Глава 23

— Мой папа считает вас очень красивой, мисс дю Маршан, — сказала однажды Маргарет.

Как гувернантке, Жанне следовало бы отру гать девочку за подобные замечания и объяснить, что невежливо высказывать мнение о чьей-либо внешности. В конце концов, душевные качества важнее красоты. Вместо этого она изумленно уставилась на свою подопечную:

— Почему ты так решила?

— Он сам сказал, — отозвалась Маргарет, погруженная в изучение книги, лежавшей на столе. На ее губах играла легкая улыбка, и Жанна подозрительно прищурилась, гадая, не подшучивают ли над ней. Но девочка заговорила снова, сменив тему:

— Завтра придет портниха, мисс дю Маршан. Мне велели передать вам, что в полдень я должна быть свободна. — Ее лицо приняло серьезное выражение. — Вы не могли бы сказать папе, что мне нельзя прерывать занятия?

— Но зачем? — озадаченно спросила Жанна. Это был не первый раз, когда девочка приводила ее в замешательство. — Зачем, Маргарет? Тебе не нравится портниха?

— Нравится, мисс дю Маршан. Просто я терпеть не могу примерки. — Маргарет тяжело вздохнула. — Вот было бы здорово щелкнуть пальцами — и одежда готова, а не стоять часами, пока тебя измеряют и втыкают булавки Это так нудно, мисс дю Маршан.

— Ты должна радоваться, что у тебя есть отец достаточно богатый, чтобы обеспечить тебя красивыми платьями Глядя на Маргарет поверх очков, Жанна попыталась вспомнить, что она чувствовала на примерках придворных нарядов. Часы казались годами. Но с возрастом время ускоряется: месяцы пролетают как недели, а недели как дни — Это потому, что у вас только три платья, мисс дю Маршан? Вы были бедная в детстве?

Поистине у малышки удивительная способность лишать ее дара речи.

— Нет, — произнесла она после небольшой паузы Мой отец был очень богат. Но обстоятельства меняются.

Маргарет, и нужно быть благодарной за то, что имеешь Девочка кивнула.

— Мне кажется, я могла бы потерпеть, если бы вы пошли со мной, — сказала она. — Вы не хотели бы иметь несколько новых платьев? Папа не будет против — Зато я против, — отрезала Жанна. — Мне не нужны подачки.

— Но вы могли бы заплатить из своего жалованья. возразила ее подопечная, улыбнувшись гак невинно, что Жанна насторожилась.

— Надеюсь, ты не говорила с ним на эту тему?

Маргарет пожала плечами.

— Маргарет Макрей, — строго сказала Жанна — Он говорит, что вы красивая, мисс дю Маршан Понимаете? — Маргарет вздохнула с таким драматическим видом, что Жанна с трудом сдержала улыбку — Это очень мило с его стороны, но не отменяет того факта, что ему не следует покупать мне одежду Я в состоянии приобрести ее сама.

— Значит, вы пойдете со мной?

Жанна покачала головой.

Явно разочарованная, Маргарет снова уткнулась в книгу Жанна заметила, что она щурится.

— Ты плохо видишь. Маргарет? Слова похожи на головастиков?

Девочка вскинула загоревшийся взгляд:

— Я никогда не видела головастиков, мисс дю Маршан. Как они выглядят?

— Тебе кажется, что слова плавают по странице? — настаивала Жанна.

— Нет. — ответила Маргарет, посерьезнев. — Иногда мне кажется, что они далеко. Но так бывает, лишь когда я устаю или не хватает света.

Жанна сняла очки и протянула их девочке.

— Надень. — сказала она. — И попробуй что-нибудь прочитать.

Очки оказались великоваты, но Маргарет умудрилась обмотать тесемки вокруг ушей. Взяв книгу в руки, она уставилась на страницу. На ее лице отразилось изумление.

— Я все вижу, — благоговейно произнесла она. — Все буковки до единой. — Она сняла очки и посмотрела на Жанну — Почему вы не носите их все время, мисс дю Маршан?

Из-за тщеславия Но не признаваться же в этом ребенку.

— Чем старше я становлюсь, — сказала она вместо этого, — тем меньше нуждаюсь в них. — Не такая уж большая ложь, учитывая все обстоятельства.

Маргарет повертела очки в руках, изучая золотую оправу, на которой крепились линзы.

— Какое замечательное изобретение.

— Я подумала то же самое, когда моя гувернантка обнаружила, что мне трудно читать.

Девочка улыбнулась:

— Совсем как вы со мной, мисс дю Маршан В улыбке Маргарет было что-то странно знакомое Жан на потрогала медальон, недоумевая, почему вдруг вспомнила свою мать.

— Вы уверены, что сможете отпустить меня на при мерку, мисс дю Маршан? — спросила Маргарет, не желая расставаться с надеждой.

— Конечно, — улыбнулась Жанна, сделав себе мыс ленную заметку воспользоваться примеркой, чтобы обсудить с Дугласом проблемы девочки со зрением — Точно? А как же таблица умножения? Мне кажется, я еще не все выучила.

Жанна сделала строгое лицо.

— Успеешь.

Маргарет испустила очередной тяжкий вздох — Если мне нельзя на склад, мисс дю Маршан, то почему я должна идти на примерку? На складе много познавательного, а на примерке одна скука.

Жанна покачала головой. В чем, в чем, а в логике этой малышке не откажешь.

— Мы хорошо поработали на этой неделе, — сказала она. — Теперь можно посетить склад.

— Правда? — Маргарет просияла; — О, мисс дю Маршан! Я так рада!

— Значит, решено, — подытожила Жанна. — Это будет награда за мучения на примерке.

Маргарет со вздохом закатила глаза, но возражать не стала.

— Вам понравится на складе, мисс дю Маршан, — сообщила она, радостно улыбаясь.

— Не сомневаюсь, — сдержанно отозвалась Жанна, чувствуя себя такой же юной и взволнованной; как ее подопечная, но тщательно скрывая это.

Хэмиш Макрей улыбнулся, слушая, как его жена наставляет одного из обитателей Гилмура.

— Ты должен каждый день промывать рану, Питер, — сказала она, накладывая повязку на его поврежденную руку — Я рассказала Изабель, что нужно делать, и она проследит за этим Хэмиш не слишком верил в судьбу, но не сомневался, что само провидение благословило тот день, когда Мэри вошла в его жизнь. Увозя ее из Шотландии, он поклялся подарить ей целый мир и был приятно удивлен, обнаружив в ней такую же любительницу приключений, как и он сам Теперь, спустя десять лет, все его обещания осуществились Они видели Африку, Египет, Восток. Побывали в Новой Шотландии, где прошло его детство, и даже оказались замешанными в стычку между английским кораблем и американским судном.

В каждой стране, где им довелось побывать, Мэри пополняла свои медицинские познания. На борту корабля была специальная кладовка, отведенная исключительно для лекарств — трав, настоек и других снадобий, которые Мэри использовала для лечения множества болезней. Никогда еще Хэмиш так не ценил ее талантов, как в этот последний год, когда они совершали регулярные рейды через Ла-Манш.

Хотя их деятельность по спасению беженцев из Франции становилась псе интенсивнее, оставалось еще немало несчастных, нуждавшихся в помощи. И Мэри, с ее даром целительницы и душевной щедростью, творила чудеса, помогая взрослым и детям. , Скоро они снова отплывут во Францию. Пришло сообщение, что в уединенной гавани их ждут несколько дюжин измученных и напуганных людей.

Хэмиш хорошо представлял себе, что испытывают те, кого они спасали. Каждый раз, видя в зеркале шрамы, покрывавшие его лицо и тело, Хэмиш вспоминал, каким потерянным и одиноким он чувствовал себя в тюрьме А для Мэри тот факт, что она не может ступить на землю Шотландии. служил постоянным напоминанием о пережитых ужасах Каждый из них делал все, что мог, хотя и понимал, что этого недостаточно. Франция в опасности Они видели это по лицам мужчин, женщин и детей, в отчаянии покидавших родную страну.

Хэмиш шагнул вперед, послав Питеру сочувствующий взгляд. Он по собственному опыту знал, что такое строгие предписания Мэри.

— С ней лучше не спорить, — посоветовал он вполголоса, когда Питер проходил мимо.

Тот скорчил гримасу, очевидно, придя к тому же выводу.

Усмехнувшись, Хэмиш подошел к жене — Уж очень ты строга, дорогая. Позволь мужчине сохранить хоть капельку достоинства.

— Ничего, зато он сохранит руку, — сердито возразила Мэри, глядя вслед Питеру. — Еще немного, и у него началось бы заражение.

Она хотела сказать еще что-то, но Хэмиш заключил ее в объятия и крепко поцеловал. Оторвавшись от ее губ, он перечислил ей на ухо симптомы собственного недуга — Он ужасно раздулся, — сообщил он, скорчив жалостную мину, — и нуждается в срочном уходе — Что ты имеешь в виду? — поинтересовалась Мэри. залившись очаровательным румянцем.

— Как насчет ласки? Или поцелуя?

— Пожалуй, мне следует взглянуть на это жуткое увечье, — сказала она, взяв его под руку.

— Я буду более чем счастлив показать его тебе, — ухмыльнулся Хэмиш, галантно пропустив жену вперед, в их общую каюту.

Оставив Маргарет с портнихой, Жанна направилась в библиотеку, где находился Дуглас.

— Мне кажется, Маргарет нужны очки, — войдя, заявила она вместо приветствия.

Дуглас поднял глаза от бумаг, которые подписывал, и нахмурился:

— Это еще зачем? У нее прекрасное зрение.

Неужели он будет так же упорствовать, как ее отец?

По мнению графа, представительница семейства дю Маршан не могла иметь недостатки.

— Не такое прекрасное, как тебе кажется, — стояла на своем Жанна.

Дуглас отложил перо и откинулся в кресле. К ее удивлению, он не стал спорить и молча ждал продолжения.

— Я слышала, в Лондоне есть очень хорошая фирма, но наверняка и в Эдинбурге найдется мастерская, которая могла бы изготовить для нее очки.

— Зачем тебе это?

Жанна опешила:

— Ты нанял меня в качестве гувернантки Маргарет.

Разве я не должна заботиться о своей подопечной?

Дуглас не ответил и, в свою очередь, задал вопрос:

— Кто приходил, когда я был в Гилмуре?

— Кто приходил? — повторила она. Должно быть, кто-то из его преданной прислуги упомянул о посетителе. — Почему ты не спросил меня об этом раньше?

Он улыбнулся:

— Ждал, пока ты сама расскажешь. Но не дождался.

Потом решил, что это не важно, но, похоже, ошибся. Кто это был, Жанна?

— Мой отец, — сказала она, впервые увидев, что Дуглас Макрей буквально лишился дара речи.

— Я думал, он умер, — вымолвил он наконец.

— Мне он показался очень даже живым сказала Жанна.

— Чего он хотел? Неужели я должен нанять еще одного французского эмигранта?

— Сомневаюсь, что мой отец принял бы твое предложение, Дуглас. Ему еще предстоит понять, что Франция изменилась, а вместе с ней и весь мир Он по-прежнему считает себя важной персоной.

— Но ты же так не считаешь. Почему?

— Мой отец сказал бы, что это потому, что я наполовину англичанка.

— Мне плевать, что сказал бы твой отец Меня интересует, что скажешь ты.

Жанна пожала плечами:

— Видимо, девять лет в монастыре изменили мой образ мыслей.

— В таком случае зачем ты ему понадобилась, Жанна?

Почему бы не сказать правду?

— Не ради меня самой. Я перестала быть настоящей дю Маршан девять лет назад. — Она потрогала пальцами медальон и улыбнулась. — Ему понадобился медальон моей матери.

— Зачем?

— Во всяком случае, не из сентиментальных соображений. Вначале я подумала, что он хочет предъявить его семейству Сомервиль, чтобы доказать родство с ними Но они вымерли, как и дю Маршаны. Титул унаследовал дальний родственник моей матери.

Он нахмурился:

— Тем не менее ты могла бы поселиться сними — Возможно, — согласилась она. — Но я предпочитаю жить собственной жизнью и ни от кого не зависеть. В монастыре я стала упрямой. Сестры, наверное, пришли бы в ужас от этого факта.

Дуглас обошел вокруг стола и остановился перед ней.

— И от твоего поведения, полагаю, тоже.

Жанна виновато улыбнулась.

— Ты стала даже красивее, чем в юности, — неожиданно произнес он. — Порой мне кажется, что глаза обманывают меня и ты не можешь быть настолько прекрасна. Но стоит мне увидеть тебя, и я снова пленен.

Он погладил ладонью ее вспыхнувшую щеку.

— Ни у кого нет такой восхитительной кожи, как у тебя. Жанна. И румянца, нежного, словно лепесток розы на рассвете Он обвел кончиком пальца контур ее рта.

— Твои губы созданы для поцелуев. Когда ты говоришь, я наблюдаю за движением твоих губ, вместо того чтобы слушать.

Он склонил голову и приник к ее губам в поцелуе.

Руки Жанны обвились вокруг его шеи. Прошло несколько долгих мгновений, прежде чем она нашла в себе силы отстраниться и отошла к окну, пытаясь овладеть собой. Интересно, сознает ли Дуглас, как велика его власть над ней? Предложи он заняться любовью прямо здесь, на ковре, она наверняка пришла бы восторг.

— У меня есть для тебя подарок, — произнес Дуглас.

Удивленная, она оглянулась через плечо:

— Подарок?

Он подошел к книжному шкафу, высившемуся за его письменным столом, распахнул нижние дверцы и вытащил какой-то предмет. Вернувшись к Жанне, он протянул ей коробку.

Поставив ее на письменный стол, Жанна осторожно развязала сиреневую шелковую ленту и отложила ее в сторону, прежде чем открыть коробку. Внутри лежала ночная рубашка из тончайшего полотна, отделанная изящным кружевом.

Даже в Париже у нее не было такой красивой вещи.

— Взамен той, что я порвал, — виновато произнес Дуглас, заставив ее затрепетать. — Ты скучала по мне, Жанна?

«Ода!»

— Я обещал не приходить к тебе ночью, но ждал, когда ты позовешь меня. Почему ты ничего не сказала?

Жанна с улыбкой подняла глаза.

— Я начинаю думать, что тебе не нравятся наши занятия любовью, — поддразнил он.

«Еще как нравятся, — безмолвно возразила она. — Я даже готова рискнуть своей бессмертной душой».

— Почему ты осталась со мной?

Вопрос застал Жанну врасплох.

— Почему я осталась с тобой? — переспросила она.

Он кивнул.

Ей не хватило благоразумия, чтобы солгать.

— Потому что те месяцы в Париже были самыми прекрасными в моей жизни. — Но главную причину она утаила: «Потому что я люблю тебя и не могу отказаться от своей любви».

За последние десять лет она поняла, что плоть ничто.

Истязания и оскорбления не так уж много значат, пока не затронута душа. Но этот мужчина, с иронической улыбкой и пронзительным взглядом голубых глаз, обладал способностью глубоко ранить ее даже самыми, казалось бы, невинными замечаниями.

Жанна осознала его власть над собой в тот день, когда покидала Париж, так и не дождавшись Дугласа. Из окошка кареты она смотрела, как рассвет окрашивает небо в желтые, голубые и алые тона. С реки поднялся туман, окутав подножие холма, на котором стояла церковь Святого Петра на Монмартре. Это было ее последнее воспоминание о Париже.

Дуглас не пришел. Ни когда ее увезли в монастырь, ни в последующие девять лет. Лишь волей случая она освободилась из пожизненного заточения.

Вопросы трепетали у Жанны на губах. Почему он никогда не пытался найти ее? Почему не прислал весточки?

Старательно избегая его взгляда, она взяла коробку и отошла от стола.

— Ты подумаешь об очках? — Голос ее дрогнул. Сделав над собой усилие, она повернулась к нему. — Маргарет любит читать. Просто позор, что она не может этого делать из-за чрезмерной гордыни ее отца.

Голубые глаза Дугласа сузились.

— Разумеется, у нее будут очки, Жанна. Она моя дочь.

Но даже без очков Маргарет видит лучше, чем ее мать. — С этими словами он вышел из комнаты.