Глава 4
Юэн смотрел на незнакомку и с трудом сдерживался, чтобы не дать волю накопившемуся гневу. Да, в смелости малышке не откажешь. Непонятно, каким образом ей удалось до такой степени привязать к себе Криспена; надо будет непременно докопаться до истины.
Даже несгибаемый Аларик уступил женскому обаянию. Ничего странного в этом, конечно, не было — девчонка хороша собой, — но сам факт, что брат готов защищать чужестранку, вызывал раздражение.
Гостья-пленница упрямо подняла голову, и глаза блеснули синевой. Таким синим бывает только небо, да и то лишь поздней весной, когда лето готовится вступить в свои права.
Черные волосы, давно не знавшие гребня, спускались почти до талии — такой тоненькой, что при желании он мог бы обхватить ее ладонями. Руки отлично поместились бы в плавном изгибе, а если немного провести вверх, то можно было бы ощутить мягкую полноту груди.
Красавица. А как известно, ничего, кроме неприятностей, красавицы не приносят.
Но сейчас она явно страдала от боли, потому что так притворяться невозможно.
Допрос придется отложить до лучших времен.
Вождь обратился к одной из стоявших в стороне женщин:
— Позаботься о ней. Приготовь ванну. Скажи Герти, чтобы хорошо накормила. И, ради Бога, сожги это ужасное платье, чтобы в моем замке не было даже духа Кэмерона.
Долго ждать не пришлось. Заботливые служанки тут же подхватили Мейрин под руки, и повели к крыльцу.
— Осторожнее! — напутствовал Аларик. — Не забывайте о ранах.
Женщины умерили пыл и жестом предложили гостье первой войти в замок. Мейрин нервно оглянулась, и стало ясно, что переступать порог неизвестности ей вовсе не хочется. Юэн увидел, что незнакомка чуть ли не до крови закусила губу, но подчиняться не собирается.
— Я тебя не на смерть посылаю, девочка, — вздохнув, успокоил ее вождь. — Ты сама попросила ванну и еду. Так почему же не веришь моему гостеприимству?
Мейрин нахмурилась и посмотрела на него с нескрываемым вызовом.
— Я попросила лошадь и еду, а в вашем гостеприимстве не нуждаюсь. Единственное, чего я хочу, — как можно быстрее уехать!
— Лишних лошадей у меня нет. Да и отпускать тебя прежде, чем получу ответы на все вопросы, я не собираюсь. Если брезгуешь ванной, то женщины проводят тебя в кухню, где можно поесть.
Вождь пожал плечами, показывая, что ему дела нет до того, желает ли она привести себя в порядок или нет. Идея принадлежала Аларику, но разве женщины когда-нибудь отказываются от возможности окунуться в лоханку с горячей водой?
Упрямица снова хотела возразить и даже надула губы, но быстро передумала.
— Ванна — это хорошо.
Юэн кивнул:
— В таком случае скорей поднимайся наверх, пока я не изменил решение.
Мейрин повернулась и что-то тихо пробормотала себе под нос. Несносное создание! Сколько же можно испытывать терпение?
Маккейб оглянулся и увидел, что сын бежит к замку вслед за женщинами.
— Криспен! — позвал он.
Парнишка остановился и с тревогой взглянул на отца: лэрд по его взгляду понял, что расставаться со спасительницей ему явно не хотелось.
— Подойди ко мне.
Помедлив секунду, Криспен бросился к отцу, и тот снова подхватил сына на руки и прижал к груди.
Сердце билось с утроенной скоростью: чувство облегчения и радость встречи еще не утратили остроты.
— До чего же я волновался! Разве можно так пугать отца?
Криспен уткнулся лицом в широкое плечо.
— Обещаю, что больше никогда никуда не уйду.
Юэн так долго обнимал малыша, что, в конце концов, тот нетерпеливо заерзал. Он уже потерял надежду увидеть сына живым. Если верить Аларику, то благодарить следовало незнакомку.
Маккейб взглянул на него поверх вихрастой головы сына, но брат лишь пожал плечами:
— Если хочешь выяснить подробности, то помочь ничем не могу. — Аларик показал на Криспена. — Эти двое наотрез отказались что-либо рассказывать. А парень к тому же потребовал немедленно отвезти их домой, чтобы ты мог защитить его подругу.
Юэн нахмурился и пристально посмотрел сыну в глаза.
— Это правда?
Криспен выглядел виноватым, однако сдаваться определенно не собирался. Крепко сжав губы, он приготовился терпеливо выслушать строгую нотацию.
— Я дал слово, — убежденно заявил он. — Ты же сам говорил, что Маккейбы никогда не нарушают обещаний.
Юэн устало покачал головой.
— Честно говоря, иногда я жалею, что так подробно рассказывал о том, чего не должны делать Маккейбы. Пойдем в зал, сядем возле камина. Хочу, наконец, услышать о твоих приключениях.
Вождь взглядом приказал брату идти следом, а потом повернулся к Гэннону.
— Собери свой отряд и поезжай на север. Разыщите Кэлена, сообщите, что Криспен уже дома, и как можно быстрее возвращайтесь.
Воин коротко поклонился и, на ходу отдавая распоряжения, поспешил к своему коню.
Юэн опустил мальчика на землю, однако продолжал крепко держать за плечо. В замок отец и сын вошли рядом и под радостные восклицания направились в главный зал. Каждая женщина считала своим долгом крепко обнять всеобщего любимца, а ни один из мужчин не желал упустить возможности похлопать храбреца по плечу. Чтобы остаться наедине с собственным ребенком, вождю пришлось приказать всем разойтись.
Маккейб сел за стол и стукнул ладонью по скамейке, требуя, чтобы Криспен устроился рядом. Аларик занял место напротив.
— Ну вот, а теперь рассказывай все по порядку, — спокойно и серьезно потребовал отец.
Криспен склонил голову и молча уставился вниз, на собственные руки.
— Постарайся вспомнить, сынок, что должны делать Маккейбы при любых обстоятельствах?
— Говорить правду, — процедил парнишка сквозь зубы.
Юэн улыбнулся:
— Так в чем же дело? Не медли.
Криспен театрально вздохнул и неохотно начал:
— Я хотел встретить дядю Аларика. Решил подождать на границе, чтобы неожиданно выскочить из засады и удивить.
Аларик смерил племянника гневным взглядом, однако старший брат предостерегающе поднял руку.
— Потерпи, пусть расскажет.
— Наверное, я зашел слишком далеко и случайно попался на глаза одному из Макдоналдов. Этот человек меня схватил и сказал, что отвезет к своему лэрду, а лэрд потребует с тебя выкуп. — Криспен поднял на отца глаза и с отчаянием воскликнул: — Я никак не мог этого допустить! Выкуп опозорил бы Маккейбов, да и лишних денег в клане нет. Оставалось одно: сбежать и спрятаться в повозке странствующего торговца.
Даже возмущение вероломством Макдоналда не смогло пересилить в душе Юэна гордости за сына.
— Ты никогда меня не опозоришь, — негромко заверил он. — Продолжай же! Что случилось дальше?
— Ехал среди мешков целый день, а потом торговец меня обнаружил и прогнал. Я остался один в чужом, незнакомом месте. Набрел на лагерь неизвестных воинов и хотел украсть лошадь, а они меня поймали. Убили бы, но Me… она меня спасла.
— Кто? Кто тебя спас?
— Она.
Маккейб нетерпеливо вздохнул.
— Как ее зовут?
Криспен испуганно поерзал.
— Не могу сказать. Дал слово.
Братья обменялись растерянными взглядами, и Аларик выразительно поднял бровь, словно хотел сказать: «Я тебя предупреждал».
— Ну, хорошо, сынок. А что еще ты обещал?
— Обещал, что не скажу тебе, кто она такая, — еле слышно отозвался малыш. — Прости, отец.
— Понятно. А что-нибудь еще?
Криспен задумался, явно не зная, что сказать. Аларик, в свою очередь, уже понял, к чему клонит брат, и улыбнулся.
— Просто обещал, что никому не скажу, как ее зовут, — наконец ответил мальчик.
Юэн покачал головой:
— Что же, пусть так. Продолжай свою историю. Леди тебя спасла. Как именно это случилось? Она остановилась на ночлег вместе с воинами, у которых ты хотел украсть лошадь? Может быть, они сопровождали ее в путешествии?
Криспен нахмурился, мучительно соображая, можно ли ответить на конкретный вопрос и в то же время не нарушить данное слово.
— Больше не буду спрашивать, как ее зовут, — торжественно заверил Юэн.
Мальчик вздохнул с облегчением и заговорил снова:
— Те люди схватили ее в монастыре. Она не хотела с ними ехать. Я видел, как они притащили ее в лагерь.
— Пресвятая дева, так она монашка? — в ужасе выдохнул Юэн.
Аларик не выдержал и, энергично покачав головой, воскликнул.
— Если она монашка, то я, по меньшей мере, епископ!
— А ты сможешь жениться на монашке? — неожиданно поинтересовался Криспен.
— С какой стати ты об этом спрашиваешь? — опешил Маккейб.
— Дункан Кэмерон хотел сделать ее своей женой. Но ведь если она монашка, это невозможно, правда?
Юэн выпрямился и с яростью взглянул на брата, но тут же взял себя в руки, чтобы не напугать сына, и поспешил перевести разговор в более безопасное русло.
— А те люди, у которых ты хотел украсть лошадь, служили Кэмерону? Это они забрали девушку из монастыря?
Криспен уверенно кивнул:
— Они нас связали и отвезли к лэрду Кэмерону. Он пытался заставить ее… подчиниться и выйти замуж, но она так и не согласилась. И тогда он начал жестоко ее избивать.
Глаза Криспена наполнились слезами, однако он мужественно сдержался и не расплакался.
Юэн снова вопросительно посмотрел на брата, словно желая понять, как тот относится к услышанному. Кем могла оказаться незнакомка, если Дункан Кэмерон до такой степени стремился ее заполучить, что даже организовал налет на святую обитель? Может быть, богатые родители прятали за толстыми стенами дочь, чтобы уберечь наследницу от мирских соблазнов?
— А что было дальше? После того как Кэмерон ее избил? — задал он очередной наводящий вопрос.
Криспен вытер влажные глаза, и на щеках остались грязные разводы.
— В комнату она вернулась едва живой. Мне даже пришлось помочь ей добраться до постели. Ночью нас разбудила какая-то женщина. Сказала, что господин пьян и крепко спит, но все равно собирается добиться своего. А чтобы она согласилась, решил убить меня, и поэтому нам надо как можно быстрее бежать. Леди очень испугалась, но все равно, пообещала меня защищать. А я дал слово, что привезу ее к нам домой, чтобы ты мог ей помочь. Ты ведь не позволишь Дункану Кэмерону на ней жениться? Правда, отец? И бить больше не разрешишь?
Криспен смотрел на отца совсем по-взрослому, с нескрываемой тревогой и надеждой. Сейчас он выглядел намного старше своих восьми лет: человек сознательно принял нешуточную ответственность и готовился идти до конца.
— Не бойся, сынок. Кэмерон никогда больше не сделает твоей спасительнице ничего плохого.
Криспен глубоко, с искренним облегчением вздохнул и вдруг, покачнувшись, едва не упал от изнеможения. Хорошо, что отец успел вовремя его поймать.
Юэн долго, с трудом сдерживая чувства, смотрел на задремавшего сына — так ему хотелось приласкать, поцеловать и погладить его по растрепанным непослушным кудрям… Он поступил как истинный Маккейб: бесстрашно и благородно. Аларик рассказал, что всю дорогу Криспен неустанно оберегал свою спасительницу. А теперь потребовал от отца исполнения обещания, данного от имени клана.
— Как же он крепко спит! — прошептал Аларик.
Теперь уже ничто не мешало Юэну погладить сына по голове и нежно прижать к груди.
— Кто, по-твоему, эта леди, брат? Почему жила в монастыре и зачем понадобилась Кэмерону?
Аларик растерянно пожал плечами:
— Если бы знать… за всю дорогу не произнесла ни слова. Да и Криспен тоже. Можно было подумать, что они два монаха, давшие обет молчания. Знаю одно: били ее нещадно. В жизни не видел, чтобы женщина так пострадала. Звериная, хищная жестокость. Но, несмотря на ранения, бесстрашно защищала Криспена, пыталась закрыть собой, спрятать — до тех пор, пока не поняла, кто я такой.
— Неужели действительно упорно молчала? Ни разу не обмолвилась, не проболталась? Подумай-ка хорошенько: а вдруг все-таки что-то вспомнишь? Ни одна из сестер Евы не способна держать язык за зубами!
Аларик вновь пожал плечами:
— Должно быть, ей об этом никто не сказал. Повторяю: за всю дорогу не проронила ни слова. А смотрела с таким выражением, будто увидела жабу. Даже Криспена сумела настроить против меня: сообщники шептались между собой, а едва я пытался что-нибудь выяснить, тут же оба замолкали и начинали дуться.
Юэн нахмурился и принялся барабанить пальцами по старинному дубовому столу.
— Чего же все-таки хотел от нее Кэмерон? Да и вообще, что делала северянка в монастыре на юге страны? Мы, горцы, охраняем дочерей так, как будто они сделаны из золота и посыпаны бриллиантами. Не представляю, что какому-то отцу могло прийти в голову спрятать девочку в обители, до которой и за два дня не доскачешь.
— Если только в качестве наказания, — предположил Аларик. — Например, за юношескую опрометчивость. Разве мало девиц позволяют себе лишнее, не дожидаясь брачных уз?
— А может, ее отцу надоело терпеть упрямство, — добавил Юэн, вспомнив, как строптиво вела себя незнакомка всего лишь несколько минут назад.
Что же, версия вполне правдоподобная. Но до какого отчаяния нужно довести несчастного, чтобы тот согласился отослать дочку в дальние края, да еще и спрятать за толстыми монастырскими стенами?
Аларик хмыкнул.
— Ничего не скажешь, особа норовистая. А Криспена защищала, как родного. Не раз и не два прикрывала собственным телом и принимала на себя пинки и удары.
Маккейб долго молчал, пытаясь найти правдоподобное объяснение, а потом снова взглянул на брата.
— Ты видел раны?
Аларик коротко кивнул:
— Видел. Негодяй бил ее ногами. Даже следы от сапог остались.
Не сдержавшись, Юэн энергично выругался, и каменные стены отозвались гулким раскатистым эхом.
— Узнать бы, что связывает ее с Кэмероном… с какой стати девчонка понадобилась бандиту так остро, что тот начал рыскать по дальним монастырям и взбесился, когда она отказалась выходить за него замуж? Да еще и придумал шантажировать жизнью моего сына…
— Ну, насчет сына как раз все понятно, — угрюмо отозвался Аларик. — Кэмерон видел, как она защищает Криспена, и понял, что, если начнет его мучить, она не выдержит и уступит. Даже не сомневайся.
— Возникает проблема, — задумчиво покачал головой Маккейб. — Кэмерон сходит с ума по своей монашке. Мой сын требует, чтобы я ее защитил. Сама же она хочет лишь одного: как можно быстрее уехать. А кто она такая и откуда — неизвестно.
— Если Дункан обнаружит, где скрывается беглянка, тут же явится за ней, — мрачно предупредил Аларик.
Юэн кивнул:
— Без сомнений.
Братья посмотрели друг на друга. Слов не потребовалось. Младший понял молчаливую клятву старшего и кивнул в знак поддержки. Если Кэмерон пойдет войной, Маккейбы с честью отразят наступление.
— И все-таки что мы будем делать с нашей гостьей? — озабоченно уточнил Аларик.
— Приму окончательное решение после того, как услышу правду из первых уст, — уверенно ответил Юэн.
В собственной справедливости и умении рассуждать здраво он не сомневался. Как только незнакомка оценит эти качества, сразу перестанет дичиться и согласится на рациональное сотрудничество.
