Глава 29

Анник ждала его в спальне, в его постели и, лежа на животе, читала книгу. Совершенно обнаженная. Она взглянула на него из-под ресниц:

– Я рада, что вас не проглотил зверь, растянувшийся у порога. Кто это?

Во всей Англии, во всей Франции, во всем мире для него не было другой женщины. Только Анник. И она лежала обнаженная, на его кровати.

– Мы думаем, это наполовину волкодав. Дойл нашел его у доков. Наверное, сбежал с какого-нибудь судна.

– Я бы сказала, что это волк, даже частично слон. Я ему не нравлюсь.

– Вот и хорошо. Значит, ты не станешь бродить в темноте по коридорам. Мэгги принесла для тебя ночное белье.

– Я видела, Очень красивое, но я решила, что вы предпочтете быть уверенным в моей безвредности, когда подойдете ко мне. Как я понимаю, мужчина в подобных обстоятельствах не должен нервничать.

Анник лежала, опираясь на локти, ее грудь касалась малиновой кожаной обложки. Улыбка многообещающая взгляд застенчивый. Мужчины способны убить за обладание этой женщиной.

Грей подошел к ней, развязывая на ходу галстук и бросив его на стул, мимо которого проходил. Он чувствовал в себе безграничную силу. Это ее влияние.

– Я рад, что ты готова к последней восхитительной ночи любви…

Ее глаза слегка расширились.

– Возможно.

– Прежде чем начнешь умирать от жажды.

– Я не собиралась это обсуждать, – с досадой сказала Анник. – Подобные темы не способствуют романтическому поведению. И мое решение неизменно. Я не считаю нужным объяснять свое поведение, чтобы…

– И не надо. Лучшие мозги в британской шпионской службе намерены завтра отговорить тебя. Последний час мы составляли план.

– О!..

Анник выглядела упрямой, испуганной, но и менее напряженной. Ей нравилось, что ее пытаются убедить отказаться от этого идиотизма.

– У меня тоже есть план.

Она лишь молча взглянула на него и ждала продолжения. Он снял рубашку, бросил на пол, стянул брюки. Она хотела сесть, но он ее удержал. Прекрасно, что она лежит обнаженная, на животе, очень красивая. И к тому же не могла на него напасть.

– Я говорил тебе, что ты самая восхитительная женщина на свете?

– По разным причинам мы это как-то упустили… – Гладкие мускулы сказали ему, как она беспокоится. Он мог воспользоваться этим беспокойством, которое взорвется у нее внутри, как пена в бочонке. Сегодня он доведет ее до безумия. Она перестанет думать. Расслабится.

– Мне очень нравится этот изгиб. – Грей провел рукой вдоль напряженных мышц спины. – Как сельская местность за домом. Протяженная и холмистая.

– Я похожа на сельскую местность?

– Сомерсет. – Он погладил ягодицы. – С маленькими холмами.

– Право, у мужчин странные взгляды. – Он снова погладил ее.

– Твоя мать говорила тебе об этом?

– Ничего подобного моя мать не говорила. Она не хотела, чтобы я стала куртизанкой, и не посвящала меня в тонкости их мастерства. – Анник искоса взглянула на него. – За исключением нескольких мелочей, которые вряд ли знакомы приличным английским девушкам. Они слишком необразованные. Я покажу вам, если хотите.

Грея пронзил укол настоящего вожделения. В некоторых отношениях его леди вообще не была невинной, и он предвкушал много долгих интересных ночей, пока они выяснят, кто из них в постели атакующий.

– Может, позже.

– Одна кажется мне особенно интересной. Любопытно посмотреть, как она действует.

Она сведет его с ума. И делает это умышленно.

– Давай сохраним их для долгих зимних ночей, которые ждут нас впереди. Я не говорил, что люблю тебя, Анник? Это началось, когда ты в первый раз попыталась меня покалечить. Все не находил времени сказать это словами.

– Теперь самое время. Мы свободны, я не вооружена. – За ее поддразниваниями скрывалась печаль. Скоро он положит конец волшебству. – Мне чрезвычайно приятно быть любимой, особенно таким мужчиной, как вы. Думаю, я могу стать тщеславной и преисполниться самомнения.

– Можешь сделать это прямо сейчас. А еще сказать, что и ты любишь меня.

– О! – Анник расправила складку на подушке. – Вы будете разочарованы, мой враг. Я вас хочу. Это не любовь.

– Просто желание?

– Вы мой первый мужчина. У каждой женщины должен быть первый мужчина, когда она невинна и обманывает себя, веря в любовь. Это правда, если даже у нее будет семьдесят тысяч мужчин, с которыми ей суждено лежать в своей жизни.

Грей молча смотрел на нее. Она лежала здесь, хотела его. И боялась этого. Гадая, станет ли она шлюхой или просто дурой. Не выторговывает ли у вражеского шпиона для себя безопасность? Верит ли, что может увидеть разницу между желанием и влюбленностью? Если б ее мать не умерла, он задушил бы ее собственными руками.

Ладно, хватит с Лисенка беспокойства. За десять минут он заставит ее забыть об этой глупости. Дайте ему еще пятнадцать минут, и она забудет собственное имя. Он выдернул из-под нее книгу и отшвырнул. Ее груди легли в его ладонь, как в колыбель.

– Я пока еще решаю задачу, но семьдесят тысяч совершенно не оставят тебе свободного времени.

Он слегка приподнял Анник, целуя ее в шею, чтобы смутить и занять ее ум. Она наклонила голову, наблюдая, как он прикасается к ней, как в его пальцах ее соски превращаются в маленькие твердые пуговицы. Она уже начала быстро дышать. Она чертовски отзывчива. Хорошо. С женщиной вроде Анник ему требуется все преимущество, какое он мог получить.

Грей поцеловал ее в макушку.

– Семьдесят тысяч – слишком много. Не смогу ли я убедить тебя ограничиться меньшим числом? Как насчет сотни? Или дюжины? – Он провел кончиком пальца по ее щеке. – Или одного?

– Одного?

– Меня.

– О! Хорошо…

Она медленно наклонила голову, пока ее лоб не коснулся его лба. Язык пробовал его кожу.

Теперь он знал наверняка. Они оба пропали. И не было пути назад.

Рука у него дрожала от усилий сохранить контроль. Медленно. Не доверяя себе, он мог коснуться только ее волос. Ее шеи. Ушной раковины. Нет, не надо торопиться, как матрос, сошедший на берег. Она еще новичок и более невежественная, чего не хочет ему показать.

Он поднимал ее все выше, пока она не оказалась стоящей на коленях. Он тоже встал на колени и начал ее целовать. У него до сих пор не было возможности наслаждаться ею медленно, когда впереди была целая ночь. Теперь он это делал. Лизал, покусывал, требовал.

Утолив первый голод, он прошептал:

– О ком ты думаешь, Анник? О тысячах мужчин? Или о молодом цыгане?

Боже, она была готова на все. Он знал это но ее влажному телу, по дрожи гладких красивых мышц, даже по ее запаху. Она всем телом приглашала его. Ничего сдерживающего. Ничего запретного.

– Я не думаю о молодом цыгане, мой Грей, – хрипло произнесла она. – Я не думаю ни о ком, кроме вас. – Она потянула его к себе на одеяло, лукаво прошептав: – И Роберта, конечно.