и вывернулось с корнем. Они понеслись по ущелью, сидя верхом на дереве, кружившем в потоке клокочущей воды, которая в конце концов поглотила их. Они то уходили под воду, то вновь оказывались на поверхности, вокруг бушевали настоящие волны. Дерево затонуло, а потом внезапно выстрелило вверх и, подняв тучу брызг, вырвалось из водного плена.
– Дыши! – завопил Сэм, придерживая обмякшее тело Лолли. – Дыши!
Он почувствовал, как она принялась хватать ртом воздух, и сам сделал несколько глубоких вдохов. Дерево снова рухнуло в воду с такой силой, что чуть не сбросило своих седоков, и закружило в водовороте, а потом налетело на скалу. От удара Сэм упал в воду, но Лолли из рук не выпустил. Их накрыло с головой, швыряло и подбрасывало, как щепку, пока наконец какая-то сила не вытолкнула на поверхность.
Сэм перевернулся на спину и подтянул Лолли к себе на грудь, чтобы ее голова была над водой. Постепенно течение замедлялось, вскоре они выплыли в заводь, куда стекалась дождевая вода, хлынувшая с гор. Действуя только одной рукой, он доплыл до берега, остатки сил ушли у него на то, чтобы выбраться на твердую почву. Сэм прокашлялся от воды, потом перевернул Лолли на спину. Она не дышала.
– Дыши! Будь ты проклята, дыши! – Он надавил ей на живот.
Ничего.
Сэм перевернул ее на живот, сел ей на ноги и несколько раз надавил на спину:
– Дыши! Ничего.
– Безмозглая чертовка! Дыши!
Он нажал посильнее. Из ее рта брызнула вода. Лолли зашлась долгим кашлем. Этот кашель прозвучал для него как ответ на молитву. Он сполз на землю, задыхаясь, закрыл глаза рукой, подтянул колени и посидел немного, не в силах поверить, что им удалось остаться в живых.
Да, они остались живы, но его всего трясло. И вовсе не оттого, что они бросили вызов самой смерти. Его трясло от страха – настоящего животного страха – чувства, которого он не испытывал уже очень давно.
Сэм Форестер вновь бросил вызов судьбе, рискнул и победил, но он был напуган, чертовски напуган, потому что Лолли чуть не погибла. Ему понадобилась вся его воля, чтобы не прижать ее к своей груди. И признаться в этом самому себе было очень нелегко.
Сэм услышал, как она тяжело задышала, почувствовал, что она зашевелилась. Сердце его стало биться ровнее. Через несколько минут она приподнялась. Не поднимая головы, он ощутил тень, закрывшую солнце. Последовала долгая пауза. Сэм ждал, что она заговорит первой, произнесет слова благодарности за свое спасение. Лолли молча пнула его в лодыжку.
– Ух! Проклятие! – У него все поплыло перед глазами. – Зачем ты это сделала?
– Ты назвал меня безмозглой чертовкой!
– Но ведь это помогло тебе начать дышать, разве не так? – Он потер ногу. – Проклятие... последние десять минут я держал тебя так, что чуть руки не отваливались, хотел спасти твою задницу, а ты пнула меня из-за какого-то дурацкого слова.
Лолли молча постояла над ним, затем опустилась на корточки.
– Спасибо тебе, но не смей больше никогда называть меня безмозглой.
Он посмотрел на нее:
– Ладно. В следующий раз, когда угодим в потоп, я назову тебя тупой.
Она посмотрела на него так, словно хотела убедиться, что он дразнит ее. По ее лицу было видно, что она поняла – он всего лишь шутит. Лолли улыбнулась ему так лучезарно, что он поспешно отвернулся. Сэм не хотел, чтобы эта улыбка переворачивала все его нутро. Он вообще не желал думать о Лолли. Но его желания шли вразрез с его чувствами.
Через несколько минут Лолли позвала его:
– Сэм.
Он обернулся. Наклонив головку, она внимательно смотрела на него:
– А знаешь, твой глаз выглядит не так уж плохо.
Он тут же поднес руку к лицу. Повязки не было. «Конечно, повязки нет, идиот. Ты же только что прошел через адский потоп».
– Зачем ты носишь повязку? – спросила она.
Сэм пожал плечами и отвернулся.
– Ради других по большей части. Когда это случилось, реакция людей была... В общем, она была не такой, как твоя.
– А меня это совсем не раздражает, – сказала Лолли, и он по голосу понял, что она улыбается. – Даже кажется, будто ты подмигиваешь.
Сэм невольно рассмеялся. Он расстегнул нагрудный карман рубахи, вынул кисет, посмотрел на него несколько секунд, развязал тесемки и, перевернув, высыпал содержимое на ладонь. Затем он наклонил голову к самой ладони и нацепил другую повязку. Лолли дотронулась до его руки, и он снова выпрямился.
– Ты можешь этого не делать ради меня.
– Ладно. – Он сорвал повязку.
Лолли задохнулась.
– У тебя есть глаз!
– Сейчас у меня два глаза. Один стеклянный. – Сэм улыбнулся.
Тот взгляд, какой был теперь у Лолли, дорогого стоил. Трюк с глазом был одним из его любимейших, и раньше он часто прибегал к нему.
– Дай я посмотрю. – Она встала на колени, подползла и, остановившись в каком-то дюйме, положила руки ему на грудь, чтобы лучше разглядеть глаз. Она всматривалась в его лицо, придвинув нос к носу. – Ну это ж надо, кто бы мог подумать!
Сэм опять рассмеялся. Лолли опустилась на пятки и уставилась на него.
– Почему ты его не носишь?
– Берегу для особых случаев. Для балов, выездов, званых вечеров, какие бывают у тебя в Бельвью.
– Бельведере, и перестань дразниться. Нет, в самом деле, скажи почему.
Он пожал плечами:
– Мне нравится повязка.
– Если ты не носишь глаз, зачем тогда приобрел?
– Он ничего мне не стоил.
– Как это?
– Подарок правительства Соединенных Штатов.
Она долго сидела молча, потом робко поинтересовалась:
– Как ты потерял глаз?
Сэм нацепил повязку, поднял ее на лоб и наклонил голову. Когда он выпрямился, повязка была на своем месте, а стеклянный глаз лежал на ладони.
– Вот так. – Он легко подбросил стекляшку и, поймав, спрятал в кисет, который засунул в карман.
Вид у нее был расстроенный, как Сэм и надеялся. Он не ответил на ее вопрос и не собирался отвечать. Ему было тяжело говорить на эту тему. Он боялся показаться женщине уязвимым. Сэм поднялся и посмотрел по сторонам. Над горой вновь скапливались черные тучи и быстро приближались к ним.
– Нам следует перебраться куда-то повыше и найти что-нибудь съестное. От этих туч может собраться следующий водяной вал. Оставаться в низине опасно.
– Сэм.
Он остановился и оглянулся:
– Что?
Лицо Лолли вдруг стало встревоженным.
– А что случилось с повозкой и животными?
Он увидел по ее глазам, что она не на шутку расстроена.
– Медуза улетела, Лолли. Я уверен, с ней все в порядке. Что касается повозки и буйволов, – он пожал плечами, – я не знаю.
– Я слышала ее крик и увидела, как она закружила над моей головой, как раз перед тем, как ты схватил меня.
– Она делала круги гораздо выше воды, поэтому вполне могла вернуться в лагерь. Все-таки он был ее домом несколько месяцев. – Сэм направился к крутому лесистому склону.
За его спиной раздались поспешные шаги, Лолли пыталась догнать своего спутника.
– Сэм. – Она схватила его за руку.
– Что?
– Тебе вовсе не обязательно носить эту повязку ради меня.
– И не думал даже. – Он вновь зашагал.
– Вот как, – разочарованно протянула Лолли.
Сэм слышал, что она продолжает идти за ним. Несколько минут длилось молчание, а затем она спросила:
– Знаешь что?
– Нет, не знаю.
– Возможно, тебе нравится носить эту повязку потому, что в ней у тебя грозный вид. Люди начинают тебя бояться, а тебе как раз того и надо. Разве нет?
Сэм, не останавливаясь, бросил через плечо:
– Думаю, ты все-таки не тупая чертовка, – и зашагал быстрее, чтобы уберечь лодыжки.
Лолли сидела в пещере и наблюдала, как на каменных стенах играют блики костра. Эту пещеру нашел Сэм, который явно торопился устроиться где-нибудь, пока снова не полил дождь. Сначала они карабкались по лесистому холму, выбрались из ущелья и попали в другую небольшую долину. Сэм при помощи ножа и камня добыл огонь, а потом ушел на поиски провианта, пока не начался ливень.
Лолли очистила банан и съела, это был уже третий с тех пор, как Сэм отправился искать еду и дрова. Несколько минут назад, как он и предсказывал, пошел дождь. Лолли уже начала волноваться, куда мог запропаститься Сэм, поэтому, вытянув шею, выглянула из пещеры, но увидела лишь серую пелену дождя.
Поерзав на месте, Лолли снова оглядела свое убежище. Ей не очень нравилось находиться здесь одной. Атмосфера в пещере была какая-то зловещая. В темной сырой пустоте эхо разносило гром бушевавшей грозы. В глубине пещеры клубился белый дым, словно над адским костром, – там пузырился минеральный источник, поднимавшийся из горных недр.
Сэм сказал, что им повезло. Пещера располагалась высоко на горе, которая, по его словам, была потухшим вулканом. Внутри у Лолли все оборвалось, когда она услышала эту новость. Стоило Сэму упомянуть вулкан, как она тут же представила себе ад с ярко-красными языками пламени, которые вырывались на поверхность в том самом месте, где Сэм решил устроить привал. Лолли обернулась и со страхом взглянула на озерцо с клубящимся паром, ожидая увидеть самого дьявола, который в любую минуту мог подняться из недр.
За спиной Лолли треснула ветка. Девушка молниеносно обернулась. Вход в пещеру загораживал черный силуэт мужчины с огромным рогом на голове. Лолли закричала.
– Что за черт, Лолли! Это же я, Сэм! – Он вошел в полосу света от костра.
– О-ок! Проклятый янки! Сэм в аду! Несите лопату!
– Медуза! – Лолли подскочила, увидев птицу с распростертыми крыльями, сидевшую на голове Сэма.
– Забери ее с моей головы. – Сэм скинул на дно пещеры большой мешок.
Лолли протянула руки, и Медуза, хлопнув крыльями, перепрыгнула к ней. Птица прошлась по ее плечу и потерлась об ухо. Лолли погладила ее по головке.
– Как я рада, что ты нашел ее!
– Это она нашла меня. Налетела, как коршун, и повыдергала половину волос. – Сэм поскреб макушку, бормоча: – Мог бы догадаться, что вернуться обратно в лагерь было бы слишком логично для нее. – Он разглядывал Лолли с птицей несколько секунд, потом добавил: – Не представляю, как ей удалось найти нас.
– О-ок! Я потерялась, а теперь нашлась, была слепа, как Сэм, а теперь вижу... О-ок!
Сэм нахмурился:
– Продолжай в том же духе, птица, и к обеду у нас будет жареная дичь.
Он присел рядом с мешком, который принес с собой. Лолли пригляделась внимательнее и поняла, что это холщовый тент с повозки. Сэм откинул край – внутри оказалось кое-что из их припасов.
– Кое-какие вещи унесло водой в конец каньона. Я нашел несколько банок персиков, только одну банку бобов, вот этот котелок, одеяла и еще одну вещь, которой ты наверняка обрадуешься. Твою сумочку.
Он вытащил и перебросил ей небольшую холщовую сумочку с несколькими личными вещами: мыльце, щетка и тому подобное.
– А еще я обнаружил эту клеенчатую торбу. – Он достал голубой мешочек с завязками. – Не знаю, что внутри. Ничего такого я не укладывал в повозку. Должно быть, чья-то чужая вещь. – Он повозился с завязками. – Может, нам повезет, и там окажется что-то полезное.
– Сэм... – Лолли узнала мешочек прежде, чем Сэм раскрыл его и высылал содержимое на ладонь.
– Орехи? – Он застонал.
– Мешочек сунул мне Джим, когда подарил Медузу.
Медуза слетела вниз, взяла орех, заковыляла вразвалку к тенту. Хрясь! Хрум, хрум, хрум!
Сэм поморщился, затряс головой, будто кто-то нанес ему удар в челюсть, и разложил остальные находки.
– Я принес несколько дынь и плодов манго – нашел целую рощу манговых деревьев по другую сторону каньона. Вот еще бананы и твое любимое лакомство. – Он протянул ей пригоршню красных ягод и ухмыльнулся.
Лолли скрестила руки на груди и дала понять взглядом, что это не смешно.
– А вот мое любимое лакомство, филиппинцы называют его «уби». – Теперь в руке Сэма было несколько длинных коричневых клубней.
– Что это еще за уби? – Лолли недоверчиво взглянула на незнакомую еду.
– Ямс. Сладкий картофель.
Хрясь! Хрум, хрум, хрум!
– Отлично подойдет к жареной птице. – Грозно поглядывая на Медузу, Сэм перекинул с ладони на ладонь картофелину, словно примерялся к броску, но птица не обращала на него ни малейшего внимания и продолжала колоть орехи.
– Что в бутылках? – Лолли наклонилась пониже, чтобы лучше разглядеть.
– Ничего особенного. – Сэм рывком набросил на них холщовый тент.
– Неужели это бутылки с виски? – Она нахмурилась. – Ты взял в дорогу спиртное?
– Для медицинских целей, чтобы согреться.
– Мне казалось, согреться можно и одеялом.
– Только не этим. – Сэм поднял одеяло и начал выжимать из него воду, затем разложил его на выступе скалы возле огня и повернулся к Лолли. – Проголодалась?
– Я съела несколько бананов. Подкрепляйся без меня. – Лолли уставилась на дождь, который по-прежнему шел сплошной стеной. Вспомнив, как быстро на них накатил водяной вал, она спросила: – А здесь безопасно?
– Вполне. Мы ведь на горе. – Он продолжил выгружать вещи. – Картофель готовится не сразу. Может быть, к тому времени ты захочешь поесть. – Он отвернулся от Лолли и начал громоздить камни один на другой возле костра.
– Что ты делаешь? – спросила Лолли, заглядывая ему через плечо.
– Нагреваю камни, чтобы испечь картофель.
– Вот как.
Она наклонилась пониже, чтобы рассмотреть, как он укладывает плоские камни. Сэм внезапно замер и медленно оглянулся. Ее голова оказалась так близко, что они чуть не стукнулись носами. Лолли улыбнулась.
– Привет, – произнесла она.
Сэм отвернулся и потер свой нахмуренный лоб, словно старался что-то придумать.
– Ты забыл, как это делается? – спросила она, не понимая, почему он остановился.
– Нет. – Его плечи напряглись на секунду, и девушке показалось, будто он считает себе под нос, но прежде чем она успела произнести хоть слово, он вынул из-за пояса нож и протянул ей: – Ты не могла бы помочь мне?
– Конечно. – Лолли заулыбалась, обрадовавшись возможности быть полезной.
– Возьми этот нож и ступай туда... – Он указал на дрова, которые успел собрать раньше.
Лолли посмотрела, куда он показывал.
– Отрежь от стволов все ветки с зелеными листьями, – попросил он. – Если их оставить, то в костре они дадут очень много дыма.
– Хорошо.
Лолли направилась к горке дров, подняла толстую ветку и отпилила от нее все веточки с листьями, одну за другой. Очень скоро рядом с ней выросла целая охапка срезанных листьев, зато на дровах их почти не осталось, если не считать пары самых толстых веток, с которыми она не справилась. Лолли слышала, что Сэм до сих пор возится у костра, до нее доносилось постукивание камней.
Она хмуро взглянула на свои руки, испачканные древесным соком и смолой, и попыталась обтереть ладошки о штаны, но лишь размазала липкую живицу. Сок попал даже на ручку ножа. Лолли бросила на Сэма виноватый взгляд. Все-таки это был его нож. Но она выполняла свое дело, и потом, разве нож испорчен из-за какого-то небольшого пятнышка? Лолли решила, что пятно само сойдет как-нибудь. Напевая «Дикси», она подобрала следующее полешко, довольно тяжелое, и попыталась отсечь ветки с листьями. Ничего не вышло. Тогда она зажала кусок дерева между коленями, взялась за нож обеими руками и, размахнувшись, ударила по ветке.
На этот раз получилось. Лолли перевернула полено, и еше одна ветка с листьями, треснув, упала на землю. Покончив с поленом, Лолли взялась за последнее и тоже зажала его между коленями. Зачем менять метод, если он оказался успешным?
Занеся нож за голову, она с силой ударила, но промахнулась и отсекла кусок от основания ствола. Лолли еще раз взмахнула ножом, и... он вылетел у нее из рук.
Проклятие! Она обернулась, чтобы поискать нож.
Он застрял в правом плече Сэма.
Как громом пораженная она уставилась на Сэма, который стоял в каких-то десяти шагах от нее и смотрел на нож, торчавший из окровавленного плеча.
– Того тупого ублюдка, которому взбрело в голову доверить Лолли Лару нож, следует прирезать, – пробормотал он и повалился на пол.
– Сэм! Я так виновата! Прости меня! – Она опустилась рядом с ним на колени и принялась похлопывать по щеке. – Прошу тебя, Сэм, очнись, пожалуйста.
Она проползла немного и положила его голову себе на колени.
– Сэм! Сэм! – Она взглянула на его бескровные сухие губы, взглянула на нож, застрявший в окровавленном плече, и ударилась в слезы. Нужно было что-то предпринять. Снова похлопала его по шекам, на этот раз чуть сильнее, пытаясь представить, как бы он поступил на ее месте. Но не нашла ничего лучше, как снова ударить его по щеке. – Очнись, Сэм.
Никакого результата.
– Сэм! Сэм! – Она снова хлопнула его по щеке. – Очнись же, проклятый янки!
Он уставился на нее снизу вверх.
– Сэм! Ой, как я рада, что ты очнулся. Прости меня. Чем тебе помочь?
– Выдерни его. – Голос Сэма звучал более хрипло, чем обычно.
– Нож? – прошептала Лолли, перепуганная насмерть.
Он часто задышал.
– Нет, мой зуб. – Он закрыл глаз. – Конечно, я имею в виду нож.
– Сейчас?
– Было бы неплохо в этом году.
– Ладно, ладно. – Она схватилась за рукоять. – А как мне его вытянуть?
– Руками.
– Нет, я хотела спросить, может, есть какой-то особый прием?
– Главное – не думай. А то, боюсь, меня уже на это не хватит.
Она вцепилась в нож, зажмурилась и дернула.
– Теперь можешь открыть глаза.
Она так и сделала. Из прорези на рубахе сочилась яркая кровь. Лолли почувствовала, что ее затошнило, а веки отяжелели и начали закрываться.
– Не вздумай хлопаться в обморок, черт бы тебя побрал!
При звуке его голоса она тут же открыла глаза.
– И не собиралась даже.
– Принеси мне виски.
– Мне кажется, тебе не следует сейчас пить, Сэм.
– Принеси проклятое виски. Сейчас!
– Ладно, ладно. – Она осторожно переложила его голову на землю, поспешила к тенту, схватила бутылку и бегом назад.
– Дай мне выпить.
Лолли вынула пробку и поднесла бутылку к его губам, Сэм сделал несколько глотков.
– Теперь вылей немного на рану.
Лолли нахмурилась, глядя на него.
– Делай, как я велел.
Лолли послушалась и чуть было не выронила бутылку, когда он охнул от боли. А потом просто сидела и беспомощно смотрела, как Сэм делает медленные глубокие вдохи. Затем он открыл свой глаз и посмотрел на нее:
– Приподними меня немного.
Она постаралась исполнить его просьбу.
– Выше, – прохрипел Сэм, – чтобы я мог видеть рану.
Она передвинулась, чтобы подпереть его.
– Разорви рубаху.
Лолли покорно исполнила и этот приказ. Сэм посмотрел на плечо и сказал:
– Ладно, теперь можешь опустить меня.
Лолли повиновалась.
– Дай мне еще выпить.
Она поднесла ему бутылку.
– Так-то лучше. Раздобудь какую-нибудь тряпку, чтобы прижать рану. Тогда кровотечение уменьшится.
Она медленно приподняла его голову со своих колен и осторожно опустила на землю, потом кинулась за одеялом, схватила и поспешно вернулась. Стоя на коленях рядом с ним, она прижала уголок одеяла к ране и снова начала плакать.
– Ты перестанешь рыдать надо мной? Я уже весь мокрый. – Он открыл сонный глаз, смерил ее долгим взглядом, а затем слегка улыбнулся: – Не волнуйся, Лоллипоп, со мной бывало и хуже.
– Я вовсе не хотела этого делать, – прошептала Лолли.
– Я знаю. Сейчас мне хочется поспать. Прижми это к ране, и скоро кровь остановится. Неплохо бы наложить швы, но... – Голос его стих.
Лолли, задержав дыхание, с минуту не спускала с него глаз. Сэм дышал. Она облегченно вздохнула, прижала одеяло к его плечу и постаралась вспомнить, что он сказал. «Швы... швы...»
А может, ей следует попробовать? Лолли подняла одеяло и посмотрела на рану. Кровотечение замедлилось, и теперь кровь всего лишь сочилась тонкой струйкой, но чувство вины от этого не уменьшилось. Лолли осторожно встала и пошла за маленькой сумочкой, из которой вынула мыло, щетку и жестянку, ту самую, что Сэм принес ей, когда она испортила всю одежду при стирке.
Внутри оказалось полно иголок, но только одна катушка ниток. Лолли, щелкнув крышкой, закрыла коробку, отставила сумочку и вернулась к Сэму. Она глубоко вздохнула, глядя на рану. Потом вдела нитку в иголку, посидела немного, стараясь справиться с нервами и переводя взгляд то на рану, то на иголку. Спустя пять мучительных минут она мягко дотронулась до его лица:
– Сэм.
Из его губ вырвался тихий стон.
– Сэм, я достала иголку с ниткой и могу тебя зашить. – Она снова похлопала его по щеке. – Ты слышал? Я смогу тебя зашить.
– Угу, – промычал он, так и не открыв глаза.
Лолли решила, что это означает согласие. Она дотронулась до края раны, набрала в легкие побольше воздуха и поднесла иголку к разрезанной коже. Когда она свела края раны вместе, Сэм даже не пикнул. Действуя очень осторожно, она втыкала и вытягивала иголку, морщась при каждом стежке. Один раз Сэм застонал, и в голове у нее немного помутилось. Тогда Лолли перевела дыхание и постаралась представить, будто она на уроке вышивания в классе мадам Деверо. Это помогло. Она дошла до края раны и закрепила нитку, как всегда делала в школе.
Лолли вздохнула и посмотрела на свою работу. Кровь больше не шла, а ее вышивальный шов с закрытым стежком отлично скрепил края раны. Она справилась. Она действительно справилась.
Вытерев пот со лба, она наклонилась и подложила под голову Сэма туго свернутое одеяло. Затем она убрала жестянку в сумочку, прилегла с ним рядом и принялась разглядывать его. Сэм был красивый мужчина. Его лицо оставалось суровым и мужественным, даже когда он спал. Нос – крупный, благородной формы, щеки и подбородок потемнели от щетины. Казалось, они припорошены угольной пылью. Мощная шея на великолепных литых плечах, сильные руки, которые столько раз таскали ее, спасали из воды, прижимали к дереву, когда на нее с Сэмом обрушился разбушевавшийся горный поток, и которые пригвоздили ее к стене, когда он впервые поцеловал ее.
Произошла странная вещь. Она снова ощутила вкус его поцелуев. Лолли закрыла глаза и попыталась думать о другом, но ничего не получилось.
Тогда она перестала бороться с собой и, поддавшись искушению, просто смотрела, как Сэм Форестер спит. Вскоре она убедилась, что он чувствует себя нормально, и, положив голову на руку, прислушалась к шуму дождя, потрескиванию костра и храпу Медузы, доносившемуся с кучи дров. Немного погодя Лолли тоже заснула.
Сэм смотрел на раненое плечо и глазам своим не верил. Медленно посчитав до десяти, он проделал это еще раз, потом взглянул на Лолли, сидевшую напротив; на ее плече, как всегда, пристроилась дурацкая птица, только на этот раз она молчала. Сэм снова взглянул на свое плечо и высказал очевидное:
– Ты зашила его.
– Конечно, – подтвердила Лолли и добавила: – Неужели ты не помнишь, как я спрашивала, можно ли мне зашить рану?
– Нет.
– В моей сумочке оказались иголки и нитки. Здорово, что они нашлись после потопа, правда? – Она гордо улыбнулась.
– Я не уверен.
– Почему?
– Потому что, если бы у тебя не оказалось иголки с ниткой, то моя рана не была бы похожа на... букву «Г».
– Ах это. – Она небрежно отмахнулась. – Пустяки. Просто я представила, что сижу на уроке вышивания. Я научилась вышивать только «Ю», «Г» и «Л». Вторая буква лучше всего подходила к ране.
– Угу. – Сэм кивнул, все еще не сводя взгляда со своего клейма.
У него было два выхода: либо завопить, либо постараться не обращать внимания. Сэм выбрал третье: он расхохотался. Лолли недоуменно посмотрела на него и улыбнулась:
– Я рада, что тебе понравилось.
– Лолли, Лолли, – Сэм покачал головой, – ты действительно нечто.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Ничего, но я рад, что у тебя не оказалось при себе пуговиц. – Он снова захохотал.
– Знаешь, я об этом не подумала... – задумчиво произнесла она.
Смех его затих, и он принялся разглядывать маленькое личико с огромными голубыми глазами, обрамленное светлыми подпаленными волосами. Что-то было в этом личике очень трогательное. Ни разу с того дня в Тондо, ни разу за все время, что они провели вместе, он не заскучал ни на одну минуту. Раньше он всегда рано или поздно чувствовал скуку в женском обществе.
Больше того, он с трудом мог вспомнить хотя бы одну женщину из тех, кого знал. Наверное, оттого что никогда не выдерживал с ними больше недели – его тут же одолевала потребность сбежать. В одном он был уверен: когда он вернется к своей работе, а Лолли уже рядом не будет, он никогда не сможет забыть это время.
Он взглянул на зашитую рану в форме буквы «Г». У него останется на память шрам.
Последние два дня дождь то прекращался, то начинал лить снова, но Лолли ничуть не переживала по этому поводу. Рана Сэма отлично зажила за пять дней, и если бы не дождь, они бы давно продолжили путь, но Сэм не хотел отправляться в дорогу, пока небо не станет ясным. Плечо все еще побаливало, но он не винил Лолли и не сердился. В их отношениях наступило дружеское перемирие.
Длинные часы ожидания лучшей погоды они проводили в разговорах – Лолли рассказала о своих братьях, Сэм поведал ей о том, что происходило с ним и Джимом. Оказывается, он побывал во многих местах: Европе, Африке, Китае, и всякий раз с ним был Джим. Однажды вечером Лолли разоткровенничалась и рассказала о своем отце. Сэм посмотрел на нее и сказал:
– Да, не повезло.
Лолли спросила у Сэма о его родителях. Он ответил, что не знает, кто был его отец, а что касается матери и сводных сестер, то они давно умерли. Вот и все, что ей удалось разузнать о его прошлом. Она так и не осмелилась снова спросить, как он потерял глаз, хотя ей было очень любопытно.
Это было чудесное перемирие. Даже угрозы Сэма в адрес Медузы несколько поумерились... В общем, они звучали не больше трех раз в день, да и то только когда Медуза принималась обзывать его или ела слишком громко.
В то утро они вместе отправились добывать пропитание. Сэм научил ее искать ямс и пообещал, что покажет, как приготовить клубни.
Ближе к вечеру, когда Лолли только что отдала Медузе пустую катушку поиграть, Сэм протянул девушке несколько клубней:
– Пойди к воде и вымой.
– Ладно. – Лолли не очень жаловала это озерцо: ей казалось, что так выглядели мертвые воды Стикса, орошавшие ад.
– Поторопись, у меня уже почти все готово, – сказал Сэм, раскладывая камни вокруг маленького костерка.
Лолли тяжело вздохнула и направилась к краю источника, где присела на корточки и робко окунула картофелины в воду. Лолли оттерла одну картофелину, положила рядом с собой, принялась за вторую. «Раз картошка, два картошка, три картошка, четыре...»
Она терла клубни в такт своему стишку, вскоре рядом с ней выросла целая горка чистых клубней. Лолли положила на нее последний. «Седьмая картошка, еще!» Лолли выпрямилась и стала пританцовывать в ритм стишка. Ее нога задела за горку, и все картофелины раскатились в стороны.
Лолли кинулась собирать клубни, но два из них плюхнулись в воду. Третий клубень последовал за ними.
Лолли протянула руку. Клубень завис на краю. Лолли тоже. Ее рука сомкнулась на клубне. Она поймала его! Клубень не упал.
Зато упала Лолли.
Вода обожгла ей ноздри, наполнила рот, попала в горло. Лолли барахталась и брыкалась, идя ко дну. Вдруг вода над ней забурлила и Лолли стремительно вылетела на поверхность.
Это был Сэм. Он вытянул ее из воды наполовину, и она сразу обхватила его за шею, плюясь и откашливаясь. Он обнял ее, прижав к себе.
– С тобой все в порядке?
Лолли кивнула, продолжая кашлять.
– Твое плечо...
– Ничего страшного.
Сэм усадил ее на каменный край, сам выскочил из воды и оттянул ее подальше от края, а затем уселся рядом и принялся ее рассматривать. Лолли знала, что он уставился на нее, потому что почувствовала его взгляд, но сама боялась поднять глаза, стыдилась увидеть презрение на его лице. Она отвлеклась, дурачась, и снова попала в беду.
Лолли почувствовала себя совсем маленькой и глупой. Совсем-совсем глупой. Вынести этого она уже не смогла и ударилась в слезы. Сэм обнял ее здоровой рукой, позволив выплакаться, как ребенку, уткнувшемуся ему в плечо.
– Я не могу даже вымыть картофель! – ревела Лолли. – Я всадила в тебя нож. Я ничего не могу сделать так, как надо! Со мной одна беда, прав был Джедидая.
– Лолли...
– Что? – Она засопела ему в шею.
– На свете нет людей, приносящих беду. Просто ты очень не уверена в себе, и если хочешь преуспеть в чем-то, то должна сосредоточиться.
Лолли подняла лицо с его плеча.
– Скажи мне кое-что. Когда ты пошла к воде мыть картофель, о чем ты думала?
Лолли глубоко задумалась и в конце концов вспомнила, что боялась подходить к озерцу.
– Я думала о воде. Мне не нравится этот водоем.
– То есть ты думала о том, что ты боишься.
На самом деле в то время она вообще ни о чем не думала.
– А что это были за скачки и виляние?
Лолли застонала. Она пританцовывала в такт тому глупому стишку.
– Я пела, – прошептала она, не в силах поднять на него глаза и представляя, как глупо, должно быть, выглядела.
– Пела, – повторил Сэм.
Лолли почувствовала, что плечо его мелко затряслось.
– В следующий раз, думаю, тебе следует забыть о пении и просто сосредоточиться на том, что ты делаешь.
– Ладно, – прошептала Лолли.
– Знаешь, что я тебе скажу?
– Что?
– Сосредоточенность, конечно, важна, но еще важнее – уверенность. Я-то знаю, можешь мне поверить. Чтобы выжить в этом мире, нужно быть бойцом, Лоллипоп. Это то, с чем тебе никогда не приходилось сталкиваться в своем маленьком мирке, защищенном со всех сторон. Но не забывай: ты не у себя дома в Белтоне...
– Бельведере.
– Бельведере. Ты должна расправить плечи, плюнуть на все на свете и сказать: «Мне по плечу любое дело». Ты потому все время падаешь, что ждешь падения.
Сэм откинулся назад, схватил одну из своих бутылок и вытянул из нее пробку зубами.
– На-ка вот, глотни.
– Виски? – Она поморщилась.
– Ложная самоуверенность. Все-таки попробуй.
Лолли поднесла бутылку к губам и сделала маленький глоток.
– Еще. – Он подтолкнул ее руку, и виски обожгло ей рот.
Лолли глотнула и принялась хватать ртом воздух, отталкивая бутылку. Рот, горло и желудок были охвачены огнем. Сэм молча наблюдал за ней, а потом приказал:
– Еще.
Лолли повиновалась, а он отдал ей пробку и, наклонившись, начал развязывать шнурки на ее ботинках.
– Что ты делаешь?
– Развязываю тебе шнурки.
– Зачем?
– Чтобы ты сняла ботинки.
– Зачем?
– Затем, Лоллипоп, что ты сейчас будешь учиться, как верить в себя.
– И что ты хочешь, чтобы я сделала, прошлась босиком по углям?
Лолли знала, что он не стал бы принуждать ее делать что-то подобное, но какой-то чертенок внутри ее заставил сболтнуть первое, что пришло на ум. Лолли сделала еще глоток виски. Эта штука оказалась не такой плохой. Как только Лолли свыклась с тем, что виски обжигает, ей стал нравиться горько-сладкий привкус и то, как оно согревает ей внутренности.
– Нет. Ты будешь учиться плавать.
