Глава 20

Следующие две недели пролетели стремительно, как один день.

Твердо вознамерившись не поддаваться терзающему ее душу горю, Элиза с головой окунулась в водоворот светских развлечений. Принимая все приглашения, какие только можно, она была занята с утра до поздней ночи. Она не давала себе ни минуты покоя, и к тому времени, когда голова касалась подушки, она чувствовала себя настолько изнуренной, что мгновенно проваливалась в сон.

Вайолет высказывала недовольство по поводу такого образа жизни, но Элиза заверила подругу, что просто развлекается. Даже Джанет отметила нехарактерный для Элизы пыл в течение последних недель сезона, при этом в словах Джанет сквозило явное восхищение безграничной энергией Элизы.

Что касается Кита, Элиза всеми силами старалась избегать его, но только чтобы это не бросалось в глаза. Окружив себя небольшой, но преданной группой поклонников, она использовала их в качестве щита. Стараясь, чтобы по крайней мере один из них всегда находился с ней рядом, она умудрялась проводить очень мало времени в обществе Кита.

Если он и возражал, то не говорил об этом, хотя чаще, чем ей хотелось, она ловила на себе мрачный, задумчивый взгляд его золотисто-изумрудных глаз.

Дома она завтракала в своей комнате, прежде чем торопливо спуститься вниз и окунуться в нескончаемый поток развлечений, составляющих ее день, при этом прилагая максимум усилий, чтобы не встретиться или не остаться наедине с Китом. Несмотря на всю свою решимость, она боялась оказаться с ним наедине, зная, как легко может снова пасть жертвой его магнетического обаяния.

Однако сегодня она не могла совсем избежать его общества, поскольку многочисленное семейство Уинтеров, включая Кита, собралось на пикник в предместье Лондона, в имении одного из кузенов Адриана.

Со своей высокой лавки в маленькой весельной лодке, которой мастерски управлял виконт Бревард, Элизе было хорошо видно всех гостей, коих было человек тридцать, разместившихся небольшими группками на поросшем травой берегу. Некоторые сидели на одеялах под сенью вековых дубов, другие прогуливались по зеленому лугу и саду.

Среди собравшихся были дети, включая близнецов Себастьяна и Ноя и малышку Джорджиану, которая в свои восемь месяцев уже резво ползала, заставляя Вайолет и няню все время быть начеку. Джанет и Дарраг тоже привезли свою маленькую Кэтлин. Подружка в играх для Джорджианы, она очаровала всех своим заразительным смехом. Братья и сестры Даррага весело проводили время с другой молодежью их возраста, включая Фрэнни Бревард и ее подружку Джейн Твитчелл.

Здесь также присутствовали три сестры Адриана, в том числе и Сильвия. Она недавно приехала с мужем в Лондон, чтобы пожить здесь несколько недель. Не захотев оставить детей одних, они привезли и их тоже, всех шестерых – пятерых мальчиков и дочь Эмму.

Отовсюду раздавались крики и визг резвящихся, играющих детей, которым взрослые позволили делать все, что хочется, лишь время от времени призывая не шуметь так сильно.

Чуть поодаль передвигался небольшой контингент слуг, усердно трудящихся над обустройством элегантного буфета под открытым небом, где вся компания вскоре должна будет обедать.

Элиза отыскала взглядом Кита, который подошел к одному из столов и схватил горсть чего-то – то ли ягод, то ли орехов. Он съел свою добычу, смеясь и подтрунивая над одной из девушек-служанок, которая нерешительно пыталась прогнать его.

Почувствовав, как стиснуло горло, Элиза заставила себя отвести взгляд и вновь сосредоточилась на виконте Бреварде: он рассказывал ей о своем имении в Котсуолдсе, при этом в голосе его звучала несомненная гордость за свое родовое гнездо. Судя по описанию, он имел полное право гордиться и домом, и несколькими акрами первосортной земли, и двумя естественными глубокими озерами.

Сейчас же, когда их лодка плавно скользила по зеркальной поверхности не слишком большого, но красивого искусственного пруда, Элиза опустила руку в воду, наслаждаясь ощущением прохладной, бегущей меж пальцев влаги. Она наклонила в сторону свой зонтик, открывая лицо теплому солнцу, затем вернула его в прежнее положение, чтобы кожа не обгорела.

– Вам хорошо?

Она взглянула в противоположный конец лодки на Бреварда, поднимающего и опускающего весла плавными, равномерными движениями.

– Очень хорошо, – ответила она совершенно искренне. Легкий ветерок обдувал ей щеки, заигрывал с короткими локонами. – Я рада, что вы убедили меня покататься. Я редко катаюсь на лодке, и никогда с таким шиком.

– Значит, в будущем мне надо постараться почаще брать вас на природу. В сущности, я был бы несказанно рад, если бы вы, герцог и герцогиня навестили меня в моем имении в ближайшее время. Сейчас чудесная погода, по сути дела, наилучшее время для посещения каменного павильона, который стоит на берегу одного из озер. Мыс Фрэнни частенько устраиваем там пикники, любуясь водоплавающими птицами и другой живностью, которая отваживается подойти достаточно близко. Уверен, вам там понравится.

«Посетить его имение?» – подумала Элиза. Джентльмены приглашают дам в свои имения только когда подумывают о более серьезных отношениях. Неужели виконт Бревард собирается просить ее стать его женой?

Ответ на этот вопрос она получила минуту спустя, когда он поднял весла из воды и закрепил их в уключинах.

Позволив лодке дрейфовать, он наклонился к ней:

– Мисс Хэммонд, Элиза, я понимаю, что это не самое подходящее место, чтобы говорить о своих чувствах, но, с другой стороны, оно дает нам полное уединение.

Она на секунду затаила дыхание, не уверенная, хочет или нет, чтобы он продолжал.

Когда он поймал ее взгляд, его глаза казались ярко-голубыми, гораздо голубее, чем вода в озере вокруг них.

– Наверное, вы догадываетесь, как я к вам отношусь, – продолжал он. – С момента нашей первой, пусть и необычной встречи, когда я увидел вас на той несущейся лошади, я был пленен вашей красотой и грацией и вашей удивительной храбростью. Позже я убедился, какая вы милая и умная, великодушная и добрая. Все эти качества мужчина желает видеть в женщине, которую выберет своей спутницей жизни. – Потянувшись, он взял ее руку в свою. – Элиза, я люблю вас. Пожалуйста, скажите, что будете моей женой.

Уставившись немигающим взглядом на руку, которую он держал, она не знала, что ей ответить. Что сказать, когда радостное согласие не слетает немедленно с губ? А с другой стороны, как она может ему отказать?

Она уже отклонила предложение лорда Маплвуда, прекрасного человека, с которым могла бы построить счастливую жизнь. Отказать еще и лорду Бреварду будет чистейшим безумием.

Милостивый Боже, да он же, бесспорно, самый завидный жених в Лондоне! Если она примет его предложение, каким потрясением это будет для высшего света. Она и сама потрясена, поскольку никогда всерьез не верила, что он сделает ей предложение.

И все же, невероятно, но факт: он предложил ей руку и сердце. И что теперь делать?

Она прекрасно понимала, что ей днем с огнем не сыскать мужчины лучше. Господи, да он же практически идеален: красивый и обаятельный, умный и хорошо образованный, богатый и титулованный. Никаких сомнений в том, что он даст ей все, что она желает. Прекрасный дом. Чудесных детей. Дружеское общение и защиту. Он даже сказал, что любит ее. Если бы только она могла чувствовать то же самое.

Мысли о Ките нахлынули на нее. Твердо сжав губы, она отбросила их вместе с воспоминанием о его предложении. Сделанное под давлением, оно едва ли считается, и все же…

«Что – все же?» – решительно спросила она себя. Она отказала ему дважды. Врядли он попросит еще раз. Но даже если попросит, она все равно не может сказать «да», ведь тем самым поставит себя в положение эмоционально зависимой, на чью долю останется лишь молить о жалких крохах его внимания и любви.

Но если она согласится выйти за Бреварда, справедливо ли это будет по отношению к нему? И как же она? Она не отказалась от своего желания иметь детей. Она не хочет остаться одинокой и несчастной.

Ничуть не приблизившись к ответу, она решила, что скажет ему правду, а дальше уж пусть он сам решает.

Мягко высвободив свою руку, она сжала ее на коленях, затем заглянула в его потрясающе красивое, мужественное лицо:

– Ланс, прежде чем я скажу вам свое решение, есть кое-что, о чем вы, по моему глубокому убеждению, имеете право знать.

Он вопросительно улыбнулся, выгнув кверху одну светлую бровь:

– О! Что же это?

– Я не совсем такая, какой вы меня представляете.

– Ну разумеется, такая. Вы просто чудо.

– Не знаю, станете ли вы и дальше так думать после того, как я скажу вам то, что должна сказать. Вне всякого сомнения, у меня есть свои грехи и слабости. Ланс… был… то есть сейчас уже все кончено… но был один человек. Мужчина.

– Какой мужчина?

– Его имя не имеет значения. Важно то, что если я выйду за вас, то не приду к вам… непорочной. Я больше не… – Она осеклась, щеки вспыхнули ярким румянцем. – В общем, вы понимаете.

Он долго молчал.

– Понятно. Вы любили его?

– Да.

– И все кончено, говорите? Нет надежды на примирение? Она покачала головой:

– Нет.

Снова воцарилось молчание.

Наконец он заговорил:

– Что ж, полагаю, вы в том возрасте, когда это не должно слишком удивлять. В конце концов, вы не юная девушка только что из классной комнаты. И все же…

– Я понимаю, и вам больше не нужно ничего говорить, но я не могла согласиться на брак с вами, поскольку вы считаете меня тем, кем я на самом деле не являюсь. Вы слишком благородны для этого.

Он снова взял ее за руку:

– Вы поступили очень смело, признавшись мне. Не многие сумели бы так.

– Представляю, что вы теперь обо мне думаете.

– Я думаю, что вы женщина, которая живет по велению своего сердца. Итак, что говорит ваше сердце обо мне? Вы могли бы полюбить меня, Элиза?

Так же как она не солгала ему раньше, не смогла солгать и сейчас:

– Я попробую. Я ничего не обещаю, но если вы согласны подождать, Ланс, мне бы хотелось попробовать.

Со своего места на небольшом возвышении недалеко от обеденных столов Кит наблюдал за Элизой и Бревардом. Парочка каталась по озеру, но, насколько он мог видеть, лодка не двигалась. По сути дела, Элиза с виконтом, похоже, были поглощены беседой.

На какую тему?

Его челюсть напряглась, сладкий вкус садовой ежевики, которую он ел, обратился горечью во рту.

В течение последних двух недель он молча безучастно наблюдал, как Элиза покоряла высший свет, появляясь об руку то с одним, то с другим кавалером, что выглядело совершенно беспрецедентно, в особенности для нее.

Судя по всему, она прекрасно проводила время. И делала это – похоже, вполне намеренно – без него.

Стой их ночи в кабинете они провели не больше нескольких минут в обществе друг друга. Поначалу он думал, что, возможно, она чувствует себя неловко в его присутствии после того, что было между ними.

Но вскоре он понял, что ее сдержанность происходит из-за чего-то совершенно иного. Как всегда, она была с ним милой и дружелюбной, улыбалась и вела себя точно так же, как и раньше. За исключением того, что теперь исчезло что-то важное. Скрытое тепло, которое больше не светилось в ее глазах. Особое сияние улыбки, которую она приберегала исключительно для него.

Необходимость вынудила их резко прекратить уроки любви. Безусловно, без благословения брака их тайные свидания не могут продолжаться до бесконечности. И тем не менее вся логика и благие намерения в мире не могли помешать ему хотеть ее, не могли удержать оттого, чтобы страстно желать ее с целеустремленной одержимостью, граничащей с безумием.

В течение дня он ловил себя на том, что его обуревают фантазии и мысленные образы, которые оставляют его полувозбужденным порой в самых неподходящих местах и компаниях. По ночам она приходила к нему в снах. Горячих, откровенно сексуальных снах, после которых он просыпался среди смятых, скрученных простыней неудовлетворенный, с болезненной пульсацией в паху.

А что же она? Судя по тому, что он наблюдал, Элиза с холодной решительностью оставила их ночь позади. Неужели она на самом деле может включать и выключать страсть по своему желанию? Она сказала, что хотела его той ночью, сказала, что получила огромное удовольствие от их любовных ласк. Несмотря на ее невинность, он знал по ее искреннему, открытому отклику, что она не лгала.

И все же теперь, когда их любовные страсти получили физическое воплощение, неужели она больше ничего не хочет? Неужели их уроки действительно означали для нее всего лишь возможность вкусить запретного плода? Поэкспериментировать в тайном мире чувственных наслаждений, как она когда-то сказала ему?

Такое поведение совсем не похоже на Элизу.

Он не понимал, чего она хочет. Да если уж на то пошло, он не знал, чего хочет он сам, за исключением одного.

Он хочет Элизу, хочет, чтобы она вернулась в его объятия, в его жизнь. Желает ее с той неукротимой жаждой, которая пылает жарко, словно пламя, даже сейчас. Чем бы ни была та искра, которая проскакивала между ними, он не может позволить ей угаснуть. Но чтобы получить то, чего он хочет, нужно жениться.

И в этом заключается камень преткновения.

Он уже сделал предложение – дважды, – и она сказала, что не хочет выходить за него. Но теперь он сознавал, что говорил о долге и чести, облекая свое предложение в довольно бесстрастные термины. Но если она поймет, как сильно он желает ее, как отчаянно жаждет ее ласк, она, возможно, согласится. Многие браки строятся на гораздо меньшем, чем то, что есть между ними. Они друзья. Если их обоюдная страсть когда-нибудь угаснет, останется дружба. Если бы он мог выбирать, то подождал бы с женитьбой. И все же чем больше он обдумывал мысль о браке, тем больше она ему нравилась.

Да, подумал он, наблюдая, как Бревард начал наконец грести к берегу, он сделает Элизе предложение еще раз.

Только на этот раз она согласится.

Элиза отодвинула свой недоеденный кусочек торта.

Хотя стол на открытом воздухе ломился от всевозможных деликатесов, она почти ничего не ела, а только размазывала еду по тарелке, делая вид, что ест.

Правильный ли выбор она сделала? Эта мысль безостановочно билась в ее голове на протяжении всей трапезы. Является ли это решение лучшим для будущей жизни, будущего счастья?

Ее неуверенность лишь усиливалась ощущением присутствия Кита, которое она воспринимала на подсознательном уровне всякий раз, когда они находились недалеко друг от друга. И сегодня она слишком часто ловила на себе его острый, из-под полуопущенных век, взгляд.

Вот и сейчас она снова поймала этот взгляд, когда он поднес бокал к губам и сделал глоток. Она вздрогнула, почувствовав визуальное прикосновение так остро, словно он протянул руку и медленно провел кончиками пальцев вдоль ее спины.

Заглушив вздох, она отвернулась. Она не может, не будет снова вот так ощущать его. С такой интимностью должно быть покончено теперь, когда она приняла решение.

А потом ее решение стало еще более неотвратимым, и уже не было пути назад, когда виконт Бревард внезапно встал во весь рост. Подняв руку и слегка повысив голос, он привлек к себе внимание всех собравшихся гостей. Излучая приятное, доброжелательное обаяние, он поблагодарил хозяина и хозяйку за чудесный пикник и незабываемый день. После еще нескольких удачно выбранных слов он обратил свою улыбку к Элизе.

– Дорогие друзья, – сказал он, – этот день для меня особенный в силу одного события, которое, я надеюсь, вы все поможете мне отпраздновать. С огромной радостью я хотел бы сделать объявление. Сегодня, здесь, в этом идиллическом окружении, я попросил мисс Элизу Хэммонд стать моей женой. К моему величайшему удовлетворению, она согласилась. Элиза? – Бревард наклонился и поднял ее на ноги. Отовсюду посыпались ахи и восклицания.

На другом конце стола раздалось громкое «дзинь», когда бокал Кита опрокинулся и красное вино растеклось по белой скатерти, словно отвратительное кровавое пятно.

Взгляд Элизы столкнулся со взглядом Кита. Его челюсть отвисла, выражение сильнейшего шока исказило его черты. Но именно его глаза на миг лишили ее дыхания. В них читалось замешательство и, если она не ошиблась, боль.

А потом у нее уже не было времени раздумывать над тем, что она видела – или не видела, – когда со всех сторон на нее посыпались бурные, искренние поздравления.

Вайолет крепко обмяла ее, испустив вопль удивления и счастья, после чего забросала ее вопросами и упреками за то, что Элиза не сказала ей ни слова о предложении виконта.

Спустя некоторое время, когда волна радостного возбуждения немного схлынула, она поискала глазами Кита. Не найдя его, поняла, что он исчез.

Последние две недели друзья Кита уговаривали его поехать с ними на скачки в Ньюмаркет. Поначалу он колебался, соглашаться или нет, из-за неопределенности с Элизой.

Теперь он не мог дождаться, чтобы поскорее уехать.

– Смотри, чтобы вот это было отнесено вниз, – инструктировал лакея его камердинер Черри, указывая на большой кожаный саквояж и маленькую дорожную сумку, стоящие возле двери. Лакей взял багаж и направился по коридору к лестнице. – Если вам больше ничего не нужно, милорд, я подожду вас внизу.

Кит взглянул на слугу:

– Ступай, Черри, я сейчас буду.

Камердинер кивнул, забрал последние собранные в дорогу вещи и вышел из комнаты.

Кит проверил наличие у него денег, затем сунул кошелек для монет в карман своего сюртука. Взяв еще небольшой перочинный нож и серебряную фляжку с бренди, он прошел к столу и положил под мышку экземпляр последних новостей со скачек, который намеревался досконально изучить в дороге. Решив, что теперь у него есть все, что нужно для поездки, вышел в коридор.

Не ожидая никого встретить в такой ранний час, он быстрым шагом завернул за угол и едва не столкнулся с Элизой.

Она слабо вскрикнула от неожиданности и отпрянула. Он инстинктивно поймал ее, ухватив крепкими руками чуть повыше локтей. Внезапно осознав, что держит ее и наслаждается этим ощущением, он резко отпустил ее, словно она была заразной.

– Кит, я не видела тебя. – Ее голос звучал прерывисто, несомненно, от удивления.

– Я тебя тоже.

Несколько долгих мгновений они не отрываясь смотрели друг на друга, храня неловкое молчание.

– Ну, я, пожалуй, пойду. – Кит наклонился, чтобы подобрать газетный листок, который упал на пол.

– О, у тебя встреча? Он отрывисто кивнул:

Еду в Ньюмаркет на скачки.

– А-а……..

Последовала еще одна неловкая пауза.

Он пытался не смотреть прямо на нее, но ничего не мог с собой поделать, окидывая жадным взглядом ее лицо. Он сделал короткий вдох и тут же пожалел об этом, ибо знакомый аромат ударил ему в голову, сладкий и пьянящий, словно яблоневый цвет по весне.

Почти ожесточенно он стиснул кулак, борясь с противоречивыми порывами: с одной стороны, ему хотелось встряхнуть ее как следует за то, что согласилась выйти за другого, а с другой – хотелось схватить в объятия и целовать до беспамятства, целовать до тех пор, пока она не станет молить ни о чем и ни о ком, кроме него.

Он не сделал ни того ни другого, удержав себя в руках.

– Я еще не поздравил тебя с предстоящей свадьбой, – сказал он без улыбки.

Ее ресницы чуть заметно вздрогнули.

– Не поздравил.

«И не собираюсь, дьявол меня подери!» – про себя прорычал он.

Опершись ладонью о стену возле ее головы, он наклонился ближе, фактически отрезая ее от внешнего мира своим крупным телом. Когда он заговорил, его голос был чуть громче шепота и скрипел, как гравий.

– Итак? Он знает?

– Что знает?

– О нас? А точнее, о том, что его невеста не девственница? Она резко втянула воздух, глаза сделались большими и потемнели, плечи напряглись.

– Да, знает.

Брови Кита взлетели вверх.

– Ну и ну! Я потрясен. Какое удивительное понимание со стороны Бреварда! Он никогда не производил на меня впечатления либерального человека. Значит, он не против делить тебя со мной, нет?

– Он ни с кем меня не будет делить. И он не знает, что это именно ты. Я сказала ему, что у меня был мужчина. Еще я сказала, что отношения между нами закончены.

Острая боль пронзила его грудь, боль, вызвавшая у него желание нанести ответный удар.

– Закончены, вот как? На твоем месте я бы не был так уверен в этом. После нескольких ночей в его постели ты можешь обнаружить, что предпочла бы вернуться в мою. Если хорошенько попросишь, может, я и окажу тебе такую любезность.

Прежде чем он сообразил, что она собирается сделать, ее рука взметнулась и резко ударила его по щеке. Пощечина жгла, но не так сильно, как удар по его достоинству и, главное, урон, нанесенный их прежней замечательной дружбе, теперь разорванной в клочья.

Он сделал шаг назад, проклиная себя за неконтролируемое желание, которое все еще бурлило в крови. Даже сейчас он хотел ее с безумной жаждой, которую едва мог сдерживать и был бессилен отрицать.

– Я опаздываю, и внизу меня ждет карета. – Он коротко поклонился: – Всего хорошего, Элиза.

Заставив себя больше не смотреть на нее, он зашагал прочь.