Приехав в Динвитти-Мэнор, они, как ни странно, застали там Филиппа Мерсеро, виконта Деранкура.

Нет, он не получил первого письма Рогана, так как не был в Лондоне. Он, однако, получил второе письмо, которое Роган послал уже в Динвитти-Мэнор. Хорошо скрывая свое изумление, виконт любезно приветствовал Сюзанну. Одно дело прочитать об этом в письме, другое – лично встретить леди, о которой идет речь.

– Так вы приехали навестить меня? – спросил виконт после того, как отзвучали все приветствия.

– Да.

– Только не говори, Роган, что это ваше свадебное путешествие. По-моему, у тебя хватает воображения на что-либо более интересное.

– Нет, это не медовый месяц, хотя, с другой стороны, я писал тебе, что мы с Сюзанной женаты всего пять дней.

– Ах, да.

Сюзанна бросила на него отчаянный взгляд.

– Как я уже говорил вам, Сюзанна, – спокойно сказал Роган, – мы с Филиппом настолько давние друзья, что теперь и не можем припомнить, когда началась наша дружба. Вероятно, с тех пор, как мы в первый раз подрались. Во всяком случае, я написал ему правду. Он никому не скажет, верно, Филипп?

– Даже гончему коту. Правда, у меня его все равно нет, так как братья Харкеры считают меня недостаточно серьезным человеком.

Сюзанна посмотрела на виконта. Симпатичный, хотя и не такой красивый, как Роган, на год или два старше барона и почти такой же высокий. Черты лица немного грубоватые. Мерсеро производил впечатление человека, которого трудно чем-нибудь смутить. Пожалуй, если бы в передней его дома какой-то мальчик стал гоняться за котенком, виконт вряд ли этому удивился бы. По его виду также можно было сказать, что виконт любит посмеяться.

– Прошу извинить меня, – сказал Филипп Мерсеро. – Должно быть, вы устали, мэм. Насколько я знаю барона, он, наверное, за день домчал вас из Лондона в мое убежище.

– Мы приехали из Маунтвейл-Хауса, – сообщил Роган. – Это заняло три дня.

– И три ночи, как я понимаю. Нет, я уже начинаю делать нескромные замечания. Пойдемте в мою гостиную, туда без промедления подадут чай. – Он повернулся к Сюзанне:

– Моя экономка и повар все время меня балуют. Беда в том, что они поставили себе целью заставить меня пополнеть. Так уже было с моим отцом, правда, с ним у них тоже ничего не вышло. Повар печет восхитительные пирожные.

– У вас странный дом, сэр, – воскликнула Сюзанна и тут же заморгала, поняв, что допустила бестактность.

Филипп Мерсеро только усмехнулся в ответ.

– Надеюсь, что при моем правлении он станет еще более странным. У меня есть планы, мэм, соорудить в конце западного крыла зубчатую башню – всего одну.

Мне нравится асимметрия и эксцентричность. Как вы знаете, Динвитти-Мэнор славится в округе. Многие приезжают сюда просто посмотреть на него. Если бы мое финансовое положение стало неважным, я смог бы его поправить, взимая плату за вход. Да, если бы мы стали брать плату за вход, да еще добились бы включения Динвитти-Мэнора в справочник для путешественников, то слава о нашей эксцентричности разошлась бы по всей Англии. Разве у вас, леди Маунтвейл, не округлились глаза, когда вы увидели мавританские арки рядом с тюдоровским строением?

– Насколько я помню, она чуть не умерла со смеху, – сказал Роган. – У тебя тут громадное здание, Филипп, и в нем чувствуется дух средневековья.

Мне это нравится.

– Я собираюсь завести себе сад в средневековом стиле. Ты мне поможешь?

Дворецкий поставил перед Сюзанной сверкающий серебряный поднос.

– Конечно. Мы потом об этом поговорим. – Роган коротко взглянул на Сюзанну, которая жевала лимонный кекс, но ее глаза были закрыты.

– Это было восхитительно, – сказала она, вытирая пальцы о невероятно белую и невероятно мягкую салфетку: такими ей никогда в жизни не доводилось пользоваться. – Что касается дома, сэр, то я уверена, что у вас все прекрасно получится. – Она посмотрела на поднос с кушаньями, и Роган засмеялся. – Когда женишься, Филипп, не позволяй своей жене пребывать здесь дольше недели, иначе она превратится в толстушку.

Роган повернулся к жене, которая только что сунула в рот ячменную лепешку:

– Что касается вас, Сюзанна, то вы слишком худая. Мы здесь пробудем четыре дня, так что к пятнице вы будете как раз в хорошей форме.

– Я хотел бы узнать о цели вашего визита, Роган.

В письме ты мне об этом ничего не сообщил. Я полагаю, что могу оказаться тебе полезным.

Роган и Сюзанна обсуждали этот вопрос по дороге в Динвитти-Мэнор, который находился всего в пяти милях от Оксфорда. Филипп знал обо всем, что происходило в этом городе и во всех многочисленных колледжах. Он знал всех и каждого. С Роганом же они были самыми близкими друзьями. Поэтому Роган немедленно решил доверить все Филиппу. По правде говоря, он вообще ни о чем не мог думать, кроме как о том, чтобы раздеть Сюзанну и уложить ее на спину.

Перед прибытием в Мосли он ласкал ее почти час и довел до такого состояния, что едва успел запереть дверь, как Сюзанна буквально на него набросилась.

Да, это было прекрасно.

Сюзанна отлично понимала, о чем он думает. О комнате с низким потолком, в которой пахло элем и потом. Она тогда совершенно потеряла голову, предаваясь страсти. Какое безобразие! Наклонившись к Рогану, она ущипнула его за ухо.

Он вскрикнул и отстранился.

– Не смейте больше так на меня смотреть, Роган Каррингтон!

– Вот они, прелести семейной жизни, – ухмыльнувшись, сказал Филипп Мерсеро и откусил кусок лимонного кекса. – Лично я провожу здесь только два дня, не больше. Не хочу быть толстым.

Сюзанна хотела пошутить на эту тему, но хозяин дома был слишком занят апельсиновым пирогом.

На следующее утро Роган и Филипп Мерсеро навестили преподобного Блая Макнэлли в его маленькой квартире на втором этаже старого здания, находившегося недалеко от Хай-стрит.

– Насколько вежливо ты собираешься разговаривать с этим типом? – спросил Филипп.

– Я собираюсь переломать ему руки.

– Для начала неплохо. Это поможет привлечь его внимание. А потом начнешь говорить вежливо, да?

– Что-то вроде этого. Мне нужна вся правда, Филипп.

Роган ударил кулаком по двери. Никакого ответа не последовало. Он ударил снова, на этот раз сильнее.

По-прежнему никакого ответа.

Роган приложил ухо к двери. Ничего не слышно.

– Должно быть, он окручивает очередную невинную девушку, отдавая ее в руки какого-нибудь бессовестного мерзавца. Ты уж прости меня, Роган.

– Да нет, не извиняйся. Джордж именно таким и был. Нехорошо так говорить о мертвых, но за то, что он сделал с Сюзанной, я убил бы его собственноручно.

Впрочем, так же, как и моя мать.

– Да, славная Шарлотта! Постучи еще раз, Роган.

Роган постучал, затем нажал на ручку двери. Неожиданно для них дверь открылась. Роган с удивлением посмотрел на своего друга.

Они вошли в длинную, узкую переднюю. Справа находилась небольшая гостиная, в которой никого не было. В конце коридора виднелась закрытая дверь в спальню.

Из-за нее доносился женский смех.

– Я уже начал было беспокоиться, – тихо сказал Роган. – По крайней мере теперь мы знаем, что этот подонок жив.

– А ты боялся, что нет?

– Как я уже тебе говорил, этот мерзавец Ламберт совершенно не разборчив в средствах. А там, где один мерзавец, обычно неподалеку ждут и другие. – Роган медленно повернул дверную ручку. Хорошо смазанная дверь бесшумно отворилась. Напротив двери стояла большая кровать. Рыжеволосая женщина сидела верхом на мужчине. Оба были совершенно голыми.

– Привет, преподобный Макнэлли! – весело сказал Роган.

Женщина обернулась, увидела двух незнакомых мужчин и завизжала. Вскочив, она схватила одеяло и поспешно прикрылась. Что же касается мужчины, то он сначала остолбенел, но быстро пришел в себя. Тряхнув головой, он сел.

Не обращая внимания на свою наготу, Макнэлли спокойно посмотрел на вошедших, затем, не глядя на женщину, сказал:

– Иди приготовь нам чаю, Линни. Да и оденься, потому что, боюсь, нам сегодня будет не до этого. – Голос его был низким и проникновенным. – Я полагаю, вы барон Маунтвейл. Мое почтение, виконт Деранкур.

– Не очень-то вы приятная личность, – подойдя к постели, сказал Роган и швырнул преподобному халат. – Одевайтесь. Мы будем вас ждать в вашей гостиной.

– Полагаю, у меня нет выбора, – сказал Макнэлли, задумчиво переводя взгляд с барона на виконта, – Какая жалость, что отсюда можно выйти только через одну дверь. Вы ведь пришли, чтобы опозорить меня, не так ли?

– Сначала опозорим, а потом застрелим, – ответил Роган. – Причем с превеликим удовольствием.

Через десять минут преподобный Блай Макнэлли медленно вошел в гостиную. Вслед за ним вошла Линии, неся в руках чайный поднос, который явно давно не мыли.

– Прошу садиться, джентльмены.

– Поставьте чай и уходите, – сказал женщине Роган.

^ – Да, Линни, ты можешь идти. Надеюсь, ты будешь держать язык за зубами?

– Да, милорд.

Филипп Мерсеро недоуменно поднял брови:

– Милорд? Она считает вас милордом? Неужели это срабатывает?

Макнэлли пожал плечами:

– Иногда. Не всегда нужны деньги. Линни не очень умна, бедная пташка. Как только она станет мудрее, то станет требовать от меня деньги. Итак, что я могу для вас сделать, джентльмены? Я полагаю, вы вряд ли хотите жениться законным образом? Я изготовил такие бумаги, которые даже вы в первую минуту не отличите от настоящих.

Роган только улыбнулся, глядя на преподобного, который находился в том возрасте, в котором был отец Рогана, когда погиб на той проклятой дороге. Макнэлли был худым как палка и носил густую бороду. Он походил на методиста. Вероятно, именно поэтому молодые девушки верили, что он действительно тот, за кого себя выдает. Роган подошел к Макнэлли, коротким движением схватил преподобного за руку и завернул ее за спину.

Макнэлли застонал, попытался высвободиться, но не смог.

– Что.., в чем дело, милорд?

– Это только для того, чтобы привлечь ваше внимание, Макпэлли. А теперь я попрошу вас напрячь вашу замечательную память и вспомнить о том, что было пять лет назад. Вы совершили фальшивый обряд венчания над моим братом Джорджем Каррингтоном и молодой леди по имени Сюзанна Холворт.

– Это было очень давно, милорд. Я уже немолод.

Вы должны понять, что трудно…

Роган подтянул руку Макнэлли повыше, заставив его застонать от боли.

– Я сломаю вам руку, если ваша память сейчас же не улучшится, – прошептал Роган ему на ухо.

– Хорошо. Пожалуйста, отпустите меня. Я расскажу вам все, что знаю. – Потирая руку, Макнэлли заговорил:

– А что случилось, милорд? После того, как ваш брат умер, молодая женщина пришла к вам и требует денег? Вы ведь, естественно, знали, что венчание было фальшивым? Она до сих пор считает, что вышла замуж за вашего брата, или он ее давно бросил?

– Пусть это вас не заботит, Макнэлли. Скажите же все, что знаете. – Роган сделал движение, как будто вновь собирался схватить его за руку.

Макнэлли быстро попятился, выставив руки перед собой.

– Хорошо-хорошо. Теперь я припоминаю. Это было весной. Пожалуй, в мае. Стояла чудесная погода.

Каррингтон-младший пришел ко мне и попросил совершить весьма специфическую свадебную церемонию. Я согласился, поскольку этим занимаюсь, и получил от него шестьдесят фунтов – обычную плату, которую беру тогда, когда заинтересованный молодой человек имеет очень богатых и влиятельных родственников.

До дня венчания я ни разу не видел юную леди.

Совсем юная, она казалась очень испуганной. Юный Джордж обманул ее так же, как и все те отпетые негодяи, с которыми мне пришлось иметь дело. Он поцеловал ее в нос и сказал, что для них это единственный выход. Разве она его не любит? Разве не хочет быть с ним вместе?. Могу смело сказать, милорд, что Каррингтон-младший был на высоте. – Макнэлли сделал паузу и налил себе приличную порцию бренди. – Джентльмены?

Оба кивнули.

– Продолжайте! – сказал Роган. Он думал, что сейчас его сердце вот-вот разорвется. Младший брат Джордж, которого он всегда считал серьезным и трудолюбивым, оказался негодяем.

– Ну, как я уже говорил, – продолжал Макнэлли, налив им обоим по стакану бренди, – юная леди была испугана, но она была также возбуждена. Я не перестаю удивляться невежеству и глупости этих молодых женщин. Однако в данном случае юная леди все же проявила зачатки ума. Ей было не больше семнадцати, и она была действительно леди, а не вертихвостка, которую можно купить за деньги. Настоящая леди, потому я ее и запомнил. Она не имела представления о том, как действительно заключаются браки, но тем не менее уже перед самой церемонией спросила меня, будет ли брак законным, поскольку ни у нее, ни у младшего Каррингтона не было согласия родителей, не говоря уже о возрасте венчающихся. – Как вы понимаете, это довольно сложный вопрос. Однако, между нами, мы С Каррингтоном-младшим сумели развеять ее опасения.

Как я помню, он врал самозабвенно. Пожалуй, я потом даже испытывал легкие угрызения совести.

Макнэлли пожал плечами и налил себе еще бренди.

– По правде говоря, я много лет уже не испытываю угрызений совести. Всем нужно жить, а лучше даже с некоторым комфортом. Но она была очень, очень милым созданием. Может быть, милорд, вы все же скажете мне, что с ней случилось? Я знаю, что ваш младший брат – якобы ее муж – год назад утонул.

Это весьма печальный случай, и я приношу вам свои соболезнования. Что же с ней стало? Или он просто бросил ее, когда насытился? Знаете, многие молодые люди так и поступают. Наверное, она пришла к вам и чего-то просит?

– Я уже говорил, что это не ваше дело. А теперь я хочу узнать о тех, кто в этот день сопровождал моего брата. – Роган бил наугад, но все же попал в точку.

Макнэлли кивнул.

– Кто сопровождал? – повторил Макнэлли. – Я помню, что они были не так молоды, как Каррингтон-младший, – лет на пять или шесть старше. Они были соответствующим образом одеты, но юный Джордж Каррингтон отпустил их до того, как появилась молодая леди. Я помню, что все гадал, кто они такие. Очевидно, это были его друзья.

– Как их звали?

– Милорд, вы же не ожидаете, что я…

Когда Роган вновь заломил ему руку за спину, Макнэлли сдавленно вскрикнул.

– Их имена, – тихо сказал Роган на ухо Макнэлли. – Я и вправду не хочу спрашивать вас об этом еще раз.

– Да как же я могу запомнить их имена? – Макнэлли застонал. Обильный пот градом катился по его лицу. Он с надеждой посмотрел на виконта Деранкура, но этот проклятый джентльмен спокойно сидел на кушетке, попивая свое бренди, такой же безразличный ко всему, как змея, греющаяся на солнце. – Ладно, – задыхающимся голосом сказал Макнэлли. Он понимал, что дело приняло серьезный оборот. – Я предпочел бы не говорить ничего о них, потому что это опасные люди. Если им нужно, они без всяких колебаний убьют любого. Я клянусь, что не имею представления, почему они были с молодым Каррингтоном.

– Их имена.

– Это были Ламби Ламберт и Теодор Мика. Довольно странные имена. Эти люди погрязли во всех пороках и замешаны во многих преступлениях. Мне показалось, что с вашим братом они были в очень хороших отношениях. Хоть это и ваш брат, я все-таки скажу: если он имел с ними какие-то дела, это могло плохо для него кончиться. Как я уже говорил, они отпетые негодяи. Нет, юному Джорджу они были не по зубам.

– А вы разве не негодяй?

– Нет, я не такой, как они. Каждый из них может, не задумываясь, пырнуть человека ножом в сердце. С такими людьми мне не хотелось бы иметь никаких дел.

– Да вы просто святой, Макнэлли! Не забывайте, что именно вы погубили многих юных леди.

– Она вам написала, да? Но все это странно. Ведь прошел почти год. Почему она так долго ждала?

– Она мне не писала. – Роган отпустил руку Макнэлли. Тот отступил назад, потер плечо, покачал головой и допил остатки своего бренди.

Наконец придя в себя, Макнэлли спросил:

– Тогда почему же вы здесь? Откуда вы все знаете? И какое вам дело до этих людей?

– Это, – медленно и лениво потягиваясь, сказал Филипп Мерсеро, – вас не касается. Роган, ты удовлетворен?

– Пока не совсем. Видели ли вы с моим братом еще каких-нибудь людей? Я имею в виду не студентов. – Говоря это, он нежно посматривал на руку Макнэлли.

– Нет. Ну, может быть, был только один. Клянусь вам, милорд, сначала я не узнал этого человека.

Он стоял в тени.

– Вы сказали, что сначала его не узнали. Стало быть, вы узнали его потом. Так кто это был?

Макнэлли нахмурился, всем своим видом изображая глубокую задумчивость.

– Это было через некоторое время после того, как я женил молодого Каррингтона. Я зашел в один из книжных магазинов на Хай-стрит – вы знаете, милорд, все студенты часто посещают такие магазины.

Там продаются очень старые рукописи, иногда даже подлинники шестнадцатого столетия. Помню, я смотрел, как юный Каррингтон заходит в один из таких магазинчиков. В нем у меня была назначена встреча с приятелем, поэтому я без всяких задних мыслей последовал за Каррингтоном. Ну и там он встретился с тем человеком, который тогда стоял в тени. Теперь же он прятался в глубине магазина. Встретившись, они минут десять тихо разговаривали. Я был занят своим делом, но что-то в них двоих привлекло мое внимание – я почувствовал неладное. Тот человек похлопал младшего Каррингтона по плечу и ушел, опустив голову и низко надвинув шляпу. Но я все равно его узнал.

– Ну давайте говорите! – сказал Роган, терпение которого истощилось. – Кончайте вашу игру. Кто был этот человек? Как он выглядел, этот таинственный незнакомец?

– Хорошо, милорд, я скажу. Он был очень похож на молодого Каррингтона, – печально и с неохотой ответил Макнэлли. – У вас ведь есть еще один брат?

Роган застыл, не двигаясь. Внутри у него похолодело Не осталось ни слов, ни мыслей – только ужасная пустота.

– Да, есть, и вы это прекрасно знаете, Макнэлли, – встав, сказал Филипп Мерсеро. – Кто это был, черт возьми?

– Это был Тибольт Каррингтон, – ответил Макнэлли. – Но что здесь такого, милорд? Встретились двое братьев. Что здесь таинственного? Ничего.

Двое братьев встретились, поговорили, затем один из них ушел.

– Не надо притворяться. Мне не нравится ваша попытка иронизировать. Вы не слышали, о чем они говорили?

– Нет, милорд. Еще бренди? Его только вчера контрабандой доставили из Кале.

– Вы знаете, что мой брат – викарий? Слуга Божий? – очень медленно произнес Роган. – Набожный молодой человек, в будущем, возможно, станет архиепископом Кентерберийским? Достойный викарий, который является протеже епископа Раундтри?

Конечно, это была всего лишь встреча двух братьев.

Они еще мальчиками были близки. Почему вы намекаете на то, что было что-то еще?

– Вполне возможно, что ничего и не было. Но я спрашиваю вас: зачем человек встречается с собственным братом в темном закутке старого книжного магазина? Готов поклясться, что это была непростая встреча. Они не хотели, чтобы их видели. Кто – Ламберт или Мика? Я не знаю, но это на несколько дней дало мне пищу для размышлений. Больше я никогда не видел молодого Каррингтона со своим братом. Прошу прощения, милорд.

– Нет, Роган, не стоит убивать этого мерзавца! – Филипп Мерсеро держал Рогана за руку и пытался оттащить от Макнэлли. – Мы уже достаточно услышали. Макнэлли не сможет уехать из Оксфорда так, чтобы мы об этом не узнали. – Он повернулся к преподобному:

– Если вспомните что-нибудь еще, .пришлите записку в Динвитти-Мэнор.

Макнэлли можно обвинить во многом, но он никогда не был дураком, думал Роган. Никогда. Кроме того, все понимали, что здоровью этого «преподобного» не повредит, если он станет помогать двум благородным джентльменам.

– Да, милорд. Я как следует подумаю.

– Смотрите, не повредите себе мозги, – сказал Филипп. – Пойдем, Роган. Мы оставляем его до завтра. Если нам придут в голову новые вопросы, я уверен, что этот милый человек будет здесь и с радостью нам поможет.

– Конечно, милорд, – заверил Макнэлли, потирая больную руку.

– – Да, – медленно произнес Роган, – до завтра.