Глава 17

Кристофер нервничал. Он отказался от завтрака и почти ни к чему не прикоснулся во время чаепития. Он нетерпеливо расхаживал по гостиной в отеле и не мог ни на чем сосредоточиться.

Нэнси вышивала. Она была даже рада тому, что брат был полностью поглощен своими делами и не видел, что с ней происходит.

– Тебе не понравилось на балу вчера вечером? – спросил он.

– Понравилось, – ответила девушка, отрываясь от работы и улыбаясь ему. – Было так интересно снова оказаться в этой обстановке. Три джентльмена пригласили меня танцевать. Меня приятно удивило, что они вспомнили меня и даже сделали комплименты относительно моей внешности. Кажется, дамам старше двадцати пяти принято говорить об их красоте. Правда, Кристофер?

– В твоем случае, Нэнси, это истинная правда, – ответил брат. – Но ведь ты не получила наслаждения от этого вечера, не так ли? Ты не хотела танцевать с Джоном, а я заставил тебя.

Девушка склонилась над вышиванием.

– Женщине неловко делать вид, будто джентльмен охотно танцует с ней, – пояснила она.

– Но ведь когда-то вы нравились друг другу, да? – спросил он. – Это было в то время, когда мы с Элизабет были обручены.

– Не совсем так, – быстро возразила Нэнси. – Мы случайно встречались несколько раз и немного нравились Друг другу, но не больше.

– Очень жаль, – вырвалось у Кристофера. – Мне всегда нравился Джон. – Но упоминание имени Элизабет снова отвлекло его внимание. – Нэнси, как ты думаешь, она действительно придет туда? Может, она согласилась на это вчера, чтобы успокоить меня?

– Не знаю, Кристофер. – Нэнси сочувственно посмотрела на брата. – Но ты ведь ясно дал ей понять, что намерен увидеть ребенка до отъезда из Лондона.

– А вдруг она не подойдет ко мне? – размышлял он, растерянно глядя в окно. – Ей уже шесть лет. Дети в таком возрасте редко доверяют незнакомцам. Что, если я не понравлюсь ей или она просто испугается меня? Нэнси, я могу испугать ребенка?

– Можешь, если будешь хмуриться, как сейчас, – ответила она. – Не надо переживать, Кристофер. Просто не жди от этой встречи слишком многого. Не надо надеяться, что она сразу почувствует, что ты – ее отец. Не думай, что она бросится к тебе в объятия.

Кристофер сделал глубокий вдох и громко выдохнул. Но не успел он ничего сказать, как в дверь постучали. Они услышали, как Антуан пошел открывать.

В следующее мгновение Нэнси торопливо вскочила на ноги и уронила на стол свое вышивание. Ее сердце бешено заколотилось, и ей показалось, что оно вот-вот выскочит из груди. Джон Уорд, виконт Астон, вошел в комнату.

– Надеюсь, я не помешал, – сказал он, обращаясь к Кристоферу, поприветствовав их. – Главная проблема пребывания в отеле заключается в том, что посетители появляются в номере до того, как им пришлют записку о том, что их не могут принять.

– У меня назначена встреча, – произнес Кристофер. – Но мы рады видеть тебя, Джон. Садись.

Нэнси снова опустилась в кресло. Джон посмотрел на нее, прежде чем принять приглашение. Она собиралась снова заняться вышиванием, чтобы как-то отвлечься, но испугалась, что у нее будут дрожать руки.

– Ах да, встреча! – произнес Джон. – Элизабет взбудоражена. Мы все утаили от нашего отца. Он не одобрит эту встречу, ты должен понимать, Кристофер.

– Пусть он только попытается воспрепятствовать моей встрече с дочерью! – сказал Кристофер. Нэнси увидела, как у брата сжались кулаки.

– Так ты это узнал, – вырвалось у Джона. – Конечно, это было неизбежно. Я утверждал это с самого начала, когда все решили держать это в тайне как большой семейный секрет. Кстати, Элизабет не позволили ничего решать. В те дни другие члены семьи принимали решение за нее. Я с радостью увидел, что сейчас она изменилась. Похоже, тебе следует об этом знать, если ты ничего не заметил вчера вечером, Кристофер. Если ты решишься спорить с ней о чем-то, то встретишь достойного оппонента.

Кристофер ничего не ответил.

– Когда ты вернулся в Англию? – спросил Джон.

– Месяц назад, – ответил Кристофер. – Я жил в Пенхэллоу.

– И ты узнал о существовании дочери, – заключил Джон. – Именно это привело тебя в Лондон?

– Да.

– Ну что ж… – Джон пожал плечами. – Элизабет думает, что сегодняшняя встреча будет единственной.

Он ничего не знает, подумала Нэнси. Элизабет и Мартин все сохранили в тайне. Она могла понять поведение Элизабет.

Но Мартин? Скорее можно было ожидать, что он постарается оградить свою сводную сестру от Кристофера. Конечно, репутация Элизабет могла пострадать, если бы выяснилась правда, а Нэнси не сомневалась, что Элизабет для Мартина была самым дорогим человеком на свете.

Джон посмотрел на нее. Нэнси подавила желание убрать руки, лежавшие на коленях.

– Я пришел узнать, понравился ли вам вчерашний бал? – спросил ее Джон.

– Да, очень, благодарю вас, – ответила Нэнси.

– Я также хотел спросить, не желаете ли вы прогуляться по парку? – продолжал он. – Сегодня такой прекрасный день. Он больше похож на летний, чем на весенний.

Джон улыбался, но в его глазах таилось беспокойство. “Он очень не уверен в себе”, – поняла Нэнси.

Она судорожно пыталась найти удобный предлог для отказа. Но Кристофер собирался уходить, и у нее не было возможности притвориться занятой. Удобного предлога не было, можно было только прямо отказать. Но как сказать об этом?

– Спасибо, – ответила она. – Это было бы замечательно. По выражению лица Джона было заметно, что он понял, что Нэнси имела в виду обратное. Они немного неловко помолчали, затем Джон улыбнулся и поднялся. Нэнси тоже встала.

– Я захвачу свою шляпку, – пояснила она. Сегодня Джон был не в мундире. Нэнси подумала, что так он еще симпатичнее, потому что привлекал внимание он, а не только блеск военной формы. От этой мысли Нэнси стало немного не по себе.

“Конечно, было бы гораздо лучше найти какую-нибудь причину и остаться в номере”, – снова подумала Нэнси.

Они гуляли в парке. По обеим сторонам дорожки протянулись зеленые лужайки, деревья защищали их от лондонского шума, а над головами на голубом небе сияло теплое солнышко.

“Я просто сошел с ума”, – думал Джон, пытаясь найти тему для разговора. Вчера она ясно дала понять, что не желает сближаться с ним. И не в его правилах было добиваться внимания там, где ему были не рады. Он потерял рассудок, приглашая на прогулку одну из тех немногих женщин, которые были не расположены гулять с ним. Да и прошлая ночь не принесла большого удовлетворения. Девочка в борделе оказалась довольно хорошенькой и милой и научила его нескольким интересным вещам. Затраченные им деньги были оправданы. Но сегодня утром Джон проснулся будто с похмелья, хотя вчера вечером едва прикоснулся к спиртному. Он был разочарован и решил никогда больше не поддаваться искушению ходить в бордель. Лучше найти жену, а если не получится, то завести постоянную любовницу.

Джон очень обижен на Нэнси. И все-таки ему необходимо было снова увидеть ее и положить конец тому, что никак не кончалось. Он и сам не понимал, что подразумевал под этим. Он предлагал ей свою руку и сердце, а она ответила отказом. Что может быть более определенным, чем такой ответ?

– Трудно было возвращаться в Лондон после такого длительного отсутствия? – спросил он Нэнси, чтобы поменять тему разговора, наскучившего им. – Пенхэллоу находится очень далеко, да?

– Да, – согласилась Нэнси. – Я приехала чтобы быть с Кристофером. Я боялась, что он попадет в беду.

– Он очень сердит на Элизабет? – спросил Джон. – Я не могу винить его в этом.

– Он был просто потрясен, когда узнал, что у него есть дочь.

– Правда? – удивился Джон и, взглянув на Нэнси, снова был поражен ее яркой красотой и чуть полноватой стройной фигурой. Если бы эта женщина захотела, все мужчины были бы у ее ног. Но похоже, она не осознает этого. – Вы жили в одиночестве в Пенхэллоу после смерти отца?

– Да, – ответила Нэнси. – Прошло столько времени, прежде чем письмо дошло до Кристофера и он вернулся домой.

– Я думал, что вы любили меня, Нэнси, – внезапно вырвалось у Джона, хотя он понимал, что не следовало ворошить прошлое, что так не принято поступать.

Девушка напряглась и слегка отстранилась от него, но не отняла своей руки.

– Это было так давно, – вздохнула она. – Мы были детьми.

– Мне было двадцать три, а вам двадцать, – сказал он. – Вряд ли нас тогда можно было назвать детьми, Нэнси. Вы и так уже перешагнули принятый возраст для выхода в свет, да и для замужества.

Нэнси не нашлась, что ему ответить. Она пожала плечами и явно расстроилась. Если он джентльмен, то обязательно поменяет тему разговора.

– Вы вдохновляли меня, – продолжал он. – Я не мог придумать этого. Вы с радостью отвечали на мой поцелуй. Конечно, это был не совсем подходящий поцелуй для пары, которая после этого не обручилась на следующий же день.

– Пожалуйста, – умоляюще произнесла Нэнси. – Я не хочу говорить об этом. Все кончено, Джон, все давно в прошлом.

– Так же, как все кончено между Кристофером и Элизабет? – добавил он. – Иногда мне кажется, что над нашими семьями висит какое-то проклятие, поэтому наши браки не состоялись. Приходилось ли вам встречать еще одну пару, Нэнси, которую развели по такой глупой причине? Неверность! Да у парламента не хватит времени на свои повседневные дела, если им придется решать такие вопросы.

– Он не виновен в этом, – заявила Нэнси. – Я смогу поверить, что любой другой мужчина виновен в супружеской неверности, но только не Кристофер. Это была хорошо подготовленная западня. Кто-то хотел очернить его. Кому-то нужно было разрушить их брак. И похоже, что этому человеку все удалось даже лучше, чем он ожидал.

– Возможно, – согласился Джон. – А что же тогда произошло между нами, Нэнси? Может, тоже кто-то постарался?

Нэнси резко отвернулась, и Джон понял, что попал в самую точку.

– Здесь тоже кто-то трудился? – спросил он.

– Нет. – Нэнси остановилась и вырвала у него свою руку. – Джон, я хочу вернуться назад, в “Палтни”.

– Так в чем же дело, Нэнси? – спокойно продолжал Джон напряженно вглядываясь в ее лицо. Но от выражения ее лица ему сделалось не по себе. На нём было страдание. – Успокойтесь, дорогая. Я провожу вас назад. Вы ответили мне много лет назад. Простите мне мое неджентльменское поведение.

Но девушка прикусила нижнюю губу и посмотрела ему в глаза.

– Не вы, Джон. Вы ни в чем не виноваты, – заговорила она. – У меня был неприятный… опыт. Это случилось до того… до того, как я встретила вас. Я думала, что это не повлияет… Мне казалось, когда мы стали друзьями, когда вы поцеловали меня, все будет хорошо. Но я ошиблась. Я не смогла…

Нэнси пожала плечами.

Джон даже не чувствовал, что крепко держит ее за локоть. У него все похолодело внутри и кровь отлила от лица.

– Кто-то еще… прикасался к вам? – спросил он. Нэнси вырвалась и пошла вперед.

– Нет! – воскликнула она. – Ничего подобного! Все не так. О… пожалуйста!

Они шли рядом, не прикасаясь друг к другу и ничего не говоря. Наконец Нэнси нарушила молчание, ее голос снова был спокойным.

– Дело не в вас, Джон, – сказала она. – Я очень любила вас. Думаю, я причинила вам боль. Но я не хотела этого. Я считала, что вы быстро забудете обо всем. Вы такой… вы такой красивый и привлекательный. Простите меня.

– И вы простите меня, Нэнси, за то, что я снова расстроил вас вчера вечером. Раньше, когда я думал о вас, то представлял вас замужем и в окружении детей.

Они снова шли молча. Джон даже и не подозревал, что они так углубились в парк.

– Неужели мы попрощаемся друг с другом, когда доберемся до “Палтни”? – спросил он. – И будем стараться избегать друг друга все время, пока находимся в Лондоне?

– Полагаю, что так, – ответила Нэнси, немного помолчав.

– Но я не хочу этого, – вырвалось у Джона. – Я хочу снова видеть вас. Неужели мы не можем забыть прошлое и начать все сначала, будто только познакомились? Вы поедете со мной на прогулку в Кью-Гарденс? Завтра?

Нэнси молчала, глядя под ноги.

– Джон, – заговорила она наконец. – – Я не могу… быть с мужчиной. Я не хочу снова оказаться в такой ситуации, когда буду вынуждена ответить вам отказом. Или слишком самонадеянно с моей стороны считать, что это возможно?

– Мы можем быть просто друзьями, – заверил Джон. – Так завтра поедем в Кью-Гарденс?

– Я еще не знаю о планах Кристофера, – неуверенно ответила Нэнси. – Ну да, до завтра, Джон. Это было бы хорошо. Джон улыбнулся ей.

– Возьмите меня под руку, – сказал он, предложив девушке руку. – Мне так будет легче подстроиться к вашему шагу.

Девушка приняла его предложение, и оставшуюся часть пути они прошли молча. Но на этот раз молчание было более приятным, чем раньше.

Только одна мысль не давала покоя Джону. Если у нее была неприятная встреча с каким-то мужчиной до встречи с ним и этого оказалось достаточно для появления на ее лице ужаса и отвращения в тот вечер, когда он предложил ей стать его женой; если это удерживало ее от брака с любым другим мужчиной и она даже вынуждена была признаться, что никогда не сможет быть с мужчиной, то как же она смогла ответить па его поцелуй? А ведь это было не простое прикосновение губ. В тот раз Джон крепко прижимал девушку к себе, а его руки ласкали ее тело. Их губы были полны страсти.

“Должно быть, ее изнасиловали”, – подумал Джон, и все внутри у него похолодело от этой мысли. Как ему хотелось, чтобы это было ошибкой! Но только эта причина могла вызвать такую негативную реакцию. Неужели это произошло до того, как они познакомились? Нет, не похоже. Это должно было случиться после их поцелуя, но до того, как он попросил ее руки. Эти два события разделял только один день.

Неужели ее изнасиловали в те двадцать четыре часа? Она ведь была в Кингстоне. Кто это мог быть? Кто-то из слуг? Джон стал продумывать все варианты. Но слуг было не так много. Тогда кто-то из гостей? Их было всего несколько. Он перебирал в памяти каждого мужчину, женатого и холостого. Его отец? Мартин? Мысль о том, что это мог совершить кто-то из членов его семьи, казалась Джону ужасной, и он предпочел бы не думать об этом кошмаре.

Но это должно было случиться именно в ночь после их поцелуя или в течение следующего дня, до того, как он сделал ей предложение и попытался вновь прикоснуться к ней.

Джон проводил девушку до двери ее номера в отеле и улыбнулся.

– Я с нетерпением буду ждать завтрашнего дня, Нэнси, – сказал он. – Я рад, что мы снова стали друзьями.

– Я тоже. – Девушка улыбнулась в ответ. – Спасибо за прогулку, Джон.

Джон повернулся, не попытавшись дотронуться до нее. Он понял, что уже слишком поздно для просто дружбы. Они опоздали с дружбой на семь лет.

Возле реки гуляли две дамы, одна среднего возраста, другая постарше. Очевидно, мать и дочь. Неподалеку была моложавая женщина, вероятно, няня или гувернантка, присматривавшая за тремя детьми, резвящимися у воды. Какой-то джентльмен, похожий на адвоката или коммерсанта, быстро шел по тропинке, явно куда-то торопясь и совершенно не замечая красоты окружавшей его природы.

Они не придут, подумал Кристофер. Либо Элизабет обманула его вчера вечером, либо передумала. Возможно, это Мартин убедил ее не приходить. А может, герцог узнал, что Кристофер в городе, и запретил Элизабет покидать дом. Они не придут. Кристофера охватили паника и отчаяние.

И тут он увидел Элизабет. Кто-то шел рядом с ней, держась за руку, но Кристофер по какой-то странной причине не мог заставить себя перевести взгляд. Он не мог отвести глаз от Элизабет. Она заметила его, но отвернулась, напряженно прислушиваясь к щебетанию ребенка, который шел рядом. Кристофер заметил это боковым зрением, не смея посмотреть прямо.

На Элизабет было светло-зеленое муслиновое платье и широкополая соломенная шляпка. Она все еще выглядит как девочка, подумал Кристофер, глядя на ее тонкую и стройную фигуру. Она пришла. Интересно, она сделала это потому, что он запугал ее, или сама захотела этого?

Если бы она ничего не сказала Нэнси перед отъездом из Пенхэллоу, он бы до сих пор ничего не знал о существовании ребенка. Обмолвилась ли она намеренно об этом тогда или была расстроена и не думала, что говорила?

Может быть, она хотела, чтобы он узнал о ребенке?

У Кристофера сердце заколотилось, как тяжелый молот.

Элизабет подняла глаза и изумленно отпрянула, когда они оказались рядом.

– О, лорд Тревельян, – сказала она, улыбнувшись. – Вы тоже решили прогуляться сегодня? Чудесный день, не правда ли?

– Здравствуй, Элизабет, – произнес Кристофер. Он боялся отвести взгляд от ее лица.

Ребенок перестал прыгать и щебетать.

– Это мой друг, милая, – произнесла Элизабет радостным и нежным голосом, совсем не похожим на ее обычную манеру говорить. Она улыбнулась ребенку. – Это граф Тревельян. А это Кристина, милорд, моя дочь.

Кристоферу потребовалось почти физическое усилие, чтобы опустить глаза. Девочка смотрела на него большими ярко-голубыми глазами, выглядывавшими из-под широких полей соломенной шляпки. У нее было тонкое, немного бледное личико, не очень красивое. Несколько темных кудряшек выбились на лобик из-под шляпки. Кристоферу показалось, что он неожиданно возвратился в детство. Девочка очень напоминала ему Нэнси, вот только глаза у Нэнси были зеленые.

– Кристина, – повторил он. – Твое имя похоже на мое. Меня зовут Кристофер.

Его дочь некоторое время смотрела на него, прежде чем повернуться к матери.

– Папу тоже звали Кристофером, – прошептала она.

– Да, милая.

Папа! Кристоферу показалось, что в сердце ему вонзили нож и повернули его. Элизабет рассказывала о нем ребенку и называла его папой!

Вот она какая, его дочь. Его плоть и кровь. Она появилась в теле Элизабет, но он ее зачал. Он любил свою жену, и она родила Кристину.

Кристофер молча смотрел на девочку. Она подвинулась поближе к матери и прижалась щекой к ее бедру. Девочка все еще настороженно смотрела на него.

Что можно сказать своей дочери, если впервые увидел ее в шестилетнем возрасте?

– Я очень хотел познакомиться с тобой с того момента, как приехал в Лондон на прошлой неделе, – сказал он. – Мы с твоей мамой были близкими друзьями, Кристина.

Девочка спрятала лицо в маминой юбке и поглядывала на него одним глазом.

– На кого ты похожа? – спросил Кристофер. – Ты совсем не такая, как твоя мама.

– Я похожа на папу, – ответила она, не отрываясь от маминой юбки. – У меня папины голубые глаза. Правда, мама?

– Да, милая.

– Можно мне прогуляться с вами? – спросил он. – Сегодня в парке так тепло и солнечно, правда?

Кристофер взглянул на Элизабет. Она побледнела и внимательно посмотрела на него.

– Мы не можем задерживать вас, милорд. Вы, должно быть, очень заняты, – ответила она.

– Нет. – Кристофер помотал головой. – Я был занят только тем, что искал того, с кем бы можно было наслаждаться этим чудесным деньком. Можно мне погулять с тобой, Кристина?

Выглянув из-за маминой спины, девочка кивнула и посмотрела на мать.

Они повернулись и пошли. Элизабет была бледной и молчаливой, Кристина шла между ними, держа мать за руку и украдкой поглядывая на него. “Какое несчастье!” – подумал Кристофер. Он ждал эмоционального потрясения, но ничего не было, кроме напряженного молчания и неестественного разговора ни о чем. Он был незнакомцем для своей дочери. Девочка шла рядом с матерью, оставляя значительное расстояние между собой и Кристофером. Она ничего не рассказывала, только односложно отвечала на его вопросы.

Навстречу им, взявшись за руки, шли мужчина и женщина. Их маленький ребенок сидел на плече мужчины, прижавшись к его густым волнистым волосам. Мужчина был без шляпы, ее несла женщина. Все трое смеялись, наблюдая за лебедями, плавающими по реке.

Кристофер посмотрел на напряженное, бледное лицо своей бывшей жены, а затем на застенчивое личико своей дочери. Он снова отметил, что между ними сохраняется дистанция.

– А ты не хотела бы посидеть у меня на плечах? – спросил он дочку, но тут же пожалел о сказанном.

Девочка придвинулась ближе к Элизабет и отрицательно покачала головой. Кристофер отвел взгляд в сторону, стараясь подавить горечь. Может, это потому, что она считала себя уже большой для этого?

– Да, – неожиданно раздался тоненький голосок. – Да, пожалуйста, сэр. Можно, мама?

Кристофер встретился взглядом с Элизабет. “Пожалуйста”, – молча умолял он.

– Конечно, – ответила она, – если лорду Тревельяну так хочется.

Кристофер наклонился, поднял девочку и усадил себе на плечо. Она была легче перышка. Кристина вдруг захихикала, и он почувствовал, как маленькая теплая ручка обвила его шею и ухватила за ухо.

– Не урони меня, – предупредила она.

– Я буду беречь тебя, Кристина, – ответил Кристофер.

– А у меня новые башмачки, – объявила она.

– Очень красивые, – откликнулся Кристофер. Он подошел поближе к Элизабет, чтобы можно было видеть ее. Оказавшись совсем рядом, Кристофер предложил ей руку. После минутного колебания Элизабет взяла его под руку.

“Ну вот, – подумал он. – Мы как настоящая семья”. Его ребенок был нежным, теплым и маленьким. А Элизабет была такой красивой и стройной.

В груди Кристофера защемило, но он подавил подступившие к горлу слезы.