Глава 13

Сэм услышал ее крик и остановился.

Она снова закричала, громче. Сэм покачал головой. Должно быть, восстали мертвые.

Он повернул обратно и потрусил по тропе, замедлив бег, когда услышал сдавленный голос Лолли и шум борьбы. Сняв винтовку с плеча, он увидел сквозь заросли олеандров небольшую опушку, на которой стояло пятеро мужчин, одетых в темное, с закамуфлированными грязью лицами. Самый высокий из них зажал рукой рот девушки и с трудом удерживал ее. Остальные, казалось, обомлели. В ушах у них, несомненно, стоял звон, такой же, как у Сэма.

Высокий выругался и отдернул руку. Лолли укусила его. На ее лице появилось хорошо знакомое Сэму выражение, и от нового крика заколыхались верхушки высоких деревьев. Чтобы справиться с ней, понадобились двое. Лолли научилась драться.

Сэм привалился к стволу кокосовой пальмы, скрестил руки на груди и наблюдал, как она пнула одного в лодыжку, пытаясь тем временем укусить другого. Нужно было отдать ей должное. Она хорошо дралась. Сэм понаблюдал еще минуту, а потом спросил:

– Ну что, Кэссиди, разучился обращаться с дамами?

Высокий перестал ударять себя по уху уцелевшей ладонью и удивленно взглянул на Сэма.

– Кажется, я оглох, Сэм. – Он затряс головой, затем хмуро посмотрел на укушенную руку. – Это не дама. Это пара легких с зубами, – он помолчал, посмотрел на нее внимательнее и добавил: – и пятнами.

Лолли свирепо взирала на Сэма и его друга Джима Кэссиди, а сама вырывалась из рук двух солдат, пытаясь отбиться пинками. Джим наблюдал за этой борьбой.

– Ножки, впрочем, неплохие.

Лолли перестала драться, ее лицо ярко вспыхнуло. Сэм лениво задержал взгляд на ее груди.

– Не знаю. Она демонстрировала мне другие части.

Лолли громко охнула, несмотря на руку солдата, зажавшую ей рот. Сэм подавил улыбку. Не испытывая ни малейших угрызений совести, он предоставил ей возможность побороться еще, а сам принялся давать объяснения:

– Вообще-то она Юлайли Грейс Лару, но я привык называть ее проще – Лолли.

Как Сэм и ожидал, Джим хохотнул.

– Да, она Лолли Лару из тех Лару, что живут в Бельвью.

Девушка что-то проворчала. Наверное, опять поправила его, решил Сэм. Он улыбнулся и подлил масла в огонь:

– Из Южной Каролины. Владельцев Хикхоума, «Каухенд индастриз» и ферм Пичтри.

Сэм услышал, что она давится от ярости, но постарался сохранить серьезный вид. Джим растерянно уставился на друга.

– Дочь посла Лару, – добавил Сэм и увидел наконец понимание на черномазой физиономии друга.

– Как же ты с ней связался, черт возьми? – Джим стоял, опершись на винтовку, и рассматривал Лолли.

– Подарок полковника Луны.

Джим замер, переводя взгляд с друга на его спутницу и обратно.

– И что ты собираешься с ней делать?

Сэм поднял левую руку и потер пальцы характерным во все времена жестом, обозначающим денежное вознаграждение. Глаза Джима алчно вспыхнули. Любовь к деньгам объединила этих мужчин чуть ли не с первой встречи. Джим улыбнулся.

– Сколько?

– Во всяком случае, недостаточно, чтобы заплатить за все, с чем мне пришлось мириться последние несколько дней.

Сэм взглянул на Лолли, которая внезапно замерла. Он вгляделся в нее повнимательнее. Вместо страха в ее глазах читалась боль из-за его измены. Он готов был побиться об заклад на годовое жалованье, что она не сообразит, в чем дело, но, видно, ошибся. Сэм отвернулся от обвиняющего взгляда наивных голубых глаз женщины, узнавшей о предательстве, и впервые за многие годы испытал чувство вины. Он пожал плечами, как бы отмахиваясь от нее, и посмотрел на Джима:

– Мне нужно поговорить с Андресом.

Джим кивнул. Теперь он поглядывал на Лолли с новым интересом, который разжигала не только алчность, но и чисто мужское любопытство. Сэм вдруг почувствовал потребность отвлечь внимание Джима.

– Что ты делаешь так далеко от лагеря?

– Испанцы продвигаются все дальше в глубь страны. На прошлой неделе они заняли Санта-Кристину.

От этой новости Сэм опешил. Городок Санта-Кристина был довольно многолюдным и находился в каких-то пятнадцати милях от их лагеря. Многие из людей Бопифасио были родом из этого города, а прочие – выходцами из близлежащих сел. Если испанцы заняли его, это означало, что они глубоко просочились на территорию партизан, и в самом скором времени можно ожидать открытого боя с ними. Такова была их тактика: окружить город, собрать всех жителей и ни в чем не повинных селян и замучить несколько человек, чтобы молва пошла от города к городу. Это был верный способ выманить из джунглей горячих повстанцев и полностью уничтожить сопротивление.

– Оружие прибыло?

Джим покачал головой и поправил перекинутый через спину лук, с которым никогда не расставался. Он пользовался винтовкой ради скорости, но Сэм знал, что друг предпочитает смертоносную бесшумность и точность стрелы, выпущенной из лука.

Сэм оглядел маскировочную одежду Джима, волосы, прилизанные маслом, и лицо, исполосованное сажей.

– Устроили пробег, чтобы глянуть, нельзя ли чем поживиться?

На грязной физиономии Джима сверкнула белозубая улыбка.

– Поговаривают, будто испанцы получили свеженький запас динамита. – Он кивнул в сторону своих людей. – Мы решили освободить их от этого груза.

Сэм расхохотался. Его друг славился тем, что был известный ловкач и мог стянуть что угодно даже из лагеря противника. В прошлом ноябре, когда они прибыли в лагерь, Джим, воодушевленный изобилием сладкого картофеля, выкрал у местного судьи всех индюшек, чтобы устроить по старинке обед в День благодарения, как принято в Америке.

– Думаю, мне надо вернуться в лагерь и избавиться от собственного груза. – При этом Сэм посмотрел на Лолли, чей взгляд обдал его ледяным холодом. Сэм не обратил на это внимания и кивнул двум филиппинцам-мятежникам, которые удерживали ее. – Не возражаешь, если я заберу с собой Гарсию и Монтеса?

– Действуй. По тому, какой звон стоит у меня в ушах и какая отметина осталась на руке от зубов, я бы сказал: тебе они нужны больше, чем мне. – Джим улыбнулся. – В городе всего каких-то две сотни испанцев. От них не будет столько беды.

Лолли попыталась лягнуть одного из захохотавших солдат и промахнулась. Если бы они не держали ее мертвой хваткой, она бы упала. Джим сунул пальцы в рот и свистнул. В высокой кроне раздался шорох, с верхних веток посыпалась листва. С дерева слетела черпая майна с красной головкой, на секунду зависла над ними и опустилась на плечо Джима. Тот вынул что-то из кармана рубашки и угостил птицу.

Сэм застонал:

– Черный голубь преисподней.

Птица заклекотала, пару раз мотнула головкой, медленно прохаживаясь по плечу Джима, затем дважды хлопнула крыльями и пронзительно завопила:

– Насилуют! Ха-ха-ха-ха!

Глаза Лолли чуть не вылезли из орбит.

– Полегче, Медуза. – Джим успокоил птицу, погладив ее несколько раз. – Будешь ее раздражать, Сэм, она тебе выклюет последний глаз.

Сэм только рассмеялся:

– Эта птица знает, что я зажарю ее на шомполе, если она приблизится ко мне ближе чем на три фута. Может, и стоит поджарить ее на День благодарения.

– В Сэме полно дерьма! Смотри, куда ступаешь! – призвала Медуза, качая головкой в такт каждому слову.

Сэм по-настоящему ненавидел эту птицу. Джим улыбнулся ему, потом снова угостил птицу.

– Когда ты грозишь ее зажарить, она становится колючей. Не забывай, – он погладил птицу, которая заворковала, наклонив головку, – женщины реагируют лучше всего на ласку и комплименты.

– Джим мой герой, – объявила Медуза и потерлась головкой об ухо хозяина, потом выпрямилась, расправила блестящее черное крыло и отчеканила: – а Сэм нет.

– Ну что ж, с этим разрешите откланяться. – Джим шутливо отсалютовал Сэму, плотоядно взглянул на Лолли и исчез в зарослях вместе со своими людьми и несносной птицей.

Сэм тоже посмотрел на Лолли. Она ни на секунду не спускала с него глаз, хотя ее удерживали два солдата-повстанца. Лолли вырывалась и бормотала что-то в ладонь, закрывшую ей рот. Сэм постарался не обращать внимания ни на нее, ни на шум, который она подняла. Не получилось. Он все равно чувствовал укор в ее взгляде, и ему это не нравилось, как не нравился и он сам.

– Заткните ее кляпом, – приказал он резким тоном, потом отвернулся и подобрал свою винтовку. – За мной! – прокричал он через плечо по-тагальски.

И больше он не оглядывался.

Прежде чем солдат захлопнул дверь, Лолли умудрилась еще два раза лягнуть и укусить его. Она заколотила по шершавому дереву. Дверь загрохотала, но не поддалась.

Проклятый янки! Жаль, это не его лодыжку она лягнула и не его руку укусила, впрочем, тогда бы она действовала еще решительнее. Он с самого первого дня замыслил получить за нее выкуп, а ведь она как раз начала думать – после того, как он несколько раз спас ее, – что, может быть, он все-таки не так плох. Она даже не подозревала, что все это он делал, чтобы получить свою долю выкупа.

Нет, он был не плох. Он был ужасен.

Она как дурочка поверила, что он пошлет за ее отцом. Все, что ему нужно, – это деньги. Он хотел продать ее. Жизнь ее ценилась только потому, что она была дочерью посла Лару и за нее можно было взять выкуп. Для таких людей, как полковник Луна и Сэм Форестер, ценным было только ее имя. Лолли задумалась, какую ценность она представляет для своего отца, и помолилась, чтобы он хранил ее в своем сердце. Хотя, конечно, трудно вообразить родительскую любовь того, кто не видел дочь почти всю жизнь.

Мечтательной девочкой она рисовала отца храбрым, мужественным человеком, который пожертвовал семейным счастьем ради своей страны. Она представляла их встречу, когда он скажет, что хотел бы быть рядом во время всех важных событий в жизни маленькой девочки, но он не мог себе этого позволить. Его долг был служить очень многим людям, а не только одной девочке. Он не мог быть настолько эгоистичным.

Теперь, оставшись одна в маленьком темном сарае, Лолли уже почти не надеялась, что эта мечта когда-нибудь осуществится. Когда ее глаза наконец привыкли к темноте, она оглядела сырое помещение. В нем были сложены до потолка корзины, ящики, бочки. Лолли сделала к ним шаг и споткнулась обо что-то, а когда посмотрела вниз, увидела, что это был какой-то длинный металлический инструмент. Кажется, братья называли его гвоздодером. Она отбросила его ногой в сторону и подошла к бочке. Вытерла с крышки пыль и уселась сверху.

Было тихо, очень тихо. Лолли осмотрела темное помещение, терзаемая страхом и еще больше одиночеством. Сколько же они продержат ее здесь, подумала она и ужаснулась, представив, что, возможно, ей придется пробыть здесь много дней. Она вдруг снова почувствовала себя трехлетней девочкой, застрявшей в темном колодце. Воздух здесь был такой же – влажный и мертвый. Свет в колодец проникал только через небольшое отверстие. Свет в это помещение проникал только сквозь маленькую щель между дверью и косяком. Лолли могла разглядеть лишь висячий замок.

Внезапно ей захотелось завопить во все легкие, чтобы крыша слетела вниз, но вместо этого она только глубоко вздохнула.

В углу за корзиной что-то зашуршало. Лолли поджала ноги и обхватила руками колени, в панике осматривая пол. По рукам у нее пробежали мурашки, и она задрожала, представляя всевозможную живность, с которой ей придется провести много дней... одной... пока она здесь ждет.

Сэм уставился на вожака партизан, не в состоянии поверить тому, что услышал.

– Что значит, черт возьми, она тебе не нужна? Да за нее можно выручить огромный выкуп, Андрес!

– Мне не важно, сколько серебряных песо стоит эта девица. Все равно она не стоит тех бед, которые повлечет за собой требование выкупа. Это может помешать нашему движению. – Андрес Бонифасио, вождь повстанцев, один из руководителей патриотической организации «Катипунан», перестал взволнованно расхаживать и взглянул на Сэма. – Ты допустил ошибку, мой друг. Твое правительство снимет с меня голову, если мы возьмем ее в заложницы. Ее отец-посол позаботится об этом. А у нас и так много проблем с испанцами, которые подошли прямо к нашему двору, как ты говоришь. Мне нужна поддержка Соединенных Штатов. И это стоит большего, чем любой выкуп. У посла Лару очень большое влияние. Я не могу рисковать потерей американской помощи. Слишком много филиппинцев проливали свою кровь в тяжелейшей борьбе, чтобы потерять поддержку всесильной страны ради нескольких шальных тысяч.

Сэм наблюдал, как вождь повстанцев снова принялся расхаживать. Надежда на премию погасла быстрее, чем свеча на ветру. Ему вдруг захотелось что-то разбить. Сжав кулаки, он засунул их в карманы.

– Ну и что мы теперь будем с ней делать?

– Не мы. – Бонифасио выразительно посмотрел на него. – Ты.

Сэм на мгновение ошалел, затем попятился, вытянув перед собой руки.

– О нет. Только не я. Мне столько дней пришлось возиться с ней. Пусть ее отвезут домой партизаны. Я не хочу иметь с ней больше никаких дел.

– Ты привел ее сюда. Ты и отвезешь обратно.

– А если я откажусь? – Сэм вдруг почувствовал себя так, будто попал под обстрел артиллерии.

Бонифасио изменился в лице, дав волю своему гневу:

– Тогда ты вообще не получишь никакой платы. – Он стукнул кулаком по столу. – Матерь Божья, Сэм! О чем ты думал? Мне нужна поддержка Америки. Если я отошлю девушку с моими людьми, это будет выглядеть так, будто забрал ее я, а не Агинальдо. – Он снова зашагал по комнате, продолжая говорить: – Как хочешь, но тебе придется отвезти ее домой. Ты американец, и ты убедишь ее отца, что я не имею ничего общего с ее похищением.

– Пусть Кэссиди сделает это. Он такой же американец, как я.

– Нет. – Бонифасио поднял руку и посмотрел на Сэма, словно тот потерял голову. – Девушка ни за что не доедет до дома... нетронутой. Ты знаешь это не хуже меня. Стоит любой женщине приблизиться к Кэссиди на расстояние метра, как уже через десять минут она под ним. Нет. Домой отвезешь ее ты. – Бонифасио сделал паузу, внимательно глядя Сэму в лицо. – Она ведь не пострадала?

– Нет. Я не настолько глуп. – Сэм опять сжал кулаки в карманах и уставился в окно, за которым видел не ночь, а два обвиняющих голубых глаза.

Ему не понравилось это, как не понравилась идея отвезти ее домой. Его расчеты оказались неверны. Андрес, конечно, прав, но от этого ему было не легче проглотить такую пилюлю, да и желание что-то разбить не пропало.

На премию рассчитывать не приходилось – это несколько успокоило его совесть, о которой он редко вспоминал, – и тот факт, что он мирился с ее присутствием задарма, совсем не устраивал солдата-наемника. Кроме того, на кон была поставлена его репутация воина, сильно пострадавшая из-за просчета, который чуть не лишил его работы. Такого раньше с ним не случалось.

Вся загвоздка в том, что ему никак не удавалось избавиться от Лолли Лару. Сейчас он получил приказ доставить ее домой к папочке. Работенка не из легких, тем более теперь, когда она узнала из его разговора с Кэссиди, каков был его первоначальный план. Это была самая большая незадача.

Сэм повернулся, прислонился к стене с небрежным спокойствием, которого совершенно не испытывал.

– Есть небольшая проблемка.

– Что еще?

– Она знает.

– О чем?

– О том, что я задумал получить за нее деньги.

Бонифасио выругался и потом пробормотал:

– Глупец.

– Ты прав, это было глупо с моей стороны, но скажу тебе вот что: один день с этой женщиной мог бы и Макиавелли превратить в слабоумного.

В комнате повисла тишина. Сэм задумчиво потер лоб. Ему во что бы то ни стало нужно было найти способ исправить ошибку. Он подумал еще немного, вспоминая свой разговор с Джимом. Лолли знала, что он собирался удерживать ее в плену до получения выкупа.

Нет, поправил он сам себя. Она знала только, что он собирался получить деньги. Оттолкнувшись от стены, Сэм подошел к столу командира, оперся руками о края и наклонился вперед для большей убедительности:

– Она знает лишь, что я планировал получить деньги, когда доставлю ее сюда. Возможно, нам удастся убедить ее, что она неправильно все поняла.

– Нам?

– Мне понадобится твоя помощь. Придется сделать вид, что мы с самого начала планировали вернуть ее отцу в целости и сохранности без всякого выкупа. Но мне понадобится твоя помощь. Нужно заставить ее поверить, будто деньги, о которых я говорил, – это моя награда за ее спасение. – Сэм замолчал, внезапно осознав, что он мог упустить из виду одну деталь. – А ты не думаешь, что награда за ее возвращение уже назначена? Может, ты смог бы уговорить ее отца выплатить мне премию.

Сэм бросил лишь один взгляд на лицо командира и сразу понял – ему не достанется и ломаного гроша. Но все равно живший в нем уличный мальчишка, выходец из трущоб Чикаго, должен был попытаться. Он пожал плечами:

– Забудь, что я сказал.

– Никогда не упустишь своей выгоды, а, мой друг? – Бонифасио коротко хохотнул и уселся за стол. – Поступай, как считаешь нужным, лишь бы убедить девушку. Я пошлю ее отцу записку, в которой сообщу, что мы нашли его дочь, она жива-здорова и что один надежный американец – это ты – привезет ее домой. Никаких других условий я оговаривать не буду на тот случай, если посол решит познакомиться с тобой. Я не хочу, чтобы он или кто-либо другой узнал о нашем местонахождении. Оружие должно прибыть со дня надень. Мы не можем пропустить этот груз. – Бонифасио внимательно посмотрел на Сэма. – Я скажу девушке, что нас заботила исключительно ее безопасность, и я помогу заставить ее поверить в твою историю о вознаграждении. Но до тех пор пока мы не получим известия от ее отца, ты отвечаешь за нее. А с меня хватит испанцев, которые подобрались к лагерю вплотную.

Проклятие, вот он и получил свой приказ. Опять придется возиться с ней.

– Где она? – спросил Бонифасио.

– Я запер ее в сарае возле склада, – рассеянно ответил Сэм.

В дверь бунгало громко постучали. Вошедший солдат вытянулся в струнку и отсалютовал Бонифасио, затем Сэму.

– Женщина сбежала.

Ее нашли всего через десять минут.

Но понадобилось почти полчаса, чтобы вырезать ее целиком из колючей проволоки, служившей заграждением. Пятеро мужчин трудились в поте лица при свете одного факела. Сэм щелкнул крышкой часов и опустил их в карман рубашки. Потом он наклонился, забрал факел, воткнутый в землю, и, выпрямившись, поднял факел высоко над головой, чтобы людям было легче работать в темноте. Одной ногой, обутой в сапог, он уперся в мешки с песком, наваленные друг на друга по пять штук по всему периметру лагеря, граничившему с джунглями, и внимательно следил за извлечением из проволоки Лолли Лару.

Должно быть, она попыталась проползти сквозь закрученные петли, которые использовались в качестве защиты от наступления противника. Когда ее нашли, она походила на оборванного розового червя в коконе из колючей проволоки. Сэму показалось, будто каждый острый шип проволоки был зацеплен за ее платье или волосы, а та часть проволоки, что не зацепилась за платье, обмоталась, как леска, вокруг ее рук и ног. Одна из этих рук держала лапчатый лом.

Один-единственный взгляд, брошенный на Лолли, окончательно убедил Сэма, что никакая сила на свете не заставит его вновь оказаться с ней в джунглях. Если уж он должен везти ее домой, то отправится по горной дороге. Предварительно засунет ее в повозку, запряженную буйволом, и поедет с ней в Манилу или в любой другой город, где ее папочка захочет встретить их. Пусть даже им придется нарядиться крестьянами, аборигенами, испанцами или еще кем – Сэму наплевать, но в джунгли он с ней не пойдет. Ни за что.

Солдаты закончили вырезать ее из проволоки, и один из них отнял у нее лом, за что Сэм был особенно ему благодарен. У него было предчувствие, что при первой возможности Лолли швырнет в него ломик.

Солдаты подняли девушку на нетвердые ноги, посмеиваясь и болтая на своем родном тагальском. Она тряхнула головой и посмотрела на них смущенно и немного испуганно. Солдаты продолжали ей улыбаться, и Сэм увидел, как она облегченно расправила напряженные плечи. Разумеется, она понятия не имела, над чем они смеются. А ведь они обозвали ее пьяной бабочкой.

Стоило лишь взглянуть на нее, чтобы убедиться – прозвище подходило как нельзя лучше. Кусочки проволоки торчали из ее всклокоченных волос наподобие усиков насекомых. Юбка, обмотанная витками проволоки, выпирала во все стороны и напоминала обвисшие розовые крылья. Его первым порывом было сказать ей, как она выглядит, но он знал, что любое его слово будет настолько пропитано сарказмом, что Лолли придет в гнев. И тогда им не удастся убедить ее, что ни о каком выкупе речи не идет и что ее просто отвезут к отцу.

Лолли попыталась сделать шаг и пошатнулась. Сэм двинулся к ней, протянув руку, чтобы поддержать ее. Она поспешно отдернула локоть и бросила на него уничтожающий взгляд.

– Не смей ко мне прикасаться!

Сэм и Андрес переглянулись. Андрес украдкой ткнул пальцем себе в грудь, показывая, что теперь его очередь наводить мосты. Сэм остался наблюдать.

Андрес шагнул вперед и отвесил Юлайли галантный поклон, размахивая шляпой перед собой и чуть ли не подметая землю.

– Мисс Лару, я Андрес Бонифасио. – Он выпрямился и улыбнулся. – Мне очень жаль, что вы... испытали неудобство из-за нашей примитивной обстановки. – Он обвел рукой длинные заграждения, рвы, мешки с песком – все, что было видно при свете единственного факела.

Лолли возмущенно тряхнула юбками, и на землю упало несколько кусочков проволоки, а остальные, зацепившиеся за ткань, жалобно зазвенели, как лопнувшие гитарные струны.

– Еще бы вам не было жаль! Хотя, конечно, вам необходимы все эти... тюремные заграждения, чтобы сторожить своих заложников.

Она тоже обвела рукой вокруг и зацепилась за кусок проволоки, застрявший в волосах. Лолли поморщилась и дернула изо всех сил, а потом хмуро уставилась на прядь светлых волос, выдернутых вместе с проволокой.

Андрее насторожился.

– Заложники? Я не понимаю. – Он переводил негодующий взгляд с Лолли на Сэма.

«Отличная работа, Бонифасио. Немного переиграно, на мой взгляд, но все равно отличная работа». Сэм улыбнулся. Лолли швырнула проволоку через плечо.

– То, что я женщина, еще не означает, что вы должны обращаться со мной как с тупицей. Я слышала его. – Злобно глядя на Сэма, она подняла в обвиняющем жесте пальчик и помахала около его лица.

Сэм ни на секунду не отвел от нее взгляда и продолжал улыбаться.

– И что же ты слышала?

Она выпятила подбородок, совсем как мул, перед тем как начать лягаться.

– Ты сказал своему другу, что намерен получить за меня плату, а когда тот спросил сколько, ты сказал, что это решать ему. – Обвиняющий палец указал в сторону Бонифасио.

Андрес захохотал, тряся головой, словно услышал отличную шутку. Сэм присоединился к нему. Лолли возмущенно выпрямилась и еще больше выпятила подбородок. Ей захотелось швырнуть в них какой-нибудь предмет. Сэм прочитал это в ее ледяном взгляде.

– Это большая ошибка, мисс Лару. Сэм говорил о своем вознаграждении за то, что доставит вас в безопасное место, наш лагерь, – улыбнулся Андрес.

Лолли смотрела на обоих мужчин настороженно, точно так, должно быть, смотрела Красная Шапочка на волка, когда тот забрался в бабушкину постель. Сэм и Андрес переглянулись, как заговорщики.

– Мы поддерживаем с правительством Соединенных Штатов тесную связь, – сообщил ей Андрес. – Я уже послал записку вашему отцу с сообщением, что вы живы и здоровы благодаря Сэму и что он доставит вас в Манилу, как только мы сумеем обеспечить ваше безопасное возвращение.

Лолли притихла и молча взирала на Сэма. Тот улыбнулся с самым невинным видом, на какой только способен одноглазый наемник. Лолли продолжала смотреть на него, а потом скрестила исцарапанные проволокой руки и поинтересовалась:

– Откуда мне знать, что это так?

Что ж, она делает успехи. Неплохо, подумал Сэм, взглянув на нее с проблеском уважения. Андрес поднял обе руки в беспомощном жесте:

– Я не могу доказать, что отослал записку.

– А вы можете доказать, что у вас есть связи с моим правительством? – Подбородок вздернулся еще выше.

Два хороших вопроса, подумал Сэм. Поразительно.

– Вот это как раз я могу доказать. – Андрее взял факел и поднес его к мешкам с песком. – Видите? – Он указал на надпись на мешковине.

Лолли подошла поближе и посмотрела. Сэм знал, что там написано: «Снабжение Армии США, казенное имущество Соединенных Штатов Америки». Он сам купил их у интенданта одной из частей в Сан-Франциско, человека, который за хорошую цену продал бы ему все, что угодно, из армейского имущества. Лолли, однако, этого не знала.

Она прочитала надпись и выпрямилась, по-прежнему внимательно разглядывая обоих мужчин, словно могла отличить правду от лжи по их лицам. Андрес сбросил китель и, вывернув его наизнанку, присел рядом с факелом.

– Взгляните, прочтите это.

Лолли наклонилась и прочитала вслух:

– «Имущество Армии США».

Он взял нож и указал на слова, выбитые на чехле.

– «Имущество Армии США», – повторила она.

– Гомес! Пойди сюда. – Андрес подозвал к себе солдата. – Покажи ей ножницы для резки проволоки.

Лолли снова наклонилась и прочитала:

– «Имущество Армии США».

– Вы все еще сомневаетесь, что нас поддерживают США? – спросил Бонифасио.

Она широко улыбнулась и облегченно вздохнула, с шумом выпустив из легких воздух, а потом хлопнула себя ладошкой в грудь.

– Просто камень с души свалился. Не могу сказать, как все это было тяжело. – Она выразительно посмотрела на Сэма.

Бонифасио бросил на него предостерегающий взгляд.

– Сэм несколько неотесан, мисс Лару, но он прекрасный солдат, которому вы можете доверить свою жизнь. Я бы на вашем месте чувствовал себя спокойно, когда он рядом. Я уверен: все его поступки продиктованы были только одним стремлением – остаться в живых самому и уберечь вашу жизнь.

Лолли скептически хмыкнула, и Сэм разозлился донельзя, руки у него зачесались.

– Мисс Лару, Сэм сопроводит вас домой, к семье, как только я все организую.

– Я бы предпочла кого-нибудь другого, будьте любезны, – произнесла Лолли таким тоном, словно делала заказ в ресторане.

– К сожалению, это невозможно. Он самый подготовленный. Как и вы, он американец и лучше всех справится с заданием. Боюсь, вам двоим придется еще потерпеть друг друга. У меня много людей, но ни одному из них я так не доверяю, как Сэму.

Сэм послал Лолли злорадную улыбку.

– Кроме того, он сам вызвался.

Улыбка на лице Сэма померкла. Он хотел возразить, но командир опять посмотрел на него предостерегающе. Лолли вздохнула:

– Что ж, ничего другого не остается. – Она оторвала от платья кусок проволоки. – Вообще-то ты мог бы извиниться. Все-таки ты был не очень вежлив.

Сэм не собирался извиняться.

– Я спас твой изнеженный задик.

– Вот это я и имела в виду! – Вздернув нос и подбородок, она повернулась к командиру, предоставив Сэму разглядывать ее спину. – А еще он назвал меня чирьем на... ну, сами знаете где.

– А ты и сейчас чирей на...

– Молчать! Оба! – гаркнул Бонифасио.

– Но... – произнесли в один голос Лолли и Сэм.

– Ни слова. – Бонифасио поднял обе руки и покачал головой. – Наверное, вам обоим слишком много довелось пережить за последние несколько дней. – Он посмотрел на Сэма. – Вероятно, вам лучше провести какое-то время порознь.

– Слава тебе Господи, – пробормотал Сэм достаточно громко, чтобы все услышали.

Лолли охнула и повернулась к нему, рассвирепевшая, как бульдог. Командир посверлил Сэма взглядом, ясно говорившим, что тот зашел слишком далеко. После долгой паузы Бонифасио произнес:

– Подумав, однако, я решил, что, возможно, вы договоритесь между собой.

Его взгляд удержал Сэма от комментариев. Сэм промолчал, но при этом клял себя за свой несдержанный язык. Эта особа толкала его на глупейшие поступки.

Бонифасио снова поклонился Лолли.

– Я должен вернуться к своим обязанностям. Наше дело под угрозой, поэтому я буду очень занят. Оставляю вас на попечение Сэма. Помните, вы оба добрались сюда целыми и невредимыми. Уверен, в ближайшие несколько дней вы сумеете преодолеть свои разногласия. – Он посмотрел на девушку. – Все делается только для вашего благополучия. Мы снова с вами поговорим, мисс Лару, как только я получу известие от вашего отца. – Коротко кивнув Сэму, Бонифасио повернулся и растворился в лагерной тьме.