Глава 6
На балу у леди Бриджертон в следующий вторник.Свечи зажжены, музыка витаетв воздухе, а ночь, кажется, предназначенадля романтических встреч.
Но настроение Гиацинты испорчено, потому что онаузнает, что друзья могут быть такими жераздражающими, как и семья.Иногда даже больше.
– Знаешь, за кого, я считаю, ты должна выйти замуж? За Гарета Сент-Клера.
Гиацинта с суеверным ужасом смотрела на свою близкую подругу Фелисити Олбансдейл. Она сама еще даже не осмеливалась задумываться над тем, чтобы выйти за Гарета Сент-Клера, а знакомые уже начинают ее агитировать.
Неужели ее заинтересованность так заметна?
– Ты с ума сошла. – Она не собиралась никому говорить, что у нее возникло какое-то чувство к этому человеку. Если уж она бралась за что-то, ей всегда нравилось делать это хорошо. Гиацинта же с досадой понимала, что не знает, как добиться этого мужчины так, чтобы это выглядело прилично, и не поступиться своим достоинством.
– Вовсе нет, – ответила Фелисити, рассматривая джентльмена, о котором они говорили. – Он бы тебе отлично подошел.
Поскольку в течение последних дней Гиацинта ни о ком не думала, кроме Гарета, его бабушки Данбери и дневника его итальянской бабушки, ей ничего не оставалось, как возразить:
– Ерунда, я ничего о нем не знаю.
– Никто не знает. Он весьма загадочная личность.
– Но я определенно не собираюсь выходить за него замуж.
– И все же тебе нужно кого-нибудь найти.
– Вот что происходит с людьми, когда они выходят замуж, – сказала Гиацинта с отвращением. – Они не переносят вида счастливых свободных людей.
Фелисити, которая полгода тому назад вышла замуж за Джеффри Олбансдейла, пожала плечами.
– Это благородная цель.
Гиацинта посмотрела на Гарета, танцевавшего с очень хорошенькой крошечной блондиночкой Джейн Хотчкисс. Казалось, он прислушивается к каждому ее слову.
– Я не собираюсь охотиться за Гаретом Сент-Клером.
– Мне кажется, что леди протестует не в первый раз и слишком жарко, – съязвила Фелисити.
Гиацинта сжала зубы.
– Леди протестовала дважды.
– Если ты об этом хорошенько подумаешь...
– Чего я не буду делать...
– ...ты поймешь, что он идеальная пара для тебя.
– Отчего же? – спросила Гиацинта, хотя знала, что тем самым поощряет Фелисити.
Фелисити посмотрела Гиацинте прямо в глаза.
– Он единственный мужчина, которого ты бы не стала... вернее, не смогла бы подчинить себе.
Гиацинта почувствовала себя уязвленной.
– Я не уверена, сделала ли ты мне комплимент.
– Гиацинта! Ты же знаешь, что я не собиралась тебя оскорблять. Ради Бога, что с тобой происходит?
– Ничего, – промямлила Гиацинта. Но, вспомнив свой разговор с матерью на прошлой неделе, она задумалась о том, какая о ней на самом деле идет молва в свете. Во всяком случае, она не была уверена, что мнение света о ней совпадает с ее собственным.
– Я вовсе не хотела сказать, что тебе следует измениться. – Фелисити сжала руку подруги. – Вовсе нет! Просто я хотела сказать, что немногим удастся соответствовать тебе.
– Прости меня, я немного переигрываю. В последние дни я сама не своя, – призналась Гиацинта.
И это было правдой. Она пыталась это скрыть, но на душе у нее было неспокойно. Виной тому был ее разговор с матерью, – нет, ее разговор с Гаретом Сент-Клером. А скорее всего – все вместе. И от этого она потеряла уверенность в себе, словно вообще перестала быть самой собой, и это было невыносимо.
– Возможно, ты просто устала. По-моему, на этой неделе все слишком возбуждены.
Гиацинта не стала разубеждать подругу.
– Я знаю, что вы относитесь друг к другу по-дружески. Мне сказали, что вы сидели рядом на музыкальном вечере у Смайт-Смитов и на поэтическом вечере у Плейнсуортов.
– Чтение стихов заменили пьесой Гарриет Плейнсуорт.
– Час от часу не легче! Я подумала, что ты смогла бы избежать посещения хотя бы одного из них.
– Все было не так ужасно.
– Потому что ты сидела рядом с мистером Сент-Клером, – хитро улыбнулась Фелисити.
– Ты просто невыносима, – сказала Гиацинта, но не посмела посмотреть на подругу, иначе Фелисити прочла бы правду в ее глазах.
Хуже всего было то, что теперь Фелисити возвращала ей должок. Сколько раз она точно так же поддразнивала Фелисити перед тем, как она вышла замуж?
– Тебе надо потанцевать с ним.
– А как, если он меня не пригласит?
– Он обязательно пригласит. Тебе только надо встать там, где он непременно тебя увидит.
– Я не собираюсь за ним гоняться.
– Он тебе нравится! – восторжествовала Фелисити. – О, как это здорово! Я еще никогда не видела...
– Он мне не нравится. – Это прозвучало как-то по-детски, и, чтобы Фелисити ей поверила, Гиацинта добавила: – Я просто думаю, что мне следует поразмыслить о том, может ли он мне понравиться.
– Ты еще ни об одном мужчине так не говорила. И нет никакой необходимости его преследовать. Он не посмеет тебя проигнорировать. Ты сестра хозяина этого дома, и, кроме того, представляю, что сделает с ним бабушка Данбери, если он не пригласит тебя танцевать.
– Спасибо за то, что ты считаешь меня таким необыкновенным подарком.
Фелисити хихикнула:
– Такой я тебя еще никогда не видела. Признаюсь, это доставляет мне огромное удовольствие.
– Я рада, что хотя бы одна из нас веселится, – проворчала Гиацинта, но ее голос не был услышан из-за восклицания Фелисити. – Что случилось?
Фелисити немного повернула голову и глазами показала в центр зала.
– Его отец!
Гиацинта, не пытаясь скрыть своего интереса, резко обернулась. Оказывается, приехал лорд Сент-Клер. Всему свету было известно, что отец с сыном не разговаривают, но приглашения неизменно посылались обоим. Сент-Клеры обладали удивительным талантом не появляться там, где бы они могли встретиться.
Знал ли Гарет о приезде отца? Гиацинта посмотрела на танцующих. Он смеялся над чем-то, что говорила ему мисс Хотчкисс, и, видимо, ничего не заметил. Гиацинта видела отца и сына вместе всего один раз. И хотя они стояли от нее на далеком расстоянии, было видно, что оба напряжены, а потом быстро покинули собрание, выйдя в разные двери.
Лорд Сент-Клер оглядел зал, увидел сына, и его лицо окаменело.
– Что ты будешь делать? – шепнула Фелисити. Делать? Лорд Сент-Клер, все еще не замечая, что на него все смотрят, повернулся и вышел – возможно, в комнату для игры в карты. Но никто не мог поручиться, что он не вернется обратно.
– Так ты собираешься что-то предпринимать или нет? – настаивала Фелисити. – Ты должна.
Гиацинта, однако, сомневалась. Она еще никогда ничего подобного не делала. Но теперь другой случай! Гарет был... Она считала его в какой-то мере своим другом. И ей надо было поговорить с ним. Она провела все утро и половину дня в своей комнате за переводом дневника его бабушки. Он наверняка захочет узнать, о чем она прочитала.
И если ей удастся предотвратить ссору... Ей всегда нравилось быть героиней дня, даже если это заметила бы только ее подруга Фелисити.
– Я приглашу его на танец, – заявила она.
– Неужели? – вытаращила глаза Фелисити. Гиацинта была известна своей оригинальностью, но даже она ни разу не посмела пригласить на танец джентльмена.
– Я не буду устраивать сцен. Никто, кроме нас с тобой, ничего не заметит.
– А еще те, кто будет рядом, и те, кому они расскажут и кто...
– Знаешь, чем хороша такая давняя дружба, как наша? – прервала ее Гиацинта.
Фелисити покачала головой.
– Ты не обидишься на меня на всю жизнь, если я сейчас повернусь и уйду.
Что Гиацинта и сделала!
Но драматический смысл ее поступка значительно притупился, когда она услышала, как Фелисити хихикнула:
– Желаю удачи!
Тридцать секунд спустя. Требуется не так уж много времени, чтобы пересечь зал.
Гарету всегда нравилась Джейн Хотчкисс. Ее сестра была замужем за его кузеном, и поэтому они часто виделись в доме бабушки Данбери. Более того, он мог спокойно пригласить ее танцевать и она не станет удивляться, нет ли за этим некоей матримониальной подоплеки.
С другой стороны – она очень хорошо его знала. Во всяком случае, достаточно хорошо, чтобы заметить, что он вел себя не совсем обычно.
– Что ты ищешь? – она, когда закончилась кадриль.
– Ничего.
– Ладно. – Джейн сдвинула светлые брови. – Тогда кого ты ищешь? И не отрицай очевидного, потому что ты весь танец вертел головой так, что едва не свернул себе шею.
– Джейн, твое воображение не знает границ, – ответил Гарет.
– Теперь я точно знаю, что ты говоришь неправду. Конечно, она была права. Он высматривал Гиацинту Бриджертон с того самого момента, как вошел в зал двадцать минут тому назад. Ему показалось, что он увидел ее до того, как столкнулся с Джейн, но оказалось, что это была одна из ее многочисленных сестер. Все Бриджертоны были дьявольски похожи. Если смотреть через зал, их практически нельзя было различить.
Музыка перестала играть, и Гарет взял Джейн под руку и повел из центра зала.
– Я никогда не стал бы тебе лгать, Джейн.
– Еще как стал бы! К тому же все ясно как божий день! Тебя выдают твои глаза. Они бывают серьезными, только когда ты лжешь.
– Это может быть...
– Я права, можешь мне поверить. О, добрый вечер, мисс Бриджертон.
Гарет обернулся и увидел Гиацинту, представшую перед ним, как видение в облаке голубого шелка. Сегодня она выглядела особенно красивой. У нее изменилась прическа. Впрочем, он мог ошибаться, потому что редко замечал такие детали, но волосы как-то по-другому обрамляли ее прелестное лицо, и она выглядела обворожительно.
– Мисс Хотчкисс, – вежливо кивнула Гиацинта. – Рада снова вас видеть.
– Леди Бриджертон всегда приглашает на свои балы таких приятных людей. Пожалуйста, передайте ей мой поклон.
– Передам. Кейт как раз там, где подают шампанское, – сказала Гиацинта, имея в виду свою свояченицу, хозяйку бала. – Вы можете сами ей все сказать.
Гарет удивлен но нахмурился. Что бы ни задумала Гиацинта, она явно хотела остаться с ним наедине.
– Да, я лучше поговорю с ней сама, – пробормотала Джейн. – Желаю вам приятного вечера.
– Умная девушка, – Гиацинта, когда они остались вдвоем.
– Вы были на редкость бестактны.
– Да, боюсь, что это качество должно быть врожденным.
Он улыбнулся:
– Ну а теперь, получив меня в свое распоряжение, что вы желаете мне сказать?
– Разве вы не хотите узнать о дневнике вашей бабушки?
– Очень хочу.
– Потанцуем?
– Вы приглашаете меня?
Ему это очень понравилось, но Гиацинта недовольно насупила брови.
– Вот теперь я вижу настоящую мисс Бриджертон, – поддразнил ее Гарет.
– Так вы будете со мной танцевать? – процедила она сквозь зубы, и он с удивлением понял, чего ей стоило решиться на такой шаг. Забавно!
– Могу я вывести вас на середину зала или это привилегия того, кто приглашает?
– Разрешаю вам меня вести, – с королевским высокомерием сказала она.
Они присоединились к другим парам, и Гарет понял, что она не так уж в себе уверена. И хотя ей довольно хорошо удавалось это скрывать, ее глаза тревожно осматривали помещение.
– Кого вы ищете? – спросил Гарет, в точности повторяя вопрос Джейн.
– Никого. – Она так быстро перевела взгляд и посмотрела ему в глаза, что у него чуть было не закружилась голова. – А что вас так забавляет?
– Ничего, но вы совершенно определенно кого-то искали, хотя я должен сделать вам комплимент: вы очень тщательно это скрывали.
– Никого я не искала. – Раздались первые аккорды вальса, и она опустилась перед ним в элегантном реверансе.
– Вы неплохая лгунья, Гиацинта Бриджертон, – пробормотал Гарет, обнимая ее за талию, – но не такая хорошая, как воображаете.
Гарет всегда любил танцевать, особенно с привлекательной молодой партнершей, но с первых же шагов – если быть честным, то с шестого шага – он понял, что этот вальс запомнит надолго.
Гиацинта Бриджертон оказалась на редкость неуклюжей партнершей. Гарет не мог сдержать улыбки. Он не понимал, почему его это так забавляет. Он слышал, что совсем недавно она приняла вызов одного молодого человека принять участие в лошадиных бегах в Гайд-парке и победила. И он был абсолютно убежден, что, если бы кто-нибудь вызвался обучить ее фехтованию, она очень скоро проткнула бы своего оппонента шпагой.
Но что касается танцев... Ему следовало ожидать, что она попытается его вести.
– Скажите, мисс Бриджертон, – сказал Гарет, надеясь, что разговор немного отвлечет ее, потому что человек начинает танцевать лучше, если его мысли не заняты все время танцем, – как далеко вы продвинулись с чтением дневника?
– Мне удалось прочесть всего десять страниц с тех пор, как мы говорили с вами в последний раз. Кажется, там не так много...
– А мне показалось, что там довольно много... – Он покрепче обнял ее за талию. Еще немного, и он сумеет заставить ее... повернуться... Влево.
Это был самый трудный вальс в его жизни.
– Я не слишком сильна в итальянском, я же вам говорила. Поэтому у меня уходит на чтение гораздо больше времени, чем если бы это была обычная книга.
– Не надо извиняться. – Гарет с силой повернул ее направо.
Она наступила ему на ногу.
– Извините, – пробормотала девушка и покраснела. – Я не всегда такая неуклюжая.
Гарет закусил губу. Не может же он над ней смеяться! Это разобьет ей сердце. Он начинал понимать, что Гиацинта Бриджертон не любила делать то, что не умеет делать хорошо. И похоже, ей в голову не приходило, что она плохо танцует. Это объясняло и тот факт, что она все время напоминала ему, что не очень хорошо знает итальянский.
– Мне пришлось выписывать слова, которые я не знаю. Я хочу послать их по почте моей бывшей гувернантке. Она все еще живет в Кенте, и я думаю, она будет рада перевести их для меня. Но даже итак... – Она против воли повернулась влево, но продолжала говорить: – Но даже без этих слов я могу почти все перевести. Оказалось, что можно понять текст, даже если тебе знакомы лишь три четверти слов.
– Я уверен в этом, – сказал Гарет главным образом потому, что от него ждали согласия. – А почему бы вам не купить итальянский словарь?
– У меня есть словарь, но мне кажется, что он не очень хороший. Половина слов вообще отсутствует.
– Половина?
– Ну, некоторые, – поправилась она. – Но на самом деле проблема не в этом.
Он ждал продолжения.
– Я думаю, что итальянский не является родным языком автора.
– Автора словаря?
– Да, там очень мало идиоматических выражений. – Гиацинта помолчала, потом пожала плечом – отчего пропустила шаг в вальсе, хотя даже не заметила этого. – Это не имеет значения. Я продвигаюсь довольно быстро. Я уже подошла к ее прибытию в Англию.
– Всего через десять страниц?
– Я уже прочла двадцать две страницы, но она делала записи не каждый день. Иногда ваша бабушка пропускает целые недели. Путешествию по морю она уделила всего один абзац, да и то только для того, чтобы выразить свой восторг по поводу морской болезни вашего дедушки.
– Никогда не знаешь, где найдешь свое счастье, – пробурчал Гарет.
– И даже не упомянула о своей первой брачной ночи.
– Будем считать это благословением Божьим. – Единственной брачной ночью, о которой он хотел бы услышать еще меньше, была бы ночь его любимой бабушки Данбери.
– Почему у вас такое выражение лица? – поинтересовалась Гиацинта.
Он покачал головой.
– Некоторые вещи о своих прародителях вообще не следует знать.
Гиацинта понимающе усмехнулась.
Было нечто заразительное в ее усмешке. Она заставляла человека забыть не только, что он делает, но даже – о чем думает, и улыбнуться в ответ. Когда Гиацинта улыбалась – по-настоящему улыбалась, а не просто усмехалась, чтобы казаться умной, – ее лицо совершенно менялось: глаза загорались, щеки розовели и...
И она становилась удивительно красивой.
Странно, что он никогда раньше этого не замечал. Да и никто не замечал. Гарет часто бывал наездами в Лондоне с тех пор, как она впервые появилась в свете, и хотя никто никогда не обсуждал ее внешность, он ни разу не услышал, чтобы кто-то назвал ее красивой. Возможно, все старались понять, что она говорит, и никто не вглядывался в ее лицо.
– Мистер Сент-Клер! Мистер Сент-Клер!
Он увидел, что она смотрит на него с нетерпением и, возможно, уже несколько раз обратилась к нему по имени.
– При данных обстоятельствах вы можете называть меня по имени.
Она одобрительно кивнула:
– Хорошо. Вы тоже можете называть меня по имени.
– Гиацинта. Вам подходит это имя.
– Это был любимый цветок моего отца, – пояснила она. – Вьющиеся гиацинты. Они повсюду цветут в нашем саду в Кенте. Они первыми расцветают весной.
– И наверное, они точно такого же цвета, как и ваши глаза, – осмелился предположить Гарет.
– Счастливое совпадение.
– Ваш отец, наверное, был в восторге.
– Он так ничего и не узнал. – Она отвернулась. – Он умер до моего рождения.
– О, простите! – Гарет не был близко знаком с Бриджертонами, но знал, что в отличие от Сент-Клеров они все очень любили друг друга. – Я знал, что он умер какое-то время назад, но не знал, что вы его так и не увидели.
– Это не должно было иметь значения... Зачем скучать по тому, чего никогда не было, но иногда... должна признаться... я скучаю по нему.
Он стал осторожно подбирать слова.
– Это тяжело... я думаю, не знать своего отца.
Она кивнула, опустив глаза, потом посмотрела ему через плечо. Было что-то странное, но вместе с тем и подкупающее в том, что она не хочет смотреть на него в такой момент. До этой минуты они шутили, сплетничали. В первый раз они заговорили о чем-то серьезном, значительном.
Она все смотрела на что-то за его плечом даже после того, как ему удалось повернуть ее влево. Он улыбнулся. Теперь, когда она отвлеклась, Гиацинта стала танцевать гораздо лучше.
– Хотите послушать до конца то, что мне удалось перевести? – спросила девушка, меняя тему.
– Разумеется.
– По-моему, танец кончился. В дальнем конце зала есть свободное место, и там даже расставлены стулья. Я уверена, мы можем на некоторое время там уединиться и нам никто не помешает.
Вальс действительно закончился, и Гарет, отступив на шаг, поклонился ей.
– Пойдемте? – Он предложил ей руку. Она кивнула, и на этот раз он повел ее.
