Глава 32

Это было долгое и скучное возвращение домой. Оно оказалось не таким, как ожидал Кристофер. Он думал, что все тучи развеются, как только Лондон останется позади. Кристофер надеялся, что все они будут счастливы. Больше не было препятствий их счастью. Но они не были счастливы.

Кристина почти все время ехала с ними, а не в том экипаже, где сидели ее няня, служанка Элизабет и новый слуга Кристофера. Возможно, девочка стала их спасением, ее радостная болтовня и бесконечные вопросы о Пенхэллоу скрашивали то тягостное молчание, которое висело между ее родителями. Она забиралась к отцу на колени и доверчиво смотрела на него, слушая его рассказы о рае, в котором они будут жить: она, ее мама, папа и будущий братик или сестренка. Когда ее одолевал сон, она перебиралась на колени к матери. Похоже, материнская грудь была более привычной подушкой, чем рука отца.

Две ночи они были в пути. Они с Элизабет делили одну комнату и одну постель, а Кристина находилась в смежной комнате вместе с няней. Они даже оба раза занимались любовью, неторопливо и молча, их тела сливались воедино, доставляя друг другу наслаждение, но губы не соприкасались.

Они снова стали мужем и женой. Они направлялись домой, где однажды уже были счастливы в любви. Теперь с ними была их дочь, которую они оба самозабвенно любили, и оба с нетерпением ждали появления их нового ребенка. Все препятствия были позади. Не осталось ничего, что мешало бы их спокойному счастью.

Но счастья не было.

Конечно, Элизабет нужно было время, чтобы прийти в себя от потрясений прошлой недели. Узнав правду о Мартине и в ту же ночь получив известие о его смерти, она едва не лишилась рассудка. Все события прошлой недели, а особенно похороны, оставили в ее душе тяжелый след.

Для Кристофера все сложилось хорошо. Герцог Чичели, сломленный смертью Мартина, а также рассказом о содеянном им, признал новый брак своей дочери. Он даже попросил прощения у Кристофера. Герцог одобрил помолвку Нэнси и Джона. Он был так сильно потрясен смертью Мартина, что Кристофер подумал, что старый герцог скорее всего знал правду, знал, что потерял родного сына, хотя Джон скрыл от герцога это признание.

Но сказать, что для Элизабет все закончилось удачно, было нельзя. Конечно, она наконец освободилась от всех сомнений, которые мучили ее все эти годы. И сейчас она вступила в новый брак, зная, что ее муж не изменял ей во время ее первого замужества.

Она потеряла брата, которого любила с раннего детства. Несмотря на то что она узнала о нем, эти воспоминания останутся с ней навсегда.

…Ни Кристофер, ни Джон не хотели, чтобы она в ту ночь поднималась в комнату Мартина. Его тело только что принесли домой и положили на кровать. Но Элизабет настояла на своем. Кристофер проводил ее наверх. Сначала он ужаснулся и даже рассердился, когда она молча застыла возле его кровати, глядя на неподвижное тело, затем наклонилась, взяла его холодную руку в свои, упала на колени, прижавшись лицом к его руке, и разрыдалась.

Рыдания быстро прекратились, но она еще долго оставалась неподвижной. И гнев Кристофера прошел. Он понял, что она любила Мартина, как сестра любит брата. Это чувство не может изменить даже такая горькая правда. И совсем недавно она узнала, что он был ее родным по крови. Но она узнала это слишком поздно.

Элизабет почти все время находилась с Мартином до его похорон. Она носила глубокий траур по брату, который разрушил ее брак и сломал бы ее жизнь, если бы все в конце концов не обернулось против него.

– Он любил меня, – сказала она Кристоферу, когда они стояли возле его могилы. – Это была болезненная и извращенная любовь. Одержимость, как ты назвал ее. Но все равно это была любовь. Я не могу возненавидеть его. Прости, но не могу. Если бы у меня была возможность, я бы сказала ему, что прощаю его.

Ни слова не было сказано об Антуане или Уинни, хотя осторожные расспросы выявили, что корабль Северо-Западной компании, торговавшей мехами, отплыл в Канаду ранним утром на следующий день после убийства. Кристофер был уверен, что они успели на этот корабль.

Нэнси осталась в Лондоне, переехав из “Палтни” к своей подруге, леди Хардинг. Было объявлено о ее помолвке, несмотря на то что официально Джон был еще в трауре. Они собирались пожениться в августе в Пенхэллоу.

Пенхэллоу! Кристофер надеялся, что там к ним с Элизабет придет мир. Он надеялся, что там они будут любить друг друга так же сильно, как в ту пору, когда она ничего не помнила.

Как он надеялся на это! Его жена и дети стали смыслом его жизни. Он смотрел на Элизабет, которая, держа на руках спящую Кристину, смотрела в окошко экипажа, но ничего не замечала.

Кристина уже вышла из того возраста, когда ей нужно было регулярно спать днем. Но сегодня днем она уснула. Два дня пребывания в Пенхэллоу, похоже, переполнили ее впечатлениями и утомили. “Это все морской воздух”, – заметил Кристофер. Нет более эффективного снотворного! А Элизабет думала, что это из-за того, что она много бегает.

На следующее утро после их приезда Кристофер взял дочь на прогулку в долину за домом.

– Там довольно крутой склон, – пояснил Кристофер, – и придется попыхтеть, взбираясь на него. Но зато как кричишь от восторга, когда несешься вниз!

Элизабет слышала крики Кристины и смех Кристофера, срезая в саду цветы. Они четыре раза поднимались на холм и сбегали с него.

А днем они все вместе отправились к скалам и спустились по крутой тропинке на берег. Они шли по берегу неторопливо, потому что мама носит четвертого члена их семьи, объяснял Кристине Кристофер. На берегу они построили обещанный замок из песка. Пусть это был не самый красивый замок на свете, но они очень старались! Кристофер с дочерью провел на берегу три часа. Элизабет в это время отдыхала и даже немного вздремнула. Кристофер расстелил для нее накидку на песке, сказав, что половина семейства будет строить, а другая половина тем временем будет отдыхать. И улыбнулся ей. За последние два дня он много улыбался, особенно Кристине, но иногда и Элизабет. Он был счастлив, что снова дома и что они были рядом с ним. Но иногда в его глазах появлялось беспокойство. И Элизабет не могла упрекать его в этом. Откуда он мог знать, можно ли доверять ей, если она почти все время не верила ему?

Весь вечер они играли в доме, пока Кристину не отправили спать. Следующим утром они втроем катались верхом, сначала – по тихому и красивому лесу, а затем направились к морю и повернули назад только тогда, когда добрались до болотистого устья реки. Пока Элизабет шла от конюшни к дому, Кристофер пробежал вниз по склону противоположного холма.

Кристина, опьяненная морским воздухом, прогулками и переполненная радостью, уснула. Кристофер уехал по своим делам, а Элизабет направилась к берегу.

Она стояла, прижавшись спиной к большому камню, закрывавшему вход в их пещеру любви, ощущая соленый ветер на лице. Элизабет знала, что солнечные лучи в это время очень сильные и лицо быстро загорит, если она не будет осторожной. Она закрыла глаза, наслаждаясь солнечным теплом и не думая об осторожности.

Пока она стояла у входа в пещеру, на нее нахлынули воспоминания. Идиллия проведенного здесь времени, когда она наслаждалась всепоглощающей любовью и страстью, которую испытывала к Кристоферу.

“Хорошо то, что хорошо кончается”, – подумала Элизабет. Она снова здесь, снова замужем за Кристофером. Кристина рядом с ними, в ее чреве растет их будущий ребенок. Она любила Кристофера. Элизабет казалось, что он тоже любит ее, хотя и не говорит об этом.

Здесь Элизабет чувствовала себя гораздо счастливее, если бы не пустота, наполнявшая ее. Ее взгляд остановился на бесформенной груде песка, которая еще вчера была великолепным замком, пока ночной прилив не размыл его. Ее взгляд устремился дальше, к подножию скал.

Кристофер не спеша шел к ней. Элизабет почувствовала к нему прилив любви и затаенную печаль. Если бы можно было стереть эти семь лет!

Элизабет оказалась именно там, где он и ожидал ее найти. Почему-то он знал, что она там, не на берегу, а именно возле этого камня у входа в их пещеру. Его охватила надежда при виде Элизабет. Она пришла к тому месту, где они любили друг друга и были очень счастливы.

Элизабет побледнела и немного похудела, но все равно оставалась такой же прекрасной. Его жена, его любимая. Такая несчастная и далекая.

Кристофер подошел и встал рядом, прислонившись плечом к камню. Он не отрываясь смотрел на нее, не говоря ни слова. Элизабет поняла, что тоже не может отвести от него взгляд.

– Единственное, в чем я виноват, – начал Кристофер, прервав молчание, – так это в трусости, Элизабет. Я сбежал, вместо того чтобы заставить тебя выслушать меня, заставить тебя вернуться ко мне. Я сбежал, вместо того чтобы остаться и найти правду. Я не был виновен ни в одном из этих преступлений. Я никогда не изменял тебе даже в мыслях, я всегда любил только тебя. Я говорил правду, что пришел к тебе непорочным. Неужели ты не можешь простить мне моей единственной ошибки? Неужели это всегда будет стоять между нами?

Он не понял. Неужели он не понимает? Он думает, что виноват только он один. О Кристофер, любовь моя!

Кристофер увидел, что в ее глазах появились слезы. Она не отвела взгляд, но Кристофер понял, что она не сможет ответить сразу, потому что ее душили слезы. Если она скажет “нет”, то все будет кончено. Они никогда не смогут быть счастливы, пока она не простит его. Он мог рассчитывать только на ее прощение и не хотел оправдывать свою ошибку своей молодостью, неопытностью и глупостью.

– А ты можешь простить меня? – произнесла она наконец сквозь слезы. – Я одна во всем виновата, Кристофер, только я. Я верила кому угодно, только не тебе. Я говорила, что люблю тебя, вышла за тебя замуж, говорила слова клятвы, которая должна связывать нас всю жизнь. Но через три месяца я утратила веру в тебя и все разрушила. Я не могу простить себя. Как же я могу надеяться, что ты простишь меня?

Элизабет часто заморгала, по ее щеке скатилась слеза. Кристофер смахнул ее пальцем и наклонился, чтобы слизать другую появившуюся слезинку. Элизабет смотрела на него и потянулась к нему, когда он стал выпрямляться. Кристофер почувствовал, как надежда вновь воскресла в нем.

– Ты не должна винить себя, – сказал он. – Никто из нас не мог разгадать его планов, Элизабет. Я считал Мартина своим единственным другом, когда отплывал в Канаду. Твой отец был настолько уверен во всем, что решился на беспрецедентный шаг и начал бракоразводный процесс. Он был твоим братом, твоим лучшим другом. Как же ты могла подумать о том, что он на такое способен.

– Ты должен был стать моим лучшим другом, – ответила она. – Ты был моей самой большой любовью, но я оказалась слишком юной и слишком глупой. Я немного боялась тебя. И я позволила себе поверить, что ты действительно был виноват во всем этом. Если бы я стала твоим другом, то ничего бы не случилось.

– Никто из нас не может исправить ошибки юности, – сказал Кристофер. – У нас не хватило времени, чтобы действительно стать близкими друзьями, Элизабет. Мы были слишком поглощены своей любовью и своими страхами, и у нас не оставалось времени на дружбу. Она пришла бы к нам со временем. Наша любовь привела бы нас к ней. Но нас жестоко и расчетливо лишили такой возможности. В том, что случилось, нет нашей вины.

Неужели он простит ее? Он даже уверяет, что она ни в чем не виновата. Она смотрела на него сквозь слезы и не верила, что когда-то могла бояться его. Перед ней было милое, доброе лицо и понимающие глаза.

– Я утаила от тебя Кристину, – продолжала она. – Я ничего не сообщила тебе о ней. Ты сам недавно сказал мне, что не знаешь, сможешь ли когда-нибудь простить меня за это.

Этот мерзавец, о котором она все еще горевала, в ответе за все, что случилось. Неужели она не понимает этого? Или она винит себя за то, что не смогла разглядеть его хитрые уловки? Неужели ему не удастся разубедить ее? Похоже, что остался только один путь.

– Элизабет! – Он потянул девушку к себе, так что она прильнула к нему. – Если тебе нужно прощение, то оно у тебя есть. И все забыто с этого момента. Договорились? Все смыто, совсем как этот замок, что смыт приливом. Возможно, если бы в нашей жизни не было трудностей, жить было бы скучно. У нас такого больше никогда не будет. Мы знаем, что едва не потеряли друг друга навсегда. И еще мы знаем, что женатых людей на жизненном пути ждут не только радости. Мы знаем, что должны день и ночь трудиться над нашим браком. Этот урок стоит выучить, да?

– Ты любишь меня? – спросила Элизабет, поднимая к нему лицо. – Я знаю, что ты принудил себя к этому браку, Кристофер. Я знаю, что дети…

Он поцеловал ее. Элизабет приникла к нему, наслаждаясь его поцелуем.

– Дети были предлогом, – ответил Кристофер. – Я, конечно же, женился бы на тебе и только ради детей, Элизабет. Я очень люблю их, ты знаешь, хоть мы еще не скоро увидим нашего второго малыша. Но меня не тянет к другим детям. Я люблю этих, потому что они наши, мы с тобой дали им жизнь. Они – плод нашей любви. Раньше я не мог выразить словами свои чувства. И это было проблемой в нашем первом браке. Всегда заставляй меня выражать словами то, что я иногда считаю само собой разумеющимся. Обещаешь?

– Повтори. – Элизабет обвила руками его шею. Магия любви снова вернулась. Она чувствовала себя так, как и тогда, когда была здесь с ним на берегу, потеряв память. Но вероятно, сейчас было гораздо лучше, потому что были воспоминания, связывавшие их, воспоминания о любви и радости, воспоминания о боли… К сожалению, слишком много было боли. Магия любви вернулась, она читала это в его голубых глазах. Кристофер улыбался ей.

– Я люблю тебя, – сказал он. – С той самой минуты, как увидел тебя, Элизабет. Я никогда не переставал любить тебя и буду любить всегда.

– О! – Она удовлетворенно вздохнула, улыбаясь незнакомому ощущению, когда он коснулся ее своим носом. – Кристофер, я тоже. Несмотря на боль, ненависть и всю мою глупость, я всегда хранила эту любовь в глубине сердца. Я даже стыдилась этого. Но я всегда думала о тебе, каждую ночь, прежде чем заснуть. Особенно перед свадьбой с Манли. Я думала о тебе, молилась за тебя, я любила тебя. Я представляла себя в твоих объятиях и только тогда засыпала.

Лицо Элизабет стало опять для него родным, открытым и счастливым. Ему хотелось кричать от радости. А почему бы и нет? Если человек не может кричать от радости на морском берегу, когда жена, которую он считал потерянной для себя, вернулась к нему вместе с дочерью и еще одним ребенком, наполнив его жизнь радостью и счастьем, то тогда он может остаться немым до конца своих дней.

Кристофер спокойно и радостно улыбнулся ей. Элизабет была захвачена врасплох, когда Кристофер неожиданно поднял ее и лихо закружил, одновременно закричав во всю мощь. Элизабет засмеялась.

Потом они снова стояли на берегу, в нескольких метрах от валуна, и счастливо улыбались друг другу.

“Он просто чудесный”, – думала Элизабет. И все чудесным образом снова встало на свои места. Он был ее мужем, ее другом, ее любовью. Она была уверена, что так будет всегда.

“Как она красива и счастлива”, – подумал Кристофер. Все тени прошлого, омрачавшие ее душу, исчезли. В ее глазах он видел только любовь и надежду на счастливое будущее. И это будущее он собирался прожить с ней мгновение за мгновением, удерживая в руках каждое из них, как хрупкий цветок. Ни одно из этих мгновений не должно быть растрачено впустую. Он сделает каждый миг их жизни бесценным для них обоих, вплоть до последнего вздоха.

– Кристина захочет, чтобы ты снова построил ей замок из песка, – сказала Элизабет.

– Конечно. – Кристофер прижался к ней лбом. – Замки для того и существуют, чтобы строить их снова и снова, когда они рушатся. Так же как и браки.

– О да. – Элизабет повернула к нему голову, их губы встретились. Потом она слегка отстранилась и посмотрела на вершины скал.

– Весь мир мог бы собраться там сейчас, чтобы наблюдать за нами, – сказал Кристофер.

– О дорогой, – ответила Элизабет, – это нам совсем не нужно.

Они понимающе улыбнулись друг другу.

– Мы испачкаемся в песке, – сказал он.

– Но в доме же есть вода, – напомнила Элизабет.

– Да, конечно, – согласился он. – Как романтично.

Рискуя быть увиденными всем миром, они неистово целовались на берегу, а потом скрылись в своей пещере любви…