Глава 5
Лукан сидел перед горящим в очаге огнем, вытянув перед собой ноги и положив их одну на другую. Переодевшись и смыв с себя кровь, он схватил бутылку вина Фэллона, которая стояла нетронутой на полу с ним рядом.
Ему потребовалось все его самообладание, чтобы не пойти за Карой, когда она убежала наверх с мокрыми от слез щеками.
Он видел огонь в ее глазах, знал, что ее влечет к нему. Если бы он привел ее куда-нибудь еще, а не в большой зал, все могло бы обернуться по-другому. Но он не думал. Он хотел поскорее вынести ее из подземелья на свет, чтобы посмотреть, не ранена ли она.
Она огляделась, и он почувствовал, что ей стало нехорошо. Живущий в нем дух взревел, требуя, чтобы Лукан сделал Кару своей. Он укротил зверя, но не совсем. Тогда-то она и почувствовала — и увидела — когти Лукана. И если она и питала к нему какие-то чувства, они испарились, когда до нее дошло, что он не человек.
Но он и не дух, не божество. Как ему объяснить то, что он и сам толком не понимает?
— Гроза стихает, — сказал Фэллон, усаживаясь рядом с Луканом.
Тот пожал плечами.
Фэллон вздохнул и оглядел свою разорванную тунику.
— А чего ты ждал от нее, Лукан? Она страшно напугана. Воитель схватил ее и намеревался утащить с собой.
— Знаю. — Разумеется, он понимает. Он ничего не ждал от Кары, но горячая вспышка желания была такой сильной, чувственный голод таким всепоглощающим.
Куин опустился на колени перед очагом и пошевелил поленья.
— О чем вы говорили с тем синекожим Воителем, которого ты столкнул с башни?
Лукан выпрямился и оперся локтями о подлокотники стула. Он совсем забыл о Воителе после того, как увидел, что Кара в опасности.
— Он сказал, что мы не единственные, за кем охотится Дейрдре.
— Это не сулит ничего хорошего, — мрачно отозвался Фэллон, сдвинув брови. — Полагаю, Дейрдре в конце концов пришла за нами.
Лукан медленно покачал головой:
— Вряд ли это так, потому что, думаю, она чего-то ждет, но чего — не знаю. Может быть, что мы одумаемся и присоединимся к ней.
— А что говорил твой Воитель? — поинтересовался Куин у Фэллона.
Старший брат устало провел ладонью по лицу.
— Он вырубил меня, и я на какое-то время отключился. Когда пришел в себя, он уже схватил Кару и уверял, что они пришли за ней.
— Я слышал, он говорил что-то о каком-то «Поцелуе демона», — добавил Лукан.
Фэллон откинулся на спинку стула.
— Я тоже это слышал.
— Ну? И что это такое? — вопросил Куин.
— Хотел бы я знать, — пожал плечами Фэллон.
Лукан поднялся и заходил взад-вперед. Слишком много происходит такого, на что у них нет ответов.
— Думаю, Дейрдре послала своих вирранов за Карой.
Куин скрестил руки на груди.
— Вполне возможно. Судя по всему, они вначале напали на деревню.
— Искали Кару, полагаю. А потом, значит, явились сюда?
— Да, — отозвался Фэллон. — Я слышал, Воитель сказал Каре, что учуял ее. И ее магию.
— Проклятие, — буркнул Лукан. — Магия, вирраны и Воители. Дейрдре, насколько я понимаю, зачем-то нужна Кара.
Фэллон фыркнул.
— Если Дейрдре послала вирранов и только двух Воителей, значит, они не ожидали найти ее здесь.
— Выходит, Воитель, с которым я дрался, не соврал, — сказал Лукан. — Они и правда охотятся за кем-то еще.
— За Карой.
Довольно долго братья сидели молча. Как бы Лукану ни было неприятно признавать, Кара вовлечена во все это, хочет она того или нет. Дейрдре нужна Кара, но только ли из-за ее магии? Если бы он был из тех, кто любит побиться об заклад, то поставил бы на «Поцелуй демона», хотя и не представлял, что это такое.
— Тебе придется поговорить с ней, — нарушил тишину Фэллон.
— Эти чудовища появятся снова, — сказал Куин. — Они не остановятся, пока не заполучат Кару.
Лукан потер глаза пальцами.
— Да, скорее всего. И нам надо узнать, что это за «Поцелуй демона» и какой магией она обладает.
Куин пересел на освободившееся место Лукана.
— В следующий раз, Фэллон, ты будешь нам гораздо полезнее, если выпустишь своего духа.
Фэллон просверлил Куина гневным взглядом.
— Никогда, — прорычал он, потом встал и вышел вон.
Лукан дождался, когда Фэллон уйдет, и взглянул на Куина:
— Мог бы быть и поделикатнее.
— Но это правда, хотите вы верить в это или нет. Тот Воитель чуть не убил Фэллона. Если бы он выпустил на волю своего духа, то был бы гораздо сильнее и в состоянии контролировать свою силу.
Лукан знал, что все это правда, но понимал, почему брат отказывается уступить.
— Я поговорю с ним. А пока оставь его в покое.
Куин пожал плечами, но Лукан видел, что его рука сжалась в кулак.
— Расскажи мне про деревню, — попросил Лукан. Ему надо было знать, что он может и чего не может рассказать Каре.
— От нее ничего не осталось. Вирраны уничтожили ее подчистую. Они начали с монастыря, зверствовали ужасно. Не пощадили даже детей.
Слишком хорошо Лукану было известно, как вирраны убивают. Это они уничтожили весь клан Маклаудов.
— Никого не осталось в живых?
— Только один.
По непроницаемому лицу Куина Лукан догадался, что это тот старик, что снабжал их едой.
— Ангус?
— Ага. И он недолго протянул. Спросил о Каре и просил нас уберечь ее.
Какая жалость, подумал Лукан, что старик не выжил. Он знал что-то такое, что могло бы им пригодиться. Лукан взглянул на лестницу, и его мысли перенеслись к женщине, которая взволновала его кровь и пробудила в нем страсть такой силы, что он не знал, как с ней совладать. Прошла уже пара часов с тех пор, как Кара убежала от него. Достаточно ли ей было времени, чтобы осознать, что он не сделает ей ничего плохого?
— Не стоит откладывать, это не поможет, — заметил Куин. — С Элспет всегда было лучше говорить сразу и напрямик. Не думаю, что с другой женщиной это может быть иначе.
Лукан воззрился на брата. Куин не вспоминал об Элспет с того дня, как она и их сын были убиты.
Куин печально улыбнулся.
— Что бы ты обо мне ни думал, я не забыл, что значит быть человеком, мужем и отцом.
— Я никогда в этом не сомневался. — Лукан положил ладонь на плечо Куина, прежде чем направиться к лестнице.
— Будь с ней терпелив, — крикнул ему вдогонку Куин.
Лукану оставалось лишь надеяться, что она станет его слушать.
Он тихо поднялся на два лестничных пролета и пошел по коридору к своей комнате. Свет огня мерцал на стенах, и, только выдохнув, он осознал, что затаил дыхание. В замке не много мест, где Кара могла бы спрятаться, но она могла попытаться.
Лукан помедлил в дверях, прежде чем заглянуть в дверной проем своей комнаты. Она лежала, свернувшись клубочком на кровати, подложив руку под голову. По всей спальне были расставлены зажженные свечи. Свет свечей вместе со светом горящего в очаге огня ярко освещал комнату.
Он прислонился к дверному косяку и залюбовался спящей Карой. Она держала что-то в руке и прижимала ее к себе, словно боялась выпустить. Поежилась, когда порыв ветра влетел в окно.
Лукан подошел к кровати н накрыл ее еще одним одеялом. Он не знал, дрожит она от страха или от ветра. Возможно, понемногу от того и другого, особенно после того, что ей пришлось сегодня увидеть и пережить.
Не в силах остановить себя, он провел пальцем вдоль ее щеки вниз. Прикосновение к нежной, как лепесток, коже обожгло руку. Он понимал, что должен держаться на расстоянии, Но не успел и глазом моргнуть, как уже сидел на кровати, и ее тело свернулось вокруг него. Кровь его горячо пульсировала, сердце колотилось молотом в груди. Святители небесные, как же ему хочется вкусить ее, провести языком по пухлым губам и прижаться к мягкому, податливому телу.
Его ладонь скользнула к кончику косы. Быстрыми движениями пальцев он распустил волосы. Поднес прядь к лицу и вдохнул аромат вереска.
Он закрыл глаза, позволяя этому запаху пройти сквозь него. Тело затвердело от острого желания, которое становилось тем сильнее, чем дольше Кара находилась рядом.
Когда он открыл глаза, то обнаружил, что она смотрит на него. В ее ореховых глазах читалась легкая настороженность, но он увидел еще и храбрость, и это согрело ему сердце. Он ждал, когда она заговорит. У нее есть вопросы, и он ответит на них.
— Деревня правда уничтожена?
Он кивнул:
— Они напали вначале на деревню.
— Кто-нибудь жив? Может, им требуется помощь?
Лукан отвел глаза в сторону.
— В живых никого не осталось.
— О Боже. — Она зажала рот ладонью и крепко зажмурилась.
Он понимал ее боль. Он испытывал почти те же эмоции, увидев, что стало с его кланом.
Она вытерла слезы со щек и открыла глаза.
— А дети?
Он покачал головой, не в состоянии найти слова.
Слезы с удвоенной силой потекли из ее глаз, губы задрожали.
— Что же произошло здесь сегодня? Кто были эти существа?
Лукан сделал глубокий вдох.
— Хотел бы я, чтобы это было легко объяснить, но нет, у меня не получится. Эти существа, эти твари, которых ты видела мертвыми в большом зале, были сотворены из зла и магии друидов. Их называют вирранами.
Она села и прислонилась головой к передней спинке кровати, подтянув колени к груди.
— Магия? Но ведь магии не существует.
Лукан не знал, верить ей или нет. Взгляд ее ореховых глаз был открытым и честным, и он не мог отрицать, что в глубине души верит, что она говорит правду. Как она может обладать магией и не знать об этом?
— Ты заблуждаешься. Посмотри, что сегодня тут произошло. Все это было вполне реальным.
— Но я слышала, что друиды были хорошими, добрыми людьми.
— У всего в этом мире есть две стороны: хорошая и плохая. Добро и зло.
Она облизнула губы и стерла остатки слез. Лукан стиснул зубы, чтобы сдержать стон, когда представил, как пробует ее рот своим, проводя языком между губ, выпивая ее пьянящий вкус.
Но Лукан заставил себя сохранять дыхание ровным, помня, что Кара напугана и что ей нужна защита, а не его приставания. И все же он понимал, что она подошла бы ему идеально, что их любовь была бы потрясающей.
Ни одна женщина никогда, не пробуждала в нем такое желание, такое томление. Такой чувственный голод. Он не мог отвернуться от Кары, как не мог изгнать сидящего в нем духа.
— Мне надо знать, что происходит, Лукан. — Голос ее стал сильнее, а решительный блеск в глазах сказал ему, что она не сдастся, пока не узнает правду.
Если Дейрдре охотится за ней, Кара заслуживает того, чтобы ей открыли правду. Она должна узнать все, как бы ни было больно ему рассказывать об этом.
— Давным-давно, в прежние времена, римляне пытались захватить Британию.
Она кивнула.
— Британию, но никогда Высокогорье.
— Римляне хотели заполучить и Высокогорье, но кельты отчаянно сопротивлялись. Много поколений видело, как римляне растут в численности, как захваченные ими территории с каждым годом расширяются. Но кельтские племена сражались с римлянами не на живот, а на смерть.
— Но кельтам так и не удалось победить римлян, потому что они были разобщены, — добавила она.
Лукан широко улыбнулся, потрясенный ее знаниями.
— Кланы обратились за помощью к друидам. Добрые друиды, или маи, были теми, к кому племена обычно обращались как к советчикам и целителям. Они понимали, что то, чего хотят кельты, за пределами их возможностей. Маи черпали свою магию у самой природы. Итак, кельтам нужны были другие друиды. Те друиды, драу, прибегали к человеческим жертвоприношениям и черной магии, позабыв об истинном предназначении друидов. Драу знали, что кельтам, чтобы одолеть римлян, понадобится особая помощь.
Кара положила подбородок на колени.
— В чем она должна была заключаться?
Лукан пожал плечами:
— В то время, я уверен, кельты так отчаянно хотели вернуть свои земли, что сделали бы все, что угодно, лишь бы изгнать римлян из Британии.
— Ну, — нетерпеливо спросила Кара, — и что же произошло?
— Драу применили черную магию и запретные заклинания, чтобы вызвать древних злых духов, давно запертых в преисподней. Эти духи выбрали самых сильных воинов из кланов и завладели ими.
Кара сглотнула.
— А сколько духов было вызвано?
— Никто не знает.
— А эти духи? Насколько они древние?
Лукан перевел взгляд на огонь.
— Такие древние, что их имена затерялись во времени.
— Ясно. Продолжай.
— После того как в воинов вселились злые духи, они легко одолели римлян, одерживая победу за победой, пока те не покинули Британию навсегда.
— Значит, это помогло, — заметила она, и уголки ее рта чуть приподнялись.
— Да, помогло, но когда друиды попытались загнать духов обратно в преисподнюю, они отказались покидать воинов. А поскольку воевать было больше не с кем, воины обратили свою свирепую силу друг на друга.
Она придвинулась ближе к нему, сосредоточенно наморщив лоб.
— Думаю, никто и представить не мог, что такое случится.
— Вот именно. Друидам потребовалось объединиться, чтобы найти заклинание, которое свяжет духов внутри Воителей, раз уж духи не отпускали их. Когда дух, живущий в Воителе, свободен, человек становится бессмертным, обладает невероятной силой и другими сверхъестественными способностями. Когда дух связан, Воитель вновь превращается в простого смертного. Кельты продолжали жить как ни в чем не бывало. Одержимые Воители и то, что они сотворили, со временем превратились в легенду. О них забыли все, за исключением семей этих Воителей. Остальные говорили, что это всего лишь байка, которой пугают людей.
— Но это не байка, — прошептала Кара.
— Много-много лет спустя, говорят, одна жрица друидов, из тех, кто занимается черной магией, нашла свиток с записанной на нем этой историей. Каким-то образом она узнала, как освобождать духов внутри воинов.
Кара нахмурилась.
— А зачем ей это было нужно?
— Она хотела — хочет — управлять Воителями, повести на Британию армию, какой еще свет не видывал. А потом править Британией и всем миром.
— Ты один из этих Воителей, да?
Лукан выдохнул, поднялся и подошел к огню. Он оперся ладонями о камни и устремил взгляд на оранжево-красное пламя.
— Триста лет назад я был средним сыном семейства Маклаудов. Куин был уже женат и имел маленького сына. Невесту Фэллону уже выбрали, и она была на пути в крепость. Мы все трое вместе с двадцатью мужчинами Маклаудами поехали встретить ее и ее охрану.
Лукан сглотнул. Он ни с кем никогда не делился воспоминаниями о том дне, даже с братьями. По молчаливому согласию они держали свои мысли при себе.
— Все шло согласно плану, — продолжил он. — Мы встретили невесту Фэллона и направились к дому. Но в нескольких лье от крепости увидели дым. Оставив девушку с нашими людьми, мы с Фэллоном и Куином поскакали к крепости.
Он замолчал, снова мысленно переживая ту сцену. Запах смерти, жуткая, неестественная тишина, и вороны, клюющие мертвые тела. Однако самым страшным было увидеть когда-то оживленный, бурлящий жизнью замок в огне и землю, усеянную мертвецами, их сородичами. Так много тел, мужчин и женщин, молодых и старых. Желчь поднялась к горлу, когда он вспомнил мертвого младенца, которого мать даже в смерти прижимала к себе.
— Лукан, тебе не обязательно… — проговорила Кара, но он вскинул руку, останавливая ее. Ему необходимо выговориться. До сих пор он этого не осознавал, но, раз начав, не мог остановиться.
— Когда мы увидели, что крепость горит, то поняли: случилось что-то ужасное. Однако не было слышно ни криков отца, ни других людей, как должно было бы, если бы они пытались справиться с огнем. И, только прискакав в крепость, мы увидели, что произошло.
Он выпрямился и повернулся лицом к Каре. Ее ореховый взгляд был ровным, и в нем таилось так много печали, что это чуть не сломило его.
— Должно быть, они напали, как только мы выехали, потому что вороны уже слетелись на мертвечину. Пришельцы убили всех до единого: мужчин, женщин и детей. Не осталось в живых ни одной лошади, овцы или даже курицы. Все были мертвы. И все горело.
Он закрыл глаза и сглотнул тошноту, накатывающую всякий раз, когда он вспоминал ту вонь от горящих мёртвых тел.
— Смерть висела в воздухе, отравляя все вокруг. Мы понятия не имели, кто на нас напал и почему. А вскоре невеста Фэллона и ее люди подъехали к замку. Женщина бросила один взгляд на то, что произошло, и велела своим людям отвезти ее назад, к ее семье. Это было к лучшему. Со смертью отца Фэллон стал лэрдом клана, которого не существует. Он не знал, что делать. Никто из нас не знал.
— А вы пытались выяснить, кто напал на замок? — спросила Кара.
Он кивнул.
— Мертвых было слишком много, чтобы всех похоронить, поэтому мы сожгли тела и обратили свои силы на месть. Двадцать мужчин, которые были с нами, мы отправили в разных направлениях распространить весть о том, что произошло, и посмотреть, удастся ли собрать какие-нибудь сведения. Фэллон настоял, чтобы мы с Куином оставались с ним в крепости до тех пор, пока другие не вернутся обратно. Он сказал, что лэрд должен быть на месте на случай, если кому-то из клана все же удалось спастись и теперь они попытаются вернуться.
— Но ведь никто не вернулся, да?
Лукан подошел к кровати и опустился на нее.
— Нет, ни один человек. Проходили месяцы, а от наших людей не было никаких известий. И только годы спустя мы узнали, что они были убиты вирранами Дейрдры.
Кара склонила голову набок.
— А кто такая эта Дейрдре?
— Злая ведьма, с которой, я надеюсь, ты никогда не встретишься. Она та самая жрица друидов, которая затеяла все это, найдя способ освободить духов.
— Господи помилуй, — пробормотала Кара, обхватив себя руками.
Лукан фыркнул.
— Если бы мы знали, что произойдёт, когда получили от нее послание, то ни за что бы не поехали.
Глаза Кары потрясенно расширились.
— Вы направились к Дейрдре?
— Мы представления не имели, кто она такая. В письме было сказано, что у нее есть сведения об убийстве нашего клана. Даже Фэллон ради такого случая решил поехать. Чтобы увидеть ее, мы забрались далеко в горы. Но как только оказались там, она поведала нам о своем плане править Британией и что ей нужна наша помощь. Слишком поздно до нас дошло, что это по ее приказу был убит наш клан, но она заковала нас в цепи, прежде чем нам удалось сбежать. Ее магия сильна, как, впрочем, любая черная магия.
— Мне как-то трудно поверить в то, что магия существует.
— После того что ты сегодня видела, думаешь, я лгу?
Она покачала головой и посмотрела на свои руки.
— Я этого не говорила. Я просто сказала, что в это трудно поверить.
Хотел бы Лукан сказать то же самое.
— Мы не понаслышке знаем, что породила магия Дейрдры. Маленькие бледные существа были первыми, кого она создала из черной магии, злости и могущества. Следующим делом она стала отыскивать кланы, в воинов которых были вселены духи.
— И что она сделала с вами?
— Освободила духа.
Кара пожала плечами.
— Я не понимаю.
— Когда друиды связали злых духов, они передавались из поколения в поколение, всегда поселяясь в сильнейших воинах. Порой дух переходил только к одному воину, в иных случаях, как со мной и братьями, дух разделялся. Один Куин — это сила, с которой приходится считаться, но когда мы трое сражаемся вместе, нас не остановить.
— И что было дальше? — спросила Кара, когда он замолчал.
Лукан почесал подбородок, гадая, стоит ли продолжать. Потом понял, что надо идти до конца.
— Как только наш дух был освобожден, это дало нам силы разорвать цепи, невзирая на магию. Мы сбежали от Дейрдры, но были в бешенстве от содеянного ею. И чем больше мы злились, тем сильнее становился живущий в нас злой дух. Мы не знали, как управлять силой, которую вдруг получили. Десятки лет мы скрывались в горах, постигая то, чем мы стали. Мы все время дрались между собой, обвиняя друг друга в том, что случилось.
— Никто из вас не был виноват, — заметила Кара.
— Возможно. Фэллон снова и снова пытался связать нашего духа, но все напрасно. Он понял, что если накачиваться вином, это заглушает духа. И с тех пор как выяснил это, он никогда не расстается с бутылкой. Для Куина все гораздо хуже. В той резне он потерял жену и сына. Он винит себя в их смерти, поскольку его долгом было защищать их. Их смерть тяжким грузом лежит на его совести, и он не может простить себя за то, что остался жив, а они умерли.
— А ты?
— Поскольку Куин не может и не хочет контролировать свою ярость, а Фэллон вечно пьян, кто-то должен заботиться о них.
— И ты взял это на себя.
Он пожал плечами.
— Благодаря этой обязанности я научился управлять духом внутри себя, использовать силу себе на пользу, не выпуская духа на волю.
— Значит, это ты превратился в то чудище, что напало на меня сегодня?
— Нет, что ты. Как я уже говорил, у всех кланов разные духи. А у каждого духа свои силы, свои возможности.
Она протянул руку и дотронулась до его руки, проведя пальцами по его ногтям.
— А дух внутри тебя?
— Аподату, дух мести. Вдобавок к огромной силе у меня обостренный слух и быстрая скорость. Я также могу управлять тьмой и тенью.
— Управлять?
— Да. Могу передвигать тени как захочу и использовать темноту себе на пользу.
— В любое время?
— Нет. Только когда высвобождаю духа, полностью управляю этой способностью. Остальное при мне всегда.
Она закусила губу.
— Тот человек… то существо, которое охотилось за мной, было пепельно-серого цвета.
— А я дрался с ярко-синим. Когда дух высвобождается и контролируется, человек преображается и становится тем, чем является сам дух.
Она вновь взглянула на его руки.
Лукан сжал их в кулаки.
— Да, Кара, я тоже превращаюсь. Ты видела частичное превращение Куина, хотя не думаю, что поняла это.
— Его глаза почернели.
— Наша кожа, глаза и когти делаются черными. У каждого духа свой цвет, который переходит в нас, когда мы его отпускаем.
Лукан затих, когда она придвинулась ближе и коснулась его лица.
— Ты забываешь, кто ты, когда дух берет верх?
— Нет, хотя я слышу его. Я всегда чувствую, освобожден он или нет. Но я не забываю ни кто я есть, ни кого я защищаю.
— Если бы я не видела все собственными глазами, ни за что бы не поверила. Это ты поймал меня, когда я упала с обрыва, ведь так?
— Да. — Лукан облизнул губы. Пришло время спросить ее. — Ты обладаешь магией?
Она наморщила лоб, и взгляд ее на мгновение как будто обратился внутрь.
— Я… я так не думаю.
— Ты знаешь, почему Воители охотятся за тобой?
— Нет, — отозвалась она и покачала головой.
Он ожидал этого.
— А ты знаешь, что такое «Поцелуй демона»?
После секундного колебания она вытащила что-то из-за пазухи и протянула кожаное ожерелье с подвешенным на нем флакончиком.
— Думаю, это то, что им нужно.
Лукан посмотрел на маленький продолговатый сосуд из серебра с завязанным вокруг него кельтским узлом. Неужели эта маленькая вещица именно то, за чем охотится Дейрдре?
— Что это?
— Кровь моей матери.
