Глава 18

Айвес оставался за столом ровно столько, сколько надо было, чтобы узнать, какие комментарии вызовет неожиданное исчезновение Мида. И почувствовал разочарование, когда кто-то упомянул о внезапном решении полковника поехать в Брайтон. Увы, никто не проявил интереса к его личности.

Возвращение домой совпало с приездом Софи из театра.

Айвес ускорил шаг и подошел как раз вовремя, чтобы помочь жене выйти из экипажа.

Софи была сильно удивлена, увидев мужа дома в столь ранний для него час, но ничего не сказала. Айвес был прав.

Ему удалось снова вернуться в ее постель, и хотя сегодня утром они вместе заинтересованно обсуждали вопрос о галстучной булавке, еще во многом Софи не доверяла мужу.

Софи, конечно, была очень рада провести вечер с Айвесом, но не обольщалась тем, что завтра его снова не потянет в «Голубиное гнездышко».

— Ты хорошо провела время? — спросил Айвес в кабинете, где супруги решили выпить по чашечке чаю с печеньем, прежде чем отправиться спать.

— Да. Представление было очень интересным. — Софи бросила на него взгляд из-под длинных ресниц. — А как твой вечер?

Айвес пожал плечами.

— Терпимо, хотя я предпочел бы остаться в твоем очаровательном обществе.

Софи удивленно приподняла брови.

— Ах, конечно! Но ты, видимо, тщательно скрывал свое желание.

— А вот здесь ты ошибаешься, дорогая. — И в зеленых глазах Айвеса загорелся хитрый огонь. — Помнится, совсем недавно я проявил самый решительный интерес к твоему обществу.

Софи вспыхнула при воспоминании об их ночи любви и была безмерно рада тому, что в этот момент Эмерсон внес поднос с напитками. Но после того как дворецкий ушел, она все-таки продолжила разговор:

— Твой крестный узнал галстучную булавку?

— Нет. Если откровенно, я оказался в тупике. У меня есть несколько планов действий, правда, в каждом имеется свой изъян.

Софи ожидала, что Айвес расскажет какие-то подробности, но, когда он этого не сделал, была разочарована. Несмотря на обещающее начало этим утром, очевидно, муж больше не собирался посвящать ее в свои дела.

Подавив боль, она холодно произнесла:

— Я не вижу, в чем здесь трудность. Уверена, что многие узнают булавку, если мы осторожно расспросим о ней, — Проблема в том, чтобы не спугнуть владельца булавки. Если мы сделаем одно неверное движение, он мгновенно ускользнет от нас.

Софи задумалась и стала рассуждать вслух:

— Мы полагаем, что Эдвард и мисс Уэтерби приблизились к своему убийце, когда пытались шантажировать его…

И мы полагаем, что их убийца находился в доме Марлоу, когда умер Саймон, и на вечеринке у Аллентонов… Мне кажется, нужно сравнить список гостей и выяснить, кто присутствовал на обеих вечеринках, чтобы исключить тех, кто не был хотя бы на одной.

Айвес кивнул. Он не хотел, чтобы Софи хоть как-то соприкасалась с этим щекотливым делом. При мысли о том, что Лис мог обратить на нее внимание, у Айвеса холодок пробежал по спине.

Софи не обратила внимания на отсутствие у него энтузиазма. Она подошла к письменному столу и начала составлять списки гостей.

Закончив, она с явным неудовольствием воскликнула:

— Вся проблема в том, что мы имеем дело практически с одной и той же группой людей! Поэтому у нас несколько подозреваемых: самый близкий приятель Эдварда лорд Беллингем, хотя я не могу представить, чтобы он мог кого-нибудь убить; Маркетт, Гримшоу, Коулмен, Дьюхерст, сам Аллентон и еще три или четыре человека, оказавшиеся в обоих списках. По крайней мере мы можем исключить твоего друга, Персиваля Форреста. Он пьянствовал в доме Марлоу, но не был у Аллентонов.

— Даже если бы Персиваль был на обеих вечеринках, я бы все равно исключил его из списка, — перебил жену Айвес. — Мы вместе сражались, я знаю этого человека, он не убийца.

— Когда-то, — мягко заметила Софи, — я тоже могла сказать, что ты не распутник.

Айвес вздохнул. Разве не понятно?

Она давала ему прекрасную возможность объясниться. Черт бы побрал этого Лиса! Но слова Софи согрели Айвеса, дали ему надежду на будущее.

— Милая, сейчас мы говорим не о моем поведении. Давай сосредоточимся на поисках убийцы.

Софи с досадой ответила: ,.

— Конечно. Давай посмотрим, есть ли в общем списке тот, кто кажется тебе наиболее вероятным кандидатом?

— Ну, нашим подозреваемым может, оказаться Гримшоу, — признался Айвес.

Едва эти слова слетели с его губ, как он обозвал себя глупцом. Черт побери! Решив оградить жену от любой опасности, сам же посвящает ее в детали расследования!

— О, и я так думаю! — воскликнула Софи. — Мне он всегда казался негодяем.

Айвес нахмурился и попытался исправить ситуацию:

— Это совсем не означает, что Уильям и есть убийца.

Возможно, нам следует начать с кого-нибудь еще.

— Ну нет! Пусть Гримшоу будет в списке первым, к кому мы приблизимся.

— Приблизимся? — осторожно повторил Айвес. — Ты не будешь так любезна объяснить, что это означает?

Софи радостно улыбнулась в ответ.

— У меня есть замечательный план. Я знаю, тебе он покажется шокирующим, но мы сами должны попытаться шантажировать его! Конечно, не ради денег, в это никто не поверит. Саймон, как ты знаешь, постоянно вынюхивал чужие тайны, чтобы потом держать за горло свои жертвы. Думаю, мы должны проделать то же самое с Гримшоу и посмотреть на его реакцию. И конечно, к нему должна подойти я. В конце концов это же я нашла булавку. И будет вполне логично, если после смерти Эдварда мне удастся обнаружить связь между булавкой и его убийством.

Айвес был поражен и сидел словно каменный. Приняв его молчание за одобрение, Софи убедительно продолжала:

— По крайней мере Гримшоу не покажется странным мой шантаж. Он знает, что я ненавижу его, и, вероятно, придет к заключению, будто я иду по стопам своего мужа и дяди.

Очень хороший план, ты не находишь?

Айвеса раздирали противоречивые чувства. Ему хотелось хорошенько встряхнуть жену за то, что она так напугала его, крепко расцеловать за сообразительность и искреннее желание помочь. Однако чувство страха, что Софи может оказаться в смертельной опасности, взяло верх.

— Ты сошла с ума! — заревел лорд Харрингтон, пораженный еще и тем, что очаровательная Софи изложила его собственный план. — Два человека убиты! Откуда такая уверенность, что тебе повезет больше? Повторяю, план очень опасный, поэтому даже и не думай об участии в нем!

Софи кокетливо улыбнулась, ничуть не испугавшись его гнева.

— Но вы забыли, милорд, у меня есть одно преимущество, которого не было у Эдварда: я-то знаю, что этот человек способен на убийство. Кроме того, я не одна, мы будем действовать вместе. И застигнем убийцу врасплох, поскольку, он не ожидает, что мы вдвоем подстережем его.

Айвес встал, грозно возвышаясь над хрупкой женщиной.

— Даже и не думай о том, чтобы приблизиться к нему, ты слышишь? Это решено. Я был бы плохим мужем, если бы позволил тебе подвергать себя опасности.

Софи долго и пристально смотрела на него. Его слова и тон, каким они были произнесены, заставили ее сердце затрепетать от радости. Но что-то еще прозвучало в голосе мужа, что насторожило ее. Ясно было одно: придуманный ею план ничуть не удивил Айвеса.

«Похоже, его главным возражением было то, что это опасно.., для меня, — размышляла Софи. — Он отвергал не мой план, а только мое участие. Теперь все понятно!»

— Значит, ты уже думал о том, чтобы подобраться к Гримшоу. — воскликнула Софи. — И бьюсь об заклад, не собирался говорить мне ни слова.

Темный румянец выступил на щеках Айвеса.

— Я мужчина. Мужчина, смею напомнить тебе, который привык встречаться с врагами.

Софи изобразила вежливый интерес:

— И что из этого следует?

— Черт возьми, Софи! Ты не можешь быть такой неблагоразумной. Я не хочу подвергать тебя опасности. Позволь мне самому справиться с этим делом.

— Да, я понимаю, ты будешь рисковать жизнью, разыскивая убийцу, а мне это непозволительно, хотя логичнее, чтобы к нашему подозреваемому подобралась я, так как Гримшоу не удивит мой шантаж. Разве не ты говорил, что это у меня в крови?

— Не надо клеветать на себя, — мягко сказал Айвес. — Твой дядя был самовлюбленным негодяем, а твоя мать — безрассудной и даже бессердечной женщиной, но ты совсем не похожа на них. Ты смелая, преданная и ласковая. Мне порой трудно поверить, что в тебе течет кровь Сковиллей.

У Софи перехватило дыхание, мысли о рубиновой булавке и желании поймать убийцу мгновенно исчезли. Впервые с тех пор, как она обвинила его в женитьбе ради мести за своего брата, они снова коснулись этой темы. Оба знали, что ничего не забыто, и это тяготило их. И Софи была готова на многое, лишь бы разрушить хоть один из разделявших их барьеров.

Она с болью и надеждой смотрела в глаза любимого и, решив наконец все выяснить до конца, выпалила:

— Ты женился на мне, чтобы совершить возмездие за то, что случилось некогда с твоим братом?

Грустная улыбка появилась в уголках рта Айвеса. Он медленно покачал головой и ответил вдруг охрипшим голосом:

— Клянусь тебе, милая, честью джентльмена и всем, что мне дорого! Ни смерть Роберта, ни роль твоей матери в его самоубийстве не имеют ничего общего с причинами, по которым я женился на тебе.

Ей следовало бы удовлетвориться его ответом, но эти слова оставили странное чувство неясности. Она ведь точно знала, почему Айвес женился на ней, — женился, чтобы уберечь ее от скандала и в то же время получить наследника.

Софи выдавила улыбку.

— Благодарю. Не слишком приятно думать, что меня наказывали за то, чего я не делала.

— Так ты относишься к нашему браку? — наигранно весело спросил Айвес. — Как к наказанию?

Ком встал в горле у Софи, но она справилась особой.

— Нет, милорд, не как к наказанию.

Айвес выдержал паузу, надеясь, что жена продолжит и даст возможность понять, что происходит в ее милой головке.

Молчание тяготило Софи, и она тихо сказала:

— Вы были очень добры ко мне и моей семье. Я безмерно благодарна вам.

Айвес не мог скрыть своего разочарования. Благодарность — это совсем не то, что ему нужно.

— Тогда я должен быть удовлетворен. Я ведь не хотел, чтобы ты была несчастна.

Софи печально смотрела на него, страстно желая узнать, чего же муж в действительности хотел от нее, но не произнесла ни слова. Жизнь с Саймоном многому ее научила, и теперь Софи знала, что иногда правда разрушает все иллюзии и не оставляет абсолютно никакой надежды. Может быть, пока лучше не знать, что чувствует к ней Айвес, как относится к их браку, и продолжать мечтать, что однажды он полюбит ее, и надеяться, что их связывает нечто большее, чем желание лорда иметь наследника.

Не желая больше говорить на эту тему, Софи вернулась к прежней:

— Я верю, если ты подумаешь, то согласишься, что именно я должна закинуть удочку Гримшоу.

Она во многом была права, и Айвес не мог отбросить ее аргументы, как бы ему ни хотелось. Он с большой неохотой признал, что именно Софи гораздо легче будет осуществить их план.

Но даже понимая это, Айвес не мог смириться с мыслью о том, что любимая может оказаться в опасной близости к Лису.

— Твои доводы справедливы, — нехотя признал он, — но черт возьми, Софи! В такой игре всякое может произойти. Я не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

Конечно, это еще не объяснение в любви, но Софи уже готова была растаять. Будущее вдруг показалось более ярким и радостным, и, просияв от радости, Софи мягко сказала:

— Ничего со мной не случится, потому что ты этого не допустишь, верно?

— Конечно, — согласился Айвес, сгорая от желания заключить жену в объятия.

— Так мы решили? — осторожно спросила Софи. — Я начинаю искать встречи с Гримшоу?

Айвес понимал, что у него больше не осталось ни одного довода, но не согласился признавать поражение и проворчал:

— Сначала я должен обсудить это с герцогом Роксбери.

Посмотрим, что он скажет Если Софи и показалась странной необходимость в совете крестного, то она ничего не сказала. Только стала задумчивой, когда через несколько минут супруги покинули кабинет Айвеса и разошлись по своим спальням.

Герцог, похоже, стал довольно часто вмешиваться в их жизнь. Хотя Айвес не производил впечатления человека, который полагался на других в принятии решений, однако он слишком часто последнее время уходил совещаться с Роксбери, если тот самолично не появлялся на пороге их дома.

Конечно, Айвес был его крестником, но… Но почему имя герцога ассоциировалось у Софи с какими-то сплетнями и старыми скандалами?

Стремясь вспомнить то, что слышала о Роксбери, она рассеянно пожелала мужу спокойной ночи и прошла в свою спальню. С совершенно отсутствующим видом Софи в ночной рубашке села за туалетный столик. Не глядя на свое отражение в зеркале, быстро разобрала сложную прическу, и густые светлые волосы упали на хрупкие плечи.

Роксбери, Роксбери… Что же она о нем слышала? О его огромном богатстве, положении, влиянии в правительстве?

Но каким образом это касается Айвеса?

И тут Софи вспомнила! Много лет назад она слышала, как Саймон назвал герцога главным шпионом и засмеялся с таким злорадством, словно ему каким-то образом удалось сунуть Роксбери носом в навоз. Эдвард тоже хохотал…

Это призрачное воспоминание улетело, едва она услышала, как Айвес открыл дверь, соединявшую их спальни. Он молча прошел в комнату и, подойдя к Софи, обронил:

— Дверь была не заперта.

— Знаю, — тихо ответила она и медленно поднялась, чувствуя, как возбуждение захлестывает ее. — Я не хотела обременять работой плотника.

Айвес загадочно улыбнулся и нежно заключил ее в объятия.

— Это единственная причина — забота о плотнике?

Софи покачала головой и прошептала:

— О нет.., не единственная.

Айвес застонал и прижал ее к себе, его рот жадно захватил губы Софи, и она снова забыла обо всем на свете…

Яркий солнечный свет заполнял комнату. Пегги только что принесла поднос с чаем и тостами, когда Софи наконец проснулась. Откинув назад прядь золотистых волос, она села и слегка поморщилась Айвес был просто ненасытным прошлую ночь. Мечтательная улыбка появилась на ее полных губах.

— Хозяин уже ушел, но просил меня поинтересоваться, не захотите ли вы сегодня посетить вместе с ним его крестного. Лорд Харрингтон сказал, что вернется за вашим ответом около двух часов.

Софи улыбнулась, подумав о том, что сегодняшний день обещает быть весьма интересным, и сказала Пегги:

— Ну конечно, пойду. Я с нетерпением ожидаю этого.

Айвес, напротив, совсем не горел желанием. Его одолевало тягостное ощущение того, что события вырвались из-под контроля.

Их встреча с Роксбери и Форрестом прошла этим утром довольно удачно. Если герцог и был раздражен тем, что на сей раз всем руководил Айвес, то не подал виду. И был даже доволен тем, что Айвес привлек к этому делу своего друга.

Персиваль сосредоточенно нахмурился, разглядывая сверкающий рубин. Он выслушал его историю и, покачав головой, произнес:

— Я знаю, что видел эту вещицу раньше, но не могу сказать, когда и где. Наверное, я вспомню потом, но сейчас, боюсь, ничем не могу вам помочь.

Мужчины еще несколько минут обсуждали сложившуюся ситуацию. Форрест покинул дом герцога, полный энтузиазма приложить все силы к тому, чтобы поймать шпиона и убийцу.

— Впервые после выхода в отставку и возвращения в Лондон я действительно доволен собой, — сказал он Айвесу, проводившему его до дверей.

— Похоже, ты не слишком счастлив сегодня, — заметил Роксбери своему крестнику. — Неужели ты сомневаешься в разумности того, что ввел в это дело Форреста?

Айвес покачал головой.

— Нет, я полностью доверяю ему. В случае опасности трудно отыскать более надежного товарища. — И, выдержав пристальный взгляд герцога, Айвес осторожно заговорил о главном. — Софи придумала план, как подобраться к человеку, который, как она считает, мог быть объектом шантажа.

Роксбери нахмурился, не скрывая своего раздражения.

— Я понимаю, что это твоя жена нашла галстучную булавку. Но неужели ты считаешь разумным позволять ей вмешиваться в то, что сопряжено с опасностью? Тебе не следовало обсуждать все это с Софи. Ты ведь знаешь, что я был против ее вмешательства. Одно дело — посвятить во все это своего друга, военного, но жену? Все равно что поместить объявление в «Тайме»!

Айвес попытался смягчить герцога:

— Видите ли, порой Софи думает, будто вышла замуж за двойника своего первого мужа.

Суровый Роксбери смутился и отвел взгляд.

— Прости меня, мой мальчик, что наше расследование причиняет тебе такие… — начал было он извиняющимся тоном, но тут же спохватился. — Позволь напомнить: разве не я отговаривал своего крестника от этой женитьбы? И если у тебя проблемы с женой, то только по твоей собственной вине.

Не следовало жениться на этой леди в самом разгаре охоты на Лиса.

— Согласен, но если вы помните, у меня не было выбора.. Ее подозревали в убийстве.

— Чушь! И не пытайся навязать мне чувство вины за то, что сделал сам. Против моей воли, должен тебе напомнить.

Айвес неожиданно улыбнулся.

— Интересно, вы когда-нибудь испытываете чувство вины за что-нибудь, милорд?

Роксбери метнул на него недобрый взгляд.

— Не будь глупцом! Конечно, испытываю, и довольно часто! Но это не имеет никакого отношения к тому делу, которое мы сейчас обсуждаем.

— Естественно, — отозвался Айвес.

Оставив эту тему, он начал излагать варианты того, как предполагает отыскать владельца булавки, и закончил планом попытки шантажа..

Роксбери внимательно слушал, задавал уточняющие вопросы. Наконец он отметил:

— Прекрасный вариант! Если, конечно, твое предположение верно и Лис является тем самым человеком, которого пытались шантажировать трое убитых. Я согласен: узнав, что булавка находится у тебя и что ты пытаешься отыскать ее владельца, он может запросто ускользнуть на континент. Ах, если бы кто-нибудь, кому мы доверяем, сумел узнать, чья эта булавка!.. Жаль, что Форрест не узнал ее.

— Должен сказать, я не слишком надеялся на это.

Откинувшись на спинку кресла, Роксбери спросил:

— Итак, когда ты собираешься подойти к Гримшоу?

Айвес колебался. Сейчас или никогда. Логика подсказывала ему, что доводы Софи были верны. Он также с болью сознавал, что если не согласится с ее предложением и настоит на своем первоначальном плане, то невероятно хрупкое взаимопонимание, которое появилось в их отношениях, будет потеряно.

Встретив взгляд Роксбери, Айвес вдруг понял, что уже принял решение, когда пригласил Софи встретиться со своим крестным сегодня днем.

— По правде говоря, я решил, что к Гримшоу подойдет… Софи.